Читать книгу Баллада об озере правды - - Страница 4

Воздух спёрт и пропитан запахом масел. Кровать скрипит и с каждым толчком глухо ударяется о стену так, что свечи в настенном канделябре дрожат. Комнату наполнили звуки влажных шлепков и несдержанных стонов. Маг держит тело своей жены за бёдра, выцеловывает шею, мажа языком по чувствительному местечку за ухом. Он двигается резко и быстро, оставляя красные отметины на шее и ключицах. Ведьма прогибается в спине, запрокинув голову, и до белых костяшек сжимает прутья кровати. В голове мысли летают хаотичным порядком, превращаясь в сумбурную кашу. Темп усиливается, хватка на бёдрах становится крепче, а толчки резче. Девушка вскрикивает, резко поднимаясь и прижимаясь к мужу плотнее. Уткнувшись в его плечо, она дрожит всем телом, чувствуя теплоту, что стекает по внутренней стороне бедра.

– Всё хорошо, малышка? – Алкей мягко отцепляет от себя Карлетт и, придерживая её за спину, укладывает на подушки.

– Да… – пытаясь выровнять дыхание, отвечает девушка. – Необыкновенно хорошо.

– Рад это слышать, – игриво улыбается маг, разглядывая любимую.

Раскрасневшиеся щёки и каштановые волосы, разбросанные по подушке. Серые глаза блестят, ресницы дрожат, а губы припухли от поцелуев и укусов. Нежная грудь тяжело поднимается с каждым вздохом. Карлетт протягивает руку, убирая с мужского лица мокрую прядь. Смотрит настолько нежно, что сердце сладко сжимается.

– Ты устал, – говорит ведьма, мягко касаясь кругов под глазами мужчины. – Не думала, что ты приедешь так скоро. Ждала тебя ближе к инициации.

Алкей перехватывает её руку, поочерёдно целуя каждый палец. Задерживает ладонь у губ, щекоча дыханием и колкостью бороды.

– Устал ждать. Хотел поскорее тебя увидеть.

Карлетт улыбается, придвигаясь к мужу ближе, и, грациозно перекинув ногу, садится ему на бёдра. Алкей устраивает руки у девушки на талии. Они молчат, изучая друг друга взглядами и прикосновениями. Передают магию через кончики пальцев. Она льётся мягким потоком, проникает под кожу, отдаётся пульсацией в мышцах. Карлетт мягко убирает волосы мага, открывая лоб. Глаза Алкея под густыми чёрными бровями начинают светиться. Девушка разглядывает переливы золота, нежно целует мужа в щёку и отстраняется, разрушая интимность момента.

Карлетт встаёт, чуть морщась, и подходит к окну, распахивая тяжёлую портьеру. В комнату проникает солнечный свет, освещая кровать, массивный дубовый шкаф, стены, украшенные картинами, и голого Алкея.

– Я хотела бы прогуляться, – говорит Карлетт, наклоняясь, чтобы поднять с пола своё платье. Со спины слышится одобрительное мычание Алкея. – Не хочешь составить мне компанию?

– С удовольствием, малышка, – отвечает маг, вставая с постели и притягивая жену к себе.

Солнце начинает клониться к закату, окрашивая Эвдинский дворец тусклой лавандовой акварелью. Нежное розовое марево окутывает дворцовый лабиринт романтической дымкой. Алкей придерживает жену за талию, зарываясь носом в уложенные волосы. От Карлетт пахнет ландышем и иргой. Магия Алкея тягучая, как карамель, окутывает любимую мягким коконом, оседая на языке хвойной свежестью.

– Как прошла встреча с представителем Северного Леурдина? – спрашивает Карлетт, склоняя голову мужу на плечо. Они заворачивают в очередной коридор лабиринта.

– Мы смогли уладить вопрос о поставке магриума, – отвечает Алкей. – Начиная со следующего месяца привозы удвоятся.

– Замечательная новость, – Карлетт оборачивается к мужу. – Не мешало бы нам обновить оружейную. А мистер Фастон будет рад узнать, что его мечты о курсе кузнечного мастерства будут воплощены в реальность. Целый год он ходил к тебе с этой просьбой. С таким запасом магриума будет возможно построить даже несколько дополнительных корпусов. Учеников с каждым годом становится всё больше, а в академии уже не хватает места.

– Кстати, о мечтах, – говорит Алкей, внезапно останавливаясь. Карлетт замечает предвкушающие хитрые искринки в его глазах. – Закрой глаза.

