Читать книгу Мой муж - - Страница 2

Ночью я так и не заснула. Придумывала, как так поговорить с Исаевым, что ему сказать, чтобы он отказался от этой идеи. А утром не успел петух прокричать, в комнату ввалился Костя, включив свет. Знал наверняка что я после такого не смогу спать.

– Я баню пошёл топить, собирайся. Мыться пойдёшь, к свиданию готовиться! – брат заулыбался во весь рот, так что я смогла разглядеть его зубы, даже щурясь от непривычного глазам света.

– В пять утра?! – возмутилась я.

И я хотела пойти на встречу с Исаевым, мне же нужно было с ним поговорить. Сказать, что я против, но ещё не всё продумала. Не успела, да и мешали мысли про маму с папой и братьев.

– Надо хорошо подготовиться. Собирайся и пожрать мне что-то сваргань, – уже не попросил, а потребовал брат, словно мои права закончились вчера, и я теперь бесправная корова.

Хотят на кухню гонят, или замуж, да так словно это как в баню сходить. Легко и непринуждённо взять и выйти замуж за нелюбимого. Был бы этот Исаев хоть симпатичный… Меня передёрнуло от воспоминаний нашей последней мимолётной встречи несколько дней назад.

Мы шли с Сашей от реки, а он ехал мимо и пялился на нас. Ещё смеялись потом с подругой, споря, на кого он свой толстый глаз положил. А ведь Исаев тогда знал наверняка. Или он после этого успел с моим отцом договориться? Задумавшись, я совершенно забыла про брата, но он напомнил.

– Вероника! – крикнул с лестницы, и я зашевелилась, спустилась на кухню.

Костя уже сидел за столом, как барин.

– Пирожки же есть, что чай себе сам налить не можешь? – спросила нехотя, вступать в беседу с братом не было желания.

Я вообще не представляла, когда смогу отойти после всего этого и смогу ли? Вот так родной человек в одно мгновение стал чужим.

– Ты так и с мужем своим разговаривать собираешься? – со смехом спросил Костя.

– У меня нет мужа, и не будет! – нажала кнопку электрического чайника, брат даже этого сделать не удосужился. Козёл безрогий.

– Да куда ты денешься? Только ты за словами следи, а то Исаев мужик лютый. Будешь огрызаться, он тебе зубы пересчитает быстро, – непонятно чем довольный, заявил Костя.

Не стала ему отвечать, чтобы не огорчаться ещё больше, да и слёзы от обиды подступили к глазам и душили. Дождалась пока вскипит чайник, налила брату чай и подала пирожки, игнорируя его слова про то, как должна вести себя жена.

– Иди коровами командуй! Знаток жён нашёлся, – вступился за меня Слава, вернувшийся с гулянки.

Он приобнял меня за плечи и спросил;

– Что происходит, Никусь? – от него хоть и несло перегаром и он некрепко стоял на ногах, опираясь на меня, но был на моей стороне.

– А ты у нас знаток чего? Самогонки или чего-то ещё? – спросил Костя, скучающе глядя на нас.

– Не обращай внимания, пойдём, –  попыталась увести Славу, но он упёрся ногами.

– Что ты сказал?! Повтори, что ты сказал?! – Слава начал скандалить  с Костей, пытаясь вывести его на драку.

– Слава, не надо! Пошли отсюда, пусть пьёт свой чай и проваливает. Пойдём спать? Пойдём! – снова попыталась увести брата из кухни, чтобы не устроили драку, не дай бог, только этого нам ещё не хватало.

– А что я сказал? Что неправду говорю? Весь посёлок знает, что ты алкаш и наркоман! – не унимался, Костя, словно специально хотел раздразнить Славу и устроить разборки.

– Я прошу вас, прекратите, для чего вы это делаете?! – дёрнула Славку на себя, и он, пошатнувшись, повалился на пол, чуть не уронив меня. Больно ударилась о косяк ногой, точно зная, что будет большущий синяк.

– И что за шум вы тут устроили? – на кухню заглянул недовольный папа.

– Чего? Алкоголик буянит вот. Белочку, наверное, словил, – гадко смеясь, ответил Костя.

Папа тяжело вздохнув помог мне поднять Славу и мы отвели его в комнату. Я радовалась лишь тому, что драки между братьями не случилось. Уже хотела уйти к себе, но папа остановил.

– Погоди, дочка, ты… – держал меня за руку, подбирая слова, – Ты давай, только не дури. На встрече с Исаевым веди себя нормально. Дело решённое, пойдёшь за него замуж. Ни в чём нуждаться не будешь, сама подумай, что тебя ждёт, если взбрыкнёшь? – строго спросил папа.

– Я учиться пойду. Необязательно же в институт иди. Можно на маляра, там и общежитие дают, работу найду. Папочка, ну пожалуйста, не надо меня замуж за него! Я не хочу! Он страшный, старый, да он мне в отцы годится! – мои слёзные просьбы перешли в истерику.

– А ну-ка, цыц! Я сказал, пойдёшь, значит, пойдёшь! – строго оборвал мою тираду, – Мы с Борькой в город поедем, на ты нормально себя веди, учти, если чего учудишь, я семь шкур не с тебя спущу, а с матери твоей спущу. Поняла? – папа строго смотрел на меня, ожидая ответа, что я могла сказать с хрипом, сказала, что поняла.

Но на самом деле ничего я не понимала, как такое возможно?! Почему я должна?! Почему ценой своей личной жизни обеспечивать благо другим?! Почему Костя не женится на какой-нибудь старой уродине?! Которая будет его обеспечивать, такого молодого и красивого?!

Почему я?! Всё эти вопросы взрывались внутри, отцу я слова поперёк не сказала.

– Вот и молодец, иди собирайся, и чтоб красоткой у меня была. Хотя ты и так красавица, – ласково сказал папа, только мне теперь этих слов было тошно, лучше бы я страшной родилась, но счастливой.

