Читать книгу Ода на рассвете - - Страница 3

-О, мама, неужели это правда!?– с восторгом воскликнула Лиза. – Это правда?! О, как я счастлива, мама! – обняла она Наталию Мохову.

– Да, правда, -ответила та не без улыбки. – Но только это наш маленький секрет.

– Как же можно молчать об этом? В нашем доме скоро появится малыш, и об этой радости нужно молчать?!

– Это будет не так скоро, Лиза. Я тебе об этом сообщила в надежде, что на тебя можно положиться.

– О, мама, – смирилась Елизавета, – я все понимаю… Я тебя вчера спрашивала, – вспомнила девушка, – что случилось, о разговоре с отцом. Ты сказала: «Всё в порядке» … – с лаской и упреком подметила она. – Ах!

– Что ж, теперь, – рассмеялась мама,– ты всё знаешь.

– Я сейчас же принесу тебе яблок и винограда, – спохватилась девушка. – Когда ты захочешь, мы можем гулять. Может ты устала и тебе следует отдохнуть?

– Доченька, я признательна за твою заботу, но пока что мне этого не нужно. Я чувствую себя превосходно, – уверяла Наталья Михайловна.

– Лиза! Ли-за! – оборвал их разговор Саша, который поднялся на второй этаж в поисках сестры.

– Я у мамы, в спальне,– отозвалась она.

Сашка мгновенно оказался в комнате:

– Лиза, идём со мной, – просил он. – Мама, мне Лиза очень нужна.

– Конечно, я ее отпускаю, – ответила Наталья. – Лизонька, иди.

Девушка со вздохом сожаления что покидает мать, подчинилась ее словам. Мальчик мышонком юркнул за дверь, а потом по лестнице и коридору. Очутившись на улице, он спрятался за большим деревом и поманил туда сестру. Та еле поспевала за ним.

– Что случилось, Саша? – запыхавшись, спросила она.

– Тш-ш…-ш! – погрозил ей братец и огляделся вокруг. Обнаружив, что ни души поблизости нет, он, наконец, решился:

– Большой секрет! – выпалил он шепотом.

Лиза удивилась.

– Папа мне сказал, – продолжал он,– чтобы я об этом никому не говорил. Это наша тайна. И ты никому не говори! Папа сказал, что у меня скоро будет братик или сестричка! Представляешь, Лиза?

Девушка выражала немой восторг.

– А значит, Лиза, и у… у тебя тоже! Понимаешь?

Сестра радостно закивала головой.

– Мы с папой решили сделать для мамы и для братика или сестрички подарок! Мы будем делать, ну… такое… такое, где он будет спать, где мама ему будет петь песни…

– Колыбель? – уточнила Лиза.

– Да! Колыбель! – вспомнил мальчик.

– О, как я рада, Сашенька! – схватила и покружила его сестра.

– Только ты никому не говори, – остановившись, настаивал Сашка. – Даже маме и няне!

– Никому не скажу, – пообещала Лиза серьезным тоном.

– Хорошо. Тогда я иду обратно к папе.

– Ты куда? – спросила девушка.

– В мастерскую.

– Ты прибежал сюда только, чтобы мне об этом сказать?

– Да, Лизонька! Я сказал. Я побёг!

Лиза помахала ему вслед рукой.

«Маленький чудачек! – подумала она про себя, восхищаюсь такой искренностью и нежностью. – Ох! И почему в нашем доме завелось столько секретов?»

Следующая неделя ознаменовалась некоторыми обновками в доме Моховых. Над камином в гостиной красовался семейный портрет, выполненный Наталией. Следует отдать ему должное: получился он великолепным. На холсте было изображено счастливое и дружное семейство. Ни одна черта лица или фигуры не была упущена, как и, наверное, ни одна черта их натуры, которую можно было прочувствовать, глядя на этот труд.

В эту же гостиную Федр Николаевич с Романом занесли искусно выполненную колыбель. С этих самих пор Наталья Михайловна не могла пройти мимо комнаты, не заглянув в неё и не притронувшись к прекрасной работе своих сыновей и мужа. Она радостно вздыхала в ожидании чуда и от той заботы, которой окружали ее родные.

