Читать книгу Закованные во льдах. История о крупнейшей международной экспедиции на Северный полюс на корабле «Поларштерн» - - Страница 5

24.9.2019, день 5

Ночью мы оставили позади Новую Землю и теперь пересекаем Карское море. Мы держим курс на северо-восток, в направлении островов архипелага Северная Земля. За ними она – кромка ледяного поля. По дороге туда мы делаем хорошие успехи в открытом море и движемся со скоростью двенадцать узлов против сильного ветра. Оживленное море резво раскачивает «Поларштерн» на волнах. Солнца практически не видно – как всегда в эти дни.

Ледниковый язык, который мы видели до этого на востоке Северной Земли, на новых снимках со спутника уже сдвинулся. Поэтому мы выбираем следующий маршрут: севернее Северной Земли, чтобы потом попытаться миновать ледниковый язык восточнее группы островов и попасть в море Лаптевых. Мы держим курс на мыс Арктический, самый северный пункт Северной Земли.

Баренцево, Карское и море Лаптевых – это мелкие окраинные моря сибирского шельфа. Море здесь редко превышает двести метров глубины, и часто эхолот измеряет всего лишь несколько десятков метров до морского дна. Осадка «Поларштерна» составляет одиннадцать метров; морские навигационные карты для этого региона неточные и неподробные.

Пересекая Карское море, мы минуем два маленьких острова – остров Ушакова и Визе. Наш штурман при помощи навигационных карт определяет курс, который надежно проведет нас между этими островами. Здесь глубина воды около ста пятидесяти метров. Но вдруг отметка лота резко опускается: сто метров, восемьдесят метров, шестьдесят метров… и всего тридцать пять метров! Вахтенный офицер на мостике резко поворачивает штурвал вправо, прочь от острова Визе. Глубина начинает быстро увеличиваться. Пронесло. Нам приходится еще раз свернуть: Карское море до сих пор плохо картографировано.

25.9.2019, день 6

Ранним утром мы огибаем мыс Арктический на расстоянии двадцати километров от берега. Мы его не видим, потому что пасмурно и туманно. Тем самым мы упускаем последнюю возможность еще раз увидеть сушу. И вот мы в море Лаптевых, и скоро должен появиться лед.

Мы берем курс на юго-восток, чтобы как можно южнее обойти ледовый язык. Затем мы уверено поворачиваем на восток, в направлении льда. Все с нетерпением ожидают момента, когда мы достигнем кромки ледового поля. В полдень большинство толпится на палубе или стоит на мостике, всматриваясь вдаль.

Арктика обладает своей изысканной красотой. Наверное, она не такая захватывающая и на первый взгляд не такая завораживающая, как Антарктика с ее изумительными айсбергами, мощнейшим ледяным щитом и пищащими колониями пингвинов и других животных.

Арктику надо принять. Ее красота – это бесконечный простор льдов. Полная тишина, прерывающаяся тихими, скрипящими и скрежещущими звуками, которые создают льдины, находящие друг на друга. Ледяной воздух, едва заметная суета снежинок на ледяной поверхности, неповторимый свет, который в течение дня плавно меняется.

Конечно же, и здесь есть моменты, которые впечатляют, например когда с колоссальной мощью формируются торосы[7], проходят мимо огромные белые медведи или в небе принимает неземные формы северное сияние. Но если вы спросите меня, что характеризует Арктику, то это тихие впечатления, которые требуют пристального внимания и чуткого, медленного восприятия. Именно это притягивает меня сюда из года в год.

Постепенно мимо нас проплывают первые льдины в открытом море, еще небольшие и хрупкие. Но затем они увеличиваются в размере и количестве. Сразу на одной из них, впереди по курсу, мы обнаруживаем белого медведя. Он невозмутимо сидит на льдине и с любопытством смотрит на наш корабль. Но как только сине-бело-оранжевый стальной гигант подплывает к нему ближе, ему становится все же не по себе. Он ныряет в воду и мощными рывками уплывает от нас.

И вдруг, совсем неожиданно, около трех пополудни, впереди нас все белое.

Мы видим кромку льда на небе, еще не достигнув ее. Над нами небо серое. Но там, впереди, все ярко-белое, четко отделенное от серого над нами – это ледяное небо.

