Читать книгу Ёперный театр - - Страница 7

Приехала к нам труппа финских гастролёров с оперой «Отелло». До начала спектакля, очевидно, не выбрав более подходящего места, ранее упомянутый предприимчивый армянин, держа в руках увесистую пачку долларов, производил расчёты напротив двери монтировочного цеха.

Зашёл завмонт и объявил, что на проведение нужно три человека.

– Сколько нам за это заплатят? – уточнил я.

– Не переводи международные отношения на деньги, – ответил он и обратился к коллективу. – Мы должны показать финнам наше гостеприимство.

– Бесплатно только в общественной бане показывают! – огрызнулся Карл.

– А что нужно делать? – поинтересовался Джон Бор.

– Тебе ничего, иди домой, – ответил завмонт.

– Но всё-таки? – с ехидной улыбкой спросил Карл.

– В первом акте, в самом начале, лечь за пандусом и покачать мачты, ничего сложного.

– Но пандус низкий, до антракта не уйти. Получается, что весь первый акт придётся на сцене лежать?

– Да, покачать мачты и потом затихариться, хотя бы до затемнения, если оно будет. Не знаю…

– Пиндосы! – громко выругался Граммофон, так одного из наших коллег прозвали за звучный голос.

– Пусть хоть поляну накроют, – поправив очки, рассудил Михалыч.

– На всех! – добавил Лёлик.

– Диатез не замучает пятую точку? – заголосил Граммофон.

– Пусть организаторы выделят деньги тем, кто будет работать на спектакле, – тихо предложил Женя.

– Они заранее решили задействовать нас.

Но чтобы сэкономить нарочно сообщили об этом уже по факту.

– Не думал, что финны такие жадные, – покачал головой Джон Бор.

– Это не финны, а наш начальник темнит или финансовые вопросы не умеет решать,

– надевая куртку, констатировал Карл. – Вы как хотите, а я ухожу!

– Хватит ныть! – взорвался завмонт. – Это распоряжение директора.

– Выслуживаешься? – с прищуром посмотрел на завмонта Карл. Не дождавшись ответа, он ушёл.

– Хрен с ним, я покачаю, – вызвался Граммофон.

– Не в этот раз, – улыбнулся завмонт. – Хватило того, что ты Караченцову кричал из-за кулис: Урий, Урий, приём…

В цехе раздался дикий гогот.

– Директор, говоришь? – переспросил я. – Ладно, давай…

– Нужны ещё двое!

Компанию мне составили два Дениса. Одному из них дали прозвище Дикий. Случайно оказавшись в какой-то забегаловке в кругу артистов, он почувствовал себя неловко от светских бесед и перевернул стол, после чего обрёл своё новое имя. Другой особо ничем, кроме постоянного хихиканья, не выделялся.

Мы вышли прогуляться и обсудить детали заговора. Минуя сквер, за широкой витриной булочной в глубине магазина увидели Лёлика и Джона Бора. Они не теряли времени и опередили нас у кассы. Приобретённый алкоголь был спрятан за поясами, оставалось припрятать его перед началом спектакля.

За несколько минут до начала наши уже предварительно накатившие тела легли под жаркие софиты. Открылся занавес, прибавился свет, и со лба потекли капли пота. Осветительные приборы были не только над нами, но и по бокам. От них больше всего тянулся жар.

В зале раздались бурные аплодисменты, вслед за ними приглушенное шуршание занавеса, секундное шарканье в оркестровой яме и бой литавр. Потом всё стихло, и, словно пчелиный рой, зазудели струнные инструменты: «Ту-ру-ту-ру-ту-ру-ту-ру…»

Итак, трагедия Шекспира «Отелло». Картина первая – Кипр, гавань, шторм, сопровождаемый грозой. Все ждут прибытия мавра Отелло, назначенного губернатором острова.

Мы потягиваем коньяк и невпопад о чём-то громко перешёптываемся. Стоя за кулисами, завмонт увидел нашу вакханалию и начал махать руками.

– Жир! – так называл его Дикий. – Тоже хочет выпить!

– Он ближе к тебе, – смеялся Денис, – скажи ему, пусть к нам ползёт.

– Что вы творите, дебилы? – шипел завмонт, хватаясь за голову.

Тревожная и в то же время торжественная музыка приглушала наши разговоры и подчёркивала жесты.

– Как дураки, тут лежим…

– Что?

– Пошли с Бором бухать, – покачивая мачту, ёрзал Дикий.

– Ааа… Давай для начала допьём, – возражал Денис.

– Теоретически, можно уйти по- пластунски…

– Не слышу!

– Кулису на себя подтяни, чтобы прострел закрыть! – прикрикнул я.

– Уроды, заткнитесь! – нервничал завмонт.

– Всё нормально, – на выдохе после глотка ответил Денис.

– Прорвём линию Маннергейма? – спросил Дикий.

– Какую? – не расслышал Денис.

Дикий махнул рукой, встав на карачки, пополз к кулисе.

Шторм продолжался, но мачты перестали качаться, и в свете софитов, камуфлированная в рабочий комбинезон, над пандусом поплыла задница Дикого.

– La fatale! – вышибло хмель из моей головы.

– За мной! – скомандовал Дикий.

– Ты куда пополз, недоумок? – побагровел завмонт.

Мы с Денисом зажали рты, чтобы наш смех не слышали зрители.

Дикий, добравшийся практически до края кулисы, уперевшись в ноги завмонта, развернулся и, расталкивая мачты, пополз в другую сторону. Мы с Денисом бились в конвульсиях от смеха. Поняв, что нам уже нечего терять, Дикого догнали ещё две «волны». С горловыми спазмами мы выбежали из-за кулис и закрылись в цехе.

Лёлик, по-детски улыбаясь, поинтересовался: – Вы, что там натворили?

– Сейчас Жир придёт перхотью трясти, – предупредил Дикий.

Раздался стук в дверь. Михалыч открыл и увидел перед собой финна, который до спектакля участвовал в дележе, за его спиной трясся завмонт.

– Mitā helvettiā annat itsesi tehdā?¹

– Итсеси? Михалыч, а что это такое он сказал? – напрягся Лёлик.

– По-нашему ругается…

– У нас за такие слова… Хе-хе… Можно и ответить, – прибавил Джон Бор.

Из-под стола Михалыч достал бутылку налил в стакан водку и протянул финну.

– Herzlich wellkommen in Russland!²

– Вы что творите, черти?! – прикрикнул завмонт.

Финн побагровел, с изумлением осмотрел исписанные стены цеха, топнул ногой и выбежал прочь.

Наш план сработал. После этого громкого скандала монтировщикам,  задействованным в арендные мероприятия, всё-таки стали платить. Мы, в свою очередь, продавали дирекции железную дисциплину. За несколько лет был лишь один сбой в договорённости, когда Бору что-то не заплатили, он на весь театр требовал денег. Китайцы, привезённые на балет «Лебединое озеро», смогли насладиться символом путча 1991 года во всех революционных оттенках.

¹ Какого чёрта вы себе позволяете?

² Добро пожаловать в Россию.