Читать книгу Шесть - - Страница 8

Оказавшись дома, продолжаю жить так же, как жила и до странного случая в Антарктиде. Конечно, мне весьма интересно, что со мной произошло и что происходит теперь, но я боюсь узнать правду. Уже и так понятно, что не буду прежней, и это меня пугает: что, если тот случай в Антарктиде приведёт к таким последствиям, как смерть? Или вдруг уже запустился этот процесс? В таком случае, лучше быть в неведении, чем ожидать конца жизни.

Стараюсь оттолкнуть от себя непрошенные мысли, занимаясь обычными делами, в частности, своей работой: всё-таки директор по стратегическому маркетингу не может просто так залечь на дно после небольшого отпуска. Поэтому я с утра до ночи скрываюсь в своём кабинете, стараясь не отвлекаться от работы. Все обходят моё рабочее пространство стороной, чтобы не беспокоить, возможно, из-за того, что видят, что их начальник немного не в духе. В целом, работники и до этого не проявляли особого дружелюбия, но это скорее проблемы во мне, а не в них. В любом случае, одиночество – это то, что мне сейчас нужно.

Однако время от времени последствия странного случая в Антарктиде дают о себе знать. В основном они случаются, когда нахожусь у себя дома, и это к счастью – я живу несколько в отдалении, так что никто не сможет заподозрить что-то неладное.

Субботним утром просыпаюсь, ничего не подозревая, и тут же резко вскакиваю с постели, сдерживаясь от вскрика. В ужасе и непонимании осматриваю спальню: мебель, пол, стены, окна – всё покрыто лёгкой изморозью, прямо как та тумба в каюте! Изо рта вырывается морозный пар, но это сейчас самая меньшая из проблем. Всё ещё не веря собственным глазам, осторожно прикасаюсь к стене и медленно двигаюсь к окну, рассматривая каждый дюйм взявшейся из ниоткуда изморози. Причудливые ледяные узоры не расползаются, но и исчезать не собираются: кажется, что они были здесь всегда, и останутся навечно. Нет, этого просто не может быть! Это всё, что угодно, но только не реальность!

Остановившись перед окном, ровно выдыхаю, стараясь совладать со своим эмоциональным состоянием, которое, как я думаю, может быть напрямую связано с этой ледяной чертовщиной. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов и замечаю, что морозный пар изо рта исчезает. Тогда перевожу взгляд на изморозь и вижу, что ледяные узоры медленно начинают уменьшаться, в обратной съёмке возвращаясь в исходную точку. Отворачиваюсь от окна, чтобы видеть всю комнату, и концентрирую своё внимание только на изморози, внимательно следя за тем, как она исчезает. Когда спальня принимает первоначальный вид, чувствую внутри странное ощущение, как будто приятная прохлада разливается по всему телу, но через мгновение это проходит. Ещё раз на всякий случай осматриваю окружающее меня пространство, затем аккуратно заправляю кровать и прохожу в ванную комнату, которая всё так же находится на втором этаже моего небольшого, но достаточно просторного дома. Хотя бы что-то в моей жизни стабильно.

Наспех собравшись, выхожу из дома и направляюсь к единственному человеку, который может хотя бы объяснить, что со мной происходит.

Пока на глаза не попадаются чьи-то дома, иду прогулочным шагом, наслаждаясь тем, что меня окружает. Вокруг меня лишь снег, дорога и тишина – именно это и стало причиной, по которой я живу в отдалении от города. Здесь точно никто не помешает, можно спокойно жить в одиночестве и заниматься тем, чем хочешь. Но с другой стороны, не так уж и далеко от остальных я живу – минут двадцать ходьбы в обычном темпе, и покажется жизнь в Нууке. Весьма удобное и комфортное во всех смыслах расположение.

Вот уже и начинают показываться первые разноцветные дома, и я ускоряю шаг – больше наслаждаться нечем, так что стоит перейти к своей цели. Люди идут по своим делам, кто-то неспешно прогуливается, наслаждаясь погодой. Внезапно мне становится интересно, какая сейчас температура воздуха: кажется, на градуснике я видела пять градусов мороза – обычная температура для апреля. Хотя и не чувствую холода, привычка интересоваться градусами никуда не исчезает.

