Читать книгу Жизнь Фениксов. Путь издалека - - Страница 5

После обеда Вагус взялся подлатать одежду, и занятие свое сопровождал пением:

Уважь бродягу чаркой,

На ночь хоть дай приют,

И в благодарность старые

Преданья оживут…

– Эй, заткнись! Хватит скулить!– Зулав сегодня был не в духе. Он собирался было поспать, но пение Вагуса даже отдаленно не напоминало колыбельные его родины.

Вагус продолжал. Мелодия все больше забиралась в верхние октавы, а голос певца покорял ноты, о которых сочинитель даже и не помышлял.

С прекрасною возлюбленной

Граф знатный обручен.

В ее следах растут цветы,

С ней жизнь- как сладкий сон…

– Ты оглох, убогий? Заткните его, наконец!

Весь день он грезит наяву,

Дела пришли в упадок,

Не сладок больше мед ему,

И нежный шелк не гладок…

– Да ты , никак, ждешь, чтоб я попросил тебя как следует!– Зулав поднялся.

– Наверное, это уши… Да, уши, а что же еще? Все дело в них… Из-за них тебе не нравится то, что ты слышишь…– продолжая бормотать что-то про уши, Вагус молниеносно развернулся навстречу Зулаву и метнул нож. Тот вдруг схватился за голову и завыл: сквозь его пальцы текла кровь из того места , где еще несколько мгновений назад было ухо.

– Вагус, ты без дела совсем … сам не свой! Сходил бы ты к бабам – пар выпустил! – старожил лагеря , Бахмат, пытался погасить пламя ссоры.

– А пойду!– неожиданно легко согласился тот, и ушел, напевая.

Было время ужина, и Искандер разложил перед собой кислые зерна н клубни какого-то местного растения с острым вкусом, которые должны были придать похлебке хоть какую-нибудь привлекательность, когда Вагус вернулся. Почувствовав на себе его взгляд, Искандер поднял глаза:

– Что, с моими ушами тоже что-то не так? – и пригвоздил ножом к стволу дерева тряпицу, служившую ему салфеткой, которую ветер вознамерился унести в свое логово.– А то смотри, прежде подумай, я тоже неплохо бросаю.

– Сегодня третье число олефа…Это плохой день. Плохой день, Искандер. Но я почти сожалею. Ну , насчет уха… Я был у красоток-волфмори. Они очень…забавные. В их меню много блюд из кишок, они лопают их порой прямо вместе с содержимым. Поэтому запах от их тел исходит очень своеобразный. Возможно, ты даже назвал бы этих девчонок невыносимо смердящими. Так вот… Они любят обнюхивать своих любовников: любой мужской пот по сравнению с их собственным запахом – как изысканный аромат. Выглядит это очень мило: они сопят над тобой , воркуют, постанывают, причмокивают…

– Я собирался поесть. Не мог бы ты убраться со своими мерзкими подробностями ко всем…праотцам?

– Ну и ладно. А я еще собирался показать тебе, чем у них разжился,– Вагус держал на ладони крупный алмаз.– Но раз ты так невежлив, что даже не соизволил дослушать…

Он повернулся к Искандеру спиной и сделал вид, что собирается уходить.

– Постой. Это алмаз? Вагус, ну куда ты? Ну ты что, обиделся, друг? Да постой же…

Вагус протянул ему камень:

– Хорош? Он был у Моры . Помнишь, самая высокая из них, шерсть…в смысле, волосы у которой с зеленым отливом?

– Ты что, украл камень у косматых?– поинтересовался Искандер.

– Не украл, а поменялся…

– Вот как? И на что меняют алмазы на Малоре?

– На разное…– Вагус бросил быстрый взгляд на поблескивающие возле стены казармы осколки недавно разбитого фонаря.

– Волфмори не очень…наблюдательные? Уверен, что твой «обмен» останется незамеченным?– Искандер развеселился.

– Скорее всего, никто не придаст этому значения: камень не представляет для них особой ценности – они не знают, как его можно использовать,– ответил Вагус.

– А ты знаешь?

– Как и ты, – Вагус поднял на него глаза.

– Где она его взяла? Сожрала кого-то?

– Я не спрашивал, – сухо ответил Вагус.– Но ты можешь сходить и поинтересоваться, если тебе любопытно. «Мадам, это вы обшарили карманы покойного , или на дороге нашли?» Для тебя это имеет значение?

– Конечно , это важно. Просто сейчас обстоятельства вынуждают относится к этому более снисходительно.

– Вот именно. Неужели ты собираешься позволить каким-то моральным рудиментам помешать исполнению своего плана?

– О чем это ты? У меня нет никакого плана. А еще один такой камешек у них найдется?

