Читать книгу После Октября: очерки раннесоветской действительности - - Страница 3

В начале ХХ века Российская империя столкнулась с перманентным кризисом, охватившим все основные сферы жизни – политику, военное дело, экономику, культуру. Не обошло это явление и Православную церковь, внутри которой многие священнослужители и миряне начали активно высказывать то, что раньше было лишь в варианте умозаключений – недовольство существующим положением. Напомню, что дореволюционная структура управления Церковью предусматривала её подчинение государству, в лице императора, и светскому чиновнику (обер-прокурору), иными словами, она была не отдельным духовным организмом, а рассматривалась в качестве официального органа власти (Святейший правительствующий синод) со всеми вытекающими из этого статуса плюсами и минусами. Главным недостатком имеющегося положения было то, что большинство вопросов, интересовавших представителей церковной общественности, возможно было решить лишь на общесоборном уровне, а не методами директивного управления. В конце концов, власть решила пойти навстречу чаяниям верующих, и для подготовки проведения Поместного Собора был создан особый орган – Предсоборное Присутствие, который состоял из нескольких отделов[4]. На его заседаниях между авторитетнейшими богословами и епископами того времени велась дискуссия, в которой среди прочих вопросов была затронута идея возрождения патриаршества. Вышедшие материалы Присутствия предварили выработку решений Поместного Собора, который состоялся уже в годину революционных потрясений.

Огорельцева Л. Зимний перезвон. 2021.

После отречения императора Николая II от престола, Святейший правительствующий синод, оставшийся без формального главы, признал Временное правительство. То, в свою очередь финансово поддержало начинания православных, ведь стало ясно, что медлить с созывом общецерковного Собора более нельзя, необходимо было решать накопившиеся проблемы. Товарищ председателя Собора митрополит Новгородский и Старорусский Арсений (Стадницкий) так оценил проведение этого мероприятия: «То, чего не могла дать власть старого порядка, легко теперь дала новая власть»[5].

Авторитет избранного собрания был основан на Церковной полноте, которая реализовала себя на демократических началах. Дискуссия о восстановлении соборно-патриаршей системы на Всероссийском Поместном соборе 1917–1918 годов открыла новые возможности для практической реализации вероучения о предстоятеле[6]. Конечно, далеко не все в Церкви считали необходимым наличие единого главы, многие представители богословской профессуры, например, придерживались прямо противоположных взглядов. Но после Октябрьской революции было решено прекратить всяческие прения по этому вопросу, так как Церкви в непростое время стоило централизоваться и объединиться. Основные итоги работы Собора были оформлены в Собрании определений и Деяниях 1917–1918 гг. Это первый с петровских времён официальный внутрицерковный акт, в котором был канонически оформлен возврат к патриаршеству. Особый интерес представляют первые две главы, в них высшая власть представлена не в лице Патриарха, как следовало логически ожидать, а сосредоточена в Соборе из числа епископов, клириков и мирян[7]. В следующих положениях восстанавливается титул Патриарха Московского и Всероссийского, который подотчетен Собору и является первым епископом среди равных, а также перечисляется новая структура системы церковного управления, которая, однако, так и не была реализована на практике в полной мере из-за обстоятельств эпохи. Первоиерарх обладал широкими правами, сферой его ведения кроме Московской епархии становилась и вся территория Патриархии, а также военно-морское духовенство. В конце 2 главы была описана процедура смещения первоиерарха из-за канонических противоречий и порядок передачи власти.

Избрание первого Патриарха ХХ века проходило в два основных этапа: 1) тайное голосование и 2) жребий. Голосование, в свою очередь состояло из 3 туров, после прохождения которых Собор утвердил кандидатов на патриарший престол: архиепископа Харьковского Антония (Храповицкого), архиепископа Новгородского Арсения (Стадницкого) и митрополита Московского Тихона (Беллавина). Жеребьевка состоялась 5 ноября 1917 года в Храме Христа Спасителя перед чудотворной иконой Богоматери Владимирской. По её итогам главой Церкви стал митрополит Тихон, который набрал меньше голосов, чем конкуренты в рамках общего голосования. Как показали дальнейшие события, в непростое время внутриполитических перемен, охвативших Россию, кандидатура этого пастыря как нельзя кстати подошла разрозненному стаду отечественных православных верующих.

В декабре Собором было принято определение «О Священном синоде и Высшем Церковном Совете», по которому Патриарх управлял Церковью совместно с коллегиальными органами в период между Поместными Соборами, то есть те полномочия, которые ранее целиком принадлежали дореволюционному Синоду, разделились на 3 ветви[8]. Одним из органов, как следует из наименования акта, был Священный синод, который должен был состоять из председателя (Пaтриарха) и 12 рядовых членов. Стоит отметить, что по задумке создателей новый Синод не являлся прямым восприемником старого, а был заново созданным продуктом Поместного собора с более узкими задачами административного профиля. Высший Церковный Совет создавался как выборный вспомогательный орган и состоял из Патриарха-председателя и 15 членов. Полномочия этой структуры можно условно разделить на управленческие: кадровая политика, командировки за границу; хозяйственные: церковное имущество, возведение и ремонт сооружений, пенсионное обеспечение; структурные: деятельность духовных образовательных учреждений, Учебного комитета; особо важные: рассмотрение епархиальных отчетов, проведение проверок. Также было создано Соединенное присутствие (Синод + ВЦС) под председательством Патриарха – главный орган церковного управления в период между Соборами. Его ведению подлежали вопросы смешанного характера или не терпящие отлагательства. Дела в Священном синоде и Высшем Церковном Совете решались в демократическом порядке большинством голосов, если же голоса выравнивались, то главным было решение Патриарха[9].

