Читать книгу Мнемоны. Продавцы памяти. Часть первая. Ника - - Страница 2

Ничего этого не произошло, если бы я, по своей всегдашней привычке, не влез не в свое дело. Есть у меня такая странность – делать чужие неприятности своими. Ввязаться в драку, где пятеро бьют одного, заступится за девчонку, к которой нагло пристают быковатые ребята, попросить вести себя потише горстку удалых горских ребят. Ну и всякое такое по мелочи. Пока все обходилось без далеко идущих последствий. Пара шрамов на башке, один вертикальный слегка заходящий на лоб от бейсбольной биты какого-то авто хама, и косой на затылке от обрезка трубы – это меня фашик отоварил, когда я в метро сорвал с его куртки фашисткий крест. Несколько сломанных ребер, не помню уже, в каком замесе мне их поломали, их, в смысле замесов, было много, я же говорю – неприятности любят меня. И три длинных пореза на животе, это меня одын очэн горачий южный чэловек угостил, когда я вежливо намекнул ему, что ссать в подъезде неприлично. А вот гордость моя – классический прямой нос, был целехонек, и также прям и красив как при рождении, чему я был несказанно рад.

Я чапал по размокшему снегу в ближайшую "Копеечку". С намерением затариться пивом для себя себя, и вином для Таши. Мечтая при этом о бочонке крафтового пива и бутылке хорошего итальянского. А не о бурде на которую у меня едва-едва хватало денег. И чтобы вместо самых дешевых чипсов и сухариков, купить вяленого омуля и ассорти изо всяческих морских гадов.

Дорога становилась все более скользкой, к вечеру начало подмораживать, и мокрое месиво под ногами медленно, но верно, покрывалось ледяной коркой. Перед аркой, ведущей со двора, я поскользнулся на ледяном крошеве и влетел на полной скорости в полутьму арки. Чтобы не упасть, я взмахнул руками ловя равновесие, и правой задел человека стоявшего около стены.

– Пардон, – буркнул я невысокому парню с рыжей, торчащей из-под вязаной шапочки, челкой.

– Придурок, смотри куда прешь. – Не замедлил тот откликнуться.

– Хайло завали. – Тут уже я не остался в долгу.

Я не планировал останавливаться и затевать спор, но следующие слова заставили меня притормозить и повернуться к оппоненту.

– Драчила гребаный.

– Ты че сказал пес?

Я двинул к парню. Вот не понимаю, как при моем росте метр восемьдесят пять, весе далеко за девяносто килограммов, и это заметьте не жира или там пустого мяса наращенного в качалке, а зверских таких мышц – функциональных, взрывных и быстрых. И весьма устрашающей – бандитской, как сказала когда-то одна из сокурсниц внешности – не слишком высоком лбе, полном отсутствии растительности на голове, но не потому что я плешивый, а потому что стригусь аля Котовский, мощной челюсти и квадратном подбородке покрытыми белесой щетиной, на меня умудряются наезжать такие задохлики.

– Слышь, братан, – вперед выступила вторая фигура, до этого мною незамеченная, голос сиплый и глухой, лица не видать за низко надвинутым капюшоном, – мы сказали, ты ответил, давай теперь краями разойдемся.

– Твой дружбан пускай повторит мне, что он там вякнул. Я пну его пару раз, и мы разойдемся… краями.

– Он извиняется, – сиплый сделал шаг ко мне, – не подумавши брякнул.

– Чего? – возмущенно возопил товарищ сиплого.

– Поддувало захлопни, – рявкнул сиплый корешу.

– А ты паря иди своей дорогой, не лезь не в свое дело.

Я хмыкнул и решив что конфликт исчерпан, пошел, как и предложил сиплый, своей дорогой. Если бы я мог не лезть не в свои дела. Если бы мог, то всего дальнейшего конечно не произошло.

Из магазина я возвращался той же дорогой, до моего дома самой короткой. И думать забыв о парочке с которой закусился под аркой старого дома. Однако они все еще торчали там, теперь уже в компании третьего человека, в темноте было трудно разглядеть кого, но кажется девушки.

Сиплый, покачиваясь из стороны в сторону, что-то тихо бубнил ей. Подойдя ближе, я разглядел что это была именно девушка – худая и невысокая, с растрепанными темными волосами и бледным лицом.

Его товарищ размахивал руками и что-то шипел ей в лицо, временами пытаясь ухватить за рукав короткой куртки, та стряхивала его руку, что-то негромко отвечая.

Разговаривали они тихо, и разобрать слов было совершенно невозможно.

