Читать книгу Теория корпоративизма. «Корпоративная экономика»: историческая и современная практика - - Страница 3

Термин корпорация широко используется в общественной и экономической науках. Но для каждой научной отрасли он означает разные сущности. Для экономистов корпорация – организационная форма производственно-финансовой деятельности, для политологов – это структурированное представительство групп интересов, выходящее на уровень политических институтов. Поэтому под корпоративным общественным устройством ими понимается такая организация общественной жизни, при которой отношения между группами интересов и политической системой преимущественно реализуются через корпорации³.

В западной общественной науке теория корпоративизма имеет длительную историю. «У корпоративизма – как явления политической жизни, равно как и концепта политической теории – довольно странная судьба, – отмечал Ф. Шмиттер в своей известной статье «Неокорпоративизм». «Ему пели осанну как новому и многообещающему пути достижения гармонии [интересов] между противоборствующими социальными классами; его осуждали как реакционную антидемократическую доктрину, направленную на подавление требований самостоятельных ассоциаций и движений,… корпоративизм определяли и как идеологию, и как разновидность политической культуры или государственного устройства, и как форму организации экономики, и даже как особый тип общества»⁴.

Теория корпоративизма выросла из феодального устройства и порядка. Как форма организации европейской хозяйственной и общественной жизни, корпорации сложились в средние века. Человек этой эпохи – это член определенного сословия, конкретного сообщества, за которым закреплялись четко фиксированные права и функциональные обязанности. Существование и предназначение индивида состояло в служении своему коллективу, «общему делу». В этом суть западноевропейского феодального мироустройства. Оно закреплялось в религиозных учениях Римско-католической церкви, утверждавшей приоритет «общего, мирского блага» над индивидуальным.

Корпорации, т. е. средневековые гильдии, цехи, стояли на защите профессиональных и социальных прав входивших в них индивидов. Слово guild происходило от древнеанглийского gild – «жертвоприношение», а древнескандинавское gildi значило «пир», «празднество», а также и «платеж», «стоимость». Гильдии периода раннего средневековья имели сакральный характер и были связаны с языческими культами. Члены цеха, гильдии называли друг друга «братьями»: демократические формы и традиции играли в средневековом городе большую роль, несмотря на всю дифференциацию в коммуне и в цехах⁵.

Вся жизнь ремесленника, а также жизнь его семьи, проходила в рамках гильдейско-цеховой организации. Они объединялись в подобные структуры не только из-за производственно-сбытовых интересов, не только из-за необходимости противостоять агрессивной внешней среде, но и из-за того, что, становясь частью коллектива, индивид мог рассчитывать на определенные сословные права, правосудие, взаимопомощь. Он мог рассчитывать на защиту, которую ему обеспечивал коллектив, организацию досуга и развлечения.

Представляя собой не только производственные структуры, но и общественные образования, корпорации выполняли, в том числе и институциональные задачи. Они устанавливали правила ведения бизнеса, моральные нормы поведения людей не только в трудовой, но и повседневной жизни, формировали отношения людей с внешним, нередко враждебным, миром, определяли межличностные отношения. Жизнь средневекового человека вне корпораций была невозможна.

Феодальное корпоративное устройство, формировавшееся на протяжении нескольких столетий в Европе, стало основой для теоретических обоснований ее социального устройства, для складывания теории корпоративизма.

На становление и развитие корпоративистских теорий оказали огромное влияние разные теоретические концепции, существовавшие в интеллектуальном европейском пространстве. Следует отметить, что они складывалась из разных источников на протяжении продолжительного времени.

В феодальной Европе сохранялась автономия общин, союзов, цехов, ассоциаций, братств и т. д., государства мало вмешивались в их внутреннюю жизнь. Но по мере становления буржуазных отношений традиционные общественные институты оказались под двойным давлением – со стороны абсолютистской власти и со стороны растущего капитализма, поддерживаемого, поощряемого, а иногда даже насаждаемого государством.

Этатизация (огосударствление) общественной жизни получила мощное ускорение с возникновением национального буржуазного государства. Политика, осуществлявшаяся большинством централизованных монархий Европы, была направлена на замену прежнего городского и гильдейского самоуправления в экономической и политической сфере управлением сверху вниз, на юридическое и административное подчинение сельских общин, захват и раздел общинных земель. В результате подобной политики основанные на нормах солидарности и взаимопомощи социальные связи подверглись размыванию и разрушению.