Читать книгу Imperium - - Страница 3

Стеклянный матовый корпус на капсуле для сна плавно открылся, и тусклый синий свет лёг на пространство в комнате, где спал Джеймс Бейкер. Низкочастотный звук исходил из крохотных динамиков, который сменился на высокочастотный и пробудил его. Открыв глаза, он огляделся вокруг, но комната не поддалась никаким изменениям за столь глубокую ночь. Видимо он ожидал проснуться где-нибудь в другом месте, поддавшись грёзами о смене однотипной, и довольно скучной жизни, которая успела надоесть, утонув в рутине своей профессии.

Специальное свечение, что исходило от длинных трубчатых ламп на внутренней панели капсулы, помогло ему пробудиться окончательно, без лишнего раздражения. Скомандовав в пустоту, его голос был еле слышим, и ему пришлось повторить:

– Эмили, открой жалюзи.

Планки медленно покрутились, и комнату осветил мягкий солнечный свет. Он прикрыл глаза от слепящего солнца и сквозь пальцы посмотрел с удивлённым видом в иллюминатор. Столь прелестной погоды не было уже давно.

– Сегодня прекрасное утро, не правда ли, мистер Бейкер? – прозвучал ровный женский голос – Как ваше самочувствие?

Джеймс на вопрос не ответил.

– Выведи отчёт о загрязнении воздуха и сделай кофе. – Джеймс встал с кровати и ещё несколько минут стоял обездвижено, глядя на мегаполис, сквозь толстое стекло.

– Индекс качества воздуха: пятьдесят два. Разрешены длительные мероприятия на улице. Специальный комплект защиты надевать не требуется. Ночью прогнозируют химический выброс с восточной стороны. Также наблюдаются осадки, с высоким содержанием диоксида серы. Рекомендую вам успеть вернуться домой до шести вечера.

– Снова выброс?! Что-то они слишком участились в последнее время, – Джеймс почесал затылок, и направился на кухню, чтобы выпить кофе. Он вынул кружку с тёмной жидкостью из кофемашины, и терпкий аромат сразу взбодрил его. – Неужели с этим не могут разобраться? Они же прекрасно понимают, что фильтраты не справляются со своей задачей! – эмоционально выругался Джеймс, чуть не выронив кружку из рук, и разлив часть кофе на пол. За этим сразу последовал сигнал и робот-уборщик, по форме конуса, и размерами с обыкновенный стул, выкатился из зарядной станции и мигом убрал разлитую тёмную жидкость с кофейным жмыхом. Аппарат кофемашины сразу сделал новый, добавив сливки и две ложки сахара.

– Мэр мегаполиса Джеффри Баттон пообещал решить эту проблему в ближайшие несколько месяцев. А пока, насладитесь солнечной погодой, чтобы восполнить незаменимые группы витаминов. Для человеческого организма это очень полезно. – в голосе Эмили присутствовал слегка приказной тон, но в то же время дружелюбный.

Пару месяцев назад, Джеймс впервые приобрёл систему умного дома. Он до сих пор не может привыкнуть к голосу Эмили, и ему иногда кажется, что она вот-вот взбесится, и сожжёт квартиру. Мало ли что взбредёт в её органический мозг?! Само создание разумного интеллекта в интересах потребителя, резко подняло вверх технологический прорыв, и искусственный разум смог облегчить множество задач с обработкой бесчисленных данных. Множество людей потеряли работу и остались ненужными в нынешнем мире прогрессий, и для многих создали утопическую картину жизни; для коренных американцев открылись бесплатные учебные заведения, многие привилегии в области медицинского страхования, выдача пособий и обязательного транспорта, и квартиру на душу населения. После окончания учебы, американец сможет устроиться на хорошую работу с высокой заработной платой, получив при этом социальные пакеты и льготы. Разве это не прекрасное будущее для граждан страны?

Он стоял у окна, потягивал крепкий кофе, одновременно наслаждаясь голубым небом и палящим солнцем, которое бывает лишь пару раз за год. Вашингтон сегодня был по-настоящему красив; бесконечно протянутые, далеко за горизонт, бетонные жилые конструкции и стеклянные небоскрёбы мегакорпораций, скоростное шоссе, рекламные баннеры на дирижаблях, плавно передвигались по загазованному пространству столицы. Мегаполис с населением под полутора миллиардов людей – в основном коренных американцев и мигрантов – выглядел, словно гигантский бетонный муравейник, расположенный в столице Соединённых Штатов. Джеймс помнит, когда случился этот индустриальный бум. Все новостные каналы гремели об этом, и с гордостью, славили правительство, за такой «подарок» людям. После Второй Холодной войны, власть значительно повысили уровень жизни в стране, и запустили программу по заселению людей в квартиры мегаполисов. Сельское хозяйство теперь стало ненужным, из-за новой разработки синтетических продуктов. Еда превратилась в полностью искусственный заменитель, но не утеряла своих полезных свойств. Теперь, провинциальные города пустеют, фермы заброшены, так-как основные американские столицы, превратились в мегаполисы, размером со штат, в которых всё упростили до невозможного. Да и кто бы захотел ждать урожая на ферме, когда можно синтезировать еду и за считанные секунды? Но вот, после массового заселения, со временем, районы обрели преступный характер, а рост населения начал быстро повышаться с каждым годом.

Джеймс как-то делал репортаж в одном из таких районов, когда работал на частную фирму, только вот, начальство конфисковали видеоматериалы, не успев они дойти до прямого телевидения. Ему выписали большой штраф, лишили допуска к архивам, и уволили, тем самым, похоронив многолетнюю карьеру журналиста. Но ничего противозаконного не было в его репортаже, он лишь показывал, как густонаселённые районы, быстро превратились в преступное гетто. Но, по-видимому, власти пристально следили за действиями прессы, в особенности в предвыборное время, и не хотели рисковать своей репутацией. Все прекрасно видят эту проблему, и знают её причины, а разбираться – вряд ли кто захочет.

– И верь после такого в свободную демократию – промолвил про себя Джеймс.

Он ещё немного постоял у окна, осушил разом чашку, и не торопясь, начал собираться на работу.

– Мистер Бейкер, хотите прослушать новости?

– Нет.

– Тогда, напоминаю вам об обязательной медицинской диагностики. Будьте здоровы!

Эта запрограммированная забота, звучит хуже, чем её приказной тон.

Джеймс лениво натягивал чёрные брюки, протянул кожаный ремень вокруг талии, и защелкнул пряжку, затем, достал из ящика с ультрафиолетовым излучением, белую рубашку, и коричневые туфли с толстой подошвой, а после, направился к стационару. Габаритами он был схож с душевой кабиной, только футуристичнее; белоснежная стальная обшивка, с многочисленными панелями и датчиками, модулятор сканирования, и две полые секции для выдачи капсул, крытые матовым стеклом, на которых значилось большими красными буквами: «ЛЕКАРСТВА» и «ВИТАМИНЫ», а сверху блистательно сиял логотип компании – с серебристым крестом между букв – производящей стационары: «A.S.I.Q.L.H.» (Automatic System for Improving the Quality of Human Life). Компания, теперь уже – корпорация, появилась относительно недавно. Джеймс как-то писал о ней статью, в интересах рекламы, в «The American Daily». Такие стационары должны были находиться в квартире каждого американца после закрытия больниц во всех штатах. Причиной тому было дорогое спонсирование медицины, частые «врачебные ошибки», и нехватка кадров. Такова была официальная информация властей, и после, они решили создать «домашнюю больницу», с постоянным мониторингом состояния здоровья, лечения почти всех существующих болезней, и выдачи лекарств и витаминов, для поддержания иммунитета, или в качестве биологической добавки. А в случае серьёзных заболеваний, по типу раковой опухоли, или туберкулёза, пациента садят на домашний карантин, позже к нему заваливаются парамедики, как спецназ, и проводят операцию, которая длится не более десяти минут.

Джеймс зашёл внутрь кабины, двери плавно закрылись, и началось световое шоу из лазерного сканера и вспышек рентгеноскопии. Последним действием было взятие анализа крови из пальца. Всё произошло в считанные секунды. Голос в стационаре, через какое-то время, зазвучал слишком не естественно: «Уровень сахара и холестерина в крови: в норме. Частота сердечных сокращений: в норме. Давление: в норме.» Затем, двери кабины открылись, секция с надписью: «ВИТАМИНЫ», замигала красным, и оттуда выпали две капсулы с маленькими шариками внутри. Джеймс положил в рот капсулы и проглотил. Схватив в руку глянцевый портфель, Джеймс в спешке вышел из квартиры, приложил большой палец к панели биометрического замка, двери закрылись, и он направился к лифту. Этажи быстро сменились со ста первого, на первый. С такой скоростью, и скорость падения с высоты, считается бесконечно долгим. Рядом со входом, на диване сидел пожилой мужчина в очках, и перелистывал голографическую проекцию журнала. Он поднял морщинистые веки, и посмотрел на Джеймса поверх очков, его улыбка растянулась до ушей.