Наконец я дохожу до нужного мне дома бежевого цвета и, придирчивым взглядом осмотрев входную дверь, стучусь. Не успеваю даже осмотреть дом снаружи, как мне открывает молодой беловолосый парень. На его лице появляется удивление, но в эту же секунду оно сменяется тёплым дружелюбием.

– Аста? Не ожидал тебя увидеть! – произносит он, хмуря светлые брови из-за солнечного света. – Ну… проходи что ли.

Мысленно усмехаюсь: Ларс Мёллер – самый гостеприимный в этом мире. Если бы ко мне так просто заявились домой, то я бы наверняка не позволила человеку переступить порог дома, не говоря уже о том, чтобы провести с ним некоторое время.

– Не хотела тебя беспокоить, – пытаясь выглядеть как извиняющийся человек, говорю я. – Но мне действительно нужно с тобой поговорить.

Он не сводит с меня взгляда, и в его голубо-зелёных глазах, обрамлённых длинными светлыми ресницами, я замечаю любопытство. Отлично, значит, он заинтересован в моём визите, поэтому точно выслушает и не откажет мне в помощи. Ну вот, половина дела сделана!

– Конечно, – тепло улыбаясь, отвечает он. – Будешь чай? Или кофе?

– Нет, спасибо, – скептически осматривая кухню, которая объединена с прихожей и гостиной, отвечаю я. Последнее, что я сделаю в этом мире – выпью что-нибудь из чужой кружки или стакана: мало ли, кто из неё пил до этого. Её могли плохо помыть. Микробы наверняка всё ещё находятся на кружке. – В общем, пока я пребывала в Антарктиде, со мной случилось кое-что из ряда вон выходящее, и после этого начала замечать некоторые странности, – усаживаюсь за небольшую барную стойку и начинаю рассказ, не зная, как подобраться к главному. – То, чего не может быть в реальной жизни и чем ты, в частности, интересуешься, – замолкаю, надеясь, что Ларс поймёт, к чему я клоню.

– То, чем я интересуюсь? – переспрашивает он. – Ты же знаешь, я парапсихолог, – киваю, и он удивлённо вскидывает брови. – Какие именно странности ты стала замечать?

– Ну, к примеру, сегодня я проснулась и обнаружила, что вся спальня в изморози, – произношу безэмоционально, словно констатирую факт. – Ещё я не чувствую холода. Иногда от моих рук исходит морозный пар…

– Ты серьёзно? – с неприкрытым восхищением спрашивает Ларс.

– А похоже, что я шучу? – холодно интересуюсь я, и в ответ он отрицательно качает головой, переставая улыбаться. – Вот и славно. Думала, что ты можешь помочь мне, хотя бы объяснить, что именно происходит, – говорю я. – Пожалуйста, – добавляю, пытаясь улыбнуться. Достаточно вежливо?

– Без проблем, – он легко соглашается. – Только с одним условием: все твои «странности» я буду фиксировать в виде личных пометок.

– Договорились.

Он встаёт и берёт прозрачный стакан, наполняя водой, а затем ставит его передо мной и просто произносит:

– Преврати воду в лёд.

В недоумении перевожу взгляд с Ларса на стакан и озадачиваюсь: как именно стоит выполнить это задание – прикасаясь к стакану или просто хорошо сконцентрировавшись на нём? Хотя я вообще не уверена, что смогу заморозить предмет – до этого все странности происходили случайно, не зависимо от моей воли. Однако выпрямляю спину и устремляю взгляд на стакан, пытаясь представить, как вода превращается в лёд. Чувствую, как внутри снова нарастает волна приятной прохлады, что появлялась утром, и понимаю, что действую так, как нужно. Неожиданно для самой себя выполняю задание: вода быстро меняет своё агрегатное состояние, и все странные ощущения проходят.

– Даже не прикасаясь… – потрясённо восхищается Ларс. – Впечатляет! – он убирает стакан обратно. – Значит, как я и подумал с самого начала, у тебя криокинез. Ты можешь понижать температуру и управлять льдом на расстоянии силой мысли или же при прямом контакте. Ты поглощаешь тепло и превращаешь его в холод.

– Да уж, вот так новости, – скептически протягиваю я, безэмоционально скользя взглядом по лицу собеседника. – Всё ещё трудно в это поверить, но допустим. Тогда у меня есть ещё вопрос. Когда, как я предполагаю, появилась эта… сверхспособность, то у меня зажила свежая рана. Это действительно могло произойти или мне просто показалось?

