Читать книгу Мои порочные преподы - - Страница 12

Утро добрым не бывает, особенно в последнее время. Какой-то дятел настойчиво звонит в дверь, а у меня похмелье.

Впрочем, как обычно и бывает в последнее время.

– Котик, может, откроешь? – писклявый голос девицы раздражает.

Как и смятое белье, и ее размазанный по лицу макияж. И глупые глаза, с напускным обожанием уставившиеся на меня. Как там ее?

– Открой сама, а я в душ, – поднимаюсь с кровати, отбрасывая ступней дешевые китайские стринги. – На столе портмоне, вся наличка, что найдешь – твоя.

– Может, потереть тебе спинку?

– Сам справлюсь, уходи.

Девица что-то обиженно бурчит, но я, уже закрываясь в душе вижу, как она подхватывает портмоне со стола. Пусть называет оплату своих услуг расходами на такси, если ей будет проще, лишь бы свалила.

Делаю напор воды более сильным, заглушая звонок в дверь. Нет уж, пока не приду в себя, никаких бесед.

Достали!

Ополаскиваюсь, умываюсь, и оборачиваю полотенце вокруг бедер.

– Ты скоро там? – доносится голос отца, и я закатываю глаза – воспитывать приехал.

– Привет, батя, – выхожу, хлопаю своего старика по плечу, и направляюсь на кухню. – Кофе будешь?

– Сын, это не дело. Что за… девушка, – отец привычно проглатывает ругательство, – открыла мне? И ты снова пил?

– Ну погудели немного, а девушка, – пожимаю плечами, – ты что, сам молодым не был? Повеселились, и разбежались.

– Ты уже год веселишься! Год! Сколько можно гробить свою жизнь?

Ну, началось!

– Бать…

– Нет, послушай, – кипятится отец, и отодвигает кружку с кофе так, что половина ароматной жидкости выливается на стеклянный стол, – я понимаю, бизнес рухнул, с лучшим другом поссорился, но сколько можно?

Поссорился? Это он так называет?!

Ссорились мы с Яром, когда школьниками были. А год назад он просто меня кинул.

– Хватит разговаривать со мной так, будто я еще малолетка! Жизнь – моя, и я буду делать с ней все, что захочу, – раздраженно отвечаю отцу, заведшему привычную, заезженную пластинку.

Оскомину набил своими нравоучениями. Сейчас стопудово будет спич про алкоголизм, от которого рукой подать до наркоты и смерти от передоза. Будто я такой кретин.

– Жизнь-то твоя, но распоряжаться ею буду я, – батя обманывает мои ожидания, сменив привычную пластинку. – Ты ведь все настаивал на самостоятельности? Чтобы я доверил тебе дела? Увы, сын, но никакого наследства тебе не видать. И бизнеса тоже, как и банковских карт, которые я, пожалуй, заморожу.

Это уже что-то новенькое!

– Да остынь ты, – сажусь напротив отца, и обхватываю кружку, от которой исходит сумасшедший аромат кофе – лучший антипохмелин. – У тебя, вроде, других детей нет кроме меня. Ну хочешь, я приторможу немного? Признаю, увлекся гулянками, завяжу скоро.

– Считай, что уже завязал, – холодно, будто подчиненному выговаривает отец. – Других детей у меня нет, но я лучше на племянников все перепишу, чем тебе доверю. Они хоть не просрут все так, как это умеешь делать ты.

Сжимаю кулаки… не был бы передо мной батя – врезал бы.

Как же он меня достал, сил нет!

– Спасибо на добром слове.

– Пожалуйста, сынок, – едко парирует отец. – Если хочешь продолжать хорошо жить, и войти в бизнес не как шавка, а как будущий глава, то тебе придется доказать, что ты не дерьмо. Не захотел по-хорошему, будет по-моему! Завтра ты выходишь на работу.

Захлопываю черную дверь авто, вымещая свою злость.

Ну и помойка!

Заштатный универ заштатного городишки, и мне здесь преподавать.

Спасибо, папочка. Большое спасибо!

Удружил!

А это еще что? На парковку, забитую Ладами и Киа Рио, въезжает знакомая машина. И водитель мне хорошо известен: бывший друг, который был мне ближе брата.

Ярослав, мать его, Воронцов.

Думаю, батя не обрадуется, если я, не дойдя до ректора устрою мордобой на потеху студентам, которым не посчастливилось учиться в этой дыре. Легко взбегаю по ступенькам, и захожу в эту убогую Альма Матер.

– Сергей Штерн, – представляюсь худому доходяге-охраннику. – Новый преподаватель. Как пройти в ректорат?

– Второй этаж.

Весьма лаконично. Жаль, что в кофейню не заехал, без дозы кофеина я не выдержу свой первый рабочий день. Подхожу к автомату, опускаю найденные в кармане мелкие монеты, и беру американо.

Бурда, но сойдет. Старбакса нет не только в этом жалком университете, но и во всем нашем городе. Пора привыкать к такой жизни.

Привыкать пришлось сразу, едва я успел дойти до ректората.

– Это наша Ева вас так? – Аркадий Олегович кивает на мою некогда белую майку. – Ваша будущая студентка, кстати. Гордость университета! Вы уж не сердитесь на нее, девочка загружена учебой.

– Не сержусь, – фыркаю, припомнив испуганные, полные паники глаза студенточки.

Вроде, ничего особенного: серая водолазка, строгие, почти мужские штаны, русые волосы, зализанные в высокий хвостик, но вот глаза у нее красивые.

Ева, значит. Гордость этого универа. Какой университет, такая и гордость, видимо.

– Уверен, вам понравится работать в нашем дружном коллективе, – ректор лебезит, но при этом старается не терять достоинства. – Давайте сначала изучим учебный план по уголовному праву, а затем уже познакомитесь с коллегами. К тому же, мы ждем…

Аркадий Олегович прерывается, услышав, как дверь кабинета открывается. Резко, во всю ширь, впуская Яра. Вот его, видимо, мы и ждали.

Кажется, я готов убить своего отца!

– Добрый день! Ярослав, – представляется он, и проводит ладонью по темным волосам. – Ваш новый преподаватель юридической психологии.

На меня бывший лучший друг не смотрит. Ну что ж, в конце первого рабочего дня нужно будет встретиться с ним, и отправить на больничный. Надеюсь, батя не станет слишком зверствовать из-за этого, но он сам учил меня решать проблемы по мере их поступления, и исключать дестабилизирующие элементы из своей жизни.

Вот я и исключу.