Читать книгу Розовый Слон - - Страница 4

Счастливые молодые годы проходили очень радостно, беззаботно и весело, но все это веселье закончилось как только я познакомился с ним, точнее когда мне посчастливилось встретить его, человека, полностью изменившего мою жизнь. По правде сказать, это вышло совершенно случайно, когда мне выпала возможность в одной из больниц пообщаться с самым странным и опасным, в этом мрачном заведении. Мне всегда нравилось что-то необычное от вещей до людей, от действий до историй, а этот объект заинтересовал меня полностью. Желтая полопавшаяся штукатурка, запах аммиака, дыма и разных медикаментов витал в воздухе. Было слишком промозгло, и шел дождь, свет отливал оранжевым отливом, создавая легкое напряжение внутри. Проходя коридор за коридорами, меня переводят в другой корпус, мелькнула маленькая девочка в здании на улице, через мелкую узкую ржавую решетку. Интересно, чем тут они вообще питаются и как относятся ко всем этим людям, которые за решеткой подумал я. Меня привели в комнату с оббитыми мягкими стенами, и строго настрого запретили переходить за красную линию так как это очень опасно. А там в тени в углу сидел он. Свет в палате был отвратительными, впрочем как и сама атмосфера. Начал разговор я :

– Я задам всего несколько вопросов и больше не побеспокою тебя.

– А кто сказал что тут место вопросов? – произнес он – Тут место лишь ответов, -вновь сказал он и рассмеялся. Он приподнялся и цепи заерзали в углу где он находился.

Почему они держат его на цепи? Подумал я. И тут же будто услышав о чем я подумал, он говорит мне :

– А держат они меня на цепи потому что боятся меня.

Но я ведь ничего не спрашивал. С удивлением подумал я.

– Ну и чем же ты такой опасный для них? Спросил я – ты ведь на цепи.

Он начал громко смеяться, и говорил: – в цепях, в цепях, я в цепях, ахахахах, в цепях, затем замолчал. И резко глядя в мои глаза сказал :– ЦЕПИ, они на них! Это я держу их всех тут, в этой коробке, своими цепями, а они думают что они меня держат? Как эти глупцы могут держать меня?

– Но ты ведь закован в цепи и не можешь даже выйти отсюда- сказал я.

– Приковано тело, но оно мне не нужно, так как я даже не знаю чье оно, поэтому оно мне не нужно и никогда не было нужно- с улыбкой сказал он, -но мой полет как они могут сдержать мой полет? Тогда когда я покидаю это место когда захочу. Это все, иллюзия- ухмыльнулся он – а вы все жрете и жрете, как паразиты прогрызающие плоть, своего же прогнившего рассудка, прибывая в забвении самообмана самого себя.

Особо я не понимал о чем он мне говорит, но мне было интересно. Он продолжал:

– Они в здании, в здании решетки с заключенными, но не они в здании, это здание находится в них самих, но они боятся выпустить свой персонал из-за своих ржавых решеток.– и он рассмеялся. Этот смех меня напрягает и выводит из равновесия.

– Что, считаешь меня идиотом – произнес он, – это все от того что мой смех играет с тобой?

– А почему ты подумал про смех? – ответил я вопросом на вопрос.

– Не я подумал, а ты.

– Любопытно стало, как вполне адекватный человек, может думать? Или что если один в цепях и смеется то он псих, сумашедший, но что-то изменилось в твоих ощущениях, когда я сказал об этом, что смех играет с тобой, а я нет.

– Мне кажется, вы неплохо разбираетесь, эти дешевые приемчики никак на меня не действуют, а даже наоборот доставляют лишь удовольствие, – сказал я.

– Хмммм…. Удовольствие, – произнес он. -Так вот в чем тут дело, УДОВОЛЬСТВИЕ, – сказал он. – ты так яростно стремишься к нему, что просто не замечаешь его, и лишь один миг страдания подменяет его в тебе, внутри, в нас, всех, ты прибываешь в глубоком сне и не желаешь из него выбраться, сон твой удел, печаль и страдания вечная твоя мука, ты как все они, ищешь лишь удовольствие, программа подмены, застряла в вас, – сказал он опечаленно.