– У тебя очень ускоренный метаболизм, который компенсирует разрушение тканей от холода, и как раз-таки это позволяет переносить тяжёлые травмы и способствует саморегенерации. Весьма ускоренной, я предполагаю, – задумчиво отвечает он. – Ты ведь пришла, чтобы узнать больше о своих новоприобретённых силах? – спрашивает он, и я киваю. – Что ж, как уже выяснили, у тебя присутствует ускоренное заживление. Помимо этого, ты невосприимчива к холоду, что означает, что ты можешь жить при самых низких температурах. Также ты умеешь замедлять движение частиц и атомов в материи, что может привести к замораживанию объекта, – рассказывает он, кажется, пребывая в большем восторге, чем я. Ларс говорит это с изумительным энтузиазмом, едва ли делая паузы для того, чтобы вдохнуть новую порцию воздуха. – Ты сказала, что утром проснулась в обледенелой комнате: это говорит о том, что ты можешь выделять углекислый газ в виде морозного пара, которым можно замораживать всё, к чему прикасаешься. Увеличивая диапазон, этот морозный пар вступает в реакцию с молекулами воды в воздухе, из-за чего как раз и происходит обледенение пространства. Чем тяжелее ты дышишь, тем больше расстояние твоего, скажем так, ледяного дыхания. Также ты упомянула о том, что этот морозный пар иногда исходит от твоих рук: это объясняется тем, что ты умеешь накапливать углекислый газ в клетках своей кожи и выбрасывать его в виде «ледяного тумана» со всего тела. Кстати, по этой же причине ты сможешь делать ледяные взрывы и потоки, но об этом, наверное, пока рано говорить.

– Пока? – переспрашиваю в удивлении.

– Да, думаю, нам нужно протестировать твои способности где-нибудь в отдалении на открытой местности. В конце концов, ты можешь делать много всяких интересных штук, – широко улыбаясь, поясняет он. – Как встретимся, тогда и расскажу об остальном.

– Хорошо, – соглашаюсь, переваривая в голове новую информацию. – Спасибо за то, что рассказал, – кажется, впервые в жизни искренне благодарю я. Ларс в ответ добродушно кивает. – Может, встретимся завтра утром?

– Давай в десять, – предлагает он. – Я заеду за тобой. Ты всё так же живешь в отдалении?

– Да, – коротко отвечаю я. – Буду ждать.

Мы прощаемся, и я направляюсь домой, обдумывая приобретённую сверхспособность. Сомнений в том, что она появилась из-за того несчастного случая в Антарктиде, абсолютно нет – это точно из-за расщелины. Готова поспорить, что к этому причастен даже осколок камня, который я нашла за минуту до падения. До визита к Ларсу ещё сомневалась в этом, списывала все происходящие со мной странности на какой-нибудь шок; признаться, до сих пор не особо верю в существование сверхспособностей. Однако сейчас понимаю, что отрицать всё это бессмысленно – нужно принять, как данное, и столкнуться с последствиями.

Прихожу домой, снимаю с себя теперь уже бесполезную куртку, вешая её на нужный крючок, а перчатки засовываю в карманы, стаскиваю ботинки и ставлю их рядом с другой парой обуви, аккуратно выравнивая по одной линии. Затем направляюсь в небольшую ванную комнату на первом этаже, тщательно мою руки и возвращаюсь в гостиную, где беру с полки осколок, привезённый из Антарктиды. Сажусь на диван, в задумчивости вертя предмет в руках и размышляя над своими силами.

Этим я занимаюсь до самого обеда.

***

Утром следующего дня неспешно собираюсь на запланированную встречу с Ларсом. Надеваю штаны тёмно-зелёного цвета и такого же цвета водолазку с горлом. Спускаюсь на первый этаж и обуваю чёрные ботинки на небольшом каблуке, а затем накидываю куртку: хотя мне и без неё будет нормально, пренебрегать этим не стоит, иначе это может вызвать некоторые подозрения у тех, кто может случайно меня увидеть. Ровно в десять часов вижу за окном машину белого цвета и выхожу на улицу, где мне молчаливо открывают дверь. Сажусь на пассажирское место и приветствую Ларса.

– И тебе доброе утро, – с тёплой улыбкой отвечает он. – Теперь куртка для тебя ненужная вещь?

– Вроде того, – отвечаю с искренней полуулыбкой. – Как долго нам ехать?

