Читать книгу Смерть – это лекарство - - Страница 10

«Боже, да что же это такое? Два дня подряд мое сердце обливается кровью, а потом эта кровь разбрызгивается из-за того, что сердце начинает бешено колотиться у меня в груди из-за страха и риска, что эти два дня могли стать последними, когда я видела своих родителей живыми… Сначала мама, а потом папа… И сегодняшний день показал, что ситуация с папочкой гораздо хуже. Ведь если мама упала, но не потеряла сознание, то п-папа…»

Лежа с закрытыми глазами на кровати, Линда начала всхлипывать и постанывать. Через закрытые веки проступили слезы.

«…Признаться честно, то когда я увидела, как папа, опершись спиной на перила, присел на лестнице, у меня в голове яростным криком прозвучали два слова: „ВСЕ! УМЕР!“ Ну а что еще я могла подумать в таком случае? Мало ли что могло произойти, когда он нагибался, чтобы поднять сигарету: инсульт, тромб оторвался… Но потом, когда мы с мамой подбежали к нему, то заметили, что его рубашка поднимается и опускается. Дышит! Живой! Но дышал он очень тяжело. Повезло, что он оперся на перила и присел. Должно быть, предпринял эту попытку из последних сил, перед тем как потерять сознание, а не полетел с лестницы и не разбил себе голову… Даже представить себе не могу, как мы будем жить с мамой без него… Хорошо, что все обошлось и сегодня он заснул в кровати рядом с мамой, а не на холодном столе в морге с посиневшими губами и холодный как лед, с зашитым Y-образным порезом, после того как холодное лезвие хирургического скальпеля впилось в его тело в области груди и направилось вниз, к паху, разрезая плоть, как нож режет масло… А затем его последним домиком стал бы деревянный гроб в земле, а вместо почтового ящика был бы деревянный крест…»

Слезы начали сильнее проступать через закрытые веки. Они, слезы, несколькими струйками бежали вниз по щекам. Линда повернулась на левый бок и, прижав колени к своей маленькой груди, свернулась в клубок. А стоны стали еще сильнее.

«…Хватит… Хватит об этом думать. Все же обошлось. Он сейчас в теплой постели рядом с любимой женщиной. Все будет хорошо… Нет! Все будет отлично у него и у мамы. У нас все будет отлично… Но как представлю, что с ними случится что-то ужасное, то это мощным раскатом грома врывается в мою голову…»

Реальный раскат грома ворвался в голову Линды, но на этот раз гром пришел не из подсознания, а с улицы. Птичка вскочила, села на кровати, тяжело дыша, с заплаканными красными глазами, зажав в кулаках белое одеяло и прижимая его к груди. Через одно единственное окно в комнату Линды на долю секунды ворвался белый свет, который был послан в ее окно молнией. Повернув голову к окну, она увидела, как сильно разбушевался легонький дождь, начавшийся ближе к вечеру, превратившись в ужасный ливень с грозой.

«…Ну надо же, что творится на улице. Хорошо, что я вспомнила о последней коробке с табаком. Ха-ха, папа бы меня отругал за то, что я не позаботилась о его любимом „ребеночке“. Ладно, надо попробовать заснуть и не беспокоиться о родителях. Как там Марк Твен говорил? Что-то вроде: „В жизни я беспокоился о многом, и большая часть из этого так и не произошла“. Во-о-от. Спокойной ночи, мама и папа. Я люблю вас…»

Линда уже снова улеглась, как вдруг снова подскочила.

«…Мышка!»