Читать книгу Тест на отцовство - - Страница 4

Самир

Вечеринка закончилась рано. Вернее, я с нее сорвался. Из раза в раз одно и то же: клуб или загородный дом, разукрашенные девицы, которые мнят себя достойными завоевания, а на самом деле всего лишь шлюхи; разного посола мужики, которые мнят себя этакими пресыщенными светскими львами, а на самом деле просто богатые спивающиеся козлы. И об этой жизни я мечтал, когда пытался вырваться из бедности? Да, я не хотел быть чернорабочим или держать торговую точку на рынке, как мой отец. Я хотел большего, поэтому пошел учиться, потом открыл первую маленькую фирму, а затем сам не заметил, как у меня постепенно появилось все. Все… И ради чего? Теперь я и сам не знаю. Никитос говорит, что я пресытился и мне пора жениться. Жениться… На ком? Да и зачем? Чтобы, как друг, увиваться за каждой юбкой и притворяться, что у меня идеальная семейная жизнь? Нет уж. Такого мне не надо.

Никита добегался, перестал быть осторожным, и в результате его маленькая женушка Дина обо всем узнала. Когда друг рассказал мне, как жена застукала его в постели с любовницей, я был удивлен. И глупостью самого Никитоса, потерявшего границы, и реакцией Дины. А я-то был уверен, что она уже давно знает о похождениях мужа и приняла это как должное. Как они все принимают, эти жены обеспеченных и успешных мужчин. Ради денег женщины готовы смириться со многим. А Дина, значит, до сих пор жила, нацепив на нос розовые очки. Что ж, вот они и разбились.

Дина-Дина-Дина. Я барабаню руками по рулю и несусь по полупустой трассе. Пора заканчивать с этими вечеринками. Уехал к черту на кулички, а теперь приходится возвращаться в столицу в такой поздний час. Лучше бы спал дома. Один или с кем-нибудь. Каждый раз есть кто-нибудь. И каждый раз эта «кто-нибудь» не та, кто мне действительно нужен.

Вдруг фары машины выхватывают на обочине дороги крошечную фигурку какой-то девчонки. Вроде бы здесь не точка, где пасутся ночные бабочки. Да и одета она обычно: джинсы и какая-то куртка.

Я проношусь мимо и резко бью по тормозам, когда мозг наконец-то обработал полученную информацию и увиденная картинка обрела форму. Твою мать! Не может этого быть.

Я сдаю назад и останавливаю машину так, что свет от фар бьет девчонке в глаза. Она зажмуривается. Я выскакиваю из машины. Девчонка распахивает глаза и смотрит на меня. Я вижу в ее взгляде сначала удивление, потом страх, даже больше – ужас. Опять. Опять она смотрит на меня вот так. Сжимаю от досады кулаки.

– Дина, – говорю я и чувствую, каким низким вдруг стал мой голос.

Она делает шаг назад, и я знаю, что она сейчас выкинет: развернется и бросится прямиком через поле, прилегающее к дороге, лишь бы подальше от меня. Я не позволю. Хватаю ее за руку и дергаю Дину на себя.

– Быстро в машину, – командую я.

Вижу, как дрожит ее подбородок. Вижу, какое отчаяние плещется в ее глазах. Я хочу спросить, что она делает одна посреди дороги так поздно ночью, да еще в таком несвойственном ей наряде, с каким-то дурацким рюкзаком за спиной. И вдруг понимаю. Так вот оно что! Птичка решила упорхнуть из клетки.

– Быстро в машину. – Я открываю дверь, и Дина покорно садится на пассажирское сидение.

Я забираюсь на водительское место. И мы какое-то время сидим молча. Я развернулся к Дине, но не вижу ее лица: она склонила голову так, что длинные темные волосы скрывают от меня ее глаза.

Я все же задаю вопрос, ответ на который уже знаю:

– Что ты делаешь здесь посреди ночи?

Она вскидывает голову и смотрит на меня несколько долгих минут.

– Сбежала, – усмехаюсь я и трогаю машину с места. – Кошка – вон, а мышка в пляс.

– Ублюдок, – цедит она сквозь зубы.

Обидно, но переживу. Мы едем молча, какое-то время. Я чувствую, как напряжена Дина. Она на пределе. А я? Что делать мне? Везти ее назад в дом Никиты, откуда она удрала этой ночью. Или?

– Зачем ты сбежала ночью, тем более пока муж в отъезде? – спрашиваю я, прерывая наэлектризованную тишину. – Почему нельзя было уйти по-человечески.

– По-человечески? – взрывается она, и краем глаза я ловлю ненависть в ее взгляде.

– Да, по-человечески.

– Потому что он не отпускал меня, – ее голос срывается на крик.

Что значит – не отпускал? Я не совсем понимаю, что именно она хочет мне сказать. Ведь не запер же он ее дома. Или запер?

– Он любит тебя, – говорю я, но сам чувствую, насколько нелепо это звучит сейчас.

– Любит? Ха! – Дина разражается истерическим смехом. – Бьет – значит, любит, да?

– Бьет? – я чувствую, как мое собственное сердце подпрыгивает куда-то к горлу и пускается в бешеный галоп. Видимо, мой дружок Никита рассказал мне не все о своей замечательной семейной жизни.

– Не делай вид, что удивлен, – зло бросает она. – Ведь это ты всему его научил.

Вот теперь я точно почти ничего не понимаю.

– Чему я его научил?

– Как обращаться с непослушными женами, как шляться по бабам, как растаптывать и убивать чувства.

Так вот какого она обо мне мнения. Все еще хуже, чем я думал. Видимо, Никита много «правды» рассказал Дине обо мне. Я перехватил ее взгляд, на мгновение оторвавшись от дороги. Снова ненависть и всепоглощающий страх.

– Что смотришь? – с горечью говорит она. – Вези меня назад и расскажи своему дружку, как ты выловил на дороге его непослушную жену. Может, после этого он не только даст мне пару пощечин, но и переломает ноги, чтобы я не могла бегать.

«И расскажи своему дружку, как ты выловил на дороге его непослушную жену», – эхом раздаются в мыслях ее слова.

Никита рассказал мне, что Дина приняла его измены и смирилась, поплакала, конечно, повозмущалась и смирилась, что она больше не говорит о разводе. Оказывается, он просто-напросто не оставил ей выбора. «Бьет – значит любит». Черт. Я до боли в зубах сжимаю челюсти. Неужели этот ублюдок поднял на Дину руку?

Придется поговорить с Никитой откровенно. Или лучше не соваться в это? Их семейная жизнь меня не касается.

Я вижу, как Дина вжалась в сиденье, как нервно подрагивают ее тонкие пальцы. Я не вижу, но знаю, что она тихо плачет. Хочет казаться сильной, боится, что я увижу ее слезы и буду злорадствовать. Почему она так меня ненавидит? Ведь все могло быть совсем по-другому…