– Здрасьте, мистер Бейкер. – протянул старик.

– Доброе утро Айзек! Как вы? Где вы пропадали целую неделю? – Джеймс замедлил ход, и вовсе, остановился.

– Я был в Сиэтле. Летал к сыну. Представляешь, у меня, внук родился! – старик аж подскочил от радости. – Стивом назвали, в честь моего отца. Такой красавец, диву даёшься.

– Мои поздравления, Айзек, но прошу меня извинить, я опаздываю на работу, давайте вечером поговорим, хорошо? – старик послушно качнул головой, и вновь уткнулся в журнал, на обложке которого была изображена модель рекламирующая нижнее белье от «Carry Clein».

Джеймс поспешил на парковку к аппарату вызова электрокара, приложил водительское удостоверение, и ждал прибытие машины. Только ждать долго не пришлось, его электрокар мигом подоспел к нему, и чуть не переехал ему ступню. Джеймс шмыгнул внутрь салона, и с визгом шин, электрокар помчался по скоростной автомагистрали, протянувшейся запутанной паутиной вдоль Вашингтона. Джеймс откинулся в мягкой обшивке кожаного кресла и расслабился под успокаивающий плейлист японской джазовой музыки 70-х. В салоне пахло ароматными сицилийскими апельсинами, а слабый прохладный ветерок обдувал его короткую причёску. Управлять автомобилем ему не придётся, ведь вместе с запатентованным электрокаром, одновременно возникла автопилотируемая система, которая в общем-то, и выполняет те же функции, что и в доме. Джеймс всю поездку смотрел в окно, не отрывая взгляда. Вид сменялся быстро, словно кадры фильма; гигантские небоскрёбы, обшитые стеклянной панелью, блестели и переливались калейдоскопом, солнечные блики быстро перебегали по салону машины, а сквозь жилые апартаменты, монорельс пролетал со скоростью истребителя, сотрясая хрупкие стены и большие панорамные окна. Вокруг всё заросло каменными джунглями, мрачными, одновременно яркими, и красочными. Теперь казалось, будто человечество живёт в воздушном пространстве, далеко за облаками, забыв о родной земле.

Рядом виднелись здания мегакорпораций, похожие на чёрные обелиски, от которых даже днём, исходил неоновый свет. Огромные графические знаки, отображались на вершинах обелисков, и было значились, как бренд той или иной мегакорпорации. Джеймса, как журналиста, всегда тянуло в столь неприступные места деловых районов, подобно ящику Пандоры, скрывая свои самые тёмные тайны, о которых хочется знать. Изнутри эти тайны охранял Цербер, под маской корпоративной этики, который так и рвётся сожрать любого, кто посмеет вторгнуться в его святое хранилище капитала. Только Джеймса туда влекла неведомая сила, пытливость не давала покоя, а мозг одновременно предупреждал об опасности – ведь туда не стоило лезть. Его коллеги, даже толику интереса не проявляли о мегакорпорациях, а Джеймсу всегда было любопытно узнать подробнее о их владельцах. Но кое-что он знал об их намерениях. Такие корпорации уже давно поглотили мировой рынок, и превратились в главного производителя всего «нужного» и «ненужного» на планете. Производитель дорогого мусора, кормящий безмозглого потребителя. Производитель безумно умных реклам, знающие желание потребителя и охотно ими управляя. Мегакорпорации зла, построенные на костях конкурентов, подопытных людей и ценой земли других континентов, по сей день отравленные, словно после ядерной бомбёжки. Но ужасен не сам факт подобных злодеяний человечества, а глубоко надёжная тайна, в мире фальшивых лозунгов о свободе слова. Ведь управление толпой и может строиться на лжи.

Электрокар быстро миновал кольцевую дорогу, проехал торговый и парочку заброшенных районов, и наконец, прибыл в штаб-квартиру «The American Daily». Закрученное здание – по форме треугольника – тянулось вверх, на башне которого, виднелись больше сотни антенн и спутниковых сфер. Двери электрокара открылись, и внутри салона раздался голос Эмили, но Джеймс не полностью расслышал, что она сказала. Скорее всего пожелала заурядное: «Хорошего и продуктивного дня», на что Джеймс ничего

не ответил. Большая часть города помешались на этой фразе, словно сектанты из маркетинговой церкви, что захватили общество изнутри, и постоянно произнося свою молитву. На самом деле, к такому решению пришли те самые корпорации, которые засорили собой большую половину континента. Они считают, что пожелания будут благотворно влиять на продуктивность и хорошее настроение сотрудников, что в общем-то и повлияет на высокий доход владельца.

Джеймс миновал мраморную лестницу, ведущую вверх, мигом вошёл в холл, где по пути, его поприветствовали коллеги, потягивающие кофе, и закуривая электронные устройства с ароматическими жидкостями с запахом экзотических фруктов, наполненные высококачественным никотином. Холл был оформлен в стиле ар-деко. Множество разнообразных зеркал, расставлены в хаотичном порядке, стены тёмно-серого цвета, на которых изображались полуголые танцующие люди, и приятное ярко-оранжевое освещение исходило от стеклянных ламп, по форме длинного цилиндра. Множество неизвестных ему людей, заполоняли пространство на этаже, и каждого в поле видимости, Джеймс разделил на группы; вот справа стоит кучка людей с бейджеками на шее оранжевого цвета – видимо экскурсионная группа – и внимательно слушали высокую даму на каблуках, одетую в чёрное платье из шёлка по последнему писку моды, а слева стоят растерянные будущие сотрудники корпорации, точнее – стажёры. По их взгляду виден тот энтузиазм, какой был и у Джеймса, когда он только устроился в самую знаменитую корпорацию. Но со временем он понял, что на этой работе можно умереть от скуки. Он надеялся, что эти новоиспечённые не по его душу, ведь желание и настроение у него нет, чтобы вновь и вновь объяснять, как нужно работать, что делать на ней и чего делать не стоит. Да и какой толк, если все здесь массово увольняются из-за идиотских законов и правил.

Ресепшн располагался в центре холла, и сделан он из матового стекла, на котором светился логотип компании, на фоне американского флага. За стойкой сидели около десяти человек, охотно отвечая на звонки, и делая пометки на проекционном экране. Джеймс направился к биометрическому аппарату, приложил большой палец на панель с отпечатком, и на экране высветилось:

«ДЖЕЙМС БЭЙКЕР. ПОМОЩНИК ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА. ВАШ ПРИХОД ОТМЕЧЕН В 9:04. ЗА ОПОЗДАНИЕ ВАМ ПРЕДУСМОТРЕН ШТРАФ В РАЗМЕРЕ 40 ДОЛЛАРОВ США. В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ БУДЬТЕ ПУНКТУАЛЬНЕЕ. ХОРОШЕГО И ПРОДУКТИВНОГО ДНЯ ВАМ!»

– Вот чёрт! – выругался Джеймс.

– Какие-то проблемы? – позади него прозвучал довольно мерзкий голос. Джеймс сразу узнал его. – Снова опоздал? Ещё и ругаешься. Небось виноват биометрик в том, что ты любишь поспать? – Джеймс повернулся, и увидел знакомую толстую морду, его шея была обтянута белоснежным воротником с жёлтыми пятнами от пота, а полосатый галстук висел на нём, словно петля.

– Всё хорошо, Стэнли. – смирено произнёс Джеймс, и уже было готов выслушать нудную речь, которая исходила из его жующего рта.

– Я считаю, что нужно просыпаться раньше, и не засиживаться допоздна. Чем ты занимался вчера? – Стэнли плавно наклонился над Джеймсом, и его, чуть не стошнило, от исходящего запаха у него со рта, синтетического бургера.

– Тебя это не должно касаться! – сквозь зубы промолвил Джеймс, и Стэнли вернулся в исходное положение.

– У тебя много работы сегодня, и ты сам прекрасно понимаешь, что нашей компании каждая минута драгоценна, а ты их теряешь. – его противная морда взирала поверх Джеймса, а рот не переставал жевать.

