Читать книгу Слепая зона - - Страница 4

Клэй

На второй курс обучения в Бостонском Северном университете я возлагал большие надежды.

После того, как в прошлом сезоне мы выиграли кубок и ко всему прочему установили победный рекорд, я ждал, что наша команда поборется за участие в Большой Северной конференции. И после лучшего сезона в своей жизни верил, что с легкостью попаду в вышеупомянутую команду, буду начинать каждую игру и побью установленные мной рекорды в минувшем году. А еще ждал, что мы победим, что выиграем не только кубок этого сезона, но и одну из тех самых игр, что выведет нас в полуфинал и приведет к Игре Национального чемпионата.

Чего я точно не ждал, так это того, что девушка, с которой встречался пять лет, меня бросит.

Стоит только подумать об этом, как в груди что-то сжимается. Поверить невозможно, что девушка, которую я любил, девушка, на которой подумывал жениться, сможет так легко от меня уйти. Казалось, будто в одно мгновение я нахожусь на борту безопасного круизного лайнера, греюсь в лучах тропического солнца, а в следующее – меня выбрасывают за борт без спасательного круга, и никто не слышит моих криков, пока лайнер продолжает движение, оставив меня в неумолимых водах.

Хуже всего, что это было не просто расставание – во всяком случае, не так, как это происходило у моих друзей.

Малия Вейл была не только моей девушкой, она была моей семьей.

Мы вместе выросли. Наши семьи дружили, наши жизни были крепко переплетены. Ее папа и мой отец в колледже стали лучшими друзьями, и даже после того, как мои родители расстались, мама Малии приглядывала за моей, чтобы удостовериться, что у нее все хорошо.

Что с ней, увы, бывало нечасто.

Мое, казалось бы, сказочное детство было разрушено одним только решением – решением моего отца. За один день из счастливой семьи из троих человек мы стали неполной семьей, состоявшей из меня и мамы. И время от времени – папы.

Когда он был не сильно занят своей новой семьей – той, которой он с такой легкостью нас заменил.

Малия от начала и до конца поддерживала меня. Была рядом после неприятных эпизодов с мамой, которая не знала, как справиться с тем, что ее брак рухнул, а после пыталась найти утешение с самыми отъявленными негодяями. Малия понимала, что я чувствовал себя брошенным, и тогда в дело вступил ее папа, который научил меня всему, чему должен был обучить отец. Более того, она поддерживала меня во время успехов и неудач на футбольном поле и при каждом удобном случае напоминала, что однажды я добьюсь триумфа, стану профи.

Я как будто не девушки лишился.

Я будто потерял правую руку.

И до сих пор не получалось принять, что мы наконец-то пережили изматывающий год отношений на расстоянии, – Малия училась в Калифорнии, где мы росли, а я здесь, в Массачусетсе, – только для того, чтобы она перевелась в БСУ, переехала на другой конец страны и… рассталась со мной.

Все это не имело никакого смысла. Я пытался проанализировать каждое слово из ее речи во время расставания и, пытаясь найти причину, каждый раз не получал никакого результата.

– У нас была прекрасная первая любовь, Клэй, но только ею она и была – первой любовью.

У Малии перекосилось лицо, но это выражение говорило не о том, что ей было хоть как-то больно от этого заявления. То была гримаса жалости, словно она объясняла ребенку, почему ему нельзя кататься на американских горках для взрослых.

– Мы дали друг другу обещание, – парировал я, трогая большим пальцем кольцо обещания. Мы обменялись ими в шестнадцать, дав клятву всегда быть вместе и скрепив ее украшениями, которыми были почти обручальными.

Но когда я потянулся к ней, на ее пальце ничего не было. Золотая полоска куда-то исчезла, и я сглотнул, когда моя уже бывшая девушка, поморщившись, отстранилась.

– Мы были юными, – сказала Малия так, словно это оправдывало то, что она разбила мне сердце, словно наш возраст вдруг превращал в иллюзию любовь, которую я к ней испытывал.

Любовь, которую, по моему мнению, она испытывала ко мне.

– Но ты наконец-то здесь. В моем колледже.

От этих слов она нахмурилась.

– Теперь это и мой колледж. Я включена в команду поддержки. И у меня… есть цели. Планы, которые я намерена осуществить.

