Читать книгу Сережкины истории. Детство - - Страница 6

Прежде чем у нас появилось более или менее приличное жильё, родителям пришлось несколько раз переезжать. Через полтора года после Инской мы вернулись в Железнодорожный район, заняв комнату «на подселение»3 в здании на пересечении улиц Ленина и Урицкого. Окна нашего жилища на две трети скрывались в цокольном приямке, отчего даже в солнечную погоду у нас дома царил полумрак. Вторую комнату занимала приветливая семейная пара, а третью – пожилой туберкулезник, громко шаркающий кирзовыми сапогами по коридору.

Ванной в подвале не было, поэтому купали меня в жестяном корыте, стоявшем в каморке под лестницей, предварительно согрев воду кипятильником. Для кухни места также не нашлось, еду готовили в узком коридоре. Ещё помню кирпичное возвышение в нашей комнате, видимо скрывавшее какие-то коммуникации. Родители в шутку окрестили его постаментом и водрузили на него мою кроватку.

Самого́ переезда я не запомнил, просто однажды после садика папа привёл меня в этот приспособленный под квартиру полуподвал и сказал, что теперь мы будем здесь жить.

Ещё на Первомайке4 у меня был убогий трёхколесный велосипед на тонюсеньких колёсах, с жёстким кожным седлом. Он громко скрипел, когда я с усилием проворачивал его ненавистные короткие педали. Конечно, при желании его можно было разогнать с горки, но оставить при этом ноги на педалях не получалось, поскольку те синхронно вращались вместе с колесами. В общем, пешком было и быстрее, и безопаснее! Это послевоенное недоразумение вместе с остальными вещами зачем-то переехало с нами в новое жильё.

В то время мои сверстники разъезжали на шикарных велосипедах «Лёвушка» с ручным тормозом, на широких, мягких надувных колёсах. Это была моя мечта!

Но однажды я получил даже больше того, о чём мечтал. Как-то зимой отец открыл мне тайну. У нас под лестничным маршем в каморке, накрытый солдатской шинелью, стоял новенький, приятно пахнущий смазкой светло-зелёный «Школьник». Как бы ни был хорош «Лёвушка», он терялся на фоне этого чудесного велосипеда, приобщавшего меня к миру взрослых.

Но поднимать шинель и тем более рассказывать о велике кому-либо, в особенности маме, отец строго запретил. Я ждал очень долго. Это было совершенно незнакомое мне чувство, когда борешься сам с собой: хочешь поделиться радостью, но должен честно держать слово и хранить тайну. Спустя несколько месяцев, когда я уже смирился с неизбежным счастьем и осознал реальность светлых перемен, важность данного обещания для меня поблёкла, и в конце весны я проболтался о велосипеде маме. Она, признаться, не сильно удивилась моему откровению, и это меня ужасно разочаровало, ведь я открыл ей свой самый сокровенный секрет!

Зато я помню, как той весной отец бежал рядом, придерживая новенький «Школьник» сзади за седло и помогая мне сохранять равновесие. Я катался на своём велосипеде до самого вечера и, конечно, с непривычки отбил себе мягкое место, да так сильно, что целых три дня не мог нормально сидеть.

Вот уже много лет весна для меня – любимое время года, потому что именно весной сбываются мечты. Остальные сезоны предсказуемы, а вот весна несёт нечто по-настоящему новое, какой-то неизвестный дар, уверенность в том, что лучшее, совсем как в детстве, непременно ждёт впереди!