Я вновь вернулась к себе, поняв одну простую вещь. Маму я точно здесь ставить не смогу. Отец ей житья не даст если я сбегу, подставлю её в первую очередь. Слёз уже не было, я просто просидела на кровати, не двигаясь до тех пор, пока в комнату не заглянул Костя.

– Баня готова, иди мойся, – и где уж тут сбежать, когда за мной ходит, этот пёс цепной?

Я собрала свои вещи и отправилось в баню, там дала волю казалось высохшим слезам. Ревела навзрыд, зная, что никто не увидит моих слёз и не услышит.  Наревевшись вдоволь, до головной боли и икоты, я отмылась. Не спешила намеренно, оттягивая момент сборов на свидание с Исаевым.

– Ну ты водяной! Думал уже не выйдешь, хотел заглядывать и проверять, не утопилась ли, – мерзко посмеиваясь прокомментировал Костя мой выход из бани, с хрустом надкусывая огурец.

– Не дождешься! – вот еще топиться из-за этих уродов…

Я уже назло хотела добиться своего чтобы их обломить! Вот соберу денег, сбегу с мамой, выучусь, добьюсь успехов, стану обеспеченной и независимой и посмотрим кто чего стоит! Таков был мой грандиозный план. Наивный по-детски, но помогал мне чувствовать себя защищенной во всей этой ситуации.

– Ну хорош болтать, иди наряжайся. Скоро Исаев за тобой приедет. Тачка у него крутая, конечно, не то что наша развалюха ржавая, – с завистью, мечтательно говорил братец о чужом добре, но меня возмутило не это.

– Зачем так рано?! –  на часах, наверно, не было и десяти утра.

– Вообще-то, к обеду договорились, так я вас знаю, вы бабы пока соберетесь, триста раз состариться можно, –  ехидно заметил Костя.

– А я для вашего Исаева прихорашиваться не собираюсь! –  заявила смело, заходя в дом.

Даже толком не выбирала, что надеть просто сняла первое попавшаяся платье с плечика. Ситцевое голубенькое в мелкий белый цветочек. Мама сшила и можно даже сказать, что платье было домашнее, но я в нём и по посёлку гуляла спокойно. Для Исаева сойдет.

Не дожидаясь, когда высохнут волосы, заплела две косы. Огляделась в зеркале. Девочка и девочка. Надеюсь, эта девочка отобьет у Исаева всякое желание жениться на ней. Маловата будет для такого ну если и не старика, то взрослого мужика.

В этом образе и легла на кровать, сложив руки на груди, не хватало только свечку воткнуть между ладоней и попа звать, чтобы отпевал. Поняв, что мысли дурные, сплюнула через плечо три раза, постучала по изголовью кровати и заложила одну руку под голову. И очень удачно, ведь спустя несколько минут в комнату заглянула мама. Увидела бы меня в таком виде, начала бы нервничать. Незачем ей.

– Дочка идти, позавтракай, – позвала меня, а я даже мысли не допускала спускаться к столу, там наверняка возле харчей трётся глист Константин. Прожорливая глотка.

– Мам не хочу, спасибо. Сыта по горло… – шепнула я.

Мне не хотелось ничего вообще! Ни шевелиться, ни разговаривать, даже с мамочкой. И она отнеслась с пониманием. Не стала меня уговаривать, за что я ей была очень даже благодарна.  Вот только побыть одной мне не удалось. Не успела мама за собой дверь закрыть, как в комнату заглянул Костя.

Надзиратель чёртов!

– Ну что тут? Ты в этом собралась идти на свидание?! – возмутился он, хотела выгнать его из своей комнаты, но не успела.

Он просто хлопнул дверью и удалился. Я даже и возразить нечего не успела, только вот зря я радовалась его уходу. Через несколько минут Костя вернулся уже с Сашей.

– Вот! Надо эту идиотку превратить в женщину! – заявил он, подталкивая мою подругу в  комнату.

– А что происходит? – зевнув, спросила сонная Александра

– Беспредел происходит! Живого человека насильно замуж выдают! – заявила я, не шевелясь и упираясь взглядом в низкий потолок.

– Саш, не слушай её.  Короче, давай помогай! Позарез надо, – просил Костя у Саши, и она, согласившись, вытолкала его за дверь, говоря, что мы сами справимся.

Подождала, пока он уйдет и ещё, выглянув за дверь, проверила, не подслушивает ли он. Только убедившись, что его нет, присела ко мне.

– Прилетел ко мне, выдернул меня с кровати! Говорит, спасай, помогай, я уж думала, пожар! И горим! Так за кого замуж выдают? – веселясь, спросила Саша, для неё всё было словно несерьёзно, хотя и я же поначалу решила что все шутят.

– За Исаева меня замуж решили выдать, представляешь?! Братья с отцом совсем ополоумели! За этого жирного старика хотят меня замуж выдать, чтобы я их проблема решила, материальные.

 Саша рассмеялась, и долго хохотала, лишь после спросила;

– А ты каким образом их проблемы решать будешь? Замуж выйти можно, только ты чем поможешь? Исаев жаден до мозга костей. Не даст твоим ни рубля, я если честно и не уверенна, что тебе даст хоть копейку. Закроет тебя в доме, заставит детей ему рожать. А давай его отбреем? –  весело предложила Саша.

– Давай, но как? – согласилась, а папе скажу, что понятия не имею почему Исаев отказался жениться на мне.

– Да он сам от тебя откажется! – заявила подруга, вскочив с кровати, – Нужно только прикид подобрать тебе шикарный, вот только у тебя такого точно нет… – задумчиво протянула Саша, заглядывая в мой шкаф, – А давай вставай! Ко мне пойдём!

– Давай, а ты уверена, что это поможет? – теперь на подругу я смотрела как на последнюю надежду.

