Читать книгу Зимнее чудо для босса - - Страница 3

НИКИТА

– Можете идти. Заявление только напишите.

Надя вышла, хлопнув дверью, и через пару минут принесла лист формата А4, на котором было не написано, а размашисто и зло выгравировано заявление об увольнении по собственному желанию.

Наверное, будь воля этой девицы, она бы дописала еще и: «Будь ты проклят!»

– Я это сделал! – выдохнул я, когда девушка ушла.

Диплом я получил давненько, но помню еще, чему нас учили в универе: если подчиненные пакостят, лентяйничают и занимаются интригами, а не работой – компания развалится.

Потому уход Нади – лучшее, с чего я мог начать руководство компанией. Я еще знаком-то с ней не был, а уже раздражала. Мать все уши прожужжала о наглой секретарше, которую отец отказывается выгонять. Она, а затем и я подозревали банальное – служебный роман.

Невероятно злили отцовские оды «незаменимой Наденьке», которая и умница, и красавица, и просто луч света в темном царстве логистики.

Ну ее!

– Отцу, как перед отъездом придет с коллективом прощаться, скажу, что заболела его радость. А через год он и думать о ней забудет, – уверенно произнес я вслух. – И о сумасшедшей идее о свадьбе.

Работал же два месяца без постоянной секретарши. Да, отец помогал, и стажерки вроде справлялись.

– Разместите вакансию на должность секретаря, – набрал я отдел персонала. – Завтра Надежда придет за документами и расчетом, вакансия свободна.

– Как скажете, – испуганно проблеяли мне в ответ.

Где-то минут пятнадцать все было спокойно – и в работе, и на душе. А потом началось. Вернее, начались.

Звонки, будь они прокляты! Телефон в приемной буквально разрывался, и сначала я бегал из кабинета и обратно, а затем плюнул, и сел за секретарский стол.

– А почему не Надя отвечает? Она вчера написала, что должна выйти с больничного, я потому и звоню, – возмутился начальник отдела логистики «НижТэкЭнерго» – наш постоянный клиент, заказывающий перевозки.

– Я за нее! – процедил. – Надежда здесь больше не работает. Какой у вас вопрос? Я – руководитель компании, и уверен, что справлюсь лучше, чем секретарь.

– Я знаю, что Надя, когда на больничном была, заказала новогодние подарки. Логистам, начальникам отдела, и директорам. Запишите, пожалуйста, что директорский нужно дарить не до праздников, а после пятнадцатого. Михайлов на север уехал, его заменяет Ястрежембский, потому нужен один дополнительный подарок, как для начальника отдела. Нечего временному дарить дорогущие шахматы, а то звезду поймает.

Я записал эту информацию. А затем добавил еще одну запись про ассоциацию перевозчиков, которая сделала китайские разрешения для водителей. И от бюро переводов, занимавшихся переводом приложений к правам. Даже с уборщицей поговорил насчет нового графика.

И все, ВСЕ начинали разговор со слов: «Здравствуй, Надюша!»

– И когда эта чертова Надюша все успела? – прорычал я, потирая пульсирующие виски. – Дома же сидела!

Но каким-то образом согласовала и заказала подарки, упаковочную бумагу, связалась с ассоциацией перевозчиков, переслала отделу международной логистики и бухгалтерии изменения в правилах перевозок. А еще занялась правами наших водителей, визами, и еще Бог знает чем.

– Вы правда Надю уволили? – в приемную заглянул Вячеслав, занимающийся декларациями.

Я чуть не зарычал.

– Какой вопрос?

– Доступ к программе заканчивается, оплатить нужно. И девчонки из кадров просили передать, что счет на оплату Хэдхантера отправили. В бухгалтерии 1с тупит, ругаются что айтишника так и не наняли на постоянку, а удаленщика только Надя может заставить начать нормально работать, а не как обычно, – выдал сотрудник. – Мне бы тоже помощника. Может, Хэдхантер оплатите, и не секретаря, а декларанта искать будете? Я не вывожу один, мне итак с третьего января придется работать, а у меня жена и ребенок! И… может, Надю вернете?

