Читать книгу Философия боли - - Страница 3

Трудно поспорить с тем, что каждому из нас хоть однажды задавали вопрос, жалеем ли мы о чем-то, совершенном в прошлом, хотели бы мы изменить какое-то событие, поступить иначе, повернуть время вспять. Анализируя события, происходящие вокруг, я часто думаю о мотивации и о том, что толкает человека сделать тот или иной выбор. А ведь выбор есть всегда, мир соткан из альтернатив и компромиссов. Но какие именно события приводят к тому, что решение принимается в пользу одного из вариантов? Наверное, из перечня берется самый очевидный и легкий путь, на прохождение которого затрачивается минимум энергии и сил, а польза для себя самого кажется наиболее очевидной и весомой.

Если бы у вас была машина времени, волшебная лампа и джинн, или дневник, при чтении которого можно изменить целый мир, подобно герою кинофильма, то что бы вы сделали в первую очередь?

Скажем, изменили бы историю, чтобы никогда не начиналась кровопролитная война, спасли котенка, сбитого на высокой скорости мимо проезжающим грузовиком, избавили весь мир от болезней? Могу поставить на кон весь скромный остаток своего банковского счета, что нет. Многие из нас начали бы копаться в первую очередь в своем прошлом, ища причины произошедших неудач в своей голове, то самое событие, после которого мы чувствовали себя особенно жалко, испытывали жгучее чувство стыда, переживали сильнее всего, и именно на него было бы потрачено заветное желание, которое могло изменить судьбы миллионов людей. И да, скорее всего я тоже.

А если бы шальной рукой или под давлением кого-то или чего-то был выбран второй вариант, тень сожаления от утраченной возможности преследовала бы еще очень и очень долго, а, может быть, и до конца дней.

Жалеем ли мы о содеянном? Да, но чаще всего только тогда, когда результат необдуманного выбора не прогнозируемо затронул именно наши интересы или интересы самых близких людей, вызвал чувство стыда, финансовые расходы, моральные страдания и прочие издержки. Я сильно сомневаюсь, что, отвечая «нет» на этот вопрос, можно быть хоть сколько-нибудь искренним, скорее всего, это попытка произвести впечатление на собеседника, представить себя непомерно сильным человеком, чья воля тверда и непоколебима. А где-то глубоко внутри живет маленький робкий ребенок, напуганный последствиями собственных поступков, в попытках минимизировать которые, попадает все в новые передряги, и их переплетения в конечном итоге постепенно превращаются в клубок.

Я помню долгие часы распутывания нитей в бабушкином вязании, когда в попытках привести в порядок то, что уже сплелось, уходили порою целые дни, прежде чем красивая гладкая пряжа снова могла идти в обиход для нового изделия. И, конечно, так счастливо этот унылый процесс заканчивался далеко не всегда, и порою бывало и так, что, несмотря на все усилия, безнадежно спутанные нити в результате отправлялись на свалку.

Я не хочу отправить на свалку собственную судьбу. Натирая мозоли на руках до крови и мяса, я буду проводить дни и недели, пока наконец не смогу ее распутать и связать что-то совершенно новое, чего я еще не умела раньше и даже никогда не видела. Вот тогда я смогу гордиться собой. А сейчас то, что я связала, похоже на результат бешенных игрищ кошек с вязальными нитками, а даже уже не на паутину.

Интересно, а какие мотивы были у меня, когда я совершала те или иные поступки? Наверное, все их можно объединить под известное выражение «благие намерения», дорога которыми выстлана все мы знаем куда.

Жалею ли я о чем-то? О да, проще выделить несколько минут времени и клочок бумаги, чтобы составить скромный список тех событий в моей жизни, о которых я не жалею. И нет, не все, что случается, к лучшему. Нет, не на всех ошибках хочется учиться.

В этом я убеждаюсь каждый раз, когда смотрю на широкий белый шрам на своей руке. Жалею ли я? Безусловно. Научил ли этот поступок меня чему-нибудь? Надеюсь, что да.

На самом деле мотив всех поступков в моей жизни до безобразия прост – всегда, выбирая либо одно, либо другое, я останавливалась исключительно на том, что должно было сделать меня менее одинокой. Но почти каждый раз я уплывала все дальше от берега, на котором оставались более счастливые и самодостаточные люди, попутно собирая на мой худенький плот таких же бедолаг, как я сама.

И неизбежно, по мере его переполнения, кого-то так или иначе приходилось сбрасывать за борт, а берега все нет и нет, даже на горизонте. Каждый такой сброшенный подопечный ускоряет хлипкую посудину, она начинает плыть быстрее, но все равно в сторону, противоположную от берега, ведь плыть против ветра она не умеет. И каждый раз в бортовом журнале сожалений добавляется новая запись о чувстве вины от принесенного в жертву пучине бедолаги.

Развернуть мой шаткий плот возможно, но для этого нужно долго без устали грести руками, но на нем так много случайных попутчиков, что одна я не справлюсь, а они не хотят бороться, их руки слишком слабы. Так мы и плыли по течению, пока однажды одна маленькая, неизвестно откуда взявшаяся волна не перевернула вверх ногами всю посудину.

…Пока я рассуждаю о высоких и не очень материях, солнце уже село за окном. Я понимаю это потому, что даже редкие блики не проникают в комнату и не помогают мне писать. Интересно, сколько сейчас времени…

Практически любое повествование начинается с описания главного героя, его внешности и типажа, черт характера, но мне трудно найти слова, чтобы описать себя по памяти. Зеркало тоже куда-то подевалось. Остается только отделаться скупыми фактами: меня зовут Яна, и на момент, когда я это пишу, мне уже исполнилось тридцать два года. У меня есть сын тринадцати лет, я нахожусь уже в третьем по счету разводе после недосчитанного до конца количества отношений, не оформленных официально.

По-моему, у меня голубые глаза, темные длинные волосы и россыпь веснушек на носу, хотя последних может и не быть, они выступают только летом в условиях постоянного солнца. Рост что-то в районе метра семидесяти.

Кажется, где-то об этом я уже писала, но как же теперь найти эти листы: уже так темно, а я не знаю, где здесь выключатель.

Пока еще видно хотя бы руки, я попробую как-то упорядочить написанные листы, вдруг завтра я не смогу это сделать, или часть листов затеряется или порвется, или я забуду, что уже мной было написано. Тогда мне придется писать все сначала, а значит, заново переживать все события и вспоминать о людях, которых я очень сильно хочу забыть.

Я буду испытывать всю эту боль заново, чего я допустить не могу: я с ней могу больше не справиться.