Это его начальник, точнее – главный директор. Этот жирный ублюдок, долго лизал своему начальству, дабы пробиться на ступень карьерной лестницы повыше, и унижать тех, кого ему заблагорассудится. Джеймс работал со Стэнли давно – больше трёх лет. Их перевели с маленькой конторки «The News», когда ту выкупил владелец «The American Daily». Всех сотрудников распустили, кроме пятерых специалистов, среди из которых был Джеймс и Стэнли. Этот офисный клерк был тише воды, со всеми здоровался, и даже делал работу за тех, кто его попросит. Видимо, его добротой часто пользовались, а пока росла его карьера, одновременно росла и ненависть к коллегам. Осознание приходит рано или поздно. А сейчас, этот сукин сын развлекается как может, только вот неясно, почему он доканывает Джеймса, ведь тот, во время работы в фирме, ни разу ему не насолил. Джеймс делал вид, что всё понял, просьба Стэнли была услышана, и кивая головой, он шёл к лифту. Кабина была полна стажёрами и Джеймс скрестил пальцы позади себя, одновременно повторяя в мыслях: «Лишь бы не на мой этаж». Не успели двери закрыться, как в проём просунулась тонкая ручка, держащая толстую красную папку. Джеймс поднял глаза, и его взору предстала – Лилиан. Она работала с ним на одном этаже, в отделе корректировки. Её образ, меняющийся ежедневно, мог удивить любого. Сегодня у неё были волосы огненного цвета, джинсовая рубашка с нашивками ВВС США, и длинные шорты, болотного цвета, и широкими карманами, полными неизвестными вещицами – может и дамские штучки обитали там. А вчера, она была похожа на хиппи, с дредами ядовито-зелёного цвета, и одеждой, будто её уже носило несколько поколений. Лилиан осмотрела кабину лифта, и поприветствовала Джеймса:

– Доброе утро, Джим! – Лилиан взглянула на часы. – Ты тоже опоздал? Эти пробки с ума меня сведут. Столько времени простояла на дороге, и снова из-за аварии. По новостям говорили о сбоях автопилота. А Стэнли опять доконал меня с расспросами. Иногда мне хочется стукнуть этого идиота.

– Сбои у автопилота? – Джеймс повторил эти два слова, словно остальное он не услышал.

– Да! Представляешь? Теперь мне с каждым днём становиться всё страшнее добираться до работы. Не знаю, чем они там думают в «Edison Motors», но мне кажется, – Лилиан повернула взгляд на людей позади неё, и шёпотом продолжила – что они не все электрокары тестируют перед продажей, вот и поэтому, многие люди либо гибнут, либо уходят в крупные долги, из-за медицинских расходов, а сами, зарабатывают миллиарды, и ничего не компенсируют. – Лилиан подняла бровь, и цыкнула с недовольством.

– Даже у таких гигантов бывают ошибки. Тем более, не всегда виноват автопилот. К примеру, на прошлой неделе, погибли 4 человека из-за того, что виновник аварии слишком увлёкся за просмотром видеороликов.

– Ох, люди с ума сошли от этих нейрокомпьютеров.

– Они и до нейрокомпьютеров были сумасшедшие. Только гаджет сменился.

– Верно. – Лилиан резко смолкла, призадумалась, окинула взглядом похожих друг на друга, смиренных и потерянных людей, словно киборгов, двери лифта открылись и сделав шаг влево, молча вышла на своём этаже. – Ладно, Джим, увидимся на ланче.

– До встречи, Лилиан. – двери лифта закрылись, и он помчался вверх. Джеймс смотрел в потолок, словно что-то пытался разглядеть, люди позади него почти не шевелились, и в миг, позабыл об их существовании.

Отдел редакции сегодня был на похож на типичный офис 2000-х: кирпичная кладка окружала периметр этажа, компьютерные столы и стулья, цвета дуба, сливались с обстановкой, а серый ворсовый ковёр, выглядел словно пепел, оседающий после долгого пожара. Такой интерьер был в новинку для сотрудников компании, который еженедельно менялся. К такому решению пришли главы компании, чтобы сотрудники не уставали от монотонного окружения и работали эффективнее. За окном стоял прекрасный вид на море, где бушующие волны голубой воды бились о желтоватый песочный берег, а рядом стояли высокие пальмы и медленно раскачивались на ветру. К сожалению, это была лишь проекция и вновь очередная задумка от глав корпорации. Но порой этот вид отвлекает и даёт отдохнуть загруженной голове, и порою забыться, что вокруг один лишь бетон. Но даже столь великолепный вид из окна, не мог поддерживать Джеймса долго, его состояние было на грани выгорания, но лишь интерес к самой профессии, как журналиста, вновь побуждал его к действиям. Когда ты работаешь журналистом и одновременно редактором, у тебя ежедневно происходит новое событие, но порой, ни случается ничего, и ты сидишь днями в офисе, страдая от скуки. Но Джеймс нашёл чем себя развлекать в такие моменты. Архивариус. Огромное хранилище данных, с бесконечными статьями на различные темы. Только вбей любое слово в поиске, и всемирная паутина за считанные секунды, найдёт информацию, которая тебе нужна, только вот, доступ к ней разрешён лишь малому количеству сотрудников, а поделится подобной фишкой с друзьями или женой – нельзя, иначе в дом заявятся мужчины в чёрных костюмах, и увезут в «санаторий», из которого будет невозможно выбраться. Такой легендой нас пугает Стэнли, словно отец, пугающий своих детей, ради их же безопасности. Конкретно Архивариус используется только сотрудниками с четвёртым уровнем доступа, какой есть и у Джеймса. В работе Архивариус помогает найти новости прошлых лет – желательно двадцатилетней давности – и штамповать их под видом новых. Такому действию нет определённого объяснения, но Джеймс догадывается, зачем; для избегания шаблонных новостей о преступности, коррупции и прочего типичного для страны так называемых проблем, для сокрытия достоверной информации и, как называют некоторые сторонники конспирологии – теории заговора о США. Таких в основном затыкают службы ЦФБР и выставляют их, как больных параноидальной шизофренией. О самих теориях заговора Джеймс мельком слыхал, но решался не вдаваться в подробности, и не потому что боялся вступить в клуб параноиков, а в интересах корпоративной этики, что зачастую вливают в мозг вновь прибывших сотрудников. Ну и что бы не потерять работу.

Джеймс сел за своё рабочее место, выложил голографические бумаги на стол, коснулся указательным пальцем чипа, размером с горошину – который располагался за его ухом – и активировал нейрокомпьютер. Трёхмерный текст отобразился на бумагах, он пробежался глазами по методичке, которую отправил Стэнли, и принялся по ней, корректировать журналистские сводки. Его основная работа заключалась в редактировании текста, и последующей подготовки их к публикации в социальные сети или новостные блоги. Внизу документа, маленькими буквами было обозначено: «По закону, раздела 14, кодекса США, вещательные корпорации внутри страны, обязаны работать по определённым методическим рекомендациям. Запрещено распространение и публикация той информации, которая имеет дезинформирующий характер, и не соответствует законодательству США.» Джеймс всегда прочитывает это примечание, и после, усмехается. Те новости, которые выходят в свет – ложные и не достоверные, но об этом нельзя никому разглашать, иначе, история будет схожа, как с одним журналистом из «W/W», когда этот смельчак умудрился поделится с общественностью о том, как их обманывают СМИ, и к сожалению был таков. Джеймс это знал, но рисковать ему не было смысла. Вновь лишится работы, и загреметь в тюрьму – в лучшем случае – ему не хотелось.

Стрелки на часах показывали: 14:30. Скоро перерыв.

Джеймс, закончив свою работу, крутился в офисном кресле и глядел в окно. Густые облака быстро передвигались по голубому небу, затеняя за собой солнце и свет. Всё словно обрело серость. Голубое море теперь бурлило ещё сильнее, а морской штиль быстро сменился на беспокойный шторм. Луч света пробивался сквозь тучи, и ослепил Джеймса, но тот, лишь прищурив глаза, наслаждался искусственным теплом, которое так умело выдавала проекция.

– Джеймс! Чем занят? – прозвучал голос позади него. Джеймс повернул взгляд и увидел Ника, одетого в его любимую белую рубашку и серые брюки. Типичный стиль офисного клерка. Он держал в руках бумажные стаканы, из которых исходил пар. – Спишь что ли? Я тебе кофе принёс.

– Я не спал. – Джеймс потёр глаза, и зевнул – Просто наслаждаюсь солнечным теплом, хоть и искусственным. – Джеймс не глядя потянул бумажный стакан ко рту, сделал пару глотков, сморщился, и поставил его на стол. – Не люблю американо. Как продвигается работа?

– Всё отлично. Завтра улетаю в Нью-Йорк на пару дней. Скоро выборы, нужно взять интервью у кандидата в президенты. Подготовил парочку вопросов. Хочешь взглянуть?

– Отправь мне на почту, вечером посмотрю. Думаешь он ответить на твои вопросы?

– Не всегда же им отвечать так, как хочет этого правительство. У людей ведь тоже возникают вопросы. И тем более, ничего запретного, или интимного, в моих вопросах нет. Задам лишь самые основные. – Ник осушил стакан с кофе, взял со стола стакан Джеймса, и сделал пару глотков.—Ты не против? – Джеймс отмахнулся – Прости, что сделал не тот кофе, просто я забыл, какой ты пьёшь. – Но Джеймс лишь улыбнулся и стал наблюдал за Ником, как он жадно пил эту горькую смесь. – И кстати, я вчера после работы встретился с Лилиан.

– О, поздравляю. И как всё прошло?

– Замечательно – Ник сделал неуверенную паузу – Я на это надеюсь.

– Что-то случилось?

– Нет. Всё хорошо. Просто переживаю, что я могу ей не понравиться. – Ник смущённо опустил голову.