Это явление возникает в результате преломления света через кристаллы льда в облаках – отличное от темного открытого моря, по которому мы еще плывем. Таким образом, огромная ледяная поверхность образует почти перевернутое изображение на небе и озаряет его светлым сиянием. Есть и обратное явление. Если находиться далеко на льду, то в тех местах под горизонтом, где имеются пространства свободной ото льда воды, на небе появляются темные пятна, заметные на нижней поверхности облаков, – это водяное небо. Если не знать про это явление, то кажется, что приближается ужасная непогода – на самом деле это нехватка освещения нижней части облаков в местах, где нет льда. Моряки используют это явление, чтобы обнаружить пространства среди льдов, по которым судну было бы легче пройти. Таким образом они могут угадать, где находится свободный ото льда путь, задолго до того, как они его действительно увидят.

Наконец мы достигаем кромки льда. Судно приподнимается. Корпус корабля вибрирует, как только мы сталкиваемся с плотным льдом. «Поларштерн» делает то, что он любит больше всего: бодро прокладывать дорогу сквозь лед, который трещит и скрипит, встряхивает и бросает корабль из одной стороны в другую, но это его не останавливает. Лишь иногда его чуть притормаживает громоздкая льдина, но он пробивается и продолжает свой путь.

25 сентября «Поларштерн» достиг кромки льда к востоку от Северной Земли

Он наползает на толстые льдины и продавливает их своей массой – именно для этого метода ледоколы оснащают плоским, округлым носом.

Носовой частью «Поларштерн» разрезает лед, а затем раздвигает его. Обломки льда встают вертикально вдоль борта, в то время как корабль проталкивается вперед. Даже во льду наша скорость часто достигает семи узлов. Только очень толстый лед снижает скорость до двух, трех узлов, крайне редко приходится останавливаться.

Тогда в действие вступает второй метод прокладывания дороги во льду – лобовой таран. Для этого «Поларштерн» может на полном ходу очень быстро переставить гребные винты на полный назад – вращаясь, они как бы выкачивают воду из-подо льда. Резкие перепады нагрузки приводят к вибрации корабля, он начинает двигаться назад, обратно в созданное позади себя свободное пространство. Потом направление движения опять меняется, «Поларштерн» берет курс на лед впереди, набирает обороты своей огромной массой и таранит ледяной покров со всей силы.

Иногда при ударе стального гиганта лед ломается с первого раза, и путь свободен. Но иногда этот маневр надо повторить несколько раз, пока лед не разрушится.

В открытом море движения корабля размеренные и предсказуемые. Можно более или менее предвидеть, в какую сторону наклонится корабль. Когда море неспокойное, лучше немного подождать, пока волны не придут на помощь, вместо того чтобы бороться с сильной качкой. По истечении некоторого времени в открытом море наши движения уже практически синхронны с движениями корабля.

Но сейчас «Поларштерн» прокладывает дорогу во льду, а это совсем другие ощущения.

В любой момент корабль может совсем неожиданно приподняться, даже если минуту назад он плавно продвигался вперед. Внезапно его может бросить в сторону, когда он наползает на льдину; иногда это движение возникает из ниоткуда, и часто весь корабль содрогается от неожиданного удара. К нашему удивлению, на ледниковом языке, который мы пересекаем по дороге в море Лаптевых, скопились массивные и твердые глыбы льда толщиной более двух метров. Должно быть, они образовались в результате массивного сжатия льдов перед берегами Северной Земли, где скапливается лед. Когда мы сталкиваемся с такими глыбами, впереди в носовой части раздается сильный треск, «Поларштерн» наклоняется вбок и разламывает лед своей массой и напором. Особенно эффектно это можно испытать в сауне. Она расположена в передней части носа корабля примерно на высоте ватерлинии[8] за бортом. Там часто можно услышать треск и звуки смещения льда. Пока сидишь и потеешь, рядом с тобой с грохотом ломаются громадные льдины. Сауна во время плавания во льдах очень популярна.

26.9.2019, день 7

За ночь нам удалось проломить самую твердую часть ледникового языка, и теперь мы плывем дальше на восток сквозь разреженный лед, чередующийся со сплошным льдом и участками воды, свободными ото льда. Здесь, где ледяной покров не сплошной, у нас есть хорошая возможность настроить наш магнитометр[9]. Для этого в первой половине дня мы проделываем маневр в виде восьмерки, где каждая пройденная окружность имеет диаметр три-четыре километра.

Таким образом мы пересекаем каждое направление геомагнитного поля Земли и можем продолжить нашу экспедицию с заново настроенным магнитометром. С его помощью мы сможем с точностью измерить магнитные поля во время нашего дрейфа.

27.9.2019, день 8

Тем временем по дороге в лед, к востоку от Северной Земли, мы вышли из мелководного моря, и теперь мы в Центрально-Арктической области Северного Ледовитого океана. Здесь глубина воды часто достигает от трех до четырех тысяч метров. Сейчас мы находимся на хребте Гаккеля, самой глубокой точке Северного Ледовитого океана. Его внушительная глубина составляет около 5500 метров.