– Что за программа? – спросил я.

– Теперь уходи.– сказал он. – Нам не о чем больше толковать, тут нет удовольствий которые ты ищешь, лишь страдания найдешь тут.

Он развернулся, и звеня цепями ушел в свой угол.

Что-то сковало все мое тело, не мог вымолвить и слова, развернулся и пошел к выходу, и никаких мыслей чтобы возразить не возникло во мне, он был прав. Да и я сам если признаться всегда предпочитал удовольствие во всем, и то что я услышал задело меня, как будто он порезал там где нужно, думал я, именно то самое место во мне. Вдруг мысли словно огромная волна понесли меня потокам по моим мелким воспоминаниям, из одного места к другому. И пока я шел до дома, они не покидали меня. Шел я по темной улице, морозный воздух проникал через нос в мои легкие, создавалось ощущение, что мелкие кристаллы от холода образовывались во мне, я шел незамечая никого, ощущая лишь через глаза, яркий свет ледяной луны, которая просачивалась через них, застревая где-то в области моего затылка. Зайдя в дом я поспешно разделся и плюхнулся на кровать переварить всю эту информацию, полученную от моего источника. Средь ночи раздался телефонный звонок. Встревоженный им, и только проснувшийся, я стремительно схватил телефон, – Алло, кто это? – спросил я.

Голос в трубке нервно сообщил, что пациент к которому я приходил, будто взбесился и я должен увидеть это сам.

– Он что то бормочем и бормочет, – сообщил мне голос, – Кричит и буйствует, приезжайте скорее.– сказал голос и повесил трубку.

Собравшись я поспешил. Добравшись до места я быстрым шагом зашагал по коридору, и гдето уже совсем близко раздавался истошный гул и крик моего друга. Подойдя к дверям, сквозь решетку я услышал как он своим голосом очень громко, как из последних сил кричит и надрывается, будто его душа, просилась на волю из его худого бренного тела. А услышал я вот что:

– Ведь дарую дар в ваши черствые руки, отказываетесь вы,? Ведь в замен не просил я вас ничего, лишь внимание ваше, но устремлено оно в ложную истину, дабы не раскрыли вы сути своей в этом мире. Раскрыв суть эту, спадут цепи ваши, под которые сами себя заковали вы. Вот и устремлено к забвению, чтобы не просыпались вы спящие, да так, чтобы вы и спали, в иллюзиях ваших. Ибо тот, кто заковал вас в цепи эти, убоится освобождения вашего, что увидите вы, что нет вас вовсе. Нет силы более великой, чем пребывать тебе в состоянии моем, в пустотной отрешенности, но даде прибывание в уме моем даст вам лишь зеркало и будет оно лишь ваше, и распахнутся глаза ваши. И предстанем мы в день пасмурный, и ярче света будет светить победа наша, и возведем тогда дворцы наши, чтобы были они подобны месту безымянному, ибо никто не убоится силы великой, и рухнут в них дворцы изумрудные, и озаримся мы светом ночным во мгле непроглядной, что нет их истинных, что иллюзией, обманом, предстанут перед взором они нашим.– он заплакал и замолчал.

Лишь крик сквозь слезы слышал я. По крупицам я собрал в своем уме, то что услышал это повергло меня в шок.