– Не переживай, друг, уверен, что у вас всё получиться. – Джеймс похлопал плечо Ника, отчего тот заулыбался. – Если хочешь, могу поспрашивать у неё о тебе.

– Спасибо, но будет лучше, если я услышу это из её уст.

Вдруг, проиграл звуковой сигнал, и голос из динамиков оповестил: «Уважаемые коллеги, время обеденного перерыва скоро начнётся. Просим покинуть ваши рабочие места и направится в кафетерий для персонала. Желаем вам приятного аппетита.»

– Ну, пошли на обед? Только стаканчики не забудь выбросить.

– Хорошо. А ты пока спускайся, я хочу встретить Лилиан. Увидимся внизу!

Ник взял стаканчики с собой и с довольным лицом направился к лифту. Джеймс смотрел в след Ника и вспомнил, как этот парень постоянно беспокоился до или после свиданий с девушками, в особенности если эта девушка, как он часто выражался, была «та самая». Парень он видный, девушкам нравятся высокие, маскульные блондины, и зная, что некоторые сотрудницы запали на него, но Ник об этом, к сожалению не знает, а Джеймс всё забывает ему об этом сказать. Да и теперь смысла не было, если у него появилась интрижка с Лилиан.

Джеймс особо не спешил идти на перерыв, а лишь наблюдал за бушующим штормом, который теперь так яростно раскачивал пальмы, словно их вот-вот с корнями оторвёт.

Спустя несколько минут, Джеймс опустился на лифте в кафе для сотрудников. Этаж был полон, и очередь уже выстраивалась змейкой по всему периметру. Само кафе выглядело футуристическим; на потолке свисали большие выпуклые треугольники белого цвета, внутри которых светились белые лампы, стены вокруг, местами, были украшены кругами красного и синего цвета, под флаг США, столы и стулья, в стиле минимализма, стояли с большой дистанцией друг от друга, за которыми сидели сотрудники и общались, по углам также стояли диваны со столиками, позади которых висели стеклянные цветные барьеры с барельефом фигур звёзд, разных размеров. Полы здесь обшиты паркетом тёмно – серого цвета под древесный рисунок. Чуть дальше стояла длинная раздача, на которой выстраивались люди. За самой раздачей, не было сотрудников, их заменяли роботизированные автоматы для подачи еды. Джеймс взял один из лотков, поставил на транспортерную ленту, и автоматы начали заполнять ёмкости яркими разноцветными жидкостями, похожие на тусклую краску. За раздачей стоял мускульный мужчина, лет сорока, с густыми усами, свисавшими до подбородка. Имя этого мужчины – Амато. Джеймс совсем недавно с ним знаком, когда тот только пришёл работать в корпорацию, а казалось, словно они знакомы пол жизни.

– Проходим, не задерживаем очередь. Сегодня на обед замечательный овощной суп, а на второе, картофель с индейкой. Так что прошу вас не морщить лица, еда сегодня наивкуснейшая. Всё равно у вас нет выбора. – мужчина громко посмеялся, и ударил ладонью по корпусу одного из роботов. – О! Кого я вижу, сам мистер Главный Редактор пожаловал. – Амато протянул руку Джеймсу, и крепко её сжал до хруста.

– Твою ж… Амато! – Джеймс застонал от боли.

– Прости, брат, новый киберпротез. – он покрутил рукой в воздухе – Смотри, как настоящая! Только вот нужно время, чтобы привыкнуть.

– Поздравляю. – тихо выдавил из себя Джеймс, потирая кисть и чуть сморщившись. – Как поживают твои роботы?

– Ты не представляешь, как меня раздражают эти куски железа. Постоянно нужно следить за ними, а то могут перепутать ёмкость, с башкой нашего сотрудника, и всё, считай накормлен. – Амато пожал плечами, и усмехнулся. – А пока, ждём финансирование на обновление системы, или хотя бы на ремонт, иначе, мои нервы не выдержат, и я сломаю тут всё к чёртовой матери.

– Они же на прошлой неделе собирались что-то обновить. Стэнли говорил.

– Я слыхал об этом, но, как видишь, снова собирались и снова ни-хе-ра. – на секунду они затихли – Ладно Джеймс, не задерживай очередь. Увидимся после работы. – Амато махнул в сторону очереди, и продолжал выкрикивать шутливые фразочки.

Джеймс взял себе напиток и направился к столику, где сидел Ник, Лилиан и ещё группа коллег из отдела типографии. Они что-то обсуждали, оспаривали, и громко смеялись. Увидев Джеймса, они резко замолчали. Лилиан махнула ему рукой, и пригласила сесть рядом.

– Приятного аппетита. – спокойно произнёс Джеймс. Все почти одновременно махнули головой. – Как овощной суп? Сносный?. – Джеймс пытался поддержать разговор, но всё безуспешно. Такое поведение довольно просто объясняется; в компании существует разделение между начальством и рядовыми сотрудниками. Первые общаются и обедают отдельно от вторых, и это считается вполне нормальным, а вторые не любят начальство и вовсе, даже если он будет самым добрым человеком во Вселенной. Но Джеймс не понимал такого разделения и всегда относился ко всем на равных, будь он хоть главой компании или уборщиком. Но сотрудники всё равно не хотят заводить дружбу со своим начальством. Лилиан постукивала указательным пальцев по столу, стараясь придумать тему разговора. По лицу было видно, что её раздражала тишина.

– Может, вы уже прекратите?! – начала Лилиан.

– Что именно? – тихо спросил рыжеволосый парень, сидевший напротив неё.

– Почему, когда к нам садится Джеймс, вы начинаете молчать?

– Лилиан, всё в порядке, я их понимаю. – Джеймс положил ей руку на плечо – Давайте поедим в тишине.

– Я не понимаю. – прошипела Лилиан.

– Давай я объясню. – отозвался Ник, вставая из-за стола, словно собирался изложить подготовленную речь. – Так как Джеймс наш начальник и отношения у сотрудников к начальству, мягко сказать – плачевное, то ребята, сидящие за этим столом, не хотят, чтобы их насмешки и сплетни, в сторону начальства были услышаны, из-за боязни быть наказанным.

– А с чего вы взяли, что за насмешки начальства вас накажут? – подхватил Джеймс.

– На прошлой неделе уволили Стива и Чарлза из отдела корректировки, и всё потому, что они обсуждали Стэнли, и его правдивую историю о том, как он стал генеральным директором, а Ричард – его второй помощник, подслушал их разговор и всё ему рассказал.

Джеймс засмеялся. Ребята за столом смотрели на него вопросительным взглядом.

– Забавная история. – Джеймс потёр лоб и выдохнул. – Только вот про уволенных ребят я не знал.

– Тем более, ты работаешь со Стэнли давно, и также являешься его помощником. – сумничал паренёк в узорчатой жилетке.

– И что? Я ненавижу этого напыщенного идиота, и не собираюсь быть его личным доносчиком. – Джеймс развёл руками, чуть не обронив стакан с соком. – Будьте спокойны, парни, мне можно доверять.

Голос в рупоре скомандовал: «Уважаемые коллеги, перерыв окончен, прошу вас приступить к работе. Хорошего и продуктивного дня!»

Когда помещение опустело, Джеймс сидел один, и потягивал апельсиновый сок. А тем временем, роботы-уборщики – в сопровождении Амато – убирали посуду и протирали столы. Джеймс собрал лотки со стола и поставил их на раздачу. Амато поблагодарил его за помощь и громко выкрикнул в пустое помещение: «Вот бы все сотрудники не были такими свиньями!».

Джеймс поднялся на лифте в свой офис, где у входа, его ожидал Стэнли.

– Бейкер! Я собрал в аудитории сотрудников, нужно провести совещание и напомнить им о своих обязанностях, а то у них не получается то, что требую я и наше начальство. У меня времени на это нет, и поэтому я доверяю это тебе.

– Хорошо, что-нибудь придумаю.

– Эй, не надо придумывать. Тебе нужно поделиться свои опытом с ними, разъяснить что к чему. Я тебе отправлю на почту методичку, в ней прописано, какие проблемы нужно решить, и над чем нужно поработать. – Стэнли похлопал Джеймса по плечу, и вошёл в лифт – Я надеюсь на тебя! – двери лифта закрылись, и кабина умчалась прочь.

– И на кой чёрт ты здесь работаешь?! – пробормотал про себя Джеймс.