Карлетт недоумённо хмурится, но послушно прикрывает веки. Слышит, как муж обходит её, вставая за спиной и аккуратно убирая волосы, а потом шеи и груди касается что-то холодное.

– Открывай, – в голосе Алкея Карлетт слышит улыбку.

Ведьма открывает глаза, тут же опуская взгляд вниз, и восхищённо втягивает воздух. Широкое, украшенное рубинами, изумрудами и жемчугом ожерелье приятно оттягивает шею, сверкая в лучах заходящего солнца. Ведьма счастливо улыбается, во все глаза разглядывая украшение. Алкей наблюдает за ней с влюблённой полуулыбкой. Сердце начинает щемить от нежности. Он аккуратно заправляет выбившуюся прядь чужих волос за ухо и проводит пальцами по щеке любимой. Карлетт застывает, заворожённо смотря в жёлтые глаза мужа.

Поцелуй выходит нежным и чувственным. Алкей прижимает ведьму к себе, мягко поглаживая спину. Мнёт мягкие девичьи губы своими, проводит по ним языком. Карлетт смеётся в поцелуй. Борода мужа колет чувствительную кожу, но она лишь льнёт ближе, закидывая руки на широкие плечи.

– Малышка, – шепчет Алкей и целует Карлетт в кончик носа. – Как же я люблю тебя. Не описать словами.

Маг подхватывает девушку на руки и кружит осторожно, стараясь не задеть платьем колючий кустарник. Над поющим тишиной садом разносится счастливый девичий смех.

Ужин начинается около семи часов вечера. За столом уже сидят Диона Лави – Верховная Жрица Клана, её правая рука – миссис Ариаль Дамкер, матушка Мароны, и сама Марона. Поздоровавшись со всеми и извинившись за опоздание, Карлетт и Алкей занимают свои места.

Марона замечает ожерелье на шее подруги и играет бровями, когда ловит взгляд той на себе. Карлетт улыбается, притягивает к себе бокал с вином.

– Как проходит подготовка к инициации, мадам Дамкер? – продолжает прервавшийся разговор Верховная Жрица, аккуратно разрезая овощи у себя на тарелке. Она одета в своё любимое серое платье, а волосы по традиции убраны наверх и украшены дубовой шпилькой с рубином. Острое благородное лицо уродует шрам, рассекающий тонкие губы. В детстве Карлетт много раз пыталась узнать, откуда матушка его получила, но Диона лишь отмахивалась, хмурясь, и переводила тему.

– Хорошо, Ваше Верховенство, не побоялась бы даже сказать, отлично. Я договорилась с председателем земледельческих сословий Пле́нто о поставке фруктов ко дню инициации. А также представитель ботанического сада Мэ́ки пообещал отправить человека для украшения зала к церемонии, – Ариаль приосанивается. – Ко всему прочему, новая прислуга довольно хорошо справляется со своей работой.

Мадам Дамкер – милая женщина с добрыми глазами и нежной улыбкой. Именно от неё Марона приобрела свою любознательность, весёлый нрав и любовь к миру, от отца получив лишь тонкую фигуру и высокий рост.

– Это хорошо, – сухо проговаривает Верховная Жрица. Её взгляд падает на Алкея. – Приятно видеть вас, шерон, в Кара́ндэ, особенно перед таким знаменательным событием. До меня дошёл слух, что на границе Ихт-Карая начались беспорядки. Неужели это правда? – ведьма хмурится, пристально смотря на мага. Взгляд её был пронзительный, холодный, подобный остро заточенному клинку. Не каждый мог выдержать его на себе, и Карлетт всегда поражалась той лёгкости, с которой муж смотрит её матери в глаза.

– Мне тоже приятно быть здесь, – отвечает на любезность Алкей. – Да, вы правы, с два месяца назад на границе стали замечать беженцев из Вителии. Люди в поисках лучшей жизни незаконно пересекали границу. Мы усилили охрану и построили дополнительные таможенные посты. Сейчас ситуация находится под контролем.

Верховная Жрица одобрительно качает головой. Остальная часть ужина проходит в тишине. Основные блюда заменяются десертами, а после того как и те съедаются, прислуга тихо уносит тарелки.