Концепцию, которую ты хочешь понять умом, ее нет, несушествует, дырка от бублика, но бублик то есть, сказал я, да есть, но где, в твоем понимании его как такового. Сказал он. Но ничего нет, ты это не принимаешь, так как весь этот разум (программа) что осознает осознающего, не хочет этого осознавать, так как стремится осознать эту самую осознанность, которой по сути своей нет и быть не может, но так как осознанность осознавала, так долго что она все же есть, но ее нет, она не может и не хочет принимать тот факт что ее и нет, а ты ищешь, а ответ перед тобой. Раз за разом умираешь, а думаешь что осознаешь жизнь, живешь и раз за разом осознаешь смерть и так бесконечно. А на деле то чистое пространство, пустотность ничего и все одновременно, но это ведь ерунда какая-то говорю я, конечно ерунда а как ты хочешь по другому понять эту ерунду, пока сидишь в придуманной реальности неосознавая того что и меня нет, и все что ты видишь и слышишь моя работа в тебе, а тебя нет, и меня тоже нет, но ты так хотел понять, что совсем запутался от того чего нет и быть неможет. Ничего нет, и никогда небыло но пока не поймешь, так и неумрешь, рассмеялся он. Что же смешного говорю я, а то что говорю я, это говоришь ты, но ты нет, так же как и я есть.

И говорит он, жизнь твоя в ложной программе не имеет смысла, а как это так говорю ему я, а вот так, отвечает он мне, каждый раз одно и то же у тебя, мысли разговоры действия, я задумался…

Да нет, говорю я, да да говорит он мне, ну вот взгляни, ты с друзьями о чем болтаешь? Спросил он, нуууу о разном, говорю я. О том как день прошел? Опять спросил он. Или как предыдущие дни проходили, или спрашиваешь о том что уже знаешь, или делаешь вид что тебе это интересно знать, нууу практически протянул я. Вот именно своего у тебя ничего нет, ты рожден чистым, а потом в тебя внедряют, загружают эти установочные файлы и все, ты начинаешь набирать опыт, а он то и не нужен, нужно освободиться от этих ложных установочников а это можно сделать увидев свою истинную изначальную программу, тогда все встанет на свои места, кубик будет собран, и ты увидишь как все делают одно и то же, даже говорят об одном и том же, да они и выглядят даже одинаково, установочник то один, плюс-минус туда-сюда, вот и получается что самое лучшее понять это все. Так делать то что? Спросил я. Да ненужно тебе ничего делать, понять бы тебе твой установочник изначальный про который говорю тебе, ты бы без слов все понял. Ты понял, только не до конца, в общем иди…

Файл. Нейронный Андрогенезис сознания.

Ночная улица в синевато-розовом отливе походила на фантастическое будущее, которое кричало в каждом его уголке. Стоящие на углах потрошители сознания, торговали человеческими мозгами, своим взглядом жадно пожирая таких же продажных и отвратительных проституток. Новейшие кебернитические усовершенствованные, они одним своим видом взрывали в прошитых мозгах приток дофаминно-серотонинного возбуждения, с чуть проблескивавшим звериным запретом на что-то через чур запрещенное. Повсюду новоявленного зверинца тащило зловонным душком, который впивавшись в кожу проползая через каждую клетку и трещенку, продиктовывал под копирку этот мир. Вот они, оцифровынные фрики с бритыми головами, сплетались своими черными языками, переплетая все пространство вокруг, пробуждая в смотрящих на них новые сплетающиеся мысли. Пространство вокруг облизывалось, всасывалось, вставлялось внедрялось и проникало во все одновременно. Вот он, кабельный шнур для входа, очередной скачек похотливого мертвого сознания, намертво сковавшее сетевые носители. Сопротивление химическому экстазису было невозможно, так задумано сетью. Основная кодированная программа, которой подчинялись все без исключения. Один из исходных файлов всетаки, который пробуждал самые скрытые участки экстазирующих. Сама структура сети, с помощью микроимплантов, собирала вызывающие в сознание скачки ультранаслаждения, добавляя каждый раз эйфоретики синтезирующие в программных мозгах оргазмический восторг подключенных к инфосетевому обменнику. Словно огромные переплетающиеся многоволокнистой паутиной обьекты, сращивались между собой образовывая немыслимые города огромных размеров. И находясь внутри этого всего, можно было видеть как микроскопические наниты сплетали и связывали эти нейронные сети пользователей между собой. Зрелище невероятное и одновременно ужасающее своими масштабами.