Он вошёл в широкую овальную аудиторию, размером с кинотеатр, и узорчатыми матовыми стенами, оранжевой и жёлтой расцветки. Окно сбоку располагалось по форме гигантской молнии, на которой проецировался вид зелёной не скошенной лужайки, а ясное голубое небо выглядело слишком не естественным, но Джеймс уже не помнит, как выглядит ясное небо, и словно знает, как его различить. На тёмном потолочном пространстве, где гулко шумели вентиляционные шахты, красовались ромбовидные люстры и софиты, ярко освещая полную сотрудниками – из разных отделов – аудиторию. Примерно двести человек входило в штат отдела редакции, за которую отвечал Стэнли. У Джеймса было в подчинении около пятидесяти человек. И это лишь малая доля сотрудников. «The American Daily» стала очень авторитетной компанией в мегаполисе, имея в подчинении абсолютно всю прессу. Владельцы выкупили все фирмы в столице, связанные со средствами массовой информации, и таким образом убрали конкуренцию. Перестала существовать и свободная журналистика, на ряду с законом об ограничениях свободы слова. Теперь вещательные мегакорпорации – «Times», «CGN», и «The American Daily» – превратились в государственную монополию.

Журналистский труд для Джеймса был особым ремеслом, и лишившись его, он потерял в некоторой степени себя. Восстановившись после автокатастрофы, работа журналиста открылась для него совершенно случайно; сидя в кафе и попивая капучино, к нему подсел мужчина лет тридцати, в гавайской рубашке и галстуке, совсем не подходящем к этому сумасшедшему стилю, и словно зная, что Джеймс находится в поисках работы, предложил ему стажировку на журналистскую должность. Он согласился не думая, но когда вернувшись домой, к нему пришло осознание о вероятно будущей профессии, и о которой он слыхал мельком. В первый день стажировки, в новостную фирму «The News», дела шли хорошо, работа стала для него любимым делом, и с энтузиазмом он снимал репортажи, писал статьи и нарабатывал писательский навык. Всё шло хорошо, но не всегда хорошее длиться долго, не правда ли?

Джеймс вышел на трибуну, приглушил свет и включил проектор, на котором отобразился логотип компании.

– Здравствуйте, уважаемые коллеги! – он слегка постучал по микрофону – Всем меня слышно? Прекрасно. Начну пожалуй, так сказать без прелюдий, к основному донесению информации. Наш директор редакции считает, что вы плохо справляетесь со своей работой. Я думаю, что он не прав. Вы работаете хорошо – даже отлично, и нет никакого смысла здесь вам что-то объяснять. Многие работают здесь из-за интереса к своей работе, как и я. И вы прекрасно видите, как работает эта информационная кухня. Скажу честно, она работает плохо. У нас нет прав на свободную журналистику, мы печатаем новости по шаблону, и знаем, что сто процентов новостей – ложь и пропаганда. Когда я работал в фирме «The News», у нас не было ограничений. И когда я вижу тотальный контроль на новости и СМИ, меня это раздражает. А вас?

Вдруг, высокий мужчина в белой рубашке поднял руку.

– Я не понимаю, к чему вы ведёте.

– Вас это не беспокоит?

– Совсем нет. Я делаю свою работу, и меня, как и всех здесь, всё устраивает.

– Не говорите за всех.

– И с чего вы взяли, что мы публикуем ложь?!

– Вы бываете в городе?

– Да.

– И вас не смущает та лживая реальность, о которой вы пишете здесь, и какая реальность есть там – настоящая? Это ведь два разных понятия.

– Мистер Бейкер, мне кажется, что мы попусту теряем время. Давайте поговорим о более важных вещах!

Но Джеймс лишь покраснел от стыда. Его одновременно взяло зло на себя, что он поднял эту тему. Но он думал, что получит совсем другую реакцию. А пока он стоял в глубоком молчании, на него пристально смотрели сотрудники, у которых в глазах отражалось свечение проектора.

– Ладно. Можете быть свободны. – Люди медленно выходили из аудитории, и возмущались.

В дверях аудитории стоял Стэнли, и по его недовольной кривой роже было ясно, что сейчас начнётся.

– Джеймс! В мой кабинет! Живо!

Джеймс шёл следом по длинному коридору, где располагались кабинеты отдела. Он смотрел вниз, на шерстяной персидский ковёр, ведущий куда-то в бесконечность, словно язык Василиска поглощал его в свой желудок, где одновременно обитал кабинет Стэнли. Синхронные постукивания каблуками туфель усиливался, превращаясь в тяжёлые удары молотом по наковальне. Стэнли шёл впереди и Джеймс кинул взгляд на заправленную рубашку в брюки, толстый кожаный ремень из крокодиловой кожи, который был слишком затянут, вывалив по бокам жировые складки на спине. В голове промелькнула мысль, но он её сразу откинул.

Войдя в кабинет, Джеймс начал рассматривать местный интерьер и с ухмылкой на лице, тихо высмеивал вкусы Стэнли. А они, уж поверьте, были совсем примитивны, будто пьяный дизайнер интерьера решил совместить весь мусор, в одно маленькое пространство. Всё вокруг выглядело так; лакированный стол из дуба, на котором стояла подставка для ручек из чёрного мрамора, монитор от фирмы «Pear», с белым карбоновым покрытием, пару кофейных чашек пурпурного цвета, картины из эпохи Возрождения, вперемешку с плакатами из боевиков 80-х, офисное кресло обшитое кожей, цвета французской ванили, статуэтка Линкольна, который оседлает локомотив, и в углу красуется мраморная статуя Венеры Милосской, в натуральную величину. Подобный интерьер Стэнли не менял с первого рабочего дня в корпорации. Он предложил Джеймсу сесть, а сам, налил себе виски, нажал пальцем на стол, и вдруг из стола, точнее из внутренней ёмкости, вылезла сигара, размером с палец. Этот толстый дурак, всегда мечтал походить на стереотипный образ настоящего босса, который так любил восхвалять после просмотра фильмов про успешных людей.

Стэнли засунул сигару в миниатюрную гильотину и резким ударом срубил нужную часть. Затем засунул её в рот и причмокивая, словно пытаясь пожевать сигару, начал:

– Тебе была поставлена задача, но ты решил высказать своё никчёмное мнение своим коллегам.

– Никчёмное? А то, что мы хернёй занимаемся, это по твоему как?

– Мы… – Стэнли наполнил грудь табачным дымом с приятным запахом шоколада, и в наслаждении, выдохнул – … занимаемся тем, чем должны. А ты не должен здесь устраивать хренову революцию… – он направил указательный палец на Джеймса – … ты понял меня?

Джеймс промолчал. В этой беседе он был бессилен, ведь с одной стороны Стэнли прав, ему не нужно было говорить сотрудникам то, что его злит изнутри, но Джеймс хотел услышать ответное согласие и поэтому так поступил.

– Я не услышал ответа на мой вопрос. – пробурчал Стэнли.

– Не строй из себя охренительного директора! Ты такой же клерк, как и я.

– Закрой свой рот! – вдруг взревел Стэнли. Видимо слово «клерк» его зацепило.

– Эй, по аккуратнее со словами. – спокойным видом промолвил Джеймс, но одновременно сжимая кулаки до хруста.

– А то что? – Стэнли затянулся сигарой, и не отрывал взгляда от Джеймса, ожидал ответа, но его не последовало. – Если я расскажу высшему совету о твоих выходках, то ты мигом вылетишь отсюда, а после, тобой займётся ЦФБР. А у меня, – уж поверь – есть

кое-какой компромат на тебя, и я знаю, чем ты занимался вне работы. – он достал из ящика маленькую коробочку из прозрачного стекла, внутри которой лежал накопитель, – типа флэш-карты – размером с ноготь. – В начале этого года, ты снимал репортаж о нарушении трудовых прав в корпорации «Tangent». Ты опрашивал сотрудников о длительности рабочего дня и о зарплатах. Один из сотрудников, рассказал руководству о твоей деятельности, и ты

чуть не попал в руки полиции. Мне удалось тебя отмазать, а весь репортаж пришлось уничтожить, но я сохранил кое-какие данные.

– Разве это незаконно? – еле сдерживаясь, спросил Джеймс.

– Ты что, Джеймс, с луны свалился?! Закон не разрешает допрос сотрудников любой корпорации. Даже если это будет сам президент, чёрт побери. Если они хранят какие-то тайны, то это не наше дело. Закон на их стороне, и ты это знаешь. Нельзя играть с огнём, особенно, если это касается авторитета нашей корпорации. – Стэнли положил коробочку в ящик, и закрыл его на биометрический замок. – А тебе, Джеймс, придётся с этим смириться и продолжить свою работу. Иначе, тебя ликвидируют за нарушение закона. И поверь, этих данных вполне хватит, для привлечения тебя к ответственности. – он затушил сигару о стеклянную пепельницу. – Можешь идти.

Джеймс вышел из кабинета и побрёл по коридору, который становился ещё длинней. Двери лифта открылись перед ним, и зайдя в него, он ощутил обеспокоенность. Огоньки на кнопках быстро сменялись один за одним, а спокойная классическая музыка играла из невидимых динамиков, где-то в пятом измерении. Ещё никогда он не чувствовал себя таким подавленным. Словно все обратились против него. Неужели люди стали такими ничтожными? Готовыми поставить на кон – жизнь человека. И ради чего? Личного статуса и авторитета компании? Ему ужасно захотелось выпить. Об остальном он старался забыть и больше, никогда не вспоминать.

