Читать книгу Без права на любовь - - Страница 4

В доме, как-то, опустело. И заметила я это лишь тогда, когда Миша ушел. Почему-то раньше, приходя домой, мне хотелось тишины, хотя бы на пять минут. А теперь, эта тишина сдавливает виски.

Нет споров, нет упреков. Просто тишина, в которой слышится гул мотора холодильника, который так хорошо сливается с общим фоном.

Сижу и смотрю на смартфон. Нажимаю на сенсорную кнопку на нем, чтобы активировать экран.

Шторка уведомлений пуста. Точнее, я не вижу в ней того, что хотела бы. Миша не пишет. Ни привета, ни ответа.

Делаю глоток вина из бокала. Оно стало безвкусным. Делаю еще один, будто бы пытаюсь распробовать его. Это происходит на автомате, и мне не хочется сегодня этого контролировать. Горестно вздыхаю, стараясь не поддаваться затаившейся истерики. К еде я так и не притронулись. Тарелка с овощным салатом не опустела ни на грамм. Да и мне не хочется ничего. Однако, я переубеждать себя внутри, что нужно хоть что-то съесть. Хотя бы одну ложечку…

Телефон вибрирует и на экране высвечивается: «мама».

Нервно сглатываю слюну и поднимаю трубку.

– Алло?

– Доча, привет! – встревоженный голос мамы меня настораживает. – Как твои дела?

А как мои дела? Я не знаю.

– Да потихонечку, – говорю неуверенно и мама это слышит. По крайней мере, мне так кажется. – А у тебя?

– Все хорошо, – говорит она и сразу же добавляет, – наш уговор в силе?

Сжимаю губы в плотную трубочку и не знаю, как набираться сил подыскать правильные слова. Как не поддаться щемящей боли в груди и не расплакаться на ровном месте?

– Зоя? – голос матери звучит так далеко, что ощущаю, как ухожу в себя. – Зоя, все хорошо?

– Нет, – выдыхаю из себя это слово, почувствовав горькое послевкусие. Щемящая боль изнутри, как запертая птица в клетке, норовит проломить ребра и вырваться наружу.

– Солнышко, что случилось?

Набираю по болте воздуха в легкие и вздымаю глаза на часы, что виски на стене кухни. Подступающие слезы щиплют глаза.

– Зоя? Не молчи!…

– Миша ушел.

Легче после произнесенных слов не становится.

– Как ушел? – переспрашивает мама, будто бы не верит моим словам.

Да и кто в это поверит? Мы всегда были примерной семье для всех, хотя, никто и подумать не могу, что творилось за закрытыми дверями нашей квартиры. И я об этом никому не рассказывала. Не набиралась смелости и сил, чтобы вынести ссоры из избы.

– Вот так вот, – тихо отвечаю маме. – Собрал вещи и ушел…

– Но, куда? Зоя, куда ушел Миша?

– К другой…

В трубке повисает молчание. Я слышу, как мама шумно вздыхает. Секунд десять, а то и меньше, мы молчим. Я не сдерживаю селение слезы, что скатываются по моим щекам.

– Зоя…

– Он бросил меня, – жалобно говорю в трубку. Жмурю глаза от слез, а потом, набираю шумно воздуха в легкие и вновь устремляю взгляд на часы. – Просто собрал вещи и ушел…

– Зоя… Милая моя, – мама по всей видимости ошарашена новостью не меньше, чем я сама. – Это…

– Вчера я приехала к нему в офис… – фраза слетает с моих уст так скоро, что я просто отпускаю ситуацию и позволяю себе выговориться. – А он…с другой… на столе… трахается.

Хнычу горючими слезами. Колющая боль в сердце, как отбойный молоток отдает в виски. Дышать становится сложнее.

– Господи боже… – горько замечает мама.

