Читать книгу Кукла для Палача - - Страница 16

Сколько раз я слышал отказы женщин, когда ещё был зелёным пацаном, теперь и не вспомнить.

Чаще всего они велись на фамилию, которая в нашем городе была на слуху, пытались какими-то своими путями найти фотографии со мной, чтобы точно знать кому именно придётся строить глазки.

До смешного доходило.

Девчонка как-то под колёса бросилась. Надо отдать ей должное, играла хорошо, смогла бы пробиться не только во второсортных сопливых мелодрамах, если б желание было получить не всё и сразу, а постепенно своими силами дорожку себе прокладывать. Слово за слово, зацепились языками.

Навешала мне лапши о том, что ночевать негде. Причину я тогда мимо ушей пропустил. Оказались дома у меня – реакция её меня веселить начала ещё по дороге. Девочка явно не понимала, почему я везу её не в обустроенный квартал элитного жилья, а на вполне обычную хрущевскую окраину.

Нога у неё прошла, как только она ей ступила не на эксклюзивное дубовое покрытие, а на потрёпанный жизнью ковёр со вполне отчётливыми пятнами, которые уже невозможно было вывести. Всё-таки срок годности есть у всего. Пофукала, пальцы позаламывала да и развернулась на своих двоих, оставив меня наедине с холостяцким пельменным ужином.

Я особо не расстроился.

Только вот проблема заключалась в том, что отказы начали сыпаться на меня всё чаще. Городок-то маленький. Одна рассказала подружке, другая ещё двум. Так и сложилось, что друзья с наших встреч уходили с дамами, а я в тачку прыгал в гордом одиночестве.

Иногда обламывалось, конечно, но я привык к регулярному сексу – что такое пару раз в месяц, когда раньше даже самая принципиальная готова была к тебе прибежать по первому щелчку?

Потом начали сыпаться шуточки в компании на посиделках. Совершенно идиотские, которые вроде бы и не должны цеплять, но накатывало снежным комом.

Кукла меня поведением своим будто в те времена вернула. Самому себе доказывал, что поднялся давно, что любую могу в свою постель заполучить – положение позволяет.

Глупые детские комплексы.

Иногда кажется, что психиатр смог бы по мне не одну научную работу написать.

– О чём задумался? – сестрёнка из мыслей вырывает. Костяшки мои разглядывает, пока я меню детского ресторанчика разглядываю, куда их с племяшкой привёл. – Марат… Что мне стоит знать об этом?

– Не переживай. Не слишком удачные перчатки купил. Пока по груше колотил, не замечал на адреналине. Ты же помнишь, что на мне как на собаке, – стараюсь улыбнуться и быть как можно более убедительным. Ни к чему ей это. С собственными разборками я как-нибудь сам справлюсь.

Ну, пришлось потолкаться в прошлый раз, когда гориллы эти офис разнесли. Подумаешь.

Живой же. И на том, как говорится, спасибо.

– И почему я тебе не верю? – головой качает, смотрит исподлобья и что-то там в своей голове анализировать пытается.

– Лучше скажи, Мирка у нас опять потребует все десертные позиции? – с темы быстро съезжаю. Не люблю, когда сестра меня на путь истинный пытается наставить. Всё равно ведь ничего не выйдет, а мы ругаемся каждый раз.

К чему день портить?

– Нет, – смеётся, взгляд смягчается. – В прошлый раз она выучила урок, больше не жадничает. Она потом неделю не могла на сладкое смотреть. А когда я ей на завтрак предлагала любимые сырники, просила меня сделать омлет. Даже сок не пила.

Помню, Мирослава нам такую истерику закатила, что в соседнем здании, наверное, слышно было. Захотела всё и сразу.

Мы с сестренкой спорить не стали, заказали ей несколько разных десертов. Остальное, по нашим весьма убедительным заверениям, должны были принести позже. Мирка сдалась на половине четвертого. Отодвинула тарелку от себя, нахмурилась, когда я об остатке напомнил.

Порции были щедрые, даже очень, так что желудок она от всей души набила.

Всю дорогу фырчала, а в конце прощение у нас попросила за своё поведение. Про её неделю воздержания я не знал.

Зато теперь знает, что никто её ни в чём ограничивать не собирается и мы не «злодеи, которые лишают ребёнка сладкого». В пределах разумного, разумеется. Во всём нужна мера.

– Какие люди, – ладони непроизвольно в кулаки сжимаются, когда знакомую наглую ухмылку вижу.

– Шёл куда-то? Советую не делать остановок, – встаю резко, стул отодвигая. Терпеть не могу, когда надо мной возвышаются.

В любой ситуации нужно быть готовым. Пусть и в детском кафе. Время – самый лучший учитель.

– Что ж ты так грубо со старыми друзьями? Так и не научился манерам приличного общества? Хоть бы милой леди меня представил, – руку Дарии ловит и к морде своей тянет.

Несколько сантиметров остается, но мне удаётся вовремя перехватить его и щекой к столу приложить. Больно, должно быть, если судить по тому, что Алиев шипит после резкого выдоха.

Официанты тут же суетиться начинают. Краем глаза охранника цепляю, который уже в нашу сторону идёт с довольно суровым выражением лица.

Хреново получилось. Дарьку напугал, внимание лишнее привлёк.

– Отпусти. Выйдем, поговорим, пока нас обоих в обезьянник не загребли. Я до сих пор помню, как там воняет. Не думаю, что за эти годы запах изменился.

А ему всё весело. Ни капли не изменился за это время. Всё такой же мальчишка с гонором, только бороду удалось отпустить.

Чего он только на рожу не мазал, когда мы молодыми были. С пацанами как-то подшутить над ним решили. Под видом забугорного чудо-средства подсунули ему жижу на основе навоза.

Жаль, спалились после первого же нанесения. Невозможно было смех сдержать, когда он кривился, но тщательно эту гадость по щекам размазывал с абсолютной уверенностью, что завтра у него пробьются первые волосы.

Персонал удалось убедить, что всё нормально, ущерб в виде разбитой вазы мы возместим.

– Красотка, присмотришь за пацаном в жёлтой футболке? – сестра лишь растерянно кивает, переводя взгляд на детский уголок, где моя племяшка делит карандаши с этим самым ребёнком и приветливо ему улыбается. Этого ещё не хватало.

Не знал, что у Алиева ребёнок есть.

На улице за угол заворачиваем, каждый к своему карману тянется. Взглядами сверлим друг друга, дым серый вдыхаем, чтобы успокоиться. Повзрослели оба, разборки в общественных местах больше не устраиваем

– Ты за брата извини. Не знал, что он придурков этих к тебе пошлёт. Я ему уже объяснил, что так дела не делаются, – шею он ему намылил, небось.

Алиев-младший никогда особо умом не отличался. Мужику почти тридцатник, а он до сих пор не умом своим пользуется, а приёмами из дешёвеньких боевиков.

Я ещё в салоне у шестёрок его выяснил, что это дело рук младшенького.

– Проехали, – злит, конечно, что в офисе убытков штук на сто, но семью не выбирают. Косяков и без моего, думаю, хватает.

– Слушай, я понимаю, что мы с тобой давно не ладим, но сейчас такое время, что друг другу глотки рвать бессмысленно. У нас есть проблема серьёзнее. Я предлагаю разобраться с ней общими усилиями. Ты же хочешь за мать отомстить?

Ради этого я пойду на всё.