Читать книгу След демона - - Страница 4

?

Ян Мартынович Свикке был в Риге человек известный. Многие над ним посмеивались, не принимали всерьёз. Он так же, как и Ермаков, утверждал: "Это я убил царя!". Жил он в необъятной по размерам квартире, в самом центре города, напротив Бастионной горки. Очень красивое место. Отсюда пара шагов до Старой Риги, рядом, за фонтаном, белеет здание оперного театра и совсем близко высится Милда, точнее памятник Свободы – женская фигура, поднявшая на вытянутых руках три золотых звезды. Национальная святыня латышского народа. Она стоит на месте бывшего постамента с "кумиром на бронзовом коне", Петром Первым. Он был воздвигнут на средства горожан в честь двухсотлетия Полтавской битвы и освобождения Риги от шведского владычества. Но демонтирован по приказу царского правительства в начале первой мировой войны, так как Россия нуждалась в металле.

Был 1964-й год. Разгар развитого социализма, закат хрущёвской оттепели. Старые большевики пользовались большим почётом, исключительными льготами. Не удивительно, что Свикке с женой занимали тогда старинную "господскую" квартиру с огромным залом, бесчисленными коридорами, высокими окнами, дубовыми дверями с медными ручками. Но достаточно запущенную и неухоженную. Мощную старинную дверь молча открыла пожилая женщина в фартучке, в полумраке коридора я не разглядела её лица. А жаль: только позже я поняла, что это была Амалия, верная спутница жизни Я.М.Свикке. Профессор имел свой кабинет в дальнем углу пустующей гостиной, отгороженный мощным антикварным буфетом. Там стоял двух тумбовый письменный стол со следами

времени, поодаль, на полу, лежал запылённый старомодный чемодан. Сам хозяин сидел за столом спиной к буфету, лицом к стене, и очень важно кивнул на моё приветствие, повернув голову вправо. Мне он показался чем-то похожим на писателя Фёдора Гладкова. Сходство подчёркивалось овалом лица и круглыми, с большим увеличением, очками. У него сидел гость, довольно молодой мужчина по фамилии Корольков. С тех пор в течение сорока лет я его больше никогда не встречала. А тогда, как я поняла, он явился с очередным визитом в намерении написать книгу о славном ленинце. Но так и не написал.

Ян Мартынович встретил меня недоверчивым взглядом, но весьма заинтересованно. Чувствовалось, что он по-человечески рад вниманию и очень в нём нуждается. Во-первых, просто как пожилой человек, а во-вторых, как деятель революции, о котором с годами забыли. Отсюда обида в его голосе, проецирующаяся почему-то на меня. Вероятно так же он принял бы любого представителя прессы. В данном случае попалась я. Но его, возможно, подкупил неподдельно уважительный тон, некоторая осведомлённость. Я прекрасно понимала, что передо мной старый профессиональный чекист. И он в конце-концов разговорился. Визитёр Корольков посреди беседы раскланялся и ушёл. Заскучал что-то. Свикке беседовал с ощущением собственной значимости. Что ж, наверное это было справедливо. Родился он в 1885 году. В Курляндии, деревня Вецумниеки Бауского уезда. В тот год на свет появились Нильс Бор, Сергей Герасимов, Велемир Хлебников, а также Михаил Фрунзе и Яков Свердлов. Вот с последним судьба Свикке сошлась однажды в известной географической точке. На Урале. Но до того бедному курляндскому мальчишке пришлось немало пережить, чтобы выйти в люди.

Отец – батрак отдал Яниса (так звучит имя по-латышски) в пастухи. Так в восемь лет от роду началась его трудовая жизнь. Чуть подрос и отправился в Ригу, устроился мальчиком на побегушках у богатого торговца. Потом работал в пекарне, не ахти какая карьера, но зато был хлеб. Сумел сблизиться с рижскими индустриальными рабочими. Объединение пекарей послало его за границу, в "путешествие подмастерьев". Там, в Берлине и Гамбурге, он примыкает к социал-демократам, и уже дома, в Риге, вступает в СДП Латвии. Свой партийный стаж Свикке считает с 1904 года. В заграничном путешествии он "поправил" свою латышскую фамилию на немецкий манер. Был урождённый Свитис, стал Свикке. Впрочем, он иногда пользовался родной фамилией. Но позже, когда издавал в 1918 году газету "Вперёд!" (Uz priekshu!) на Урале.