– Минут десять, не больше, – он пожимает плечами. – Нам необязательно искать самое отдалённое место, достаточно, чтобы нас просто никто не видел. Если кто-то заметит проявление твоих способностей, то наверняка забеспокоится и заподозрит что-то неладное.

Как и говорил Ларс, спустя десять минут мы выходим из машины, и моему взгляду предстаёт бескрайняя снежная степь. Невольно улыбаюсь, предаваясь царящим здесь тишине и спокойствию. На несколько секунд даже забываю, зачем мы здесь, но Ларс любезно врывается в моё созерцание природы.

– Я накинул примерный список того, что ты можешь сделать. Пройдёмся по каждому пункту, – он стоит с блокнотом и карандашом в руках. – Во-первых, ледяное дыхание, которое мне так интересно увидеть. Для этого я кое-что прихватил с собой, – он подходит к багажнику автомобиля и достаёт какой-то предмет.

– Это… стремянка? – спрашиваю, вскидывая брови. Ещё никогда в жизни я не удивлялась такой обычной вещи.

– Совершенно точно, – он ставит её передо мной на расстоянии десяти футов. – Попробуй заморозить эту стремянку, не прикасаясь. И не при помощи взгляда! Попробуй сделать это с помощью ледяного дыхания.

Пытаюсь сконцентрироваться, закрывая глаза, и вспомнить то самое ощущение приятной прохлады, чтобы оно снова появилось. Проходит около минуты, и я чувствую, как мороз проходит через меня, тогда открываю глаза и выдыхаю: изо рта вырываются огромные клубы пара. Фокусирую взгляд на стремянке, делаю самый глубокий вдох, на который только способна, и с силой выдыхаю, видя, как вырывающийся ледяной пар доходит до нужного предмета, замораживая его. При этом ощущение в горле такое, словно я несколько часов на морозе вдыхала через рот холодный воздух, но в данном случае это приятно. Когда между мной и стремянкой исчезает морозный туман, вижу, что она вся покрыта льдом, и от неё исходит пар.

– Это было… сильно! – впечатлённый моим действием, произносит Ларс. – Хорошо, следующее по списку – создание ледяных конструкций. Ты можешь создавать разные предметы изо льда, придавать им желаемые формы. Попробуй начать с малого, к примеру, с небольшой сосульки в руке.

Поворачиваю правую руку к себе ладонью, наблюдая, как от неё всё ещё исходит слабый морозный пар, и пытаюсь создать какой-нибудь небольшой предмет, действуя интуитивно. С каждой секундой ледяного тумана становится больше, и я сильнее концентрируюсь на поставленной цели. Рукой чувствую небольшую тяжесть, словно что-то держу: из морозного пара начинает формироваться лёд, приобретающий форму сосульки. Перестаю концентрироваться, чтобы остановить процесс, и с интересом рассматриваю созданное. Удовлетворённо улыбаюсь и перевожу взгляд на Ларса, увлечённо записывающим что-то в блокнот.

– Я могу создавать и большие предметы, не так ли? – спрашиваю я у него, и он кивает. – Только сниму куртку, – мало того, что этот элемент одежды сейчас абсолютно бесполезен для меня, так он ещё и неудобный в использовании сверхспособностей!

Закинув куртку в машину на заднее сиденье, возвращаюсь на своё место, но немного отхожу вбок буквально на два шага от заледенелой стремянки, и, присаживаясь на корточки, кладу сосульку на землю. Мне даже не приходится «вызывать» внутреннюю волну приятной прохлады, потому что она ещё не успевает исчезнуть после предыдущих экспериментов. Вместе с ней остаётся и морозный пар. Прикасаюсь руками к лежащей на снегу сосульке и мысленно представляю, как она растет, превращаясь в нечто большее. Морозный пар клубится из-под рук, и я вижу, как задуманное превращается в реальность: небольшая сосулька увеличивается в размерах, сначала медленно, а затем стремительно набирая скорость. По мере роста поднимаюсь, чтобы не разрывать контакта, хотя на самом деле держу руки в дюйме от превращаемой сосульки. В какой-то момент останавливаюсь, рассматривая перед собой огромную ледяную глыбу. Это именно то, что я хотела!

– Замечательно! – восхищается Ларс, с любопытством рассматривая моё творение. – Перейдём к следующему пункту, или тебе нужно отдохнуть?

