Читать книгу Его одержимость - - Страница 6

Настя

– А вы… вы его мама?

– Нет, милая, – улыбается Тамара Львовна. – Это очень долгая история.

– А вы можете рассказать мне? – спрашиваю я.

Сама не знаю, зачем мне это, для чего так нужно знать. Наверное, просто хочется зацепиться за что-то хорошее, что есть у Ризвана и снова увидеть в нем хоть каплю человечности. Уверена, раз эта женщина может испытывать к такому опасному бандиту, как Ризван Алаев, столь нежные чувства, значит, есть за что.

– Сначала расскажи мне, что ты делаешь рядом с ним, а потом уже, быть может, я поведаю тебе свою историю.

Я решаю сократить повествование до минимума и вычеркнуть все отрицательные факты. Мне кажется, Тамаре Львовне будет неприятно узнать, что за отношения связывают нас на самом деле.

Нет, я могла бы рассказать ей все, вывернуть душу, потому что давно об этом мечтаю, вот только толку?! Сбежать все равно не удастся, даже пытаться не буду, а вот настроение у этой милой женщины может сильно испортиться. Либо она, просто-напросто, мне не поверит.

– Мой отец задолжал Ризвану денег, и он забрал меня к себе в качестве обеспечения их возврата, – выпаливаю облегченную версию событий, как на духу. Будто это – заученная накануне фраза. Говорю без эмоций, без страхов, без чувств. Избавляюсь от информации, как от ненужного балласта.

– Ой-е-е-е-ей, – вздыхает хозяйка квартиры. – Не знаю, когда он уже избавится от этих варварских методов?! Молюсь за него, свечки с церкви ставлю… – обреченно машет рукой.

Вижу, что женщине даже такая версия происходящего не особенно понравилась, но и удивления она не выразила. Видно, я не первая, кому удалось тут побывать.

Квартира выглядит… Даже не знаю… Вроде просто, но очень уютно. Мебель старая, но в хорошем состоянии. На столе ажурная белая скатерть, небольшой букетик из сухоцветов посередине.

Странно, если Алаев так близок с этой женщиной, то почему не сделал здесь ремонт? Не заменил окна, к примеру, или технику?

– Вообще, Ризван хороший человек. Я знаю. Только за его поступками и образом жизни очень сложно это разглядеть. Мне жаль, что он сам об этом тоже все время забывает, – с горечью в голосе рассказывает Тамара Львовна.

– Так вы знаете, чем он занимается? – уточняю я.

Почему она лояльно относится к ужасающему поведению, человеческим жертвам, скверному характеру этого жесткого мужчины? Очень хочу понять, но пока не удается.

– В общих чертах знаю. Но в подробности не лезу. Сейчас это не мое дело.

Тамара Львовна наливает нам чай. Достает из тумбочки конфеты и зефир.

– Угощайся, не стесняйся, чувствуй себя как дома.

– Спасибо.

– Ты не завтракала, наверное, сегодня? Бледная, как смерть.

– Да, поесть не успела. Не думала, что мы сегодня куда-то поедем, – оправдываюсь я.

– Давай, оладьев напечем?! Любишь? – с воодушевлением предлагает женщина.

– Если честно, я стараюсь не есть много мучного.

– Конечно, лучше же без сил свалиться! От пары оладушек еще никто не умирал. Гарантирую.

После чая Тамара Львовна предлагает мне переодеться в ее халат, и помочь с приготовлением. Я решаю не отказываться. Мне сейчас положительные эмоции нужны как воздух. Надо представить, что я живу нормальной, обычной такой жизнью, а не вишу над адским котлом вверх ногами, так и рискуя туда провалиться.

Обычно у меня не было необходимости готовить. Даже в выходные, когда этим занималась мама, она предпочитала одиночество. Ей все время казалось, что мы с Юлей будем только мешать.

Печь оладьи мне понравилось. Оказывается, это ни так уж трудно. А, главное, отлично отвлекает от переживаний. Вовлекаешь в процесс и… пропадаешь.

Пока мы лакомимся, собственноручно приготовленным блюдом, женщина рассказывает мне истории из своей жизни. Забавные и грустные.

Пару раз я даже смахиваю из глаз слезы, так жалко становится героев ее рассказов.

Оказывается, что Тамара Львовна всю жизнь работала в детском доме, а сейчас сидит на пенсии. У нее нет своих детей, и она всегда была сильно привязана к своим воспитанникам.

– Так, подожди минуточку, – поднимается она со стула, когда наш разговор уже становится более откровенным.

Женщина скрывается в соседней комнате, а, затем возвращается с большой коробкой из-под конфет.

Она ставит ее на стол, а затем снимает крышку.

Я очень удивляюсь, когда вижу в ней вовсе не конфеты. Там лежат фотографии: цветные и черно-белые, вырезки из газет.

Тамара Львовна копошится в своем богатстве, а затем достает один из снимков и показывает его мне.

– Вот, – говорит она, указывая мне на одного из детей, которые там изображены. – Узнаешь?

Я понимаю, что речь идет об Алаеве, но узнать его в невысоком мальчишке на снимке не получается.

– Это Ризван?! – уточняю.

– Да. Единственная фотография, на которой его удалось заснять.

– В каком смысле? – мне не очень понятно.

– Он часто сбегал. На улице жил даже дольше, чем у нас. Но я всегда встречала его с распростертыми объятиями. Понимала, что это его единственным способ справиться с собой.

– Он… он всегда был таким… – пытаюсь подобрать правильное слово.

– Жестким? Озлобленным? – помогает мне женщина.

Я киваю.

– Да. Но за этой маской есть он другой. Уж я то точно знаю.

Не могу поверить в эти слова. Ризван – жестокий и опасный убийца, головорез настоящий. Его боятся все. Только эта милая женщина почему-то считает его всего лишь, заблудившимся в собственной жизни мальчишкой.

Мне бы очень хотелось тоже увидеть в нем что-то подобное. Я готова даже пойти ему навстречу, чтобы увидеть это, но, увы… За годы зверств сердце бандита стало слишком темным, чтобы сохранить там хоть что-то хорошее с тех времен, когда он был ребенком.

– Вот, посмотри, – Тамара Львовна снова перебирает снимки. – Это Ризван с соучредителем своего фонда «Наш дом», – протягивает мне одну из фотографий. – А здесь – на юбилее нашего детского дома. Ризван регулярно делает у нас ремонт, покупает необходимое оборудование, игрушки, выделяет деньги ребятам на репетиторов. В прошлом году мы отправили Алешу Сотникова на стажировку в Америку. И это стало возможно только благодаря Ризвану.

Все сказанное звучит, как сказка. Эдакий забавный вымысел для малышей. Видно, бывшая воспитательница, так сильно любит Алаева, что не замечает очевидных вещей.

– Разве, это может перекрыть все то, чем он занимается? – спрашиваю.

– Иногда есть вещи, с которыми мы не способны справиться. Но это не делает нас плохими или хорошими. Это делает нас нами. Каждого таким, какой он есть.

Слова новой знакомой почему-то заставляют меня задуматься. Может, стоит взглянуть на Ризвана с другой стороны? И тогда я смогу облегчить свое существование и как-то лучше приспособиться к нему?

С этими мыслями я засыпаю, и они же придают сил. Кажется, будто завтра, когда мы с Алаевым встретимся вновь, все изменится, и я смогу, как Тамара Львовна проникнуться хоть какими-то чувствами к жестокому верзиле.

Но все мои надежды в одночасье рушатся, как карточный домик, когда Ризван Алаев возвращается за мной, приезжает забрать то, что принадлежит ему по праву.