– А как только я их застала, – продолжаю хныкать, да так, что слюни появляются на губах, – он выставил меня за дверь… Я даже не успела понять, что произошло.. Я.. я не верила своим глазам, – вновь ощущаю, как хлыст печали ударяется в самое сердце, – а потом… мы как-то доехали до дому и я стояла и смотрела, как он собирал вещи…

– Милая моя, – охает мама в трубку.

– Он сказал, – практически заикаясь, говорю, – что я убогая… Что… разлюбил…

– Вот же мудак, – говорит мама, и сразу же добавляет, – прости, господи. Полнейший козел!

Я ничего не отвечаю, продолжая горестно реветь в трубку. Еще никогда прежде, я не ревела настолько горько. Настолько отчаянно, практически, складываясь пополам от боли саднящей в груди.

Не знаю, сколько продолжался разговор, но мама пыталась отвлечь меня веселыми историями, вечно хвалила за то, какая я молодец у нее выросла. И я успокоилась. Правда, на это бы потребовалось больше времени, если бы я не высказалась маме о том, что сейчас на душе.

– Мне точно не нужно приезжать? – спрашивает в сотый раз мама на том конце провода.

– Нет, мам. Спасибо… Мне легче.

– Смотри, а то я подъеду..

– Спасибо мам, правда… – говорю как можно искренней. – Я пойду… Нужно привести себя в порядок, а то завтра на работу…

– Да-да, – восклицает мама. – Время позднее, и надо выспаться перед завтрашним днем!

– Да…

– Давай, мое солнышко, иди, ложись спать.

– Так и сделаю…

– Я люблю тебя!

– И я люблю тебя, мам!

И мы разоединяем трубку.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Воздух приятно обжигает легкие, но, не успеваю расслабиться, как слышу звонок в дверь.

Взгляд падает на настенные часы, которые показываю одиннацдцать часов вечера. Интересно, кого это занесло в столь поздний час?

Вытираю остатки слез, медленно идя к двери. Смотрю в глазок, и сердце резко падает в пятки. Дрожащими руками открываю дверь, и на пороге стоит Миша.

– Я за вещами, – оповещает меня тот и отодвигает рукой от двери, чтобы я дала ему пройти во внутрь. Провожаю его взглядом. Он, даже не разуваясь, проходит в комнату и становится на белоснежный ковер, совершенно не обращая на меня внимания. Словно, меня не существует. Словно я – пустое место.

Миша открывает большую спортивную сумку, и демонстративно, открыв дверцу шкафа, начинает выпивать вещи на пол.

Облокачиваюсь на дверную коробку, сложив руки на груди. Миша выглядит выспавшимся, довольным и сияющим от счастья. Правда, его глаза говорят об обратном. Возможно мне показалось, но, я отчетливо видела, как в его глазах промелькнул огонек злости. Маленький, едва уловимый блеск, заострил на себе мое внимание.

– Ты хотя бы поздоровался для приличия, – цежу сквозь зубы. Безусловно, мне не приятно, что меня не считают за человека: обходятся, как с пустым местом.

– Привет, – нехотя выпаливает из себя он.

– Ты даже не поинтересуешься, как я? Что нового?

– А что нового произойдет за сутки? Ты не поплачешь?

Стискиваю зубы от злости, которая появляется внутри меня. Ранее, я никогда ре испытывало такого к Мише – только положительные эмоции, и никогда не могла дуться дольше, чем минут пятнадцать.

– То есть, семь лет мы просто так возьмем и выбросим в урну?

Миша ничего не отвечает. Он переходит ко второй секции шкафа, и выбрасывает оттуда вещи. Они в перемешку с моими, а я продолжаю стоять и наблюдать за ним.

– Тебе нечего ответить, или твоя совесть, наконец-то, проснулась?

Миша выпрямляется и кидает злой взгляд в мою сторону.

– Вот не могу понять: я и правду женился на такой дуре, как ты?

– Я тебе ничего плохого не сделала, чтобы ты так себя вел, по отношению ко мне!

Нахмурила брови в конце фразы.

