Читать книгу Безупречный - - Страница 8

Вилла: Я уже скучаю по тебе. Весело проводишь время, играя в «Ад на колесах» [18]?

Саммер: Что?

Вилла: Твой ковбой. Я поискала его в Интернете. Он выглядит как горячий парень из «Ада на колесах». Ну тот, с длинными волосами. Ты знала, что они снимали этот сериал там?

Вилла: Ты должна трахнуть его.

Саммер: Нет.

Вилла: Хочешь, я распечатаю его фотографию для твоей стены?

Саммер: Я совсем не скучаю по тебе.

Ретт и я едем в полной тишине, и это хорошо. Это дает мне возможность познакомиться со всем, что я вижу за окном.

– Поверни здесь. – Один небольшой поворот выводит нас на тупиковую боковую улочку, в конце которой находится «Рейлспур».

Паб – это не то, чего я ожидала от маленького городка. На самом деле сам Честнат-Спрингс – это не то, чего я ожидала от маленького городка. Думаю, мы с отцом посмотрели слишком много старых вестернов, и теперь я начинаю понимать, что я действительно неосведомленная городская девушка.

Потому что Честнат-Спрингс прекрасен. Выложенные кирпичом тротуары на главной улице очаровательны, как и декоративные фонарные столбы с маленькими городскими флагами, свисающими с них. Предприятия здесь сохранили исторические фасады, хотя в остальном их модернизировали или доработали. Старые кирпичные здания с эффектными арками или очаровательными красочными навесами выстроились по обе стороны Розвуд-стрит, главной улицы города.

И паб – тоже не какая-нибудь забегаловка в маленьком городке. Это… ковбойский стиль.

– Это старая железнодорожная станция? – спрашиваю я, въезжая на парковку, на которую Ретт только что молча указал.

– Ага.

– Пожалуй, по названию можно было бы догадаться [19], – говорю я в основном для себя, поскольку Ретт ограничивается ворчанием и односложными ответами – прежде чем остановиться на месте, которое не слишком далеко от двери.

Он хмыкает.

Я поворачиваюсь к нему: он отстегивает ремень безопасности, как будто хочет выбраться как можно быстрее.

– Ты всегда такой немногословный? Или это специально для меня?

– Мне это не нужно, – бормочет он перед тем, как захлопнуть пассажирскую дверь у меня перед носом и устремиться к бару.

Я откидываюсь на спинку сиденья и пренебрежительно фыркаю.

Как и всегда, спрашиваю себя.

Если бы это было мое последнее мгновение в жизни, каким бы я хотела, чтобы оно было?

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, будто это может помочь набраться терпения, чтобы справиться с приставленным ко мне большим засранцем – наездником на быках. Потому что в свои последние минуты я бы хотела чувствовать себя счастливой. Если я выйду из этой машины и меня собьют, я хочу быть в хорошем настроении, а не злиться на какого-нибудь длинноволосого, широкоплечего, круглолицего ковбоя.

Саммер Хэмилтон так не поступает.

Только не сегодня.

Вдруг моя дверь резко распахивается.

– Тебя что, удар хватил? – Ретт смотрит на меня сверху вниз, губы недовольно поджаты.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, в замешательстве нахмурив брови. Я думала, он ворвался в бар.

– Открываю для тебя дверь. А теперь выходи.

Мои губы приподнимаются, и я тихо хихикаю, когда понимаю, что он пытается выглядеть джентльменом, в то же время будучи сварливым засранцем. Я выхожу из своего внедорожника, похлопываю по капоту и тихо говорю машине:

– Прости. – Потому что этот придурок слишком сильно хлопнул дверью.

Мы не смотрим друг на друга, пока идем, но Ретт мягко касается моего плеча и жестом показывает мне поперек своего тела. Он сдвигает меня на противоположную сторону, а сам занимает место у дороги.

У меня аллергия на этого человека.

Он открывает дверь бара, хватаясь за одну из длинных латунных ручек, которые тянутся почти по всей длине деревянной рамы. Как только я прохожу мимо, Ретт уходит, не сказав ни слова, а я остаюсь любоваться интерьером паба.

Длинный бар занимает все место вдоль левой стены помещения, а основное пространство усеяно столиками с высокими столешницами. Чуть дальше я вижу подиум с бильярдным столом, бордовыми кожаными диванами и камином.

Ретт явно направился прямиком к бару, и несколько местных жителей загнали его в угол. Мужчины обмениваются похлопываниями по спине и рукопожатиями, но в приветствии чувствуется напряженность, и я не могу не задуматься о том, что они ему говорят.

Бо задержался, чтобы забрать друга, и отстает от нас на несколько минут, поэтому я решаю пройти позади Ретта и узнать, смогу ли что-нибудь подслушать, прежде чем отправиться в дамскую комнату и скоротать время до прихода людей, которые действительно признают мое существование.