Но вскоре всё переменилось…

– Василий Павлович! – закричал на весь дом Федр Мохов, выбегая из спальни.

– Что стряслось, б..б..батюшка? – вскарабкался по лестнице старый сторож. Он минуту назад пошёл на кухню поужинать, поэтому на его губах ещё были крошки в папахах съеденного ломтя хлеба.

– Быстрее! – приказал он. – Запрягайте лошадей! Знаете, где живет Лидия Ивановна?

– Да,– в растерянности ответил тот.

– Мы сейчас поедем к ней. Быстро!

Сторож выбежал на улицу.

– Папа, что случилось? – бросились к нему дети.

– С мамой что-то не так. Лиза, поднимайся к ней! Рома, беги, найди няню, пускай она поможет! Саша будь в гостиной и всегда на чеку! Я поеду за доктором.

Все поспешили по наказу отца.

Через пятнадцать долгих минут в дом ворвался глава семейства, сопровождая врача.

– Вот…Вот сюда, пожалуйста,– показывал он дорогу. – Понимаете, с утра всё было хорошо… Я просто ума не приложу, что могло случиться… Пожалуйста, сюда!

Они вошли в спальню. Дверь закрылась. Няня давно уже была там. Роман дежурил у двери, если вдруг нужна будет его помощь. Лиза и няня то и делали, что бегали туда-сюда, принося воду, полотенца, чистые простыни. С каждой минутой возрастали беспокойство и суета.

На больших маятниковых часах монотонно пробило пять часов утра. У этих часов стояло кресло с подушками, на котором сладко спал белокурый мальчик. Разговор отца и доктора, которые спускались по лестнице нарушил его тихий сон. Спросонья ему нужно было время, чтобы вспомнить почему он здесь, а папа там, да ещё и с кем-то разговаривает.

– Скажите, ей станет легче?

– Да, она поправиться.

– Слава Богу!

– Я оставила листок с рекомендациями на тумбе и всё объяснила Лизе. Она справится. Через день я навещу вас.

– Спасибо, вам! Вот, возьмите. Вы трудились с нами.

– Нет, я не могу этого принять…

– Это не зарплата, это благодарность. Ведь вы были с нами всю ночь.

– В таком случае, благодарю. Надеюсь, что всё разрешиться лучшим образом.

– Василий Павлович сейчас вас отвезет. Вы не будете возражать, если я вас провожу только до дорожек?

– Нет. Я все понимаю. Вы сейчас нужны жене и детям.

По стуку дверей Сашка понял, что они вышли. Через минуту он снова слышал тяжелые отцовские шаги. Они поднимались на второй этаж. Мальчик всё ещё сидел один. В гостиную вошла Лиза. Она выглядела уставшей и удрученной.

– Саша,– удивилась сестра, – ты был здесь всю ночь?

– Да, но я только что проснулся. А что с мамой?

– Всё будет хорошо… Всё будет хорошо…

Сюда вошёл и Роман. Было видно, что и он не спал.

– Давайте помолимся, – предложил он.

Они подошли поближе друг к другу и склонили головы.

– Отец, – начал Роман, – мы сейчас очень нуждаемся в Тебе. Мы терпим боль и страдания. Помоги через всё пройти. Подкрепи родителей. Прошу, не оставляй нас. Аминь.

– Аминь.

Роман и Лиза присели возле Сашки. Лиза, обнявши братца, обессиленно оглядела комнату, в которой они находились. Ее утомленный взгляд скользнул по часам, по диванам, креслам, камину, их портрету, окнам, в которые спешил заглянуть первый луч солнца, по шкафам и стульям, и остановился на колыбели.

– Роман, когда придёт дядя Вася, – сказала она, не сводя с неё глаз, – возьмите ее и вынесите в кладовую, в самый угол. – Едва ли она закончила, как за парадными дверьми послышался шум. – Это, наверное, он. Иди.

Рома вышел. Не прошло и двух минут, как дверь в гостиную распахнулись и сюда молча вошли Василий Павлович и старший Мохов, и вынесли деревянное изделие.

– Лиза, а почему они ее выносят? – спросил Саша.

