Читать книгу Рождение Российской империи. Концепции и практики политического господства в XVIII веке - - Страница 44

В ходе кровопролитного захвата Кадьяка в 1784–1786 годах русский купец, мореплаватель и первооткрыватель Григорий Иванович Шелихов (1748–1795), действуя наполовину неофициально, наполовину от имени государства, дал своим сотрудникам указание – «для лучшего повиновения» предъявить жителям острова ультиматум: выдать в заложники пятьсот детей. После неоднократных отказов Шелихов приказал стрелять по островитянам. В итоге он добился предоставления необходимого количества заложников503. Обращаясь к императрице, Шелихов сообщил о своих усилиях, направленных на то, чтобы коренные жители повиновались «не по страху и нужде», а «по любви и по собственной их пользе», и о том, что он заверил их, что пребывание россиян доставит им «бесчисленные выгоды, безопасность и благоденствие»504. Также в обращении к своему сотруднику К. А. Самойлову в мае 1786 года он подчеркнул, насколько он осознает свое обязательство заботиться о заложниках и их благополучии, а также позволить им изучать обычаи и навыки россиян505.

Шелихов поручил обучить большую часть из пятисот детей в качестве переводчиков, а другую часть научить чтению и письму на русском языке506. Именно для заложников Шелихов открыл на Кадьяке первую школу на занятой российской стороной части Америки507. Несколько лет спустя капитан Гавриил Андреевич Сарычев в рамках большой «экспедиции Биллингса – Сарычева» (1785–1793) сделал в своем путевом дневнике заметку о ситуации на Кадьяке:

Для безопасности своей содержат несколько детей от островитян в аманатах и стараются обучать их русскому языку и грамоте, что заслуживает немалую похвалу, ибо оное со временем принесет великую пользу в просвещении сего дикого народа508.

Если в казахских степях и на Северном Кавказе «попытки цивилизирования», как правило, были направлены только на избранных ханских и княжеских детей и к тому же осуществлялись очень бессистемно и несогласованно, то Шелихов утверждал, что в регионах Аляски, занятых его торговой компанией, ему удалось провести широкую и комплексную «кампанию цивилизирования». Вернувшись на восточносибирский континент, он в 1787 году доложил о своих «успехах» иркутскому генерал-губернатору Ивану Якоби: благодаря детям заложников появился «способ для отечества нашего полезный». Среди представителей коренных этнических групп он отбирал в заложники тех, кто в силу сообразительности казался ему наиболее подходящим, с помощью ведущих работников «по добровольному желанию» обучал их чтению и письму на русском языке, а также «благонравию». Их отцы отнеслись к учрежденной им для этих целей школе благосклонно, и в ней наблюдался уже «действительный успех»509. Архимандрит Иоасаф также не скупился на похвалу: изучая образ жизни «русских», заложники смогли смягчить «варварские нравы» своих отцов. В школу отбирали наиболее способных детей из заложников, и они учились там не по принуждению, а добровольно и за счет торговой компании Шелихова510.

Рис. 10. Григорий Иванович Шелихов, русский купец, исследователь и завоеватель; на заднем плане – бюст его жены

Рис. 11. Алеутская пара в традиционных костюмах перед своими лодками. Хромолитография, художник неизвестен, впервые опубликована Густавом-Теодором Паули в: Народы России. Санкт-Петербург, 1862

Сомнительно, можно ли говорить о добровольности относительно почти пятисот детей, взятых в заложники, о том, насколько мирно протекала жизнь в школе и насколько были расположены к такому «цивилизированию» отцы, лишенные своих детей. Одни только кровавые методы, с помощью которых на Кадьяке вымогали заложников, говорят сами за себя. Более того, ни в одном другом месте российской экспансии заложничество не приближалось настолько к состоянию рабства, как в регионах Дальнего Востока, северной части Тихого океана и Русской Аляски511. Особенно на Кадьяке заложники должны были выполнять принудительные работы рука об руку с рабами (называемыми в источниках каюрами), взятыми из рядов алеутской элиты после завоевания Кадьяка, и с «добровольными наемными работниками»512. Еще в 1806 году монах Гедеон писал о том, что обучающиеся в школе на Кадьяке заложники, в данном случае из индейцев-тлинкитов, принуждались русскими к «предметам, относящимся до хозяйственной части» и «вместо отдыха» обрабатывали огороды, собирали коренья и травы, ловили рыбу, а также изготавливали обувь513.

Известие о том, что заложников из тлинкитов в кадьякской школе заставляли работать и обращались с ними как с рабами, даже стало одной из причин восстания индейцев из Якутата, в результате которого местное российское поселение и российская крепость были захвачены и уничтожены514. Даже к подчеркиваемой протоиереем Гедеоном «добровольности», с которой, по его словам, заложники позволяли себя крестить в кадьякской школе, учитывая внешние обстоятельства, нужно подходить с большим скепсисом515. Однако литературные источники исходят из того, что по крайней мере некоторые из заложников после «обучения» добровольно поступили на службу в Российско-Американскую компанию в качестве переводчиков516.

Хотя Шелихов и был одним из лидеров, выступавших за «цивилизирование» и продвигавших аккультурацию автохтонного населения на Аляске и на островах северной части Тихого океана, он всегда действовал при поддержке царского правительства и властей в Сибири. Прежде всего иркутские генерал-губернаторы И. В. Якоби (1783–1789) и Иван Алферьевич Пиль (1789–1794) призывали Шелихова к еще большим усилиям, чтобы «американцев превратить из диких в обходительных»517.

«Под видом сомнения в их верности», писал Пиль в 1794 году, местных жителей необходимо продолжать брать в заложники. Следовало неукоснительно придерживаться правил Шелихова, в соответствии с которыми заложники должны говорить по-русски, учиться читать и писать, изучать математику и навигацию. Помимо образа жизни русских, их обычаев, наук и искусств, им с самого начала нужно было знакомиться с хлебопашеством и скотоводством. Христианскую веру и ее практики им должны были передать церковные служители, чтобы взрастить в них «кротость» и «благонравие». В качестве заложников необходимо было выбирать «более молодых и дарования имеющих людей», которые, «входя во вкус жизни русской», развивали бы чувство образа жизни русских, внушали бы «пользу нашей жизни» своему собственному народу и должны были помочь ему перенять этот стиль жизни. Все это должно было происходить без принуждения и только по их собственному согласию518. Эти старания привели к тому, что десять мальчиков из коренных жителей Русской Америки были доставлены в Иркутск, чтобы там обучаться игре на различных музыкальных инструментах519.