В столовой, напротив окна, стоит красивый белый рояль. Раньше каждый вечер отец Карлетт устраивал для своей семьи музыкальные номера. Тогда ещё совсем юная ведьмочка отплясывала под разные мелодии под нежным взглядом матери. Сейчас, повзрослев, она танцует вместе с мадам Дамкер. Они кружатся по залу в каком-то замысловатом танце и весело хохочут. Подолы платьев взметаются вверх, не успевая касаться пола. Обе ведьмы, покрасневшие от сбившегося дыхания и счастливые, начинают путаться в ногах. За роялем сидит Марона. Из-под её длинных, музыкальных пальцев доносится весёлая незатейливая мелодия. Она вся отдаётся музыке, закрывая глаза и покачиваясь в такт мелодии. Губы тихо напевают только ей известную песню. Алкей и Верховная Жрица стоят чуть поодаль, наблюдая за танцующими и изредка перебрасываясь парой слов. В их бокалах плещется домашнее вино.

В этот день в столовой царит веселье и уют.

Выпад. Разворот. Карлетт приседает и заносит меч. Переливающийся жёлтым цветом магический щит Алкея принимает удар на себя. Маг подмигивает жене и, выбрасывая руку вперёд, толкает её щитом на землю. Карлетт падает, тут же перекатываясь и блокируя новый удар. Звон клинков разносится по тренировочной площадке звонким эхом. Алкей отбивается, делает разворот, плашмя ударяя ведьму по спине. Та, теряя равновесие, летит вперёд. Сгруппировавшись, Карлетт перекатывается через голову и поворачивается лицом к магу. Алкей стоит с наглой улыбкой на лице, уверенно держа в руках меч и свой боевой посох. Ведьму захлёстывает азарт. Они ходят друг перед другом, как два льва, выжидающие прыжка соперника. Девушка делает резкий выпад вперёд, подсекая ногу мужа. Алкей падает на спину, меч и посох вылетают из его рук. Карлетт становится одной ногой магу на грудь, приставляя к шее кончик меча.

– Признаю поражение, победа за тобой, – улыбается Алкей, показывая безоружные ладони. – Это было неплохо.

– Ты так думаешь? – смеётся Карлетт, помогая магу подняться.

Они подходят к трибунам. На нижних платформах сидят Марона, Диваль и Эмрис. Ведьма активно машет рукой, зазывая друзей к себе. Диваль рядом с ней собирает венок из ромашек. Второй, уже готовый, лежит на его розовых волосах.

– Какая превосходная дуэль! – восторгается Марона. – Хоть есть у меня уверенность, что мистер Тиндаль в очередной раз поддался тебе, моя дорогая подруга.

– Будем считать, его сбила с ног моя красота, – смеётся Карлетт и чувствует нежный поцелуй на щеке.

– В Ихт-Карае прошёл слух, что будущая Верховная Жрица ищет себе мужа. Это правда, Марона? – спрашивает Алкей, стирая пот полотенцем.

Марона корчит жалостливое лицо и стонет в ладони. Диваль застывает с цветами в руках. Его круглое лицо с необычным разрезом глаз чуть морщится. Он аккуратно надевает венок Мароне на голову. Девушка в ответ дарит фамильяру нежную улыбку.

– Матушка пригласила всю холостую знать Акрата и Ихт-Карая. Возможно, даже отправила пару пригласительных в Леурдин. Она не теряет надежды найти мне завидную пару, – морщится Марона и спрашивает скорее в шутку, чем всерьёз. – Может, попытать счастья в Вителии? Я слышала, в королевстве сменилась власть. Вдруг новая королева приведёт страну к процветанию, а вместе с ней и появятся хорошие партнёры для брака?

– Павлена? Маловероятно, – хмурится Карлетт, критично осматривая свой полутораручник. – Не знаю о смене власти, но с таким отцом, как Кэлвард, вряд ли из Павлены выйдет хорошая королева. Одна только Богиня ведает, что ждёт Вителию с таким правителем.

– Ничего хорошего, это уж точно, – продолжает мысль жены Алкей. – Королевство загибается, жители бегут оттуда, как от проказы. Беженцы молят пропустить их через границу. Готовность отдать последнее, что у них есть, лишь бы сбежать из страны, неприятно поражает.

– Быть королём умирающей страны – тяжёлая ноша, – тянет Марона и куксится. – Жаль, что отсутствие Павлены Грайт не отменит слащавых своднических речей матери.

– Умей извлекать выгоду, – советует Карлетт. – Ты не обязана выбирать себе мужа, но приобрести экономически крепкие связи лишним никогда не будет.

– Хороший совет, – кивает Марона.