Профессиональный революционер, он был пять раз арестован, жил в эмиграции, потом в Москве, учился. В послужном списке 1917–1918 годов – должность комиссара рижской народной милиции. В 1918–1919 годах – военный комиссар дивизии, член высшей военной инспекции полевого штаба 3-й армии Уральского военного округа, резидент управления ВЧК советской республики, военный комиссар штаба Реввоенсовета. В 1926 году окончил общественно-юридический факультет МГУ имени Шанявского. С 1927 по 1931 годы возглавлял рабфаки при московских вузах. С 1932 года – профессор кафедры по истории техники Московского института инженеров молочной промышленности. С августа 1936 года – парторг ИИН и Т Академии наук СССР. В октябре 1937-феврале 1938 годов временно исполнял обязанности директора этого института, представил к защите рукопись "Из истории техники мукомольных мельниц в средние века". Вероятно, на выбор темы сильно повлияло крестьянское детство, так как мукомольные мельницы всегда были залогом сытой жизни латышского хуторянина. А хозяин мельницы – самый зажиточный человек в округе. Мельница – древний символ технического прогресса в деревне.

В годы второй мировой войны Свикке – сотрудник особого отдела НКВД СССР. С 1945 года уже в Риге – главный редактор Госиздата, затем – профессор Латвийского государственного университета. Так вроде бы очень достойно описывается его биография.

Всё-таки 1964 год – не самое удачное время для откровений о тайнах и подробностях гибели царской семьи. Но Свикке убеждённо гордится своей причастностью к тем тяжёлым событиям и всё кивает на запылённый чемодан, лежащий на полу слева от его стола. – Там есть важные документы!

Он интригует, напускает загадочность, я вижу как ему хочется продлить и надолго стабилизировать интерес к собственной персоне. Но показывает только фотографию: царь с доктором Боткиным пилят дрова во дворе дома Ипатьева. Фото вовсе не оригинальное. Копия давно известного опубликованного снимка. Но другой документ, который показал Ян Мартынович, несомненно, интересен. Бумажка, ориентируясь на формат А-4, примерно в четверть листа. Дословно текст могу только пересказать, так как позднее в архивных бумагах Свикке этого документа не нашлось. Он нашёлся гораздо позже, но уже в фотокопии, в архиве Компартии Латвии. Точнее – в деле Рейнгольда Берзина (Берзиньша) Речь идёт о выдаче крупной суммы денег некоему Родионову по просьбе Сталина.

– Вот, – говорит с ухмылкой Свикке, – две орфографические ошибки великого человека! Мой собеседник несколько раз повторяет: – Я всё напишу. Вот работаю над книгой "Ясные дали великого пути". Он с пафосом произносит помпезное название.

Спустя годы, я нашла его архив, переданный в 1984 году в Музей революции внучкой профессора Гунтой Антоновой. Ян Мартынович скончался в 1976 году, через двенадцать лет после нашей встречи.

После гибели обоих сыновей они остались вдвоём с женой Амалией, сопровождавшей его в своё время в походе из Екатеринбурга на Псков и Ригу. Один из их сыновей – старший Янис был необоснованно репрессирован в 1937 году. – А меня не тронули, – говорил Свикке. – Вероятно потому, что у меня на рабфаке учился сын Сталина.

Он прожил 91 год и похоронен в Риге на 1-м лесном кладбище. Амалия ушла раньше. В последние годы Ян Мартынович носил на своём обшарпанном пиджачке множество значков, сувенирных эмблем, разных незначительных регалий. Большая часть из них подарена ему на встречах с молодёжью, пионерами и комсомольцами. Видимо он очень дорожил этим вниманием. Я выяснила, что правительственных наград было у него немного: четыре медали и один орден Трудового Красного Знамени. Невесть какой почёт для старого большевика и профессионального чекиста. Но даже у самого В.И.Ленина была одна единственная награда – Орден Труда Хорезмской Народной Советской Республики.