– На почту напиши все, что только что сказал, – рыкнул я, чуть не чокнувшись от обилия информации, которая вылилась на меня за три часа.

– Хорошо, и вы это, привыкайте, – прогудел обнаглевший подчиненный. – Надя из дома всеми делами занималась. Как ногу сломала, всем скинула свой номер, и работала удаленно.

– Зачем?

– Так знала, что стажерка-студентка не справится. Она только звонки и переводила по отделам, дуреха. А если бы Надя на работу забила, то вернулась бы в разгар апокалипсиса, – ответил Вячеслав и вышел из приемной: – Я вам на почту все скину, по пунктам распишу.

Телефон снова зазвонил, и я понял, что еще пять минут такой работы – и я его в окно вышвырну.

– Ксения, – я вышел из приемной, – замените сегодня моего секретаря?

– Простите, но у меня много расчетов по перевозкам. Клиенты ждут.

Клиенты ждали всех. Абсолютно все сказали, что они, конечно, могут посидеть на месте секретаря, но тогда их работу выполнять будет некому, потому что скоро Новый Год, и все клиенты как с цепи сорвались. Сотрудники вежливо кивали, вот только смотрели так, будто я убил всех их любимых бабушек.

И только Вера улыбалась, и даже предложила приготовить мне кофе. От которого я отказался, сам не знаю почему.

Вот черт, еще один такой день я не выдержу. Это какой-то кошмар!

– Дайте адрес Надежды, – за пять минут до окончания рабочего дня я зашел в отдел кадров, где мне, как врагу народа, вручили и телефон, и адрес уволенной секретарши.

– Всем хорошего вечера. До завтра, – громко попрощался я, но в ответ получил лишь кивки.

Некоторые сотрудники работают до восьми, а некоторые и до десяти ночи. Да и я сам эти месяцы задерживался, а сегодня тем более нужно было заняться своей, а не только секретарской работой.

Но сейчас у меня есть дело поважнее.

Я купил букет цветов, самый роскошный, который был в магазине, добрался до дома Нади и, выдохнув, и досчитав до трех, позвонил в звонок.

Сначала я услышал девичий смех – звонкий, и второй как колокольчик. Затем дверь открылась, и меня чуть не сшибло с ног ароматом выпечки. И лишь потом я увидел Надю, которая стояла, уперев руки в бока, и грозно смотрела на меня.

– Никита Борисович? – подняла она бровь.

Я по глазам прочитал, что через секунду перед моим носом захлопнут дверь, если я не скажу хоть что-нибудь вместо того, чтобы стоять, и наслаждаться этим убийственно-прекрасным ароматом.

– Добрый вечер, – колокольчиком прозвенело позади Нади, и я обратил внимание на маленькую девочку, стоящую позади Нади, и удивительно на нее похожую.

Те же темные кудри, отдающие красным в свете электричества. И пара веснушек на скулах. И глаза. И на обеих фартуки с изображением знаменитой картины Мунка «Крик».

– Добрый вечер, – вздохнул я, пытаясь сообразить, как заставить Надю вернуться, но при этом не вставать на колени, унижаясь и моля о прощении. – Надь, могу я войти? Нам нужно поговорить.

– Разве НАМ нужно разговаривать?

Вот вредная женщина! И за что ее отец любит?

– Хорошо. МНЕ нужно с тобой поговорить. Пустишь? Это тебе, – я почти силком заставил Надю принять букет, из-за которого чувствовал себя идиотом.

– Хм, – подняла она бровь, не торопясь впускать меня.

– Мамочка, мы же только плохих дядь не пускаем. Этот плохой? – мини-кудряшка дернула Надю за фартук. – Вы кто?

– Никита, – представился я.