Они возвращаются во дворец, обсуждая предстоящую инициацию. В тот момент, когда между Алкеем и Мароной начинает разгораться спор о том, какие напитки лучше подавать в начале вечера, Карлетт предлагает разойтись по комнатам, а вечером устроить пикник. Все соглашаются.

В комнате тепло, солнечно и пахнет персиками и памелой. Фрукты стоят на прикроватной тумбочке в красивой плетёной корзинке.

– Наверняка от матушки, – Карлетт подходит ближе, разглядывая корзинку внимательнее. – Её намёки на внуков скоро начнут меня раздражать.

– Не думаю, что следует разочаровывать Верховную Жрицу Акрата, – маг валит жену на кровать.

Карлетт смеётся, пока Алкей покрывает поцелуями её шею, колет бородой, медленно переходя на ключицы. Пальцы проходятся по корсету, чуть надавливая, щекоча рёбра. Ведьма бьёт его ладонью по плечу, прося остановиться.

– Что-то не так? – маг смотрит обеспокоенно.

– Нет, просто… – Карлетт замолкает, подбирая слова. – Ты уверен, что мы готовы стать родителями? Уверен, что хочешь детей?

Алкей смотрит внимательно. Изучает. Радужки глаз отливают жидким золотом. Он всматривается в серые глаза ведьмы, пытаясь найти там ответ на поставленный ею же вопрос.

– Моя любовь, – Алкей нежно улыбается, – мог бы я поделиться своими мыслями, видит Богиня, все твои переживания испарились бы. Я хочу детей. Хочу детей от тебя, моя малышка. Уверен: ты станешь прекрасной мамой, а я буду чудесным отцом. Клянусь: буду стремиться к этому. Но если ты не готова…

– Нет, просто, – перебивает мага Карлетт, – я всегда мечтала о детях. И так боюсь оплошать, стать плохой мамой.

Девушка замолкает, отворачиваясь. Алкей замечает слёзы в уголках её глаз и прижимает к себе, переворачиваясь на спину.

– Не стоит переживать об этом, солнце. Ты будешь замечательной мамой. Доброй, заботливой и понимающей, – маг поднимает лицо жены за подбородок и большим пальцем руки стирает капли слёз. – Не думай о плохом. Никогда.

Ведьма не отвечает. Лишь поддаётся вперёд, накрывая губами губы мужа, пытаясь в поцелуе передать все свои эмоции, благодарность и любовь. Оттягивает нижнюю губу, проходясь языком по задней кромке зубов. Алкей отвечает с не меньшим напором. Кладёт ладонь на затылок, притягивая к себе ближе. Языки сплетаются в единое целое, танцуют под ритм сбившегося дыхания. Одежда летит на пол…

– …А он мне и говорит: «Не желает ли юная леди провести со мной самую незабываемую ночь в своей жизни?», – Марона кривит голос, пародируя мужчину из своего рассказа. – И Богиня подтвердит, я не вру, ему пошёл шестой десяток! Не такое должна слышать юная девушка в празднование своего семнадцатилетия. Как мне повезло, что Диваль тогда вовремя подоспел. И знать не хочу, что было бы в противном случае.

Карлетт переводит взгляд на лужайку, где Диваль и Эмрис собирают цветы в плетёные корзины. Тёплый ветер развевает их волосы. У ведьмы мелькает мысль о схожести фамильяров с братом и сестрой из старой сказки.

– Лишилась бы чести в старческих объятьях, – хихикает Карлетт.

Марона награждает её укоризненным взглядом и кидает в подругу яблоком.

– Что я упустил? – Алкей садится на плед, чуть не задевая поднос с чаем.

– Рассказ о том, как доблестный Диваль спас будущую Верховную Жрицу от несмываемого позора, – улыбается Карлетт.

Алкей переводит недоумённый взгляд на Марону, но та лишь отмахивается.

– Вам уже известны слухи? – глаза Дамкер загораются, она забрасывает в рот виноградину. – Говорят, на инициацию приедут представители Эрданского леса.

– Невозможно, – Алкей хмурится. – Эрданцы не выходили за пределы своего леса уже более века.

– Быть может, они решили изменить своим старым укладам, – задумчиво проговаривает Карлетт. – Но представьте, если все рассказы о них окажутся правдой. Не хотелось бы видеть таких дикарей на твоей инициации, Ро.

– Уверена, они не так ужасны, как о них говорят легенды. До инициации тем более ещё дожить надо, – весело хмыкает Марона, наливая чай в фарфоровые чашки. – Кто-нибудь хочет погадать?