– Уверена, уверена, я-то мужиков знаю. Исаев на тебя смотрел. Свой глаз положил, как на жену, значит, ему милая домашняя девочка приглянулась. Доказать ему, что это не так и делов-то. Давай быстрей, ко мне идем, – зевнув, заявила Саша.

Меня взбодрило ее предложение, и мы весело вышли из дома.

У себя дома Саша открыла передо мной шкаф.

– Ну вот, выбирай подруга! Для тебя не чего не жалко, может быть, вот это? – она вытащила короткое платье с пайетками черно-бордового цвета, – И еще макияж тебе забацать яркий. В общем, женщина вамп из тебя получится.

– А ты уверена, что не такая, какая ему нужна? – спросила с подозрением у подруги.

Идея, пять минут назад казавшаяся очень удачной, теперь вызвала сомнения.

– Ну, ты у нас такая миленькая, домашняя, хорошая девочка. Надо показать тебя ему с плохой стороны, – с лукавой улыбкой предложила Александра.

Я согласилась. Не зная, как это утомительно – перевоплощаться.

Спустя несколько часов, перемерив практически весь гардероб Александры, остановились на обтягивающем черном платье. Коротком до безобразия, напоминающим майку.

– Очень коротко, я не смогу в таком ходить, – постоянно пыталась опустить платье ниже, – Мне всё время кажется, что у меня трусы торчат.

– Ника ничего не торчит, а даже если и торчит, то нам это на руку, потому что Исаеву такое точно не понравится.

– Давай, быстренько перекусим. Тебя еще накрасить нужно и прическу тебе сделать. Тут сиди, я все сюда принесу, а то на кухне заляпаешь всё платье, – Саша унеслась из комнаты на кухню.

Оставшись одна, еще раз посмотрела в зеркало, и снова предприняла попытку чуть удлинить платье. Естественно, она оказалась тщетной. Стоило выпрямиться, платье вновь полезло наверх. Вернулось туда, где было. На середину бедра.

– Проститутка… – выдохнула я, глядя на свое отражение, и даже не задумавшись, что это платье моей лучшей подруги.

Саша вернулась с тарелкой бутербродов и банкой молока. Мы быстро перекусили и приступили ко второй части перевоплощения. Как оказалось, для меня еще сложнее, чем первая.

– Ты можешь открыть глаз? Открыть! А не закрывать его!

– Нет! Ну не могу я открывать глаз, держать его открытым, когда в него штукам всякими лезут прямо в глаз!

– Да не в глаз она лезет, а под глазом хочу тебе стрелочки нарисовать, давай, выпучи глазенки свои! И не смей закрывать, а то я тебе пальцем в глаз ткну! – смеясь, угрожала Саша, пытаясь что-то изобразить под моими глазами.

Дальше больше. Адская тушь для ресниц. Одно неловкое движение Сашиной руки и кисточка попала мне прямо в глаз.

– Господи! Это какая-то пытка! Я так без глаз останусь! И как вы можете? – от боли глаз заслезился и второй тоже в поддержку пострадавшему.

Я наклонилась так, чтобы не запачкать платье.

– Чёрт! Это все ты виновата, сидит и дрыгается, и я не могу накрасить даже! И теперь все переделывать! – начала психовать Саша, но всё-таки накрасила меня в итоге.

Я посмотрела на себя в зеркало в полном образе и уже вслух не стала говорить про проститутку. Но других мыслей у меня про себя не возникло.

– Ника, а это что такое? – спросила Саша, ткнув пальцем в ногу, которой я сегодня ударилась, когда пыталась оттащить Славку от Кости.

Длинный чернеющий синяк пересекал почти все ногу.

– Да ерунда, ударилась.

– Но я такой синяк замазать не смогу, мне тональника не хватит. Так, ладно, были у меня тут где-то колготки… черные. Плотное.  Должно быть незаметно, – бормотала Саша, роясь уже в ящике комода.

– Колготки?! Да я сварюсь в колготках, ты что?! Жара-то какая! – возмутилась я, но с Сашей было спорить бесполезно, она уже рылась в поисках маскировочного капрона.

Когда вся я была в образе прости господи, Саша хлопала в ладоши от радости.

– Так, дай-ка я тебя сфоткаю, – Саша щелкнула меня на память, мы с ней радостно посмеялись и я вернулась домой.

Предстояло ходить вокруг дома, тренируясь ходьбе на высоких каблуках.

– Ну вот, другое дело. Ты хоть на женщину теперь похожа, – прокомментировал мой образ Костя, явно ничего не смыслящий в женщинах.

В приличных женщинах.

 Яркий макияж, короткое платье, высокие туфли, все то, чего я никогда в жизни на себя не примеряла. И надеялась, что это оттолкнет Исаева. Он откажется от своей идеи, не желая видеть такую прости господи в роли своей жены.

– Господи, что с тобой Саша сделала?! – возмутилась мама, увидев меня.

– Ну, а мне нравится, – хохотал, Костя, – Исаев же мужик, а не нянька в детском саду, ему женщина нужна, не лялька с косичками, – рассуждал братец, снова что-то жуя.

Нашу беседу возле дома прервал сигнал. Я взглянула на часы, ну неужели так быстро время прошло? Казалось, ещё рано, но вот уже и обед.

– Приехал, ну, давай сестрица, не подведи! – приобнял меня гад, я еле увернулась.

Мама перекрестила меня, и я решительно пошла к воротам, но несмело вышла на улицу к большой чёрной машине.

Исаев сидел за рулём, провожая меня взглядом. Он опустил стекло, медленно снял тёмные очки и на лице его было удивление. Не могла понять понравилась ему или нет. В машину он меня не приглашал, но я набралась смелости и роль свою решил отыграть до конца.

– Здрасьте! – сказала по-хамски, пытаясь не упасть, прошла к машине.

– Ну привет! – усмехнувшись, произнес Исаев медвежьим голосом, открыв дверь изнутри.