На мне все еще мои любимые обтягивающие джинсы-скинни и белая блузка с прорезями. Я даже дополнила этот наряд парой супермилых ботильонов, которые кажутся мне немного деревенскими. Из минусов – каблук, но это неважно.

Можно вывести девушку из города и все такое.

Но местным, должно быть, ясно, что я не здешняя, потому что я определенно привлекаю к себе взгляды, когда пробираюсь между столиками. Ретт устремляет на меня взгляд, когда я наклоняюсь в его сторону, но даже это говорит о том, что он хотел бы не замечать меня.

Это очевидный намек на то, что он предпочел бы не общаться со мной прямо сейчас, поэтому я прохожу мимо него, улавливая запах его одеколона. В нем есть лакричная нотка, которую я раньше не замечала, и еще запах кожи. Не знаю, то ли дело в его ботинках, то ли в ремне, то ли просто в том, что такому суровому мужчине полагается пахнуть чем-то столь мужественным.

В любом случае – сочетание пьянящее. Оно заставляет меня глубоко вдохнуть, проходя мимо, как бы странно мне от этого ни было.

Так уж выходит.

Один мужчина сжимает плечо Ретта.

– Мы знаем тебя, Ретт. Мы знаем твою семью. То, что СМИ говорят о тебе, не имеет значения. Ты хороший мальчик.

Я почти фыркаю. Мальчик. Может быть, в этом-то и проблема.

Все по-прежнему нянчатся с ним, как с маленьким мальчиком, вместо того чтобы сказать ему, что он должен нести ответственность за свои поступки. Должны ли у него быть проблемы из-за того, что он сказал? Нет. Но ему также не нужна куча похлопываний по спине из-за этого.

Туалет находится сразу за баром. Я толкаю дверь и обнаруживаю гораздо больше женщин, прихорашивающихся под яркими галогеновыми лампами, чем ожидала увидеть здесь в понедельник вечером.

Я улыбаюсь им той странной улыбкой с закрытым ртом, которой часто одариваю незнакомцев вместо того, чтобы просто поздороваться. Я знаю, она выглядит болезненно, принужденно – немного в духе серийного убийцы, – но все равно продолжаю так делать.

Это проблема, и я не могу остановиться.

Они подозрительно смотрят на меня, и их разговор прерывается, но, как только я запираюсь в кабинке, они продолжают, будто меня здесь вообще нет.

– Вы видели Ретта Итона в баре? – Вопрос девушки встречен хором стонов и охов, как будто он королевский краб и миска сливочного масла или что-то в этом роде.

Другая девушка прерывает ее.

– Никто не позвонил Эмбер. Она ворвется сюда и взбесится, когда увидит, что он уходит домой с кем-то другим.

– Ей нужно забыть о нем.

– Да. – Первая девушка смеется. – Дай шанс и остальным из нас.

– Тебе? Нет. Мне. Но я не просто хочу этого шанса. Я бы захомутала это дерьмо навсегда. Эти парни Итоны похожи на своего отца. А Харви Итон – горячий папочка. Или, скорее, дедушка?

– Полагаю, тогда мы посмотрим, кого он выберет сегодня вечером. – Девушка, которая это говорит, пытается казаться беззаботной, но я распознаю нотку яда в ее голосе.

Все они разражаются приступом смеха, который приглушает лишь звук того, как я мочусь и потираю лицо руками.

Это только первый день, а мне уже приходится следить за тем, чтобы Маленький Ретт оставался в его штанах.

Вернувшись в бар, стайка женщин набрасывается на Ретта и подводит его к столику.

Я стою в конце бара и собираюсь с духом, чтобы подойти к ним и заставить Ретта Итона возненавидеть меня сильнее, чем он уже ненавидит. Ломаю голову над тем, что могу сделать, чтобы не превратиться в смущающуюся зануду.

Кип подошел бы туда и устроил жесткую, но справедливую словесную взбучку. Но я не Кип. Я двадцатипятилетняя женщина, еще совсем новичок в этой работе, и, черт возьми, я совершенно не справляюсь.

О чем думал мой отец?

– Саммер! – Я иду к задним диванам, со стороны которых доносится мое имя, через гудящее море столиков. Бо там, он дружелюбно улыбается и машет мне. Идеальный выход.

И я принимаю его.

Я решаю сесть там и обдумать план, а не импровизировать. Мои каблуки стучат по деревянному полу, когда я направляюсь в сторону Бо. Когда я подхожу к диванам, то замечаю его друга, сидящего рядом, его лицо повернуто в сторону. Только когда я подхожу ближе к низкому столику между ними, мне удается хорошенько рассмотреть его. И даже несмотря на бороду и на кепку, надвинутую на лицо, я узнаю его.

Наверное, как и все в этой стране.

Джаспер Джервейс, профессиональный хоккеист. Невероятно талантливый вратарь. Канадская олимпийская сенсация. И еще один клиент моего отца, чье имя я знаю потому, что последние несколько лет своей жизни занималась бумажной работой в «Хэмилтон Элит».

