Читать книгу Вероника. Φερενίκη - - Страница 3

MGMT – Youth

Мария

Мы можем представить, что жизнь в юности складывается стихийно, из набора случайностей, обрывков фраз, мгновенных эмоций. И будем правы. Мы можем представить, что жизнь в юности складывается согласно определенному плану, давно намеченному кем-то и полностью известному всем кроме нас. И будем правы.

Южный город. Один из многих в степях бескрайней страны. Страны, выдуманной самим народом. Город частных домов и постоянной засухи. Город рынков и скверов. Город аллей и трамваев. И вот центральная аллея в огнях заката. Это был тот вечер, когда хочется думать, что молодость нас меняет. Несмотря ни на что, молодость нас меняет, делает сильнее, делает другими. И пусть это не так – нам хочется в это верить. Так и ему хотелось в тот вечер верить именно в это. Потому что в такую жару, как тогда, хочется растопить себя в брусчатку аллеи и наблюдать за меняющимся небом.

Он какое-то время жил в этом городе. В этом городе бесконечных частных домов, неспешных движений, открытых пространств. И когда он встретил ее, то посчитал это вполне закономерным. Она говорила обо всем на свете, но больше другого – об искусстве. И больше другого – о театре. О театре, которого не было в этом городе. И об искусстве, которое не могло состояться в такой жаре. Здесь возможно лишь одно – искусство жить в мире, не нарушая порядок его существования. У нее была, как у всех, своя семейная история – без отца, почти без матери, но со многими знакомыми. Семейная история с верой то в православие, то в буддизм, то в великую силу повседневности. И он, простой и молчаливый на ее фоне, в свои почти двадцать признавал странным, что она вот так легко говорит о жизни и смерти и не спрашивает с него подтверждения своих слов. Они сошлись почти сразу – в первую же встречу гуляли до утра по пустынным улицам этого города без воды, а после стали слишком родными друг для друга. Они переписывались, они созванивались, они встречались все чаще. И все чаще растворялись в улицах этого города и в характере его постоянного солнца. В тот самый последний вечер они, не сказав ни слова, разошлись. Он остался гулять вдоль этой аллеи, она уехала в другой город: может, на время, может – на никогда.

И в этот момент, оторвав часть себя, часть своего прошлого, юность помогает задуматься о том, что миру пора меняться. Ему, с тенью легкой глупой грусти, сразу захотелось призвать людей вокруг насладиться этим мигом, замереть в этой жаре и – никогда никуда… Молодость – это все, что есть в этот момент. И он единственный, кто действительно был на этой аллее вчера, сегодня и всегда. И его призыв к тому, чтобы жить и любить во сне собственного сознания, никто никогда не услышал. Потому что все это уже знали. С той прекрасной девушкой он уже никогда не увиделся. Потому что все осталось в том южном городе. А он уехал на север.