Ближе к вечеру, когда рабочий день подошёл к концу, Джеймс тем временем собирал документы и наводил порядок на столе. Позже, он спустился на лифте в кафетерий. Свет на этаже был выключен, кроме кухни и раздаточной линии, рядом с которой сидел Амато и копался во внутренностях робота, тихо ругаясь. Когда он увидел Джеймса, махнул ему рукой, что-то типа «я занят».

– В бар пойдёшь?

– О! А я уж подумал, что мне снова показалось. – Амато потёр глаза и устало выдохнул – Что-то я заработался. Ты подожди пару минут, я мигом, только разберусь с этой хренью.

– Снова барахлит?

– Лучше бы эта хрень барахлила. Завтра есть планы?

– Вроде бы нет. – ответил Джеймс, и сел за столик у раздачи. – Найду, чем себя занять на выходных.

– Это правильно. Слушай, я тут один бар приметил, может сегодня туда?

– Давай. Алкоголь нам не помешает.

Теперь изнутри, кафетерий выглядел мрачно; местами паркет освещали разноцветные огни неона, будто свет проводил свой ночной бал, под звуки полицейских сигналов, вой фильтратов и гудение моторов дирижабля. А вот и лучи прожекторов подключились к неону, словно знаменитость прикрыла собой остальных, лишь бы быть у всех на виду. Тихо под ухом Амато, играл радиоприёмник, который он прикупил на местной барахолке. Его всегда манили старые вещицы, которые, как он утверждал, были надёжнее, чем сейчас. Инструментальная музыка, созданная нейросетью была единственной, что слушал Амато.

Затем, послышался щелчок и лёгкий удар по роботу, Амато наконец закрутил панель, кинул отвёртку в ящик с инструментами, потёр руки и ушёл на кухню. Джеймс разглядывал сияющую обшивку робота, на которой виднелись многочисленные царапины, а снизу панели блестела гравировка: «Сделано в НГК. 2062 год.»

– Я готов, едем? – Амато надел карбоновую куртку и очки. – Поздно вечером будет кислотный дождь, и надеюсь, мы успеем приехать до того, как он начнётся.

– Амато, а что значит НГК?

– Независимое государство Китая. А что?

– Да так, ничего.

– Ладно, двинули!

Огни ночного мегаполиса завораживали; неоновые огни горели разными цветами, рекламные голограммы полуобнажённых девушек оживали на высоких небоскрёбах, и одна за другой менялась, словно живое слайд-шоу, уличные фонари освещали ровную дорогу, а лучи из плотного света, – исходящие от прожекторов – прорезали густые серые облака. Весь город светился как днём. В машине играла спокойная нейромузыка, совмещение нескольких жанров в одну, с помощью искусственного интеллекта, под которую Амато постукивал своей кибернетической рукой по бардачку. Электрокар подъехал к бару, с необычным названием «After Death», рядом с которым стояла длинная очередь и обвязывала людей красной шёлковой лентой, с подсветкой белого света внутри. Неоновая арка на входе переливалась бирюзовым и фиолетовым цветом, изображая разнообразные полосы и символы, после которого показывался и сам логотип бара, а по бокам висели большие турбины, из которых исходил шум и серый дым. Само здание было небольшим, примерно на два этажа, имевшим несколько выпуклых прямоугольников, на которых располагались окна-иллюминаторы. В них горел пурпурный свет, сквозь просвечиваемые шторы и можно заметить силуэты, двигающиеся монотонно. Скорее всего там были апартаменты, где трахали проституток, или кибер-проституток. Разницы почти никакой, кроме отсутствия усталости у кибер-девочек. Пока Джеймс наблюдал за местным бытом, Амато вытащил из электрокара ящик с инструментами и стукнув его по плечу, радостно выразился:

– Ну что, Джим, повеселимся? У меня здесь работает один знакомый, он сможет выбить нам скидку, по старой дружбе. – Джеймс активировал систему защиты от угона и последовал за Амато.

– А зачем тебе ящик?

– Для безопасности. – но Джеймс допрашивать его не стал и направился следом.

У входа стоял маскульный чёрнокожий охранник, и почти не двигался, только лишь пробегал глазами и следил за обстановкой вокруг. Амато что-то показал ему, и тот, как статуя, двинулся на пару сантиметров вправо, чтобы нас впустить. Внутри бара стоял густой сигаретный дым, который прорезали огни светомузыки и вспышек, под кислотное техно. Джеймс прокашлялся и прикрыл нос рукой. Когда они прошли сквозь неоновый тоннель, то очутились в некой содомии; мужчины сидели на бархатных диванах и распивали пиво, а одновременно под столом сидели девицы и делали им минет, в другой стороне бара, на шестах танцевали кибер-девочки, раскрепощённо раздвигая ноги и выставляя на показ своё нижнее бельё, сквозь которого можно увидеть – кибер-вагину?!

– Джеймс, присаживайся, я скоро приду.

– Хорошо. – Джеймс махнул рукой, одновременно глазея на девочек и ощущая, что его естество пробуждалось, ведь секса у него не было очень давно. Когда наконец, Джеймс пришёл в себя, то крикнул бармену:

– Друг, два бокала «Кёльш» пожалуйста.

Пока Амато отсутствовал, Джеймс решил отвлечься от соблазна, пока смотрел шоу через зрительный имплант, и медленно потягивал пиво. В цифровую эпоху многое изменилось, теперь импланты стали обыденной вещью, которые есть у большинства людей, но также, многие не могут их себе позволить. И дело в росте спроса на них, и в цене. Подобные импланты заменили средства связи и прочие умные устройства. Теперь, множество документов, банковских счетов, и развлекательных сервисов, уместились в крохотное устройство. Даже можно управлять дистанционно электрокаром, или открыть дверь в квартире. Джеймс получил подобный имплант, после автомобильной аварии, примерно пять лет назад. После катастрофы, он почти ничего не помнит о своём прошлом, только частичные фрагменты воспоминаний. Джеймс выключил шоу, оглянулся, и решил поискать Амато, но услышал нежный голосок позади него. Он обернулся и увидел симпатичную девушку, чуть выше его, с непонятным цветом волос, который сложно понять из-за постоянно меняющегося света. В особенности его взору упали две роскошные упругие груди, на которых надеты тонкие кожаные портупеи. Одни лишь соски выглядывали через серебряные кольца.

– Привет, красавчик! Хочешь классно провести время? – её голос стал ещё нежнее, словно пронизывался сквозь уши, лаская головной мозг.

– Может, позже? – улыбнувшись ответил Джеймс.

– Я буду во втором зале. Спроси Жаннет. – и вертя восхитительными бёдрами, Джеймс смотрел на неё и одновременно делая глотки пива, смачивая пересохшую глотку.

Вау. Как такая прелесть, да и с французским именем, может работать в столь гадком месте?! Теперь диалог с Амато будет заполнен мыслями о предстоящем сексе с этой красоткой. Кстати, а вот и знакомый голос в дверях, на котором висела табличка: «Только для сотрудников»

– Хорошо, хорошо, ты главное в гости залетай, всё, будь здоров! – Амато радостно раскинул руки и сразу сложил ладони вместе, словно сейчас будет молится – Джеймс, ты прости, что заставил тебя ждать. Этот сукин сын не мог вспомнить меня, представляешь? Совсем из ума выжил, ей богу.

– Давно вы с ним знакомы?

– Пару лет. Хочешь расскажу, как это случилось? – Джеймс кивнул. Амато тем временем, позвал бармена и заказал ещё две кружки пива, видимо, одной ему было мало. – Короче, полгода назад, я после работы решил заглянуть в этот замечательный бар, чтобы расслабиться. С собой у меня был дрон – ремонтник. Стэнли меня попросил его починить, ну я и решил дома этим заняться. Пока я сидел на этом самом месте, где и сейчас, сюда заявилась кучка маргиналов, и начали размахивать своими пушками. Хотели они конкретно одного – отжать это приличное заведение. Бар отличный, тут не поспоришь. Один из – по-видимому – главных, приставил к моей башке пистолет, и начал с меня что-то требовать. Лично мне, такое общение не понравилось, и я решил пустить на них дрона. Так ты представляешь?! Этого маленького сучёныша переклинило, и он начал их ремонтировать – Амато громко засмеялся. – Ох не повезло же этим маргиналам. И вот, когда всё закончилось, из своей каморки вышел Ютака, и с такими выпученными шарами на всё это смотрел. Боже, как вспомню, до сих пор смешно. И вот, после того как я спас его бизнес, теперь он у меня до конца жизни в долгу. – Джеймса резко будто озарило.

– Хм, погоди. Как ты сказал? Ютака? Мне имя кажется до боли знакомым.

– Таких людей полно, брат. – Амато осмотрелся, словно искал лишние уши. – Здесь же японцев больше, чем коренных американцев.

– Точно! Давай тост? За всё хорошее, среди всего плохого!