Для меня отдельным выступлением стала посадка в машину. Пришлось изловчиться, чтобы забраться в этот высокий внедорожник, оставив платье на месте.

– Это тебе, – произнес Исаев, как только села и достал с заднего сидения букет роз, – Пока не знаю, какие цветы ты любишь. На первый раз розы, вроде, красивые.

– Спасибо, – поблагодарила его, принимая букет, понимая, как сглупила.

Нарядиться-то я нарядилась и как проститутка выгляжу, но вести себя иначе, чем я есть, я не могла, а Исаев, даря букет, уже предположил, что не последний. Значит, ему и такая прости господи нравиться?!  Хотела со страха всё переиграть, отказаться, но было поздно. Исаев уже тронулся с места и куда-то меня повез.

Исаев проехал почти весь посёлок и остановился возле крайнего магазинчика, пока я гадала, куда он меня повезёт. Если в «Крит», то не жмот, а если в «Чебуречную», то права Саша, жмот и все старания братьев и отца тем более глупы и бессмысленны.

– Подожди меня тут, я сейчас. – попросил Исаев и вышел из машины, оставь меня одну.

Я решила время зря не терять, и пока этот Медведь был в магазине, осмотрелась. В салоне была идеальная чистая, не то что в отцовской. Хотя вода с мылом нам доступны, но ни папа, ни братья не заботились о порядке в машине, ссылаясь на то, что она старая и ржавая. Не любила ездить на ней из-за пыли, но в Исаевской было сидеть приятно несмотря ни на что. Вот и у меня будет такая же, мечтательно думала я, рассматривая красивые детали, ровные строчки на коже, яркий экран. Всё было таким красивым и чистым, ни соринки, за исключением фантиков от конфет в подстаканнике. Хотя и они были аккуратно сложены ровной стопочкой. Несмотря на то, что в салоне дул прохладный воздух мне было жарко и ладони вспотели. Держа букет, осторожно вытерла по очереди каждую руку о колготки, попутно пытаюсь сделать платье длинней. Надо было брать то что с пайетками, оно было сантиметров на десять ниже чёрного.

– Ну и на кой я так вырядилась? – спросила саму себя, поглядывая на себя в зеркало.

Хотела посмотреть, что у меня с лицом. От макияжа Сашкиного ощущение было такое, что глаза вот-вот вывалятся. Вообще, вид у меня был прежний. Как у проститутки, но не простой, а как у жутко уставшей проститутки словно после рабочего дня. И зачем нужна эта косметика, которая только портит лицо? Правда я просто не спала всю ночь, может, это из-за этого?

Хотя это было и неважно, хотели надурить Исаева, а в итоге чувствовала полной дурой себя я.

Возле магазина просидела в машине где-то минут десять. Словно в цирке зверушкой. Мимо то и дело проходили бабки и любопытно заглядывали через окна, пытаясь понять, разглядеть, кто сидит в машине Исаева. Поначалу я отворачивалась, чтобы не узнали, а потом вспомнила про букет роз в руках и спряталась лицом в красные бутоны. Наверное, слилась в итоге с ними, потому что лицо у меня горело от стыда. Такой позор на весь посёлок мне устроили родные люди.

Никогда не прощу! Всего добьюсь, а им ничего от меня не достанется! Такие у меня были грандиозные планы.

Исаев вернулся с пакетом продуктов и сел за руль. Мы снова поехали только не в «Крит» и не в «Чебуречную», а уже за пределы посёлка. Тут мне совсем стало не по себе. Одно дело где-то в ресторане сидеть или в кафе среди других людей. Совсем другое быть наедине с мужиком бандитской наружности и соответствующей славой.

– А куда вы едете? Куда это вы везёте меня? – спросила у Исаева, пытаясь скрыть свой испуг нарочитой наглостью в тоне.

– В поле, – не шутя ответил Исаев, жутко глянув на меня, – Вообще я хотел пообедать с тобой в ресторане, но не могу себе этого позволить. Так что, едем на пикник, – объявил он, от слов о пикнике мне полегчало, немного.

А голос у него, конечно, медвежий, словно ворчит, а не говорит. Ещё и правда жмот, думала я. Но на пикник вроде бы неплохо. Хотя лучше бы всё-таки где-то на людях. От мысли, что этот толстяк полезет ко мне целоваться и лапать меня передёрнуло.

– А где пикник будет? Можно же было на речку поехать, – снова одёрнула платье, одета я совсем не для речки и пикников.

– Так там народу много, я знаю хорошее безлюдное местечко.  – ответил Исаев, улыбнувшись уголком рта.

 Ещё и косой… какой кошмар…

– Да ты не боись, я тебя не обижу! – заявил Исаев.

Видимо, у меня был совсем уж вид отчаявшийся.

– А я и не боюсь. Чего мне боятся? – заявила, смело глядя на него.

Где-то я уже читала, что надо смотреть на человека, чтобы не думал, что ты врёшь, боишься или стесняешься, и ещё что-то такое. Хотя чего-чего, а вот страха он у меня не вызывал.

На мой ему ответ только захохотал, как ненормальный. Смех у него, кстати, тоже какой-то медвежий. Прозвище Медведь ему так и напрашивалось.

Наша беседа как-то не клеилась совершенно. Её вообще не было этой беседы. И с каждой минутой рядом с Исаевым я чувствовала себя не в своей тарелке всё больше и больше. И в целом до места мы ехали, где-то минут тридцать… Целая вечность, когда с человеком не о чем поговорить, да и рядом сидеть не хочется.

Он привёз меня в бескрайнее поле. За которым даже реки не наблюдалось, из разнотравья сразу переходило в небо. Красиво хотя это была просто трава, вероятнее всего, кормовая для его же скота, что было очень символично. Ведь меня ему как бесправную скотину и предоставили. Вот и свидание у него со мной на поле с будущим кормом для коров.