– Говоришь, нет плана? Тогда зачем тебе второй алмаз? Возьмешь один в левую руку, а другой в правую и будешь пялиться на них по очереди вечерами, вспоминая милый дом?

– Он снова на Малоре. Ребята видели его в одном из притонов. Милый дом снова здесь!– сообщил проходивший мимо них цыган, услышавший последние слова Вагуса.

Искандер растянулся на теплых каменных плитах, и его губы тронула еле заметная улыбка. Это не укрылось от Вагуса:

– Так значит, нет никакого плана? Как скажешь, мой скрытный друг.

На следующее утро Искандер раздумывал, как лучше обратиться к Вагусу с деликатной просьбой, чтоб не услышать отказа, и когда, наконец, решил к тому подступиться, Вагус неожиданно заявил:

– Не пойду! Даже не проси.

– Почему, наш провидец?

– Если я пойду к ним еще раз, то меня могут неправильно понять. У нас с Морой только первый этап наших отношений, и я изо всех сил надеюсь, что он же и последний – не хочу стать генетическим донором. Понимаешь?

– Нет.

– Объясняю. Мужчины-волфмори существуют, но с некоторых пор они потеряли для своих женщин былую привлекательность. Тех теперь больше интересуют представители других миров – так они обеспечивают своему потомству совершенно новый набор генов. Сегодня волфмори можно встретить где угодно, и они почти не отличаются от коренного населения. Сходи к ним сам. Так и быть, раскрою тебе один секрет, который должен помочь: на ладони этих красавиц есть одна замечательная точка. Надавливаешь на нее слегка – и они в ступоре. Пардон, на них нападает сладкое оцепенение. Ты же в это время запускаешь свободную руку в ее перевязь на поясе .

– Некрасиво как-то…

– Смирись. Иди вечером в трактирчик, который они облюбовали. Там, кроме волфмори, посетителей почти не бывает. Держит его Никос . Одни рассказывают, что давным-давно у него был роман с одной из них, и в память о прошлом он их и привечает. Другие утверждают, что когда-то в драке ему здорово прилетело по его рубильнику, и с тех пор он почти не чувствует запахов. Но как бы там ни было, он ничуть об этом не сожалеет: девчонки-волфмори всегда при деньгах.

– А как мне дать им понять, что я в романтическом настроении? Войти с розой в зубах?

– С розой? Вроде как ты был на охоте и принес добычу своей самке?– Вагуса это позабавило.

Искандер вернулся за полночь. Вагус не ложился, поджидая товарища.

– Неудача. Алмазов больше нет. Но я прихватил бутылек с какими-то зернами – таких у нее было еще много.

– Дай-ка взглянуть, – Вагус открыл флакончик и не смог скрыть радости.– Удача, да еще какая!

Он подмигнул Искандеру и отсыпал зерен в свой носовой платок.

– Ты можешь попытать счастье еще раз! Дождись лишь, когда твоя новая знакомая отправиться куда-нибудь на очередной разбой, и заведи знакомство с другой.

– Уволь. Избушку на клюшку!

Вагус заинтересовался:

– Избушку на клюшку? Что это значит?

– Все, закрываем лавочку! Конец!

Со дня на день имя Искандера могли объявить в списке отправляемых на «охоту», а у него еще не было оружия .

– Идем , посмотрим , что может предложить таким, как ты местный арсенал, – взялся сопроводить его Вагус. Они прошли уже несколько кварталов, когда внимание Искандера привлек голос оратора на площади :

– Придите! Внемлите истине! Бог дает золото свыше, а вы ищете его в земле..!

– Почему его не прогоняют? Не препятствуют проповедовать? Видно, он не очень убедителен…

– Дело не в том, что он не слишком искусен в своих речах или недостаточно пламенеет,– Вагус усмехнулся.– Просто камни не горят.

– И все же слушатели у него нашлись – вокруг собралось десятка два, не меньше.

– После полудня эта часть площади погружается в тень. Возможно, они просто ищут здесь спасения от жары.

– Подожди…– Искандер скрылся за дверью небольшого трактира , напротив которого они как раз остановились. Через несколько минут он появился с небольшим листком бумаги в руках , изрядно покрытым расплывшимися пятнами жира .

– В лучшие времена это было меню, но с тех пор много воды утекло – сейчас все заказывают лишь выпивку и кусок мяса к ней, – объяснил он Вагусу.– Так пусть бумага послужит благим целям. Хозяин был так добр, что дал мне огрызок карандаша. Я постарался записать то, что помню, ну и то, что влезло …

Он подошел к проповеднику, прервавшему свою речь, чтоб выпить пару глотков воды, и протянул ему листок. Тот стал читать, потом поднял на Искандера глаза – по его щекам текли слезы.