Только обрывки возгласов, да два имени – Кай и Саня, повторяемые девушкой из раза в раз. Причем Каем, был сиплый. Потому что, произнося Кай, она смотрела именно на него. Забавное имя для такого субъекта. Родители сказки любили? Или это погремуха такая?

Ситуация мне не понравилась. Молоденькая девушка, лет семнадцати едва ли старше, и два, откровенно наркоманского вида, субъекта.

– Здорово бродяги, – гаркнул я подходя к троице, – всё воруете?

– Опять ты, – простонал Саня. – Да вали ты уже по добру по здорову.

– Правда, парень, иди куда шел, не лезь не в свое дело. – Сиплый махнул рукой в сторону выхода из арки, и я заметил зоновские партаки на пальцах и тыльной стороне ладони.

– А может это вы, свалите куда подальше, а? – Поинтересовался я, весело скаля зубы и накручивая себя на драку.

– Бл..ь! – смачно выматерился Саня и вытянул из кармана пуховика дешевую китайскую выкидушку.

А вот это он зря. Батя еще по малолетству выучил меня, можно сказать на уровень рефлекса ввел, не задумываясь вырубать оппонента схватившегося за нож.

Хрясь!

Левая рука, правая была занята пакетом, словно поршень врезалась Сане в лицо. От удара его развернуло на месте, и он кулем осел на грязный асфальт арки. Удар левой у меня что надо, как никак две двух пудовки выжимаю тринадцать раз, правой конечно посильнее, правой рукой я жму две двухпудовые гири целых пятнадцать раз. А вот стреляю я лучше с левой, это Семеныча благодарить надо, он все заставлял меня лепить с левой. Теория у него такая была – слабую сторону тренировать усиленно, а сильная, мол, сама подтянется.

– Да что за день сегодня такой. – Простонал сиплый, делая шаг назад и суя руку в карман пуховика, но не так как Саня за ножом, а немного по-другому – словно за стволом лез.

Я шагнул вслед за ним.

Хрясь!

Не мешкая, я отоварил и сиплого. Его ноги подогнулись, и он улегся рядом с напарником.

– Чё, стоим? – Я ухватил девушку за рукав, в отличие от Сани у меня это получилось. Она вяло и как-то сонно хлопала ресницами глядя на побоище устроенное мною. – Руки в ноги и ходу, ходу.

Крепко держа за рукав, я потянул ее за собой.

– Давай, родная, быстрей. Чего стоим, кого ждем?

Она не вырывалась, но особо не торопилась, так что всю дорогу мне пришлось практически тащить ее за собой.

Уже у самого дома, девушка поинтересовалась:

– Куда ты меня ведешь?

– К себе?

– Зачем?

– Обсохнешь, отогреешься, а после я провожу тебя до остановки. Не волнуйся, моя подруга не будет против.

– Да? Хорошо. – Выглядела девушка заторможенной, но явно не наркоманка – зрачки нормального размера и отсутствовала характерная одутловатость кистей, выдающая нарика со стажем.

Она была словно отрешена от мира и погружена куда-то вглубь себя. Может начинающая? Плевать. Красть у нас нечего, да и не будет нас завтра здесь – съезжаем.

– Заходи, все пучком будет. – Я втолкнул ее в тепло квартиры.

В помещение была жарко, и даже очень, теплолюбивая Таша, как обычно, включила обогреватель на полную мощность, и тот, не жалея масла, прожаривал воздух в квартире. Я моментально взмок, и, поспешив сбросить куртку, начал помогать раздеваться девушке. Под коротким пуховиком у гостьи оказались тонкая маечка с депрессивным принтом, и какой-то куцый, затейливо повязанный шарфик. Я повесил пуховик на вешалку и крикнул:

– Таш, у нас гости.

В ответ тишина. Ну, понятно, Таша как обычно врубила Депешей напялила на голову чебурашки и чатилась, или просвещала всяческих упырей по поводу отклонений в их психике, работа у нее такая – консультант на психологическом сайте.

Я заглянул в комнату – ну точно, как я и думал. Таша, отклячив зад, в одних тонких трусиках, хорошо, что не стрингах, облокотившись на стол, что-то быстро отбивала на клавиатуре ноута. Была у нее такая фишка, безо всякого смущения разгуливать по квартире в одном белье, причем в нижней его половине. Я всегда подозревал, что общение с психами заразно, и внешность моей девушки тому подтверждение. Косая, антрацитового цвета челка, спадающая на левый глаз, коротко стриженый затылок, десять сережек в правом ухе и пять в левом, пирсинг в бровях, носе и языке, колечко в пупке и маленький чертик с газонокосилкой искусно набитый на бритом лобке – вот так выглядела Таша. Тетушка моя когда впервые ее увидела, не чертика конечно, побледнела и первые минут пятнадцать общения слегка заикалась.