Вышла из машины и стояла в сторонке, пока Исаев суетился с покрывалом. Он его расстелил, выложил продукты из пакета. Кефир фабричный в пластиковой бутылке, булочки с подтаявшим сахаром сверху и конфеты на развес. Было бы мило, если бы это был не Исаев, кто-то другой. Например, хоть Ваня Кочетов. Он небогат, зато не пузат и не косой, когда улыбается.

– Садись, – пригласил меня Исаев всё подготовив и сам завалился набок, прям на одеяло.

Нет, он не Медведь…

Тюлень.

Я потопталась на месте, понятия не имея, как сесть на одеяло. Ведь тогда точно платье задерётся до трусов, превратившись в майку.

А Исаев словно понял мои сомнения и метания. Со смехом поднялся и снова нырнул в багажник.  Вернулся он уже с пиджаком, который тут же обвязал рукавами вокруг моей талии, прикрыв ноги намного ниже колен.

– Ну вот. Так, получше, наверное, да? – спросил с улыбкой, кося на один глаз, – Теперь можешь сесть на покрывало спокойно, – предложил он, а я опешила от его проницательности.

Он же всё наше с Сашкой представление раскусил, и я уже точно знала, что выгляжу в его глазах полной идиоткой. С этим пониманием в голову взбрела новая идея. Решила, что может он откажется от меня, если буду косить под дурочку.

Жена дурочка то ему на кой?

– Спасибо! – поклонилась ему на манер русского народного, и скинув туфли, плюхнулась на одеяло уже без заботы о длине платья.

Мало мне было колготок, ещё его пиджак сверху жарил пятую точку. А ведь я на неё приключений вовсе не искала, можно сказать, вела затворнический образ жизни. Если бы ни Александра, часто требующая составить ей компанию, то и вовсе от книг бы не отрывалась. А так за меня мне мои братья и отец нашли приключений, и я не имела понятия, как от них избавиться.

– Ну ладно комедию то ломать, чего на свидание пошла, раз не нравлюсь? Приколоться? – неожиданно спросил Исаев, заняв своё прежнее место.

– А меня кто-то спрашивал?! – возмутилась я, ведь без меня же всё решили.

– Я спрашивал, а тебе как-то иначе передали? – спросил Исаев и тут же потянулся к кефиру, с хрустом скрутив крышку, отпил прямо из горлышка добрую половину, рукавом рубашки утёрся и протянул бутылку мне, щурясь то ли от солнца, то ли от удовольствия.

– Н-не нет, – замотала головой, отказываясь от напитка, – Не хочу.

– Так как передали? – уточнил Исаев, а я не знала, что ему ответить.

Я ведь думала, что он прям как отец, так и сказал в жёны и всё решено, а всё не так вовсе. И что отвечать? Правду? Или соврать? Пока соображала как ответить, Исаев не отвлекался от пикника, в ход разом пошли и булочки, и конфеты.

Вот это он обжора…

– Недоразумение какое-то вышло…– промямлила я.

И зря от кефира отказалась, во рту всё пересохло и пить хотелось ужасно.

– Конкретней, – потребовал Исаев, настроение у него явно и резко испортилось, и вот в этот момент появилось это чувство страха.

Мне захотелось подняться побежать по полю подальше от него, и я верила, что смогла бы убежать и спрятаться в высокой траве. Исаев бы на двух ногах точно меня не догнал, а пока в машину садился бы потерял время.

– Отец с братьями сказали замуж и что дело решённое, – призналась с тяжёлым сердцем, жутко мне эта вся ситуация не нравилась, чувствовала я, что надвигается нехорошее.

Так жаркий воздух стоит, предвещая бурю, а сейчас была именно такая погода. Солнце палило нещадно, а ветер где-то загулял, и полный штиль добавлял беспокойства.

– Интересно девки пляшут…– протянул Исаев, нахмурившись ещё больше, теперь и вовсе медведь, да ещё и злющий, и стало страшно за братьев и отца.

Хоть и как сволочи со мной поступали, а проблем с Исаевым я ему не желала.

– Раз мы всё выяснили можете домой меня отвезти? – с надеждой спросила я, поспешно решив, что это недоразумение закончилось.

Может, если свести всё к глупости, то обойдётся?

– Не могу, – отрезал Исаев.

– Но почему?! – внутри всё смешалось и страх, и гнев, ещё жара эта, я, голова закружилась, вскочив с одеяла, чуть не навернулась, потеряв возможность стоять на ногах.

Этот Исаев – медвежья морда ловко подхватил своими ручищами. Спас от падения, конечно, но теперь я седела не напротив него, а почти на его коленях.

– Перегрелась? На, – поднёс мне бутылку к губам, – Кефира попей, – предложил так, что считай, почти заставил, и я сделала глоток.

– Всё со мной нормально! – отбилась от его рук, которыми он пытался проверить мою температуру, только лоб сахаром перепачкал, – Вы домой меня отвезёте или нет?! – снова поднялась на ноги, с ненавистью стаскивая с себя его пиджак.

– Нет, – с ухмылкой ответил Исаев, и вновь улёгся на одеяло, только уже не набок, а на спину, подложив под голову ручищу.

– Почему? – спросила с ужасом, оглядываясь назад, и примерно прикидывая, сколько часов мне пешком до дома добираться.

Километров двадцать, это часов пять если по дороге.

– Потому что у меня обед, – довольно заявил Исаев, улыбаясь как медведь, наевшийся сот до пуза.

– Так отвезите меня домой и обедайте себе на здоровье! – кричала на всё поле, потеряв всякое терпение, у меня просто началась истерика.

От жары! От выходки родных! От этого мерзкого Исаева и моего жаркого, до жути неудобного наряда! Я готова была разреветься от отчаянья, а Исаеву было всё равно, он словно потешаясь ответил;

– Милая, пока я тебя буду катать туда-сюда, обед к концу подойдёт. Садись, булочку скушай, успокойся. Смотри красиво как, а ты злишься чего-то.