– Саммер, это мой приятель, Джаспер. – Бо тычет большим пальцем в сторону своего друга и, когда я улыбаюсь тому своей глупой, неловкой улыбкой-приветствием, наклоняется прежде, чем я успеваю прекратить это. Мне становится легче, когда Джаспер одаривает меня такой же улыбкой серийного убийцы в ответ.

– Привет, Джаспер, – говорю я, прежде чем сесть на диван рядом с Бо.

– Привет, – недовольно произносит он. Явно неболтливый, что меня вполне устраивает.

– Мы заказали тебе выпить. – Бо с легкой гримасой на лице подталкивает ко мне невысокий бокал вина, наполненный доверху. – Я подумал, что ты похожа на любительницу белого.

Джаспер усмехается, попивая свое пиво.

Я закатываю глаза. Этих парней слишком веселят шутки про городских девушек. Хуже всего то, что они даже не ошибаются.

– Вино и текила. Но это не похоже на вечер текилы.

Они оба смеются, и я тянусь за бокалом вина, молясь о том, чтобы не пролить его на себя.

Со своего места я прекрасно вижу Ретта, сидящего на табурете у двух сдвинутых вместе столов. Он улыбается, что-то рассказывая, жестикулирует руками, и мои глаза скользят по ним, замечая вены, улавливая блеск серебра на его пальце. Это кольцо, которое подходит к серебряному браслету-манжете на его запястье.

Только Ретт Итон может придать украшениям такой чертовски мужественный вид.

На первый взгляд кажется, что он хорошо проводит время, но во всем этом есть что-то странное. Что-то здесь не совсем правильно. Его лицо выглядит безмятежным, он в своей стихии, но его плечи напряжены. Он сжал челюсть и прищурил глаза. Он улыбается не до конца.

– Ты пытаешься наложить какое-то проклятие на моего младшего брата? – спрашивает Бо, поворачивая голову в ту сторону, куда я смотрю.

Я фыркаю и делаю большой глоток вина. Вкус ужасный, но мне все равно. Мне нужно немного жидкой смелости.

– Нет. Я пытаюсь понять, как выполнять свою работу, не заставляя его ненавидеть меня больше, чем сейчас.

– Справедливо. Похоже, он действительно ненавидит тебя.

– Ретт? – спрашивает Джаспер, приподняв бровь.

Я рассеянно киваю как раз в тот момент, когда Бо говорит:

– О, черт возьми, да.

Джаспер хмыкает.

– Не-а. У этого мальчишки и в мыслях нет ничего плохого. Он добр ко всем.

Но действительно ли он это имеет в виду? Этот вопрос крутится у меня в голове, пока я наблюдаю, как Ретт сидит неподвижно, а одна из женщин гладит его по плечу и смотрит на него с обожанием.

– Ты думаешь, он будет добр ко мне, когда я подойду туда и скажу ему, что он не может забрать всех этих девушек домой сегодня вечером? Или слишком много выпить? – Наверное, мне следовало вообще отказаться от выхода куда-либо сегодня вечером. Варианты того, что может пойти не так, проносятся у меня в голове.

Джаспер усмехается и качает головой. Но Бо вмешивается:

– Ретт не заботится о том, чтобы отвезти этих девочек домой. Он просто слишком мил, чтобы попросить их оставить его в покое.

– Действительно, – ворчит Джаспер с ухмылкой, прежде чем снова поднести коричневую бутылку к губам.

– Если бы он был таким придурком, как Джаспер, с ним все было бы в порядке.

Джаспер даже не пытается оспорить мнение своего друга.

– Не знаю… – Я морщу нос, обдумывая эту мысль.

Именно в эту минуту официантка оказывается рядом.

– У вас все хорошо? Могу я предложить вам еще по одной?

И тут глаза Бо загораются, как у ребенка на Рождество.

– Да. – Он достает из бумажника двадцатидолларовую купюру и кладет ее на середину стола. – Я дам тебе еще по одной за каждый супердевчачий напиток на молоке, который ты принесешь моему брату.

Глаза официантки округляются. И мои тоже.

Джаспер прижимает кулак к губам, и его плечи трясутся.

– Укрась его зонтиком.

Но и это еще не все.

– И объяви за столом, что это напиток от его будущей жены и она знает, что это его любимый.

У меня отвисает челюсть, когда я смотрю на Бо.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь разозлить его настолько, чтобы оттащить от этого стола ради тебя.

Я смеюсь. Это не тот план, который я имела в виду. Мальчики.

Официантка покусывает губу, уставившись на деньги, и прижимает коричневый пластиковый поднос к груди.

– Это что, прикол?

– Нет, Бейли, – отвечает Бо, его голос смягчается. – Это не имеет к тебе никакого отношения. Просто хорошая шутка.

Она смотрит на него широко раскрытыми глазами и выглядит в этот момент особенно юной. Хотя я знаю, что для работы в баре ей должно быть не меньше восемнадцати.

– Ладно. Хорошо.

С этими словами она смахивает купюру со стола и уходит.