Дамкер подзывает успевших собрать практически полные корзины цветов фамильяров и достаёт заранее приготовленные карты. Тасует их.

– Кому будем гадать первому? – спрашивает она с энтузиазмом.

– Давай мне, – взмахивает рукой Алкей.

Марона выкладывает карты перед собой. Она медленно водит рукой над ними, останавливаясь, только чтобы вытащить из колоды и перевернуть рубашкой вниз. Вытащив все нужные карты, она осматривает их, закусив губу. Карлетт, сидящая рядом с ней, хмурится.

– Что-то плохое? – спрашивает Алкей, подаваясь вперёд.

– Не сказала бы, – отвечает Марона. – Смотри, это ты.

Она указывает на карту, которую вытащила самой первой.

– Твоя карта сильна и активна. Такая же, как ты.

Алкей самодовольно улыбается, на что Карлетт закатывает глаза. Марона стучит пальцем по второй карте.

– Скоро в твоей жизни наступят перемены.

– Хорошие?

– Нет, – черноволосая ведьма переводит взгляд на третью карту. – Твои руки будут связаны, и исход твоей судьбы будет зависеть от другого человека.

С каждым сказанным словом голос Мароны становится всё тише и напряжённее. Она переходит к последней карте.

– В конце ты либо что-то потеряешь, либо что-то приобретёшь.

Марона обводит карты глазами, кивает сама себе и убирает их обратно в колоду. Алкей смотрит на неё задумчивым, напряжённым взглядом, а затем говорит: – Плохие у вас карты.

Карлетт и Марона смеются с его слов.

– Не стоит воспринимать карты буквально, – улыбается Карлетт. – Чаще всего их смысл нужно понимать сквозь призму.

– Именно, – кивает Марона и обводит всех взглядом. – Кто следующий?

Время тянется медленно и лениво. До инициации остаётся всего три дня, когда Марона без стука врывается в покои Карлетт, босиком, в одной ночной сорочке, и падает на кровать лицом в подушки. Слышится невнятное мычание.

– Что случилось? – Карлетт, откладывая в сторону расчёску, садится на край кровати и кладёт руку подруге на плечо.

Невнятное мычание повторяется, и Марона плотнее подминает под себя подушки.

– Если ты хочешь просто полежать на моей кровати, то да, пожалуйста, я не против, – по-дружески язвит Карлетт, снова подходя к зеркалу и беря в руку заколку.

– Мне приснился ведьмин сон, – доносится тихое, и Карлетт, как громом поражённая, застывает на месте.

Каждый, от гор до моря, слышал легенду о ведьмином сне, вещи редкой, таинственной и пугающей. Этот пророческий сон, невообразимый в своей реалистичности, приходил к ведьме накануне её гибели, в мельчайших деталях описывая смерть той. Во всех известных случаях ведьме не удавалось спастись от своей неминуемой участи. В народе же распространилось поверье, что это проклятье Богини за все грехи, что ведьма сотворила.

Карлетт откладывает заколку и садится рядом с подругой. Та обнимает подушку, ресницы её дрожат, и видно, как она старается не заплакать. Девушка притягивает подругу к себе.

– Тихо, чш-ш, – успокаивающе гладит по чёрным волосам, чуть укачивая в объятьях и чувствуя, как ткань платья на плече намокает от слёз. – Всё будет хорошо.

– Нет. Не будет. Не ври мне, – Марона выпрямляется и смотрит Карлетт в глаза. Подбородок её дрожит, насыщенно-зелёные глаза сереют от слёз, а извечно весёлый уголок губ сейчас выражает безнадёжную грусть. – Ведь ты прекрасно знаешь, что это значит. Я умру. Совсем скоро! Возможно, даже сегодня! Я…

Она начинает задыхаться. Карлетт утягивает подругу, сотрясающуюся в беззвучных рыданиях, обратно в объятья. Гладит по голове, шепча успокаивающие слова, медленно укачивая в своих руках. Сердце сжимается от боли близкого человека как от своей. Она крепче прижимает подругу к себе, целуя в макушку и потираясь щекой о пахнущие ванилью и шоколадом волосы. Когда плач стихает, голос Мароны пугает Карлетт своей безжизненностью:

– Я не хочу умирать… Почему именно я? Я разозлила Богиню? Сделала что-то не так?