– Нет, всё нормально, – отрицательно мотаю головой и замечаю, что, помимо морозного пара, мои руки покрыты лёгкой изморозью, которая даже не собирается сходить, потому что я всё ещё контролирую ситуацию. – Я хотела бы кое-что уточнить. Мои силы небезграничны, ведь так? И когда они закончатся?

– Это занимательный вопрос, но, к сожалению, это можно узнать только опытным путем. Но думаю, пока ты находишься в холодном месте, например, в Гренландии, – Ларс разводит руки в стороны, будто бы показывая местность, – то их использование безгранично, – он улыбается, ожидая от меня ещё вопросов, но я лишь киваю, и он возвращается к блокноту. – Дальше по списку у нас ледяные потоки и взрывы. Не знаю, как можно точнее это назвать, поэтому пока что будет так, – беззлобно усмехаюсь, и он кивает, имея в виду «да, сам знаю». – Взрывом я называю направленный морозный пар из твоих рук, – он резко выставляет руку вперед, показывая, что имеет в виду. – Просто как бы вытолкни этот ледяной туман.

Скептически смотрю на него – объяснения, конечно, наилучшие. Однако отхожу от ледяной глыбы на несколько шагов и снова концентрируюсь на своих руках, увеличивая в объёмах морозный пар. Выставляю их перед собой, а затем, когда ладони начинает приятно покалывать, резко сгибаю руки в локтях и снова выпрямляю, как при попытке кого-то толкнуть. Из моих ладоней вырывается плотный морозный пар, который врезается в ледяную глыбу и разрушает её, отчего та рассыпается на крупные и мелкие осколки. Кончики пальцев вибрируют изнутри. Несмотря на изморозь, покрывающую мои руки, я могу беспрепятственно делать различные движения.

– Вау! – протягивает Ларс, снова делая пометки в блокноте. – Ты ещё можешь удерживать этот взрыв, и это как раз я называю потоком. Попробуй, – с любопытством кивает он на разрушившуюся глыбу.

Снова усиливаю морозный пар, на этот раз уже гораздо быстрее, буквально за несколько секунд, и так же, как и в прошлый раз, выталкиваю его, но уже контролируя, чтобы он не исчез. На месте разрушенной глыбы создаю новую: поначалу лёд появляется не очень быстро, но затем он стремительно увеличивается в размерах под потоком плотного морозного пара. Ощущаю холод всем телом, но не замерзаю: напротив, пропускаю его через себя, становясь с ним одним целым. Чтобы прекратить, сжимаю руки в кулаки, и действительно всё заканчивается. Теперь передо мной возвышается новая ледяная глыба, на этот раз толще и выше.

– Хочу попробовать ещё кое-что. Не знаю, есть ли это в твоем списке… – говорю я и смотрю на Ларса, словно прося разрешения. И с каких пор я дожидаюсь одобрения со стороны? Получив в ответ положительный кивок, в предвкушении улыбаюсь. – Только отойди на безопасное расстояние. Примерно на пятнадцать шагов.

Дожидаюсь, пока он отдалится, а затем перевожу взгляд на стоящие рядом глыбу и заледеневшую стремянку. Меня и эти предметы разделяет примерно восемь футов, и именно с этого расстояния я хочу попытаться их разрушить. Фокусирую всё своё внимание на внутреннем холоде, собираясь вытащить его наружу. Вокруг сгущается морозный пар, который на этот раз исходит от всего тела. Выжидаю ещё несколько секунд, а затем максимально широко развожу руки в стороны и сильно хлопаю в ладоши. В это же мгновение морозный пар, успевший стать относительно плотным, разлетается во все стороны в не известном для меня радиусе, разрушая и ледяную глыбу, и стремянку. Довольно осматриваю разрушенные предметы, делая морозный пар слабым, чтобы он исходил только от рук еле заметной дымкой. Приятный внутренний холод тоже успокаивается, затихая.

Поворачиваюсь в сторону Ларса, где-то в глубине души надеясь, что его не задело моим импровизированным экспериментом, и машу ему рукой, чтобы он подошёл. За несколько секунд он оказывается рядом, хлопая в ладоши так восторженно, насколько ему позволяет блокнот.

– У меня этого не было в списке! – восхищается он. – А ты одним махом уничтожила и ледяную конструкцию, и стремянку. Я восхищаюсь тобой и твоими силами! – на его слова я лишь самодовольно ухмыляюсь, и он снова заглядывает в блокнот. – Мы, кстати, дошли до последнего и самого интересного пункта! – с радостным волнением восклицает он. – Ледяные горки!