Неразрывная цепь протоплазменного потока, как электрозаряд пронизывало все тело. Человек улыбнулся, и, протянул мне стаканчик с чем-то прозрачным. Как нистранно но я подумал что это синтетический алколойд. Улыбнувшись мне, он как будто ощутил мою столь мгновенную мысль в голове. Пей, произнес он холодным хриплым голосом, сложилось ощущение что он вовсе неоткрыл рта, и произнес это сквозь горло. Стало жутковато, и по спине пробежала легкая дрожь. Запах напитка напоминал системные яды. Сделав глоток, я приоткрыл глаза и в одно мгновенье, неощутил ничего, кроме горечи в области горла. Вот он, сказал он. Что он? Спросил я. Момент истины, сказал он. Какой еще момент истины, с дерзким голосом сказал я. Вот видишь, как это действует, улыбнулся он. Маленький маячок у тебя в твоей пустой овальной коробке, засмеялся он!! Подумай слегка, малыш, сказал он. Очнувшись от всего этого, я уже немог соображать так четко и ясно как какие-то три секунды назад, она улыбнулась мне. Посмотрев на себя со стороны, вдруг я ощутил полную покорность женщины. Что это такое? Спросил я у себя, что, черт побери, происходит, здесь и сейчас, сказала она. Ее темные каштановые волосы отливали янтарным блеском, взгляд ее светло-карих глаз блестел от удовольствия. Что за потрясающая кожа была у нее. Она была обнажена и ничуть не смущалась, а наоборот, слегка улыбалась и как бы провоцировала меня на действие. Пошевелиться было невозможно. Шикарная грудь моя хорошая, пронеслась словно пуля мысль, образ в голове. Третий размер, слегка опущена и прекраснейшей круглой формы, такие формы я лишь видел в журналах и даже немог представить что когда-нибудь увижу такую бархатистую красоту вживую. Расслабься малыш, произнесла она. Богиня всех богинь, моя несравненная Афродита предстала предо мною. Слегка разводя бедра, я немог незаметить как ее уже влажные, чуть смуглые половые губы намокли, и раздвигая бедра я увидел словно благоухание открывшейся на заре розовато-розовую дырочку, чуть намокающую, и эта жидкость была чуть вязкой и тянулась на коротком расстоянии от одной части губ к другой. Дрожь. Что тут происходит. Малыш, проговорила она. Мой нефритовый стержень был наготове. И в одно мгновение, это прелесное тело, начало извиваться. Из ее столь прелесной розовой дырочки показался длинный красноватого оттенка язык. Она, поставила одну ногу на спинку кресла, другой ногой оставалась на полу. Я быстро бросил взгляд ей на обнаженную ступню. Красный лак? подумал я. Или это свет так отливает от ее смуглой кожи. В следующую секунду, она на дюйм приблизилась к моему лицу, я на долю секунды уловил прелесный запах ее дырочки, увидел как язык из ее щелки начинает вылизывать ту жидкость которую она выделяла из нее. Прозрачная, тянущаяся жидкость с практически никаким запахом. Язык, с яростью вылизывал ее, лизал и лизал что даже от того как он это делает, мне на лицо попадали легкие капли этой жидкости. Он все больше вытягивался из нее и уже был похож на большую красную змею, которая все вылизывает ее влажную розоватую щелочку. Тут язык устремился ко мне. Мое возбуждение начало резко падать. Он обвился вокруг моей шеи и она, эта девушка изогнулась в мостик передо мной, да так неожиданно что язык и ее щелка оказались на уровне выше моих глаз, а вот ее агальное колечко в одном-двух миллиметрах у моего рта. Язык сдавил мне шею, у меня почему-то приоткрылся рот. Язык из ее отверстия начал проникать в мое ухо, так тонко и искусно что я, снова начал ощущать возбуждение, но оно было немного другим, другим, каким-то нетелесным, а возбуждением внутренним, сам