– Не говори глупостей, – Карлетт начинает злиться. Стараясь унять страх, ведьма делает глубокий вдох и подходит к подруге. – Всё будет хорошо. Богиня не зла на тебя. Это ещё ничего не значит, Ро. Ясновидение никогда не было твоей сильной чертой.

Дамкер грустно хмыкает и заправляет прядь за ухо.

– Летта, ты ведь прекрасно знаешь, что предсказание ведьминого сна никогда не зависело от ясновидческих умений, – она тяжёлым взглядом смотрит на подругу. Карлетт сжимает губы в тонкую линию. Возразить ей было нечем.

– Я уверена, это какая-то ошибка…

– Какая ошибка?! – криком перебивает подругу Марона, вскакивая с кровати. Покрасневшие от слёз, красные глаза смотрят со злостью и печальным смирением. – Магия никогда не ошибается, Карлетт! Особенно магия предсказаний… Мне суждено умереть!

Карлетт смотрит на подругу и чувствует, как сердце сжимается от боли. Всего за одну ночь лицо Мароны осунулось, и без того бледная кожа приобрела серый оттенок, глаза потускнели.

– Нет! – Карлетт сжимает подругу в объятиях, комкая в пальцах ткань её ночной сорочки. – Я не отпущу тебя, слышишь?! Только не тебя!

Объятья становятся крепче, слёзы быстро собираются в уголках глаз, и Карлетт всхлипывает, стараясь не заплакать. Марона мягко отстраняет её от себя, заглядывая в глаза.

– Если это и правда последний день в моей жизни, я хочу провести его с самым дорогим человеком в моей жизни, – говорит ведьма, мягко поглаживая Карлетт по щеке и задевая большим пальцем маленькую серёжку-колечко.

Тиндаль не отвечает ничего, лишь жмурится и часто-часто кивает головой, снова прижимаясь к подруге в объятьях.

Они весь день проводят вдвоём. Гуляют в саду и плетут венки, пуская их по пруду под водопадом. Качаются на качелях и, смеясь, вспоминают истории из детства. Катаются на лошадях, не забыв при этом пофлиртовать с молодым конюхом, и пугают кухарку во время кражи из буфета свежеиспечённых булочек. Та журит девушек и даёт с собой ещё корзину спелых яблок.

К вечеру, пропустив ужин, девушки поднимаются на крышу. Когда они были детьми, мистер Лави водил их сюда втайне от Верховной Жрицы. Сейчас с высоких стен дворца видно оранжево-розовое марево заката. Ведьмы сидят на холодной черепице, поставив перед собой корзину с яблоками.

– Летта, – зовёт Марона. Закат окрашивает её лицо нежным румянцем.

– Да, – оборачивается Карлетт на голос подруги.

– Спасибо тебе. Этот день и правда был лучшим в моей жизни.

– Что, даже лучше того злосчастного вторника, когда прыщавый маг де Жабо во всеуслышание признался тебе в любви? – смеётся Карлетт.

– Богиня, не напоминай, – прячет лицо за ладонями Марона. – Я ещё две недели ходила красная, как борода баквелов.

– Могу заверить: тебе идёт этот цвет, – хитро улыбается сероглазая ведьма.

– Да ну тебя, – пихает Дамкер подругу в бок.

Карлетт закусывает губу, скашивает взгляд вбок, смотря на профиль подруги.

– Ро… Что именно тебе приснилось?

Губы Мароны дёргаются, пальцы нервно заламываются.

– Я… я была в своей комнате… Был вечер, почти ночь. Помню чувство… чувство, что уже знала, что случится. Потом открылась дверь. Я не обернулась. Не хотела смотреть смерти в глаза, – девушка некоторое время молчала, затем продолжила – Помню острую боль, размытый хриплый голос.

– А голос? Он был мужской или женский? – с надеждой спрашивает Карлетт.

– Я… Я не помню.

Больше Карлетт не спрашивает, не желая тревожить кровоточащую рану. Они сидят на крыше ещё несколько часов, разговаривая ни о чём, пока окончательно не холодает и не темнеет.

– Если желаешь, я останусь на эту ночь с тобой, – предлагает Карлетт, стоя около дверей в комнату подруги и держа в руках её ладони.

– Нет необходимости. Ты итак подарила мне самый прекрасный день из всех, что у меня был, – говорит Марона и прижимает Карлетт к себе, даря невинный поцелуй в лоб.

Они расходятся.

Утром следующего дня Марону находят убитой в собственных покоях. На её губах застыла счастливая улыбка.