– Горки? В каком смысле? – спрашиваю я, пытаясь понять, о чём он говорит.

– Ты можешь передвигаться с помощью ледяной горки! Конечно, лучше не делать это на людях… – он на секунду задумывается, а затем возвращается к объяснению. – Ты умеешь перемещаться по создаваемой ледяной волне, которую формируешь с помощью отталкивания и создания льда одновременно. Нужно одну руку отвести назад и с помощью ледяного потока отталкиваться, и в это же время другой рукой, которая будет впереди относительно твоего тела, создавать ледяную горку. Таким образом, ты будешь проделывать себе дорогу, которую сможешь регулировать: если захочешь двигаться выше, то передний ледяной поток нужно направить вверх, а задний – вниз. И наоборот, если хочешь опуститься. Думаю, интуиция тебе подскажет.

– Звучит сложно, но интересно. Потоки должны быть одновременными? – уточняю я и получаю в ответ кивок.

Отхожу на пару шагов от Ларса, обдумывая сказанное. С каждой секундой размышлений морозный пар, исходящий от моих рук, клубится всё сильнее, и внутренний холод уже в нетерпении нового трюка. Пробую сначала оттолкнуться с помощью ледяного потока, чтобы проверить, насколько сильно у меня это получится, и чуть ли не падаю, вовремя выставляя перед собой ногу, – понятно, сильно. Тогда формирую перед собой небольшую ледяную платформу, на которую аккуратно становлюсь – именно с неё и начну создавать горку. Ставлю ноги на ширине плеч так, чтобы левая была впереди, и также располагаю руки – левая оказывается спереди, правая – сзади. Делаю глубокий вдох, готовясь к самому, как мне кажется, сложному: сначала нужно сформировать передний поток, чтобы была хоть какая-то дорога, и через секунду – или меньше – задний. Самое главное, чтобы разрыв во времени был небольшой, иначе я либо создам перед собой глыбу льда, либо упаду лицом в снег.

– Если что, у тебя регенерация. Но лучше не падай, – советует Ларс, и я одариваю его холодным взглядом.

Возвращаюсь к своему делу и выдыхаю. Выталкиваю из левой руки ледяной поток и меньше, чем через секунду, создаю второй, отталкиваясь и начиная действительно перемещаться по формируемой ледяной горке. Стараюсь отложить восхищение, потому что боюсь потерять контроль над ситуацией. Поднимаюсь достаточно высоко и немного меняю направление ледяных потоков, продвигаясь ровно вперед. В ладонях чувствуются лёгкая вибрация и напряжение, а внутренний холод равномерно распределяется по всему телу. Оторвав взгляд от ледяной горки под собственными ногами, смотрю по сторонам: снежная ширь простирается на далёкие акры, притягивая к себе всё внимание. От такого вида захватывает дух, и я чуть ли не теряю контроль над ледяными потоками, но вовремя сосредотачиваюсь и останавливаюсь, к счастью, не падая. С высоты примерно сотни ярдов открывается неописуемый вид на снежные просторы. Смотрю на изумительную природу, затаив дыхание: эмоции захлёстывают с головой. Быстро моргаю в попытке сбросить с себя странное наваждение и смотрю под ноги. Надо спуститься вниз.

Принимаю нужную позицию и практически одновременно формирую ледяные потоки. Через минуту оказываюсь внизу, где меня ждёт Ларс. Плавно опускаю ледяную горку на заснеженную землю и останавливаю потоки, на этот раз даже не сжимая руки в кулаки. Смотрю на Ларса, лицо которого выражает искреннее удивление вперемешку с восхищением, и подхожу к нему, ощущая еле заметную дрожь в коленях и икрах.

– Я не могу описать словами, насколько это потрясающе! – он переводит взгляд за мою спину, и я оборачиваюсь и вижу внушительную по размерам ледяную горку, уходящую вдаль, возвышающуюся, а затем возвращающуюся. – Я просто в шоке, Аста!

– Ну… – протягиваю я, осматривая свои руки. Несколько секунд молчу, концентрируясь, чтобы изморозь и морозный пар исчезли, а затем продолжаю. – Сама не до конца могу поверить в происходящее. Но это кажется таким… естественным.