мозг началблагоухать внутри моей головы. Язык устремился внутрь меня. От чего-то уже мой язык начал слекка облизывать ее анальное колечко, слегка дотрагиваясь и делая круговые движения вокруг розовеньких тугих складок. Хруст в голове, это язык, проник в мою святая святых. Два, пылающих от возбуждения полушария, со своими извилинами пульсировали в полную мощь, язык начал лизать между ними, чуть слегка задевая оба из них. Резкий стон, раздавался где-то в глубине меня самого. Мой язык сам по себе уже стал одержим, круговыми быстрыми движениями он лизал ей анус, щекотал его, мои губы целовали и как пиявки аытались присосаться к нему, в эти моменты мой язык своим острым кончиком проникал внутрь ее анальной тугой дырочки. Она стонала. Стонало и мое естество. Язык в голове начал лизать интенсивнее, проходил и смачивал каждую из извилин мозга. Я немог ничего сделать, и я впал в одержимость. Я сосал, лизал, целовал, проникал, всасывал ее отверстие, я чувствовал как она порой расслабляет дырочку, что мой язык может лизать и проникать глубже. Пульсирующий, красный как раскаленный металл мой мозг был весь сырой. В одно мгновенье я ощутил, как нечто большое толстое все в венах, но и красивое, начало просовываться между этих двух полушарий меня. Девушка взяла мою голову двумя руками. Все так же находясь в этой изогнутой позе. Она сдавливала мне голову, и этот аппарат между полушарий, смазанный пульсирующий здоровенный и весь в венах член, скользил поступательными движениями в моей голове. В перемешку с языком из ее розового отверстия, у меня начались конвульсии удовольствия. Она меня трахала. Сжимая своими руками мою голову, я чувствовал как ее член с трудом проходит сквозь мое сознание. Напряжение росло с каждой секундой, она стонала, я стонал в ответ. Резким движением она сжала мою голову, что я услышал хруст, мой нефритовый стержень был готов излиться, она прижала меня к себе, чтобы мой язык оказался глубоко в ее жопе, руки сжали голову, полушария слегка терли ее здоровенный венозный кроваво-алый красный член. Впившись к ней в анальное отверстие мои губы как насос начали сосать его, в эту секунду мой язык проник внутрь, ее член делает легкое движение между двух сжавшихся полушарий, и извергается на них белой мутной жидкостью, которая заполняет меня, язык из моей головы резко высовывается наружу, бросается словно дикий голодный зверь за добычей, проводит снизу вверх по моему основанию члена, и чуть щекотит уздечку, я впиваюсь в анальную дырку, сую язык до боли во рту и в его основании к ней в дырочку, мой член с пульсацией и неимоверной силой выстреливает словно переполненный гидранд, жидкостью, обильно заливая ее смуглую ногу жидкостью. Жидкость стекает и попадает ей на ногу, растекается по ее аккуратным ровным накрашенным красным лаком пальчикам, она перебирает ими, и жидкость обвалакивает их. Язык устремляется вниз к ее ногам, она по-прежнему прижимает меня к своей дырке, мой язык внутри, язык вылизывает ей ногу с моей спермой везде, проникает между ее пальцев ног, где обильные сгустки белых плюх моей излившейся спермы. Она стонет в припадке, резко оттергивает меня из своего зада, так что у меня остается открытый рот и высунут язык, я готов принимать ее кончу себе в рот, и в эту секунду из ее розового открытого вылизанного мной и увлажненного зада, выливается белая жидкость мне в рот, на губы, на язык. Мне попадает все это в рот, и я как хороший мальчик облизываю и глотаю ее сперму, из ее прелесного зада. Слышишь это в голове, а ведь она только что поимела тебя друг. С улыбкой говорит он, мне.