Произнося эти слова, Малия не могла даже взглянуть на меня, и я начал шумно дышать от переизбытка чувств, которые сдерживал с таким трудом. Я знал этот взгляд. Именно так Малия посмотрела на меня, когда я купил ей платье, которое ей на самом деле не понравилось, но она не хотела в этом признаваться, потому что это задело бы мои чувства. Тем же взглядом награждал ее отец, Кори Вейл, влиятельный в Кремниевой долине юрист, привыкший всегда получать желаемое.

И который ждал того же самого от своей дочери.

Собрать все факты воедино было несложно, и меня вдруг осенило.

– Я недостаточно хорош.

Малия, даже не потрудившись опровергнуть это, просто смотрела в пол.

И в один миг девушка, на которой я собирался жениться и с которой хотел провести всю жизнь, бросила меня в точности как мой отец. Хотя они оба обещали остаться.

Я был общим знаменателем.

Всех моих успехов им недостаточно.

– Мы оба станем счастливее, – снова снисходительным тоном произнесла Малия и погладила меня по руке. – Поверь мне.

Воспоминание стерлось из памяти резким ударом мокрого полотенца о мое бедро.

– Черт!

Я вскрикнул и зашипел от жгучей боли, и Кайл Роббинс покатился со смеху. Парень согнулся пополам, и скрученное полотенце, которым он хлестнул меня, упало на пол.

– Мужик, ты завис, – смеясь, сказал он. – И ни хрена не замечал. – На этих словах Кайл выпрямился и посмотрел на еще одного товарища по команде, стоявшего в другом конце тренажерного зала. – Успел заснять?

Тот, кому он поручил записать на видео прикол, даже не успел ответить. Я молниеносно схватил Кайла за шиворот майки и резко подтянул к себе, смотря в глаза и крепко удерживая, пока он пытался вывернуться.

– Удали эту хрень или, клянусь богом, Роббинс, я устрою тебе настоящую взбучку и подвешу на стропилах за твои изгаженные, рваные узкие белые трусишки.

Кайл начал было смеяться, но, когда я скрутил кулак, усиливая хватку, в его глазах вспыхнул ужас, после чего парень стукнул меня по руке, и я его отпустил. Мы оба знали, что я мог бы держать его намного дольше, если бы хотел.

– Черт возьми, кое-кому точно трусы в зад врезались, – буркнул он.

Один из приятелей вернул ему телефон. Я выхватил тот из рук Кайла, прежде чем он ушел, и удалил видео, а потом кинул ему обратно.

– Раньше с тобой было веселее, – заметил он.

– А у тебя раньше на голове было выбрито имя Ново, – огрызнулся я, отчего собравшиеся вокруг парни зашлись сдавленным смехом, который им с трудом удавалось скрывать.

Кайл побагровел: судя по прищуренным глазам, он вспомнил, как в прошлом сезоне проиграл нашему кикеру, а в качестве наказания ему пришлось выполнить любое требование команды.

Но он просто сжал зубы и отмахнулся, а потом пошел делать жим лежа, и я наконец-то почувствовал, что надоедливая муха оставила мой пикник ради чужой корзинки.

Кайл Роббинс был тем еще уродом, и то обстоятельство, что он при каждом удобном случае извлекал выгоду из Имени, Образа и Фото[4], означало, что парень привлекает еще больше внимания к медийной свистопляске, которая и так вокруг нас царила. Меня это бесило, и я терпел его только потому, что он был чертовски хорошим тайт-эндом[5] и играл со мной в одной команде.

Когда Кайл ушел, я размял шею и, снова сев на пустой силовой тренажер, ощутил на себе изучающий взгляд нашего квотербека и капитана команды Холдена Мура.

– Ты как? – относя штанги, спросил он так, будто ответ его совсем не интересовал. Я сразу все понял. Холден был прирожденным лидером, одним из нескольких игроков в команде, кого я действительно уважал. Он интересовался не потому что ему было любопытно, а потому что его правда это интересовало.

– Хорошо, – только и ответил я, а затем принял исходное положение и стал толкать платформу, пока не выпрямил ноги.

Затем снял фиксатор со станка, на вдохе опустил колени к груди и, кряхтя, начал вновь выталкивать нагруженную платформу.

Выполнив еще десяток повторений, я зафиксировал вес, сел и вытер лоб полотенцем.

И как раз в этот момент между моими «найками» нарисовалась миниатюрная пара бежевых туфель без каблука.

Мои ступни по меньшей мере вдвое превосходили эти маленькие туфельки в длину и в ширину, и, вскинув бровь, я провел взглядом по ногам, которые были в них обуты. Ноги оказались обтянуты тонкими черными колготками; только в местах, где ткань была плотнее, виднелся узор в горошек. Уголки моих губ приподнялись от изумления, когда над колготками показался подол черной юбки с пришитым спереди кошачьим носом с усами.