– А я Лизавета, – малышка подарила мне улыбку.

– Проходите, Никита Борисович, – Надя подтолкнула ребенка, и девочка побежала на кухню. – Разувайтесь, закройте дверь, и проходите на кухню.

– Нам бы наедине поговорить.

– На кухню! – повторила Надя, и пошла следом за девочкой.

Повернул защелку, и скинул обувь. Вроде бы с лестницы не спустила, и это хорошо. Но не особо обрадовалась, и это уже плохо. Хотя букет же приняла! И это уже хорошо. Хм, но я всучил его силой, да и девочка на цветы поглядывала… так, ладно, сейчас войду и скажу, чтобы возвращалась!

На кухню я вошел, и застал Надю за расчленением подаренного мной букета.

– Могла бы сказать, что цветы не понравились, – возмутился я. – Демонстрировать не обязательно.

– Их подрезать надо, так дольше простоят, – Надя посмотрела на меня, как… хм, на моего брата Лёху так иногда жена смотрит, когда тот утомляет ее своими шуточками. – Итак, я вас слушаю.

– Мы не с того начали, – с намеком произнес я, наблюдая, как маленькая девочка залезла на стул, взяла миску, и начала там что-то деловито размешивать.

– Зато правильно закончили, – Надя явно не хотела мне помогать, набрала в вазу воду, и начала опускать в нее розы.

– Я погорячился, признаю. Поступил опрометчиво, попросив тебя написать заявление.

– Вы были абсолютно правы, Никита Борисович, – Надя подарила мне улыбку, подошла к девочке, и сказала: – Лиз, щепотку соли добавь.

– Щепотка – это сколько?

– Тремя пальчиками возьми соль… вот, молодец, это и есть щепотка. А теперь продолжай мешать крем. Только мисочку руками придерживай… да, вот так, умничка моя, – она чмокнула девочку в макушку, и та тихо рассмеялась, ластясь к матери.

Кажется, я здесь лишний. Распинаюсь как дурак, а в ответ игнор.

Да любой бы так поступил! Наверное…

Надо с другого бока зайти, точно!

– Надя, я понял, что жестоко лишать человека работы перед праздниками. А у тебя ребенок к тому же, – я кивнул на девочку. – Завтра можешь возвращаться на рабочее место.

– Хм, – Надя заглянула в духовку, выпуская еще одну порцию крышесносного аромата, от которого у меня позорно заурчало в животе. – Вы очень добры, Никита Борисович. И сострадательны.

Повелась! Да я Матерью Терезой буду, только вернись на работу, женщина!

И угости меня тем, что готовится в плите.

– Стараюсь поступать правильно, – кивнул я.

– Теперь я тоже! И знаете, мне совестно стало. Я так ужасно поступала все то время, которое работала на вашего отца, – девушка поджала губы, и скорбно вздохнула. – Вы мне глаза раскрыли, я была жуткой лентяйкой. Зарплату получала просто так, за имитацию бурной деятельности. Нет, я не достойна вашей доброты.

– Я погорячился, – процедил я, подозревая, что кое-кто здесь ломает комедию. – Не до конца разобрался в ситуации, и слова про лень беру назад.

– Нет же! Вы были абсолютно правы, я жуткая лентяйка. Вот даже смотрите, дочка у меня готовит, а я только рядом хожу, – Надя кивнула на Лизу, которая и правда увлеченно мешала что-то густое в миске. – Днем на работе я только и делала, что… хм, а что я делала? Мишуру развешивала, да романчики читала. Еле заставляла себя в офис явиться. Зато теперь я полностью свободна, и могу все время ерундой заниматься. Да и мужиков у нас на работе маловато, коллектив в основном женский, мне не подходит. Ну, вы меня знаете.

Девушка подарила мне ехидную улыбку.

Да как она позволяет себе со мной разговаривать?! Ну сейчас я ей задам, нашлась цаца. Сейчас я… так, стоп, нужно вернуть Надю а не орать на нее. Так что придется засунуть гордость в задницу – туда, куда эту нахалку хочется послать.