Как уже упоминалось выше, многие богословы эпохи опасались, что восстановление титула церковного главы повлечет за собой авторитаризм в принятии решений по управленческим и каноническим вопросам, однако, Тихон смог найти верный баланс в организации собственной деятельности: с одной стороны он дал свободу действий Собору, а с другой – чётко исполнял патриаршие функции в области окормления паствы, выразителя чаяний миллионов верующих. Кроме того, Патриарх стал проявлять себя как политический деятель (здесь прослеживаются параллели с досинодальным периодом), защищая права и интересы православных россиян в сложившейся обстановке, однако, в этой сфере, ему не удалось проводить четкую и последовательную линию. В начале 1918 г. Декретом Совнаркома Церковь была отделена от государства, а в конце года Патриарха кратковременно арестовали, это были первые сигналы от власть предержащих. Стало ясно – реализация одного из важных принципов марксовой теории будет проводиться в полной мере. Период 1919–1920 гг. ознаменовался целым рядом антицерковных мероприятий по закрытию храмов, монастырей и других духовных учреждений, по вскрытию мощей, прямой ликвидации духовенства. Патриарх Тихон был вынужден направить несколько воззваний, в которых обличил безбожную власть, предложил христианам мирную альтернативу противления злу («…силой веры вашей…») и определил, что Церковь не является политическим игроком[10]. Гражданская война, разбившая страну на несколько противоборствующих лагерей, привела к тому, что высшее церковное руководство в мае 1920 г. приняло постановление о предоставлении епархиальным архиереям в регионах временной автономии во внутренних делах в случае разрыва сообщения с Москвой. В ноябре этого же года этот документ принял уже постоянный характер, отделенные военными действиями епархии могли объединяться во временные митрополичьи округа, а единственная епархия могла дробиться на более мелкие административные единицы. Затухание внутреннего братского конфликта не принесло передышки российскому православию. В 1921 г. истекли полномочия высших коллегиальных органов – Священного синода и Высшего Церковного Совета, в этих условиях Тихон принял непростое решение перейти от коллегиальной формы управления к патриархоцентричной. Святитель пытался организовать общецерковное управление в условиях искусственной изоляции: был созданы Временный Священный синод и Епархиальное собрание в Москве, однако, эти органы не получили официального государственного одобрения. Тем не менее, этот шаг позволил выйти, в условиях неполноты соборных органов, из ситуации, когда решение принималось меньшинством голосов по причине отсутствия членов. После ареста первоиерарха РПЦ в 1922 г., высшее управление сосредоточилось в двух управленческих центрах, взаимно дополнявших друг друга в формальных делах: коллегиальных органах (Синод, ВЦС) и на патриаршем престоле (Тихон (Беллавин) и замещавшие его лица). После смерти первого Патриарха ХХ века наступил затяжной период «междупатриаршества», когда первенствующую должность в Церкви из-за усилившихся гонений со стороны советских властей временно замещал местоблюститель патриаршего престола. Важно понимать, что параллельно с построением и подстройкой под государство системы высшего управления в канонической Церкви, существовали и многочисленные раскольнические движения (например, обновленчество), по разным причинам привлекавшие к себе значительную часть прихожан и усложнявшие протекание внутриорганизационных процессов.

В общественном сознании рассматриваемый период ассоциируется с разными вещами, но практически во всех дискурсах или картинах восприятия советского прошлого несколько искажена тема религиозной веры. Политика воинствующего безбожия представляется настолько всеобъемлющей и мощной, что кажется – всякая организация верующих окончательно подавлена. На самом деле, как показывает анализ источников, несмотря на борьбу властей с церковными деятелями, прихожанами и религиозными элементами жизни, жизнь отечественной православной общины продолжалась, пусть и с невероятными издержками. Главным итогом 1917–1918 гг. в церковной среде оказалась выработка программных документов, решение части наболевших вопросов. В условиях внешней и внутренней нестабильности это был важный ответ на вызовы времени. Дальнейшие события продемонстрировали, что реализация многих принятых положений невозможна ни в теоретической, ни в практической плоскости. Однако, Патриарх и епископы старались по мере своих ограниченных возможностей сохранить хотя бы ориентацию на претворение в жизнь «Соборной» программы в рамках зависимого от государства положения. Надо сказать, это им удалось. Церковь в итоге прошла через это жесткое, но важное испытание, сохранив свою каноническую организацию. Впоследствии воззрения участников Собора на систему высшего церковного управления были положены в основу следующих управленческих документов (Положения 1945 г., Уставов 1988 и 2000 гг).