– А долго он этот ваш обед? – уточнила, так и не сев на одеяло.

Исаев поднял руку, посмотрел на часы, что-то прикинул в своей голове и только после этого ответил;

– Ещё полчаса можно отдыхать, а ты, если садиться не думаешь, встань чуть правей, – попросил меня, а я сразу догадалась зачем.

Он хотел дрыхнуть в моей тени.

– Посижу, пожалуй, – назло уселась, и на самый дальний от Исаева край одеяла, – что у Исаева вызвало очередную волну медвежьего смеха.

– Братья с отцом то не заругают, что жениха такого видного отшила? – спросил отсмеявшись, и вопрос его тоже был с издёвкой.

На меня он не смотрел, снова лёг, подставив лицо лучам солнца. Не удержалась, и скрутив дулю, показала его косой морде, пока не видит. Шиш тебе, а не молодая невеста!

– А вы им скажите, что сами от меня отказались! – предложила наудачу.

– Я не могу, – ворчливо пробурчал Исаев.

– Почему не можете? – боится, что ли?

– Не дурак и врать не приучен. Жуй булку ретивая кобылка, я вздремну минут тридцать, – заявил Исаев и перестал обращать на меня внимание.

Сидеть под палящим солнцем и наблюдать за спящим Исаевым мне не было никакой радости. Вообще радости не было. Если Исаев от меня не откажется сам, то папа неизвестно что устроит маме.

Чтобы хоть как-то развеется, я сняла кое-как колготки, прилипшие от жары к ляжкам, и пошла собирать полевые цветы. Трава приятно покалывала ноги, и я ушла далеко. Ромашки, клевер, одуванчики, цветок за цветком в жаркой тишине природы. Несмотря на тревоги, за сбором цветов я не только успокоилась, но и ещё в руках держала красивый букет в итоге.

Не знаю, сколько ходила по времени, поле спускалось ниже, и Исаев с его машиной исчезли из вида, зато в нескольких метрах от меня росла яблоня.

– Успею, не уедет же он без меня, – с этими словами преодолела это расстояние до деревьев вприпрыжку.

Дикие яблоки в наших краях мало чем по вкусу отличались от домашних, разве что в размере уступали. Я добралась до дерева и ветки с плодами оказались чуть выше, чем я предполагала. До яблок было не достать, а красные бока дички так и манили. Уж лучше свежесть дикого яблока, чем булка с непонятным кефиром.

Из-за тёплой зимы и ранней тёплой весны, по температуре больше выходившей летом, в этом году всё спело рано. Вот и яблоня была готова отдать свой урожай уже в начале июля. Ветки хоть и провисли под тяжестью плодов, а всё равно было не достать с высоты моего роста, даже в прыжке.

Трясти дерево было жалко, тогда яблоки упали бы сразу кучей, а мне столько было не нужно, да и не унести. У дурацкого Сашкиного платья даже подола-то нет. Я сама в него с трудом втиснулась и ни одно яблочко в нём не поместится.

Я бы могла забраться на ствол, но снова мешало платье, да и боялась испортить вещь подруги. Покрутилась под деревом и нашла палку, попытка дотянуться до спелого яблока успехом не увенчалась. Не хватило буквально сантиметра. Зря я Сашкины туфли оставила с Исаевым, мне бы пригодились.

Минуту я отчаянно смотрела на дичку, глотая подступившую слюну, соображала, как мне достать желанный плод. Абсолютно неожиданно и внезапно взмыла вверх под самую плодовитую ветку, чуть не врезавшись макушкой в гроздь этих диких яблок.

– Мне тоже сорви парочку, – проворчал Медведь Исаев, крепко обхватив меня ручищами за ноги.

То ли держал, то ли лапал, от возмущения не понимала даже, только видела, что платье задралось до позорной отметки. Трусы видно!

– Отпусти! Пусти меня немедленно! Совсем сдурел?!  – затрепыхалась в негодовании, пытаясь увернуться от яблок, что теперь были на уровне моих глаз.

Исаев непросто поднял меня, он умудрился усадить на плечо и спускать не собирался, только снова хохотал.

– Вот и на ты перешли! Вниз спущу за яблочко и поцелуй! – заявил этот негодяй, и от этой наглости я потеряла всякую жалость к дереву.

– Яблочко?! Будет тебе яблочко! – схватилась руками за ветку и со всей силы начала трясти несчастное деревце.

Плоды посыпались на медную голову Исаева, как августовский град с неба.

Но этому Медведю было всё равно, он не спустил меня на землю пока вдоволь не нахохотался от моего поступка.

Только увидев под ногами ковёр из яблок, поняла что натворила. Все эти плоды на земле быстро сгниют, а так могли бы стать кормом для птиц и диких животных.

– Жалко, пропадут… – протянул Исаев, стоя в стороне, уперев руки в плотные бока.

 Теперь и ему было не смешно.

– А нечего было хватать меня! Я вам не эта! Не кобылка ваша! – огрызнулась, достав из-под яблок свой подбитый букет полевых цветов, прихватила одно яблоко и обтерев о платье откусила сразу половину.

Вкусное! Особенно если учесть, что им могло прилететь по Исаевской макушке. Долго перед этим Медведем не расшаркивалась, да и ему было не до меня,он всё на яблоки смотрел, когда я рванула сразу в сторону машины. Мне нужно было снова натянуть колготки, если платье неспособно прикрыть трусы, так хоть они это сделают. Уже не так позорно. Но при Исаеве колготки снять я смогла легко, он же спал, а вот снова их натягивать при нём не было никакого желания.

Я торопилась, боялась не успеть, но в итоге успела не только одеться и обуться, а ещё и съесть яблоко, несколько конфет и кефира чуть-чуть отпила, пока Медведь не видел. Время шло, а Исаева не было, начала переживать как он там. Совесть начала меня беспокоить и запоздалый страх перед последствиями. Может зря я яблоками его зашибла? Возраст всё-таки. Сколько ему там лет? Лет сорок наверняка есть, а если меньше, то у меня для него плохие новости. Для младшего возраста выглядит он ужасно.