– Надя, я признаю, что ты хороший сотрудник. Беру ВСЕ свои слова назад. Все! Готов обсудить финансовую компенсацию. Например, десять процентов к зарплате и повышенную премию к Новому Году. Это выгодно и тебе, и мне, – старался я говорить вежливо, и подкупающе-дружелюбно. – Мы оба взрослые люди, и понимаем, что бывают спорные ситуации. В такую мы и попали. Мне нужен сотрудник, а тебе нужно ребенка содержать. Может, ты вернешься?

– К вам? Ни за что! – фыркнула вредная Надя, достала из духовки противень, кивнула Лизе, которая начала обмазывать булочки кремом. – Подработка у меня есть, булочки, пирожки, торты, печенье и конфеты я делаю, и делаю неплохо. А завтра я иду на собеседование туда, где мне не будут тыкать, и приписывать мне смертные грехи. Но, – девушка подмигнула мне, – я в вас верю, Никита Борисович! Уверена, вы быстро найдете мне замену, а до того времени и сами справитесь. Такой высококлассный специалист как вы…

– Надя, – прорычал я, – я оценил твой сарказм. Я предложил тебе неплохую компенсацию за наш конфликт.

– Но извинений вы мне так и не принесли. И продолжаете мне тыкать! – пожала плечиком распоясавшаяся секретарша.

К сожалению, бывшая секретарша.

Кстати, странно, чего это я ее на «ты» называю?! Я почти ко всем на «вы» обращаюсь, а эту девушку не могу. И не потому что не уважаю… странно.

– Если я извинюсь, то ты… вы вернетесь?

– Я подумаю, – царственно кивнула она мне, чем взбесила окончательно.

– Мне тут на колени встать? Погорячился, с кем не бывает. Предложил деньги. Могу на пятнадцать процентов зарплату поднять. Могу даже извиниться, а ты… ВЫ подумаете?

– Дяденька, не рычите, съешьте булочку лучше, – Лиза спрыгнула со стульчика, подбежала ко мне, и протянула сдобную сладость, которую я не смог не принять, чтобы ребенка не обидеть.

Но и есть не собирался!

– Я всего лишь думала, что вы умеете признавать ошибки, и искренне просить за них прощения. Но раз извинений я не дождусь, думаю, вам пора. За букет спасибо, завтра заскочу за документами и расчетом.

– Через неделю, не раньше.

– Почему?

– Потому что я так сказал!

Потому что за неделю я тебя верну, Надя. Или даже раньше.

– Как скажете, – девушка поманила меня к выходу, и чуть ли не силком вытолкнула за дверь.

– Ты насчет собеседования говорила. И к кому же ты хочешь устроиться?

– Есть люди, которые меня весьма ценят. Давно предлагали поменять работу, но я только из-за Бориса Ефимовича оставалась, не хотела его бросать, – мило улыбнулась мне Надя. – Всего доброго!

И она захлопнула перед моим носом дверь.

Я посмотрел на горячую булочку, зажатую у меня в пальцах, и хотел уже выбросить ее, но не смог. Откусил, и рот наполнила сладость, но не приторная, а… не знаю, что-то из детства, полузабытое, но навевающее воспоминания о последнем лете, которое я у бабушки в деревне провел.

Булочку я доел, и даже пальцы облизал от крема, плюнув на негигиеничность этого поступка. Всего одна булочка! Лиза воспитанная, хоть одну дала, а Надя… могла бы и с собой завернуть как компенсацию за то, что вышвырнула меня за порог.

Нахалка!

– К нашим клиентам собралась устраиваться, – я усмехнулся, сев за руль, а затем широко улыбнулся. – А вот фиг тебе, Наденька.

Посмотрим, кого выберут наши фирмы-клиенты и партнеры: Надю или проблемы, которые я им могу организовать.