– Это удивительно. В хорошем смысле, – соглашается он. – Думаю, сегодня ты выполнила достаточно, предлагаю на этом закончить.

– Ты прав, – отвечаю я и направляюсь к машине, не дожидаясь Ларса. Я действительно много сегодня сделала, для одного дня это слишком. – Мне нужно это всё осмыслить.

Мы уезжаем от построенной мною ледяной горки обратно в город. Задумчиво наблюдаю за однотипными снежными видами, и где-то на задворках сознания появляется мысль, что я с ними связана. Пусть и не напрямую, но мы почти что единое целое. И пока что не понимаю, нравится ли мне это и как к этому вообще относиться.

Мы останавливаемся у моего дома, и я уже хочу выйти из машины, как Ларс останавливает меня.

– Может, поговорим? Не о твоих силах, а… просто, – мягко спрашивает он, и я чуть хмурю брови, ожидая развязки. – Мне интересно было бы узнать тебя, – произносит он, устанавливая зрительный контакт, и в его глазах отчётливо видна надежда.

– Если хочешь поговорить, то сейчас самое время, – спокойно отвечаю я.

Выхожу из машины, не забыв забрать куртку с заднего сиденья, а затем поднимаюсь по ступенькам и начинаю открывать входную дверь. Слышу, как хлопает дверца машины и усмехаюсь – вовсе не удивительно, что он не упустит возможность со мной поговорить. Прохожу в дом и пускаю Ларса внутрь. Мы разуваемся, он вешает верхнюю одежду на нужный крючок, затем мы моем руки и проходим в гостиную.

– Здесь так… пусто, – произносит Ларс. – Точнее, минималистично, – быстро поправляет он.

– Нет, всё правильно: здесь пусто, – равнодушно говорю я и сажусь на диван, принимая позу лотоса. – Не держу в доме вещи, которые не несут никакой пользы. Это касается и мебели.

– Занимательно, – он замечает на полке осколок странного камня, найденного в Антарктиде, и вопросительно смотрит на меня, словно спрашивая разрешения взять его. Молчаливо киваю головой, и он берёт его в руки. – Но всё же это ты по какой-то причине хранишь?

– Нашла его в Антарктиде, перед тем, как случилось кое-что неприятное, – уклончиво отвечаю я. – Собиралась выкинуть его, но пока что… откладываю.

– Это не похоже на обычный камень, скорее… метеорит, – он внимательно рассматривает предмет. – На твоём месте я бы это оставил себе.

– Метеорит, камень – сейчас это уже не играет никакой роли, – пожимаю плечами я.

– Вообще, это странно, – он кладёт осколок на место и тоже садится на диван. – Ты же часто путешествуешь, значит, в доме уж точно не должно быть пусто. Наверняка ты привозишь сувениры…

– Нет, – я прерываю его. – Материальность – не мое. А на память сохраняю только фото, – он задумчиво кивает, и на некоторое время повисает тишина. Кажется, я его спугнула своей холодностью. – Знаешь, ты первый, кто не досаждает мне, – произношу я, полагая, что это как-то разбавит паузу.

– О, ну… спасибо, – отвечает он, явно удивлённый такой фразой. – Ты расскажешь кому-нибудь о своих силах? Друзьям, родителям? – искренне интересуется он, и я хмурю брови при одном только упоминании о родителях.

– Нет, точно нет, – отвожу взгляд в сторону. Кажется, этого ответа достаточно, но, вопреки своему обычному поведению, продолжаю. – У меня нет друзей, а родители… им будет всё равно, даже если мы наладим отношения, – внутри скребётся какое-то странное чувство, которое хочет вырваться наружу, и я замолкаю, стараясь зарыть его поглубже.

– Почему? – спрашивает Ларс, и я мысленно закатываю глаза от раздражения. – Прости, это личное, можешь не отвечать, – видимо, каким-то образом ощутив моё раздражение, быстро добавляет он.

– Да нет, всё нормально, – безэмоционально отвечаю я, продолжая смотреть в сторону кухни. – У нас никогда не было тёплых отношений. Они не любят меня, я не люблю их – всё взаимно. Я была рада, когда они уехали в Штаты. Даже не знаю точного их местоположения, и узнавать не собираюсь. Пусть радуются жизни без меня, – просто произношу я. Раньше, в первые пару лет после того, как они уехали, я вспоминала о них с раздражением. Сейчас даже не хочется тратить на них какие-либо эмоции.