– Ты родилась уже убогой, – добавляет он и раскидывает мои вещи. – И кстати, верни украшения.

Миша выпрямляется и поправив штаны, по всей видимости, ждет, когда я выполню его просьбу. Но я стою на месте, не пошевелившись.

– Ты слышала, что я тебе сказал?

Меня охватывает в холодные объятия злость: непоколебимое чувство отвращения от этого человека. И тут я понимаю смысл всенародной фразы: от любви до ненависти один шаг. И кажется, я его только что сделала.

– Командовать будешь рядом с той, которую на столе натягивал.

– У убогой коготки появились? – смеется он и добавляет, – я и сам могу отобрать то, что я покупал.

– Я только сейчас поняла, насколько ты мелочен.

Миша ничего не отвечает и начинает метаться по комнате. Уже однажды была ситуация, когда он отобрал у меня все подаренные украшения, и, наученная горьким опытом, я машинально вчера все спрятала там, где он никогда это не найдет. Оставила только серебряные побрякушки, которые он не возьмет. Его интересуют розовое золото и бриллианты.

Миша выкидывает на пол всю мою шкатулку. Украшения разлетаются, и тот, присев на корточки, начинает искать то, что ему нужно.

– Где они? – в истерики спрашивает он. – Где?

Сглатываю тягучую слюну, и быть может, если я бы поддалась эмоциям, тогда было бы еще хуже. Но я стараюсь держать себя в руках. Теперь же, смотря на то, насколько жалок этот человек в моих глазах, во мне просыпается неистовое желание отомстить.

– Я их продала, – вру ему, но стараюсь не показывать ничего на своем лице. – Сегодня вечером.

– Что? Ты совсем рехнулась? Там же миллионы!

– Это не твои деньги.

Миша подходит ко мне и добавляет:

– Но я их тратил на тебя!

– Потратишь еще, – поджимаю губы в плотную ниточку и сощурила глаза. – Если понадобится.

– Ебанутая, – выпаливает он, а я не могу это терпеть. Отваливаю громкую пощечину. Никогда в наших ссорах, я не отвешивала ему оплевух, чтобы тот пришел в себя. И эта, по всей видимости, заставила его врасплох.

– Я убила на тебя семь лет брака и три года сверху, – стараюсь как можно спокойнее говорить, но чувствую, как мой голос бродит, – Всю свою юность бросила под твои ноги. И ты еще осмеливаешься называть меня так?

Миша смотрит на меня ошарашенными глазами. А у меня ощущение, что меня бьют по оголенным нервам.

– Знаешь, что, Морозов, – набираю в легкие побольше воздуха, – выметайся из моего дома, пока беды не наслал на себя же.

– Эта квартира…

– Моя, – заканчиваю за него фразу. —

– Ну ничего, – говорит тот, развернувшись ко мне спиной и направившись к сумке. – Я тебе такой развод устрою!

– Буду ждать с нетерпением, – к неожиданности для себя говорю.

И откуда во мне столько злости?

– Ты еще пожалеешь, что так себя ведешь сейчас!

– Ага.

Морозов собирает сумку и на ходу ее застегивает. Но, остановившись в коридоре, смотрит на небольшую статуэтку стоящую на тумбе. Она в форме награды «Оскар», и тот, протягивает руку к ней.

– Это я тоже забираю с собой.

– Можешь не отчитываться, – говорю ему, провожая его взглядом.

Миша больше ничего не говоря, вылетает пулей из квартиры. Даже не дожидаясь лифта, он бежит по ступеням.

Я закрываю медленно дверь и замираю. Подступающие слезы вновь жгут глаза. Облокачиваюсь спиной к двери, будто бы это моя единственная опора в жизни. Спускаюсь вниз и обхватываю ноги руками. Не сдерживая слез, ощущаю, как натянута струна внутри, которая сильнее сжимает сердце.

Вот и все. Теперь назад пути нет: Морозов еще пожалеет, что ушел от меня. И я это ему докажу.