– Погоди секунду, ладно? – Бросил я девушке возившейся с мокрыми шнурками кроссовок, узлы которых никак не хотели развязываться, и прошел в комнату.

На голове Таши красовались огромные наушники и за электронным шумом, который кто-то по недоразумению назвал музыкой, она, конечно, ничего не слышала.

Я постучал пальцами по здоровенному полушарию наушника.

– А, чего? – Таша оторвала затуманенный взгляд от экрана и спустила наушники на шею.

– Гости у нас, милая, так что оденься, ладно?

– Сейчас, консультацию закончу.

– Нет, ты сначала оденешься, а потом закончишь, хорошо?

Взгляд Таши прояснился:

– И кто это к нам пожаловал?

– Не знаю, – я пожал плечами, – девушка, имя не назвала.

– Вот как? – Таша что-то быстро отбарабанила на клавиатуре и вновь взглянула на меня. – Во что ты опять влез?

– Ты бы оделась все же. – Вопрос я проигнорировал, так как ответа на него не знал.

Таша вновь что-то напечатала и прикрыла крышку ноута. Подхватив с кровати мою борцовку, она натянула ее на себя. Лучше стало на половину, теперь только одна грудь была на виду.

Ну что, блин, за характер!

– Ну, пойдем знакомиться, – голос ее мне не понравился.

Я вздохнул, в таком настроении переубедить Ташу надеть что-то более подобающее, было невозможно. Хорошо майка была такой длинны, что могла сойти за мини юбку. Я догнал ее прежде чем она вылетела в коридор и, поддернув лямки борцовки, так чтобы материя закрывала обе груди Таши, завязал их узлом на спине.

Я приобнял ее за плечи, не давая сделать последнего шага, и быстро зашептал на ухо:

– Таш, не злись, ладно? Девчонка была в беде, я помог, и все. Будь гостеприимной. Она посидит у нас часок, отогреется, я провожу ее до метро и все, ладно? Договорились?

Я чмокнул ее в висок и ухватил за ягодицу. По тому, как она сжала мое запястье, прежде чем скинуть руку, я понял – буря улеглась, по крайней мере, на время.

Девушка, которую я привел, успела снять только один кроссовок.

– Привет. – Таша быстро осмотрела гостью. – Че стоим? – Это было уже мне. – Включаем джентльмена и помогаем даме разуться.

Я присел и, отведя холодные пальцы девушки, быстро развязал мокрый узел шнурков. Ноги были совсем сырые.

Я оглянулся на Ташу, та кивнула, и я стянул мокрые тряпки, в которые превратились носки, с ледяных ног девушки. Ступни были маленькие и узкие, очень белые, с длинными пальцами и красивые. Я кашлянул и, выудив из-под вешалки меховые тапочки, помог ей обуться.

– Пойдем на кухню, там и познакомимся, – Таша, подхватила девушку под локоть, – чаю горячего тебе налью, а то совсем продрогла, или может чего покрепче?

Гостья отрицательно замотала головой.

– Меня Таша зовут, а тебя?

Они скрылись в кухне и ответа я не расслышал.

Я постоял, глядя на раскисшие белые кроссовки, на мокрые носки в руке, слыша тихое бу-бу-бу доносившееся из кухни. Таша что-то спрашивал, девушка отвечала. Моя подруга кого хочешь, разговорит, работа у нее такая.

Я вздохнул, вспоминая сладкое чувство, возникшее у меня от прикосновения к голой, круглой пятке. Отогнал его от себя, и, повесив носки на батарею в ванной, прошел в комнату. Задвинув кроссовки под отопительный радиатор, я вернулся в коридор. Воровато оглянулся на кухню. Из нее меня не видно, коридор делал загиб, и быстро обшарил карманы гостьи. Практически пусто. Ни кошелька, ни паспорта, даже ключей не было, только мятый студенческий билет на имя Ники Трубиной, с вложенным внутрь проездным билетом. Да mp3 плеер, почему-то без наушников. Я взглянул на фотку, несомненно, на ней была изображена спасенная мной девушка. Я быстро засунул находки обратно и вернулся в комнату.

Сам не зная зачем, я подошел к окну и выглянул наружу.

– Бл..ть!