– Багажник открой-ка! – окликнул меня со спины Исаев, я даже вздрогнуть не успела. Его медвежий ворчащий голос можно было бы узнать из миллиона.

Доковылял наконец-то! Обернувшись, чуть челюсть на одеяле не оставила. Исаев стоял у машины по пояс голый, прижимая к своему животу самодельный мешок из собственной рубашки, полностью набитый дикими яблоками.

Вот это жмот! Всю дичку собрал!  Наверняка скормит потом поросятам! Ну и жмотина! Я поднялась в шоке и поплелась на каблуках к машине, открыла ему багажник, стараясь особо не разглядывать его пухлое тельце.

Опасалась, что станут сниться кошмары.

Уложив яблоки, Исаев собрал свою скатерть недобранку и сел за руль. Машину он собрался везти по пояс голым, что меня, собственно, не трогало бы, но я ехала с ним в машине. А я и так опасалась, что какая-то из слепых бабок могла меня идентифицировать.

Долго не решалась начать разговор, а ехали мы молча под шансон, тихо звучащий из магнитолы.

– Может пиджак накинете? – спросила его, собравшись с духом, и начала оглядываться, где он этот пиджак, кажется я его на одеяле оставляла, а Исаев всё в багажник убрал.

– Замёрзла, что ли? – ухмыльнулся Медведь, снова кося на глаз, – Подогрев сидения включить? – спросил он.

Ещё и тупой…

– Не мне. Вы, накиньте пиджак! – буквально потребовала, теряя терпение.

– А что? Воняю да? – он на секунду отвлёкся от дороги и обнюхал себя.

Ещё бы ты вонял… Но нет, слава богу, этот Медведь пах приятно каким-то одеколоном, по-мужски резковатым, но ему шло.

– Да нет же! Чего вы раздетый со мной едите? Увидит кто в посёлке, потом от сплетен и слухов не отмоешься из-за вас!

– Рубашка грязная, а в пиджаке жарко, но знаешь, я ценю твою репутацию, не буду её портить, – спокойно говорил Исаев, съезжая на обочину дороги, а мы не проехали и половины пути до дома.

И Исаев даже слова не сказал, просто смотрел на меня спокойно, ожидая, что я выйду.

– Вы серьёзно? Я до вечера идти буду! – было жарко, я устала и меня начала накрывать истерика.

– Так ты устать боишься или за репутацию? Кстати, твой наряд меня тоже дискредитирует. Даже и не знаю, кто кого от позора спасёт, если в посёлок порознь вернёмся. Я без рубашки, или ты в наряде дешманской проститутки? – резонно спросил Исаев, и я не могла этой резонности не заметить.

Наряд у меня действительно шалавистый.

– Извините… – шепнула с трудом, ругая себя за свой длинный язык.

Сама хороша, а на него наехала…

– Ты что-то сказала, я не расслышал? – издеваясь, спросил Исаев, всё прекрасно услышав, просто хотел, чтобы я повторила.

Ну ладно, глухой старикашка! Так уж и быть, повторю… Подалась чуть вперёд, ближе к его уху и заорала во всё горло;

– Извините!

Только этот Медведь не на ухо оглох, как я планировала, а снова расхохотался.

– С места не тронусь, пока не поцелуешь, – нагло заявил отсмеявшись, и убрал руки от руля, сложив их на груди.

Хотела бы сказать, что на пузо, но пуза как раз у него не было, только его задатки.

– Издеваетесь? – предположить, что ему просто дичкой мозг отбило было нельзя, он поцелуя просил ещё до этого.

– В губы, по-взрослому, – ответил на мой вопрос, едва-едва улыбаясь.

– А я никуда не тороплюсь, у меня обед не нормирован, – так же как Исаев, я сложила руки на груди и уставилась перед собой.

– Тогда ты можешь идти пешочком, а я поеду на работу, – выдыхая, Исаев наклонился ко мне, и протянув руку к двери, открыл машину с моей стороны.

Сомневалась я, даже ногу почти выставила за дверь, но поняв, что просто сдохну на этой дороге и не дойдя до дома, захлопнула дверь.

– Ладно, я согласна. Один поцелуй, но это ничего не значит! – с вызовом посмотрела Исаеву в глаза, маленькие хитрые прищуреные, карие глаза.

– Ага, – хмыкнул Исаев и его ручища тут же легла мне на затылок.

Не теряя времени, притянул меня к себе так, что пришлось упереться руками в его плечи, чтобы хоть как-то держаться. Тошнота от проникшего в рот Исаевкого языка была бы ожидаемой для меня реакцией, но как любила говорить Александра, что-то пошло не так…

Стыдно было самой себе признаться, но мне нравилось, как и с каким напором Исаев целовал меня. В районе груди что-то приятно щектало от этого. И язык у него нежный и губы мягкие, не то что у Вани и то и другое, как наждачка от курева. Даже его борода не мешала ни капли и если вначале я готова была потерпеть, сдерживать тошноту, то в итоге всё вышло иначе.

– Ну всё-всё, смотри-ка пиявка какая, присосалась не оторвать. Я поцелуй просил, а не предлагал меня съесть, – без тени улыбки заявил Исаев, резко прервав поцелуй.

– Ч-что? – мне только оставалось хлопать ресницами и сесть ровно на своё место, утирая онемевшей рукой влажные губы.

– Поехали говорю! – не в ухо как я, но Исаев всё же заорал во всё горло, и выехал на дорогу.

До самого посёлка ехали молча. Я-то понятно, в шоке от случившегося, по-прежнему осознавая, что Исаев мне противен, но почему же целоваться с ним было так приятно? Я не могла ответить себе на этот вопрос и это меня злило, да ещё и Исаев подлил масла в огонь.