В этот день мы не поплывем дальше, а будем поднимать со дна океана четыре прибора, которые установила до нас другая экспедиция. Работы проходят без помех: к вечеру уже три из четырех приборов лежат у нас на палубе в ожидании обратной отправки с «Академиком Федоровым».

Небольшая остановка нам не повредит. К тому же я могу использовать ее, чтобы вместе с несколькими коллегами навестить сопровождающее нас судно – «Академик Федоров».

Так как российское научно-исследовательское судно вышло из Тромсё днем позже, у нас еще не было визуального контакта. Коммуникация между нашими судами проходит непросто, потому что расстояние для прямой радиосвязи слишком большое, а спутниковая шумит, трещит и постоянно обрывается. А нам очень важно обговорить с российскими коллегами план дальнейшего продвижения.

Мы полетим над поверхностью с открытой водой. А это значит, что мы должны надеть оранжевые спасательные гидротермокостюмы, которые в случае вынужденной посадки вертолета на воду увеличат наши шансы на выживание. Они воздухо- и водонепроницаемые; для того чтобы выпустить излишний воздух, я встаю, как всегда перед полетом, на колени. После этого костюм сидит как вакуумная упаковка. Мы надеваем шлемы и садимся в один из наших вертолетов «ВК-117», которые стоят наготове в вертолетном ангаре.

Вертолет медленно поднимается с палубы вверх и наклоняется в сторону, выполняя разворот в направлении «Федорова». В вертолете мы переговариваемся через встроенные в шлемы микрофоны и наушники. Внизу лежит деформированная ледовая поверхность, как мозаика на фоне темного океана. Примерно через десять минут под нами возвышается внушительный красно-белый корпус судна «Федоров».

«Поларштерн» и «Федоров» практически одного возраста – им около сорока лет. Несмотря на это, они считаются одними из лучших научно-исследовательских ледоколов в мире. В конференц-зале я встречаю своих коллег, среди них Томас Крумпен из Института полярных и морских исследований им. Альфреда Вегенера (AWI), которому я поручил руководство на «Федорове», и Владимир Соколов. Он является начальником высокоширотной арктической экспедиции Арктического и антарктического НИИ в Санкт-Петербурге, сокращенно ААНИИ. Ему шестьдесят пять лет, и у него огромный опыт в полярной логистике. Я знаю Владимира уже довольно давно и очень ценю его и его советы. Сейчас речь идет о том, где и как нам найти льдину, к которой мы хотим пристыковаться для дрейфа, – ледяной плот, который будет нашим домом целый год.

Дорога сюда и обработка данных, полученных со спутника, показывают, что будет нелегко найти достаточно прочную льдину. Нам придется прочесать огромную территорию, поэтому я разрабатываю план. Чтобы во время поиска охватить как можно больший участок, нам нужно разделиться. «Академик Федоров» будет продвигаться в регионе примерно 85° северной широты, 120° восточной долготы. Оттуда многие льдины-кандидаты будут исследованы русским вертолетом «Ми-8», чей радиус действия намного шире наших вертолетов «ВК-117». Мы на «Поларштерне», в свою очередь, отправимся в регион 85° северной широты и 135° восточной долготы, чтобы внимательно изучить льдины там.

28.9.2019, день 9

Рано утром мы поднимаем четвертый, последний, прибор со дна океана. Теперь мы можем взять курс на север, дальше во льды Центральной Арктики и прямо к нашей цели, туда, где мы хотим пристыковаться к льдине. Если в начале мы пересекали водное пространство, свободное ото льда, то скоро мы окажемся посреди сплошного ледникового покрова. Мы добрались до центрально-арктической ледяной шапки – нашего жизненного пространства, где мы проведем целый год.

Я провожу большую часть дня и ночи, изучая новейшие спутниковые данные, по которым можно оценить ледовые условия нашей цели. Эти данные получены с радиолокационных спутников, которые передают радиоволны и измеряют, как поверхность льда их отражает. На них четко изображены структура льда, полыньи и формы неповрежденных льдин.

Арктический лед в начале осени состоит из отдельных «ледовых островов», которые пережили лето. Огромное пространство между ними занимают обломки льдин. Массы льда из-за постоянного движения и сдвига разламываются и образуют смесь из еще целых маленьких льдин, глыб и полностью измельченной ледовой каши. Для установки научно-исследовательского лагеря нам нужен ледовый остров: большая неповрежденная льдина, которая сможет держать нашу инфраструктуру, на которой судно найдет прочную позицию и которая в течение года предоставит нам определенную стабильность.