Я отпрянул от окна, в сгущающихся вечерних сумерках во дворе топталась парочка которую я отоварил в арке. Бочком я придвинулся обратно, осторожно заглянул между рамой и занавеской. Сиплый, Кай кажется, вертел башкой по сторонам и странно водил носом, словно принюхивающаяся собака. Второй, Саня, держался рукой за скулу, в которую я так удачно ему засандалил. Парочка топталась на месте, оглядываясь и о чем-то переговариваясь.

– Б.я, – стонал Саня, держась рукой за щеку, – этот бычара мне зуб выбил.

– Сам виноват, мудак, – Кай откашлялся и сплюнул красной слюной на грязный снег двора, – ты зачем за перо схватился? Ты че, не видел, с кем связался? Нюха совсем нет? Ты вообще, зачем с ним закусился, крутым себя почувствовал? – Он снова сплюнул красным и смачно закончил. – Мудила!

Он замолчал, и завертел головой, рассматривая окна окружающих домов. Втянул в себя промозглый воздух последнего зимнего дня и добавил грустно:

– И след еще пропал.

– Как пропал? – Встрепенулся Саня.

– Как, как, каком к верху. Тут стадо малолеток недавно прошло, человек десять не меньше. А они знаешь как следы сбивают? Как будто ластиком кто стер.

– Ага, – Саня кивнул, – мы, когда подходили, отсюда чикса молоденькая, со стайкой дошколят вынырнула. Симпатичная. Стройненькая такая, светлень…

– Да, заткнись ты уже, – оборвал его излияния напарник, – лучше думай, что мы пахану докладывать будем.

– А они точно в этих домах?

– Зуб даю. – Кай кивнул. – И чувство такое словно кто пялится, только не пойму откуда.

– Пошли тогда, – Саня потянул за локоть Кая, – нечего тут топтаться у всех на виду, ментов еще кто вызовет, есть у меня мысля.

Потоптавшись с полминуты, парочка убралась со двора. Что им надо и как они нас нашли? От магазина сюда идти минут десять, да и вообще мы могли в любую сторону пойти. Какая нелегкая их принесла? По следам, что ли пришли, как следопыты индейские или совпадение?

– Фил!

Я вздрогнул от неожиданности, и, подавив желание отпрыгнуть от окна медленно обернулся.

– Фил, это Наташа, Наташа это Фил. – Таша ослепительно улыбалась.

Наташа, значит, а студенческий это, наверное, сестры близняшки.

– Наташа? О, как мою девушку. – Я отошел от окна, и, обняв Ташу, чмокнул ее в висок.

– Фил ты же знаешь, я терпеть не могу, когда меня так называют! – подруга повела плечами, высвобождаясь из моих объятий.

– Ну все-все-все, ты конечно Таша и только Таша.

– Наташа, а как дальше?

Таша удивленно вскинула брови, обычно я не интересуюсь фамилиями знакомых.

– Зайцева, – прервала затянувшуюся паузу девушка.

– Здорово, – я улыбнулся, – почти как у меня.

Таша с еще большим удивлением воззрилась на меня.

Я понял, она сейчас что-нибудь скажет, и поторопился добавить:

– Моя фамилия Волков, правда, похожи?

Лже Наташа кивнула и слабо улыбнулась шутке. Я чуть подмигнул Таше, намекая не раскрывать меня. Фамилия у меня была совсем другая.

Таша слабо пожала плечами, словно говоря – ты как всегда в своем репертуаре.

– Да, ты Наташа, садись, – я подвел девушку к дивану, – отдыхай, а мы сейчас чего-нибудь перекусить сообразим.

– Спасибо, не надо, я лучше пойду.

– Надо, надо, – оборвал я ее, – совсем устало выглядишь. Да и обувь насквозь мокрая, сейчас высохнет, и пойдешь. Может тебе чего покрепче? А? – Я подмигнул девушке, – вина, пива?

– Я предлагала, – в разговор вклинилась Таша, – Наташа отказалась.

– Ну, хорошо, – я вновь заулыбался, – тогда чаю, горячего, с печенюшками.

Девушка кивнула.

С кухни раздался свист закипающего чайника, и Таша ушла заваривать чай.

Я разглядывал девушку. Пожалуй, имя Наташа ей совсем не подходила, а вот Ника – самое то.

Ника была симпатичной – невысокой и стройной, с вьющимися темными волосами до плеч. Вид усталый и донельзя вымотанный, словно после тяжелого трудового дня. Лицо, осунувшееся и бледное, взгляд зеленоватых глаз потухший и странно блуждающей, словно она не вполне осознавала, где находится. Она сидела, плотно сжав колени, руки безвольно лежат на диване, пальцы чуть подрагивают. Девушка шевельнулась, и, закинула ногу на ногу, зажав ладони между бедер, словно они у нее замерзли. Пушистый тапок соскользнул с ноги, и я посмотрел на ее ступню. Маленький мизинчик, указательный, или как он там, на ногах называется, длинней большого. Кажется, это называется греческая стопа – очень красивая. Меня такие всегда возбуждали.