– Так будет лучше, Сашенька…– тяжело вздохнула девушка. – Так будет лучше…

Наступил сентябрь, первый месяц золотого и тревожного времени года. Первые деньки еще никак не выдавали смены природного настроения: смятения и умиротворенность, щедрость и розга ожидались впереди. А пока люди занимали свои умы совсем другими суждениями.

Во дворе знакомой нам усадьбы стояла повозка. Василий Павлович погружал туда чемоданы, узелки и бумаги.

На порог вышла вся семья Моховых. Они провожали Романа в Москву. У студента закончились каникулы, и он возвращается в университет.

– Прощай, Рома! – первой нему подошла Лиза и обняла его. Она была освещена милой улыбкой, а волнистые волосы оплели ее голову и шею так, что девушка, казалось, дышала свежестью. Ростом сестра была ниже на две головы, поэтому, чтобы обнять Романа, ей пришлось стать на цыпочки. – Будь тверд и мужествен,– кротко прошептала она ему на плече.

Тут же к ним подбежал Сашка и обнял их вместе:

– Приезжай быстрее обратно! И купи мне тетради. Я тоже буду учиться как ты.

Затем Роман подошёл к матери. Она было ещё бледна и слаба. По рекомендациям врача, Елизавета ее лечила. Лидия Ивановна проведывала женщину. Нельзя было не заметить улучшений: она уже понемногу выходила на улицу, улыбалась и подбадривала всех.

– Мне очень жаль, что я покидаю тебя в этот час…– признался старший сын. – Буду молиться за вас…

– Сыночек, – оборвала его Наталия Михайловна, прильнув к сыновьей груди. – Езжай с Богом и ни о чем не беспокойся. Нас ведет Пастырь. Все что ни происходит, происходит под Его контролем и по Его воле,– она выпустила сына из объятий и, держа его за руки, смотрела на него, как будто пытаясь запомнить каждый штрих. Измученные глаза умоляюще бегали по лицу сына и как будто кричали: «Останься, не уезжай!» Но матери нужно было возобладать над собой. Сознание напомнило ей, что и это идет на благо. Печальные мысли убежали прочь и, облегченно просияв, Наталья Михайловна, ласково прикоснулась к щеке первенца. Наконец, она и вовсе не задерживала Романа. Он подошел к отцу.

– Пусть Господь будет с тобой, сын,– пожал Федр Николаевич сыновью руку и похлопал его по плечу. Отец и сын. Они долго ещё находились в таком положении, глядя друг другу в глаза. Это было больше, чем какие-либо слова и красноречивые пожелания.

– Всё готово! – подойдя, сообщил дядя Вася. Отец кивнул ему в знак понимания, и сторож вернулся к лошадям, усевшись на козлы.

– Ступай …– отпустил сына Федр Мохов.

Роман спустился на одну ступеньку, оглядывая каждого. Вскоре он развернулся. Сцены расставания были ему особенно тяжелы. Он должен покинуть их на год (на период обучения и работы по профессии) и только письма и молитвы будут его связывать с родным кровом через тысячи верст. Старший Мохов рывком пошел к повозке и сел.

– Но! – приказал лошадям Василий Павлович, и те покорно начали свой шаг.

– Погодите! – закричала Марья Петровна, выбегая из дома. – Ромочка, подожди!

– Что там ещё? – остановил лошадей дядя Вася, немного негодуя.

– Да подождите! …– женщина, переводя дыхание, очутилась у повозки. – Рома, так пирожочки! Ты забыл? Я только что из печи вынула. Вот, держи,– протянула она небольшую корзинку, укутанную полотенцем, в салон.

– Няня, – сказал тронутый юноша, принимая корзинку, – спасибо вам! – он взял ее руку. – Прощайте. Мне вас будет не хватать,– он тут же выглянул из повозки и, обращаясь к своей семье, всё также стоявшей на лестнице, крикнул: – Прощайте! – и помахал рукой. Все Моховы ответили ему такими же взмахами и улыбками.

– Едем, Василий Павлович, – приказал Роман, усевшись обратно.

Дядя Вася снова дернул вожжи. Повозка тронулась и вскоре исчезла за воротами.