Я сразу же понял, что это Джиана Джонс.

Она всегда одевалась, как чудаковатая библиотекарша или нечто среднее между монашкой и озорной школьницей. По какой-то причине ее умение сочетать скромность со скрытой сексуальной привлекательностью всегда казалось мне неотразимо очаровательным. Я сомневался, осознавала ли она сама, что даже в водолазке могла привлечь к себе больше взглядов, чем иные девчонки в бикини.

Девушка скрестила руки на груди, пока я неспешно поднимал взгляд вверх, рассматривая ее бледно-розовый свитер и воротник белой рубашки под ним. Когда мы наконец-то встретились взглядами, она одним пальцем подняла очки выше на переносице. Я улыбнулся еще шире, увидев локон, выбившийся из пучка на макушке, в который она собрала свои густые волосы.

– Джи, – задумчиво протянул я, слегка отклонившись назад, чтобы лучше оценить вид. – Чем обязаны такому удовольствию?

– Джиана, – поправила она, хотя голос ее прозвучал так тихо, что я едва расслышал.

Мой взгляд прошелся по кошачьим усам, растянувшимся вдоль ее бедер.

– Милая юбочка.

Она закатила глаза.

– Рада, что сегодня настроение у тебя стало лучше.

– Не дай ему себя одурачить, – встрял Холден со своей скамейки. – За пару минут до твоего прихода он вцепился в Роббинса мертвой хваткой.

Джиана окинула Холдена вопросительным взглядом, покачала головой и снова сосредоточилась на мне.

– Нам нужно поговорить.

– Я весь внимание, Котенок.

Ее щеки зарумянились в цвет свитера, а потом она сердито на меня посмотрела. Казалось, это прозвище активировало в ней новую личность. Я наблюдал, как съежившаяся и застенчивая девушка становилась словно бы выше ростом, расправляя плечи и вздернув подбородок.

– После твоей вчерашней выходки я попала в неприятности. Нам нужно обсудить регламент общения с прессой и нормы поведения перед камерой.

На сей раз я закатил глаза и занял положение, чтобы выполнить еще один подход жима ногами.

– Мне этого летом с лихвой хватило, – сказал я, вытолкнул ногами платформу и принялся за очередной десяток повторений, а она так и осталась стоять рядом.

Когда я снова зафиксировал платформу и сел, она одарила меня снисходительной улыбкой.

– Значит, ты ничего не понял.

– Все я прекрасно понял.

– После вчерашнего позволю себе не согласиться.

Я пожал плечами.

– Значит, я погано выступаю на камеру. Тогда не ставь меня сниматься. Все просто.

– Нет, не просто. Ты звездный игрок защиты, на интервью с которым поступает много запросов. И ты не погано выступаешь на камеру. В прошлом сезоне ты был как рыба в воде всякий раз, когда я устраивала тебе встречу с прессой.

– Времена меняются, Котенок.

Она стиснула зубы.

– Прекрати так меня называть.

Кто-то из товарищей по команде позади меня тихо мяукнул, по качалке пронеслась новая волна смеха, и я сам с трудом сдержался, чтобы не хохотнуть.

Джиана шумно выдохнула и ткнула меня пальцем в грудь.

– У тебя назначена обязательная встреча со мной по вопросам связей с общественностью – сегодня вечером после командного сбора. В кофейне возле студенческого клуба. Ровно в восемь. Если опоздаешь, будешь отвечать перед тренером Сандерсом, ясно?

В груди зародилось уважение оттого, что она стояла на своем и даже слегка повысила голос, а потом вздернула голову в ожидании моего ответа.

– Да, мэм, – промурлыкал я, не сдержавшись.

А потом снова глянул на ее юбку.

Стоит отдать Джиане должное: она не удостоила меня вниманием или, может, и вовсе не заметила этого, а потом развернулась и сделала несколько шагов, пока ее чуть не зашиб Эрнандес, качавший трицепс на канатной рукояти. Она вовремя уклонилась от его кулаков, едва не налетев на тренажер для разгибания ног, но, слегка повернувшись, снова смогла избежать столкновения.

Я наблюдал, как Джиана отскакивала и уклонялась всю дорогу до выхода из зала, и даже не осознавал, как приятно было отвлекаться на нее, пока она не ушла.

И тогда мне осталось думать только о Малии.