Я поймал себя на мысли – Ника с Ташей похожи. Одного роста, может Таша немного выше, и телосложения, Ника чуточку плотнее. Овал лица, волосы пожалуй одного цвета, не того ужаса в который красится Таша, а естественного цвета, скорее всего русого если судить по бровям и ресницам. И цветом глаз схожий, но у Таши они зеленовато-серые, а у Ники серо-зеленые. Вот только ступни, у Таши они были грубовато разлапистыми – деревенскими. Что меня всегда немного коробило.

– Фил, – раздалось из кухни, – помоги, пожалуйста.

При звуке голоса Таши, Ника вздрогнула и моргнула, взгляд слегка прояснился. Она начала подниматься с дивана.

– Пожалуй, я все же пойду.

Голос слабый, но твердый.

– И куда ты пойдешь? – Я притронулся к тонкой руке.

Ника руки не отдернула, лишь пристально взглянула в глаза.

– Мне пора, и не задерживай меня Фил Торов.

Я моргнул от неожиданности. Откуда она знает мою фамилию? Мы знакомы?

– Мы знакомы? – Озвучил я мысль.

– Не ты один, можешь лазить по чужим… вещам. И не задерживай меня, мне и вправду пора.

Я смутился и отступил от девушки.

– Фил, ну ты где? – из кухни пришла Таша.

– Наша гостья собирается, ей пора.

– Чем ты обидел девушку? – в голосе Таши лязгнул метал передергиваемого затвора.

– Он не виноват. – Ника вынула кроссовки из под радиатора и, пошатываясь, вышла в коридор. – Мне и вправду пора, я и так злоупотребила вашим гостеприимством.

Она уже надела куртку и пыталась всунуть голые ступни в кроссовки. Ее качало, и она никак не могла в них попасть.

– Я провожу, – я протиснулся мимо Ники в коридор.

Быстро натянув ботинки, я присел около обувной полки спиной к девушкам, сделав вид, что завязываю шнурки.

Скосил глаза – Ника была занята тем, что пыталась надеть кроссовок, Таша смотрела на нее со странной смесью страха, презрения и еще чего такого, чего до сего часа я в ее глазах не замечал. Это была ревность? Да пожалуй, именно она. Таша что, с ума сошла, ревновать меня к этой не совсем адекватной девице? Бред, я ошибся. Что мне до нее? Просто я опять влез не в свое дело.

Быстро сунув пальцы между стеной и задней стенкой ящика, я ухватился за веревку, намотанную на вбитый в доски пола гвоздь и, вытянул полиэтиленовый пакет, с рекламой аптеки. Пальцы скользнули внутрь и нашарили рубчатую рукоять переделанного из газовика пистолета. Молниеносно я переправил ствол себе за пояс, пряча оружие под вытянутым из джинс подолом майки. С ним мне будет спокойней.

Выпрямился, стянул куртку с вешалки и, надев, застегнул до половины.

Ника все никак не могла попасть ногой в кроссовок. Я присел и помог ей обуться. От прикосновения к голой коже, теперь не ледяной, а горячей, словно у неё был жар, меня словно током ударило.

Девушка благодарно кивнула и, задев меня плечом, подошла к двери.

Щелкнул замок, дверь открылась, и она вышла на лестничную площадку.

– Подожди меня, – бросил я не отводя взгляда от Таши.

Губы подруги подрагивали, а в глазах стояли готовые пролиться слезы.

Я шагнул к Таше.

– Я быстро, хорошо?

Таша слабо кивнула в глазах ее, за пеленой слез, был страх и тоска, словно она что-то предчувствовала. Расставание? Чушь! Всего лишь еще один эпизод моей беспутной жизни. Одним больше, одним меньше – это ведь ерунда. Правда?

– Будь осторожен, ладно? – голос дрожал и ломался.

– Конечно, – я обнял ее и чмокнул в висок, – осторожность мое второе имя.

Таша дрогнула губами в неком подобии улыбки:

– А первое – неприятности, где вы?

– Я быстро, – вновь повторил я, – провожу гостью до метро и обратно, а ты пока в души и жди меня.

Я запустил ладонь под короткий подол майки и сжал горячую Ташину ягодицу.