Вместо того чтобы отвезти меня туда где забирал, он поехал к себе. Другой конец посёлка и я не знала, что мне делать. Возмущаться было опасно, не повезёт ещё, а мне потом иди в таком позорном виде через весь посёлок.

– А мне как? Самой до дома? – спросила спокойно, без тени возмущения, хотя во мне его было в избытке.

– Да нет, что ты, милая, – со смехом ответил Исаев, – Сейчас переоденусь и поедем. В машине сиди, а то тётка моя тебя в таком виде увидит, отходит веником поганым, – захохотал во всё горло и ловко выскочил из машины.

Вроде толстый, а такой шустрый.

Пока Исаев переодевал свои пухлые телеса, я без всякой задней мысли любовалась его домом. Конечно, раз деньги есть, чего бы не отстроить домину из бревна, сразу захватив участка четыре больших. Хотя, если сравнивать с нашим, то всё восемь вышло бы. Да я никогда и не была в этой части посёлка, не могла точно знать, жили ли здесь до Исаева какие-то люди, были ли другие дома, но понятно было одно, соседей он не жалует, раз поселился в отдалении от всех, окружив свой дом чистой землёй.

Странно было только, что при жадности Исаева на его территории кроме дома в одном углу участка и бани в другом, не было ничего. Даже деревьев не было. Один газон и тот плешивый.

Я успела осмотреть всё и сесть ровно, излучая безразличие до того, как Исаев вышел из дома. В чистой белой рубашке с коротким рукавом и по-прежнему чёрных, но чистых брюках, он лучше не стал. А при взгляде на него я ещё больше удивлялась своей реакции на поцелуй. Может это в кефире дело?

Он, видно, забродил и у меня от него разум помутился.

– Теперь можем ехать, красавица! – радостно оповестил Исаев, садясь за руль.

До моего дома мы ехали молча, и чем ближе подъезжали, тем больше я успокаивалась. С чего-то решила, что всё кончено, но не тут-то было.

– Будь готова, я завтра в девять за тобой заеду, – без всякого предисловия заявил Исаев, остановив машину возле моего дома.

– Зачем это?! – возмутилась, могла уже без страха это делать ведь я была дома.

– Устрою тебе другое свидание. Это так себе вышло, но мы выяснили что рестораны не твоё. Да? – это его тихое «да» вкупе с похотливым взглядом на мой наряд заставило потерять дар речи.

Секунд сорок или даже минуту я хлопала ресницами. Ни то что ответить, я даже не в силах была соображать. Просто пялилась на Исаева с открытым ртом, без слов, пока этот Медведь не щёлкнул пальцами перед моими глазами.

– Зачем это?! Мы же всё выяснили! – запоздало возмутилась я, спешно пытаясь открыть дверь, но она не поддавалась, – У вас тут заело что-то, – обратилась к Исаеву, и он рассмеялся.

– Там всё в порядке. У меня в другом месте заело, – с улыбкой на одну сторону и прищуренным правым глазом, Исаев нажал какую-то кнопку, и я почти вывалилась из машины.

И то, почти только потому, что Исаев придержал за платье.

– Цветы забери, – напомнил мне о двух букетах, лежащих на заднем.

– Я с вами никуда не поеду завтра, мы всё выяснили. Это была ошибка, раз вы ничего не решили с моим отцом меня не спросив, значит я против! Просто скажите ему, что я для вас не подхожу. Скажите ему, что я дурна собой и у меня скверный характер, как у ретивой кобылы, – спокойно просила его, пытаясь достать цветы со своего места, – Хотя нет, наоборот, скажите ему, что я для вас слишком покорная, – добавила, отец же семь шкур спустить обещал, если вести себя буду плохо, а ретивая – это нехорошо.

– Не могу, так сказать, – заявил Исаев с довольной рожей, он едва косился в сторону моей задницы и до меня дошло, чем этот увалень занимался, пока я пыталась достать букеты.

– Старый похабник! – охарактеризовала его и выскочила из машины, снова под его хриплый хохот.

Хотела швырнуть ему его розы в стекло, но осеклась, увидев отца за воротами. Он словно караулил меня, а при нём я не могла такого вытворить, опасалась не за себя, а за маму. Отец нашего разговора не слышал, но я и так могла получить за то, что дверью машины громко хлопнула.

– Ника! – Исаев окликнул, – Форма одежды спортивная, в девять заеду! – проорал и умчался на своём джипе, оставив меня ни с чем.

И ведь Исаев так громко орал, что папа наверняка слышал всё не хуже меня. Теперь соврать, что этот старикашка против не выйдет.

Понуро поплелась в дом, всучив лыбящемуся идиоту Борьке букет роз.

– А мне на кой? – хмыкнул братец.

– Ну как же, розы цветы дорогие, здесь штук тридцать, кажется. Вот, на рынке с отцом загоните по сходной цене. Считайте, не зря кормили, уже и первую прибыль вам принесла, – заявила я, вытягиваясь в струну и гордо подняв голову.

– Ника! Прекрати ерепениться! – закричал отец, грозя кулаком.

Совсем ополоумели!

Ничего не ответив, забежала в дом. Мама встретила с тревогой во взгляде, от которой мне было больно. Я не хотела, чтобы она переживала и нервничала, для мамочки всегда желала самого лучшего ровно, как и она для меня.

– Мамуля, это тебе! – с радостью вручила ей букет полевых цветов, поцеловала в прохладную от пота щёку.

– Как ты? Он тебя не обижал? – волнуясь, спросила мама, не обратив внимания на цветы.

– Ну что ты! Не накормил только, сказал что наряд у меня для ресторанов неподходящий понимаешь ли, так что мам, грей обед! Есть хочется! А я пока переоденусь, – всё это проговорила бодро и взбежала по лестнице к себе, чтобы мама не видела моих слёз.