– В точку! – они подняли бокалы и чокнулись. Амато залпом осушил пиво, и ударил бокалом по столу. Бармен, стоя в углу, посмотрел на Амато прорезающим взглядом.

– Амато, у меня есть один вопрос. Он прозвучит странно, но, ты помнишь своё прошлое? Лично я – нет. Есть какие-то фрагменты, но, они искажены и не понятны. – хмель ударил в голову Джеймса, от чего его речь замедлилась, но Амато выглядел так, словно вообще не пил.

– Честно скажу – я ни хрена не помню. Кроме того дня, когда лишился руки на стройке, но до этого – нет. Хоть убей. – Амато закурил сигарету. – Может, оно и к лучшему, а? Возможно, мы делали в жизни плохие вещи и по-хорошему, их не стоит помнить.

– Вряд ли мы были плохими людьми. – Джеймс махнул бармену. – Эй, друг, посчитай нас, пожалуйста. – бармен кивнул и достал из кармана пластиковую карту. Джеймс направил её перед собой, зрительный имплант быстро просканировал карту, и на ней высветилось: «Списание со счёта на имя: Джеймс Бейкер. Сумма: 79 долларов США.»

– Ну что, поехали домой? – Амато допил пиво и бросил сигарету в бокал. Джеймс тем временем подумал о Жаннет и решил подкинуть идею Амато. Тот лишь улыбнулся и качнул головой, а-ля «согласен». Хмельные сотрудники новостной корпорации, где-то в заднице мегаполиса, отправились по разным комнатам, с разными девочками. Джеймс не успел посмотреть на девицу Амато, да и интереса никакого не было, ведь перед ним была Жаннет. Они поднялись по лестнице, где на перилах мужчина трахал обеих кибер-девочек. Жаннет повела за руку Джеймса в комнату, где стояла большая кровать, на которой лежали шёлковые простыни, пару подушек, тоже шёлковые, а по бокам кровати стояли тумбы по форме капель. Внутри тумб стояли непонятные колбы с дозаторами и резиновые дилдо, размером с руку. Джеймс надеялся, что эти «приборы» не по его душу. Остальной интерьер ему был не интересен, так как Жаннет сразу положила его на кровать, спустила штаны и начала раздеваться перед ним, одновременно танцуя под джазовую классику. Её упругие груди слегка тряслись на пурпурном свете, придавая ей облик идеальной модели, той, которая так часто высвечивается на просторах торгового района, рекламируя нижнее бельё. Пульс у Джеймса участился и он ощутил некое тепло в нижней части тела. А Жаннет всё не переставала танцевать перед ним, и когда она повернулась к нему спиной и наклонилась, он увидел её зад, с которого медленно опускались портупеи, и когда наконец она освободилась от жестоких кожаных оков, при свете показалась её вагина. Жаннет нагнулась перед ним и начала мастурбировать, изгибаясь, как нечто изящное, что не поддаётся сравнению. Джеймс возбудился и тут было хотел пристроится к Жаннет, та нежно оттолкнула его ножкой, что-то вроде, «лежи, я сама всё сделаю». Но как тут бездействовать? После того, как Жаннет возбудила его, она повернулась к нему лицом и неспешно поползла к его члену, взяв его в тёплые руки. Джеймса содрогнуло, но когда он ощутил, как что-то влажное касалось его, он поднимать взгляда не стал, а лишь расслабился и с закрытыми глазами получал удовольствие. Она своё дело знает. Джеймс лежал, как звезда на песке и хватаясь за простыни, уже хотел поскорее трахнуть её, но Жаннет словно знала наперёд все его мысли и сама села сверху, схватив его руки, чтобы они поласкали её груди, и как профессиональный наездник каталась на нём верхом. Джеймс ощущал, что ещё не скоро закончит, и решил взять управление на себя. Он положил на спину Жаннет и в миссионерской позе, медленно раскачивался над ней. Его возбуждение уже достигло пика, в особенности когда девушка начала громко стонать и хватать простынь, словно она – её единственное спасение. Джеймс взял её за руки и начал ускорятся, тем самым лаская сосок, потом другой. Жаннет нравились его действия, а Джеймс в миг не понимал, как он до сих пор помнит, какого это – трахаться. Следующим этапом была поза doggistyle. Но в этот момент, когда её, и так огромный и красивый зад, стал ещё больше, Джеймс взял за ягодицы, как некую глину и начал одновременными покачиваниями вперёд-назад, мять их и порой – шлёпать по ним. Его будто поглотила личность, которая жаждала удовлетворить девушку. Он не думал о себе, а лишь о Жаннет. Он считал её оргазмы, как метроном, отмечающий короткие промежутки времени, и с каждым действием хотел заполучить больше, пока она не закричит «хватит». Но ей, по видимому, было мало. Вот сучка. И вот, момент истины настал, когда Джеймс ощущал прилив электрической волны снизу вверх, которая заставляла его продолжать. Через каждую мышцу, каждый нерв, он ощущал потоки энергии, что пробивали его насквозь и выдавливая стон, почти как у Жаннет. Затем, мышцы сокращались, глаза закатились куда-то в глубины черепа, а дыхание спёрло. Теперь перед ним одна лишь темнота, бессилие и наслаждение. Джеймс упал на кровать, обняв Жаннет, а та была не против, и сквозь одышку, он промолвил:

– Сколько с меня?!

***

Уже через некоторое время, Джеймс сидел за барной стойкой и закуривал сигареты, которые никогда не курил. Он краем глаза увидел бредущего Амато, который надевал майку и подтяжки на тело. По его виду можно сказать, что он ни чуть не меньше Джеймса доволен.

– Эх, брат, отличная идея была, я уж и забыл, что существуют такие удобные услуги. Ну, теперь домой?

– Поехали.

– Только я сегодня в бараках ночую, подкинешь?

– Без проблем.

Автопилотируемая система несла их по длинному и запутанному шоссе. Огни уличных фонарей постепенно сокращались, когда электрокар покидал цивилизованную местность и очутился там, где существовала анархия под правлением преступных структур. Границ между центральным районом и окраиной, не существовало, но в самом деле они были, в виде пропускных пунктов. Когда ровная асфальтированная дорога кончалась, начиналась разбитое шоссе, покрытая мраком и редким освещением фонарей. Джеймс был здесь редко и только по просьбе самого Амато, когда тому нужно было его подвезти или наоборот – забрать – так как Амато не имел электрокара, как и самих водительских прав. Он объяснял это тем, что не доверяет корпорации «Edison Motors» потому, что их электрокары только и губят людей из-за неисправностей, которые и не хотят исправлять. В самом деле он прав, ведь когда корпорация захватила автомобильный рынок, тем самым загубив всех остальных конкурентов и нефтяных магнатов, со временем электрокары перестали тестировать перед продажей, и теперь выпускают их, как шоколадные батончики, которые и делаются по времени, как и сами батончики. Только вот от бракованного батончика можно просто отравится, а от бракованного электрокара будут соскребать рожу с асфальта. Амато долго не думая, выбрал общественный транспорт, либо такси. Но побаиваться ездить в электрокаре Джеймса он не перестал.

Минув бывший туристический район Такома- Парк, Джеймс взял ручное управление и сбавив скорость, направился по выездной магистрали. Вокруг не было ни души. На горизонте виднелись овальные здания заброшенных отелей, где местами горел свет в окнах. Справа виднелось искусственное озеро, на берегу которого стояли массивные аттракционы; американские горки, колесо обозрения и прочая хренотень, которая уже давным-давно не работает. А всё почему? Потому, что влили в проект огромное количество денег, а оказалось, что содержать это всё добро как-то нужно, а денег жалко, и поэтому проект заморозили. Но нашлись богатенькие личности, которые этот район и выкупили, чтобы построить в нём собственное государство.

Густонаселённый район, где ночевал Амато, имеет достаточно плохую репутацию; высокий уровень преступности, наркотический трафик и проституция, превратила район – в Дикий Запад. Здесь живут низшие слои общества, многодетные семьи эмигрантов, низкоквалифицированные рабочие, и те, кого доит банковская система, пока тот не помрёт от нищеты. Здесь иногда можно увидеть и бывших бизнесменов, которых задавили конкуренты и оставили их без всего. По правде говоря, какой бизнесмен остался бы в живых, если бы его поимели и забрали всё до последнего доллара? Так что это могут быть только слухи. В общем, Такома-Парк – это прибежище для всего биомусора, которых выкинули власть имущие и доят другие – более жестокие. Сатана на их фоне выглядит милым ангелочком, хотя вряд-ли когда-то Сатана будет совершать столь ужасные дела, ради денег и бизнеса, ведь в аду нет экономической системы? Или…

Район контролируют четыре банды: китайские триады, японские якудза, мексиканские десперадо и итальянская семья. Большинство работают на китайские триады и японских якудза из-за хороших условий; кто на складах фасует наркотики, кто-то их варит, а другой, развозит по городу, или в разные точки планеты. Женщины здесь ценятся только в двух случаях: в первом, их используют, как проституток, во втором, как проституток, в целях шпионажа. Бывало такое, когда глава триады – Ли Чен – пытался украсть чертежи бронеавтомобиля у якудза, наняв при этом больше десяти боевых проституток, чтобы те, соблазном смогли их выкрасть, но кроме горы трупов и усиленной проверки, у Ли Чена ничего не вышло. Джеймс как-то писал об этом репортаж, но чуть не получил пулю в голову и ему пришлось всё удалить и забыть, как страшный сон. Ему постоянно везло на этот счёт. Только не понятно, почему.

