Читать книгу Пользователь: Lyr.Psycogrin. Воспоминание у цифрового камина - - Страница 3

Над неоновой буквами «А-Н-Д-Е-Р-Г-Р-А-У-Н-Д» красовалась резная вывеска «Да приюти странствующего своего». В тот вечер бар был переполнен. За каждым столиком царила своя атмосфера в ожидании вечернего шоу. На разогреве играл японский нуар-джаз.

В воздухе проплыл лёгкий аромат, напоминающий сочетание чёрного перца, амбры и нероли. Я сидел за барной стойкой и наблюдал за знакомыми лицами в зале, поправляя кольцо на указательном пальце. Мой взгляд завис на столике у стены, на которой под стеклом висел амулет, собранный из крышек Cheerwine и фотографией с фестиваля Burning man. К. и ты здесь, сколько лет прошло. Небольшая дрожь прошла по телу. Она была прекрасна, как и в 14-м, в том бесконечном апреле, утопающем в солнечных лучах сквозь хвойные деревья подмосковной усадьбы «Архангельское». Ностальгия смешалась с глотком Cloverclub и прервалась с отбивкой музыкантов, означающей начало стендапа. Рука потянулась за золотистым портсигаром Treasurer. Последняя сигарета. Не сегодня.

Тем временем резиденты бара приветствовали артиста на сцене.

Артист:

Меня называют Постмодернист.

Давайте сегодня поговорим о памяти или ностальгии. Да, память и ностальгия: те самые две шлюхи, которые своей исповедью сбивают всех и всегда с толку… ну так ладно…

Я заказываю ещё один Cloverclub и решаюсь всё-таки закурить.

Артист:

Для чего в голову приходят мысли и что было бы по-настоящему сейчас, если бы я сделал выбор в пользу несостоявшегося исхода событий. Это эволюция или тупиковая деградация? Даже не хочу себе это представлять: полнейшее «ахегао», и мангака всего этого Дзюдзи Ито.

Я хотел по привычке заглянуть в телефон, но правила бара запрещают пользоваться телефоном.

Артист:

Забранного 2012-м 2020-й не заберёт.

Неудачный чертёж в двумерной системе способен исправить трёхмерное пространство. И пока вы задумываетесь о достоверности сказанной мною фразы, я хочу воспользоваться машиной времени, которая зашита у нас под черепной коробкой. Та самая машина времени, которой я пользуюсь, скачет по отрывкам киноленты, меняя года, места и настроение с пока неведомой науке скоростью.

Терабайты чуши, состоявшие из домыслов. Но в рукаве эффект Манделы, а в руке бритва Оккама. Это своего рода терапия.

И вот человек, оставивший в твоей жизни отпечаток для воспоминаний, становится воспоминанием. Страх и удовольствия искажают реальность, и вот перед вами и готовые декорации: «а что если».

Жизнь слишком коротка, чтобы держать обиды и, самое главное, давать второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый, десятый и последние шансы. Примите, оставьте и живите дальше. Романы заканчиваются с рассветом, а тени прошлого преследуют всегда…

Тем временем, пока весь бар перемещался с Постмодернистом по «сумеречной зоне» памяти, в отдалённом углу разговор между Поэтом и Инженером о «бесконечности» зашёл в тупик.

Инженер (идя на компромисс):

Давай лучше что-нибудь из нового прочти. Давно от тебя рифм не слышно.

Поэт (выдохнув):

Да что-то трудно в последнее время заходят идеи, но, пожалуй, есть такое:

Миллион километров минувших путей, как все утра мира, исчезает бесследно,

Оставив лишь отблески памятных дней в виде событий, что казались мгновением…

И каждый ждёт истины призрачный свет, бросившись в бездну царства стихии,

Не замечая при этом в тиши мелодию жизни, что таится внутри… и…

Внезапно Поэт остановился.

На фоне звучал завораживающий голос солистки группы The Chromatics. Эффектное завершение Постмодерниста. Проницательно лились слова:

You’re in the water…

I’m standing on the shore…

Still thinking that I hear your voice…

Can you hear me? Can you hear me? Can you hear me? Can you hear me? For the last time… (The Chromatics – Shadow)

Это была мелодия, которая отправила мысли обоих в разные части мира: одного к англичанке из Оксфорда по имени Клаудия на балеарскийостров, другого на просторы Йосемити.

Неумышленные движения головы Поэта попадали в бит барабана, а местами сопровождали скрипку вплоть до окончания песни.

Инженер:

Да уж… Музыканта здесь нет, он бы целую лекцию разложил о том, что могут творить с людьми чары музыки. Ах да, на каком моменте ты остановился?

Поэт (задумчиво):

На том, что…

И замкнутый круг разомкнётся, когда частица Вселенной найдёт в мириадах своё отражение…

Я слышал, но не мог вслушаться, о чём они говорили. Всё-таки третий коктейль был лишний. Иду до уборной. Нужно умыть лицо холодной водой, чтоб хоть чуть-чуть отрезветь. Наклоняю голову. Закрываю глаза, и вдруг всплывает картина.

Время в песочных часах, которые обхватывает спиралью змея, течёт вспять. Вокруг какая-то пустошь и тревожная тишина. В отражении стекла я вижу тот момент прикосновения моих губ к безликому женскому телу, Но не могу понять, кто она. С каждым прикосновения я чувствовал, как её доверие ко мне росло со скоростью частоты пульса. Песок застыл. Змея зашипела, нападая на меня.

Резко открываю глаза… Сука…

Выхожу из уборной. Что за? Свет в пространстве мигал только от неоновых букв. Бар был пуст, за столами и барной стойкой виднелись лишь светящиеся голограммы посетителей. Музыка в колонках звучит, как на замедленном приёмнике. Подхожу к первому попавшемуся столику и всматриваюсь в сплывающее лицо, меняющее эмоции каждые несколько секунд… Твою мать, да что с вами? Надо идти на выход. Неожиданный и резкий звук аплодисментов прогнал по моему телу дозу жути. Внутренний голос пытался сохранить мой рассудок. Я здесь один. Я здесь один. Повторял про себя. Ужасный смех становился медленнее и громче. Я здесь один. Уже вслух. Начинаю подыматься по лестнице наверх. Злостные звуки провожают меня. Я выбиваю дверь и оказываюсь на территории пустоши разрушенного города. Дыхание утяжеляется, пульс бьёт в висках. В моих глазах вместе со слезами застыл леденящий ужас свинцово-фиолетового неба и руин известного мне до этого момента мира.

Я здесь один…