Детей эмигрантов эксплуатируют для подпольного производства, должники работают на мелких фабриках по производству одежды, оружия, военной техники и прочих нужд банд. Тут также существует своя экономическая система, где банды торгуют друг с другом тем же оружием и этим же оружием друг друга и убивают. Зачастую, триады и якудза выполняют государственные заказы, но какие конкретно, этого никто не знает.

Амато часто ночевал здесь, так как один из членов триады этого района, его приятель. Амато не рассказывает о нём ничего, даже имени не говорит, а только упоминает о своём «старом друге, которого он когда-то спас». И только поэтому он может спокойно передвигаться внутри этого ада. Полиция здесь есть, но купленная от фуражек и до шнурков. Да и ни к чему они здесь, ведь власть считает район Такома-Парк – экономически полезным, и их совсем не касается, что происходит там, даже если нарушается закон.

Джеймс подъехал к ограждённому железным забором периметру и припарковался рядом с воротами, на которых было изображено разнообразное граффити, а сверху виднелась крепость, или форт, из высотных зданий, где и властвовала триада.

– Спасибо, братец, выручил меня – Амато пожал руку Джеймсу, вышел из машины и достал из багажника свой ящик, а пока Джеймс смотрел на разрушенные верхушки зданий, которые были слеплены из строительного мусора, и казалось, что вот-вот развалятся, Амато постучал по стеклу на двери, и оно опустилось:

– Джим. Я тут размышлял о прошлом, а ведь и вправду я его не помню, мать твою. Меня прям бесить начинает.

– Надеюсь, что наступить день, когда нам выпадет возможность всё вспомнить. Честно скажу, я и сам хочу узнать, кто я на самом деле. – Амато согласился.

– Давай, брат, в этом месте оставаться долго нельзя. Удачи!

– Удачи, Амато!

Выбравшись из дьявольского района, Джеймс решил ещё покататься по Вашингтону. В сон его, пока ещё не тянуло, а хмельное состояние выветрилось ещё давно. Теперь его желудок требовал еды. Джеймс знал, куда отправится перекусить, в «Sunset», местечко приятное и довольно простое. Там синтетическая еда была куда вкуснее, чем в сетях быстрого питания, и немного дешевле. В «Sunset» было много людей, ведь на кону выходные. Небольшое пространство изнутри походило на ретро-кафе 60-х; матовые голубые стены, полы в шахматный узор, повсюду кожаные ярко-красные диваны, располагались друг напротив друга, деревянные столы, обшитые плёнкой, на которых стояли соломки с солью и перцем, и салфетницы, овальные окошки со шторками в синюю клеточку, светящиеся надписи Кока-Кола, Пепси и названия кафе, плавно переливались насыщенными цветами, тем самым привлекая внимание, длинная барная остеклённая стойка, сквозь которой можно увидеть ножки официанток и высокие стулья с поршнями. Чуть дальше, где находился танцпол с музыкальным автоматом, люди, нарядившиеся по моде 60-х, танцевали под Дина Мартина, Мамбо Итальяно. Девушки, одетые в длинные красные юбки и белые рубашки, кружили в танце в паре молодых мужчин, которые одевались, словно английские бандиты. Остальные сидели за столами и поедали синтетический говяжий стейк с горохом, бургеры с картофелем-фри, салаты и хот-доги. Джеймс направился к стойке, где сел на стул и заказал пару бургера с колой.

– Вам колу с сахаром или без?

– Без.

– О, я вас знаю. Вы же Джеймс Бейкер, человек, который писал статью о нашем кафе! – девушка мило улыбнулась и вытащила из мини-бара стеклянную бутылку с колой.

– Было дело. – Джеймс улыбнулся и посмотрел на бейдж с именем девушки, её зовут – Катрина.

– Вы не представляете, как вы нам помогли. После вашей статьи, теперь в нашем кафе стало ещё больше гостей. Это вам за счёт заведения. – девушка протянула лоток с двумя бургерами и колой.

– Ох, не стоит…

Катрина возмущённо посмотрела на него и улыбнулась.

– Ну что вы! Примите в знак благодарности.

– Спасибо!

– Вам спасибо! Мы чуть было не закрылись, представляете? В последнее время, у нас выручка упала до нуля и уже хотели распустить сотрудников, а тут ещё этот кризис… Ну, в общем, отдыхайте. Если что, я здесь. – Джеймсу показалось, будто пролетел лёгкий флирт, но быстро развеял сомнения и приступил к бургерам.

Когда он быстро поглотил синтетическую еду и запил колой, он попросил Катрин карточку, чтобы оставить чаевые и вышел из кафе, под запевания теперь уже Элвиса Пресли.

На улице стояла приятная прохлада. Фильтраты теперь ещё громче шумели, создавая жуткий гул на пустой улице, где не было ни одной души. Джеймс поехал на подзарядную станцию и стоял рядом с электрокаром, медленно потягивая колу, рассматривал неоновые белые огни, сквозь лёгкой дымки вокруг. Затем он поехал на своё любимое место – на смотровую площадку. Длинное парковочное место, где стояли уличные фонари и смотровые бинокли, располагали один за одним в ряд, создавая пугающую схожесть. Где-то вдалеке целовалась парочка, которым было плевать на вид мегаполиса и ничего кроме них самих не существовало.

Джеймс встал к краю смотровой площадки и всматривался в бескрайний световой процессор мегаполиса. В некоторых районах света не было, а где-то его было слишком уж много. В самом центре виднелись обелиски торгового района, высотные стеклянные небоскрёбы, плавно переходящие в небольшие жилые апартаменты. Над мегаполисом летали вертолёты и дирижабли, а вдалеке виднелись мигающие точки, с красного на белый. Видимо, пассажирский самолёт. Наверное раньше, Вашингтон был как на ладони, но теперь и сотни ладоней не хватит, чтобы уместить хоть малую часть мегаполиса. Как же он красив. Такой опасный и одновременно захватывающий сознание. Джеймс видел в архивах, как в прошлом выглядел Вашингтон, но если отправить на это место, где он сейчас, какого-нибудь доходягу из девятнадцатого века, то он бы сразу сошёл с ума, увидев то, что отстроили его предки.

Вдруг позади него послышался знакомый сигнал. Он обернулся в сторону электрокара и увидел, как изнутри салона мигает красная лампа, и вместе с ней слышится неразборчивый голос системы. Джеймс подошёл к панели управления, где большими буквами написано: ВНИМАНИЕ!, затем слово сменилось на предложение: НАДВИГАЕТСЯ ХИМИЧЕСКИЙ ВЫБРОС. ПРОШУ ВАС, СЯДЬТЕ В САЛОН МИСТЕР БЕЙКЕР! Джеймс послушался и закрыл дверь. Потом он вспомнил про парочку, целующуюся вдали от него, он подъехал к ним, открыл заднюю дверцу и крикнул:

– Эй! Сейчас химический выброс начнётся. Быстро залезайте в салон!

Парень, что держал за ягодицы девушку, выглянул и в недоумении посмотрел на него.

– На хрен пошёл! – и показал средний палец Джеймсу, но тот продолжал:

– Придурок, вас сейчас кислотой убьёт!

– Это я тебя сейчас убью. – парень отодвинул девушку и направился к Джеймсу, а тот закрыл двери и со свистом шин уехал прочь, одновременно глядя на зеркало заднего вида, где парень вернулся к своему делу. Через какое-то время, ночное небо окрасилось в ржавый цвет и начался кислотный дождь. Едкие капли били по обшивке электрокара, на котором оставались следы металлической крошки. Теперь уже гул фильтратов превратился в вой, затмевая голос из рупора, что предупреждал покинуть открытую местность для безопасности.

Поздно ночью, когда Джеймс приехал домой, в холле сидел Айзек и смотрел новостные выпуски через нейрокомпьютер. Увидев Джеймса, сразу отключил проекцию и медленно встал из кресла.

– Не спиться вам, Джеймс?

– Решил воздухом подышать перед сном.

– Шутите?! Пару часов назад одну парочку кислотным дождём сожгло, представляете?

– Представляю. – Джеймс пожелал доброй ночи Айзеку, сел в лифт и уехал в квартиру. Его усталость усилилась, от чего ужасно хотелось спать. Еле заползая в квартиру, он бросил верхнюю одежду на пол, шлепком упал в капсулу, и в миг уснул.