Читать книгу Миры права в теории и практике сравнительного правоведения. Том 1 - - Страница 11

Жизнь права наиболее полно познается в судебных процессах. Поэтому в дореволюционной России будущие юристы осваивали правовую науку не только в университетских аудиториях. Вместе со своими наставниками (профессорами и приват-доцентами) они направлялись в суды, где каждый студент должен был внимательно наблюдать за ходом судебного дела, анализируя особенности судопроизводства, правовые позиции сторон, процессуальные действия. А потом на семинарах они делились своими наблюдениями, составляя психологические портреты судей, прокуроров, обвиняемых и свидетелей, детально разбирая эпизоды судопроизводства, правовые позиции сторон, пытаясь найти и обосновать свои подходы к решению проблем, стоявших перед участниками судебного дела.

На таких уроках, собственно, и рождались великие адвокаты дореволюционной России – Д. В. Стасов, В. Д. Спасович, А. Ф. Кони, Н. П. Карабчевский, Ф. Н. Плевако, А. И. Урусов, П. А. Александров, С. А. Андреевский и др.

В советское время эту традицию хранили такие блистательные правоведы, как Екатерина Абрамовна Флейшиц, Борис Сергеевич Никифоров, Михаил Соломонович Строгович, Семен Львович Ария, Юрий Маркович Шмидт, призывавшие познавать право не только по научным книгам и статьям, но и в судебных процессах.

У меня была возможность стать причастным к таинствам судебно-правовой стихии. В июне 1979 г. Борис Сергеевич Никифоров предложил мне пойти к нему в аспирантуру в Институт США и Канады Академии наук СССР и подготовить под его руководством диссертацию по теме судебной власти США. Но его преждевременная смерть прервала познание этой темы.

К ней я вернулся через несколько лет, когда выступал в суде как представитель Московского института радиотехники, электроники и автоматики, ставшего ответчиком по делу об отказе в предоставлении садового участка одному из его сотрудников. На суде мне удалось «выудить» от истца признание факта, что члены его семьи имели другой садовый участок, что исключало по действовавшим в то время нормам его притязания. С упоением я ждал окончания судебного процесса. Но по ходатайству адвоката истца рассмотрение дела было прервано на две недели.

На следующее заседание я приехал за полчаса до его начала. Стал небрежно просматривать материалы дела… и с ужасом обнаружил, что в протоколе не было «добытых» мною показаний истца. Дело было проиграно.

Возвращаясь из суда, я с ненавистью вспоминал допущенную оплошность и обещал себе, что такое больше не повторится… что я никогда не буду стряпчим[145], что не буду заниматься, как стряпуха, судебной «кухней», готовить «блюда» правовых позиций, следить за тем, чтобы вовремя подавать их «к столу», «замораживая» в судебных протоколах выявленные факты, и с трепетом ожидая, понравится или не понравится моя «стряпня».

Обещание сдержал – я не стал адвокатом (хотя такие предложения поступали неоднократно), предпочитая наблюдать за таинством правосудия со стороны. К счастью, судьба мне дарила возможность изучать работу судов не только в России, но и во многих других государствах, в том числе в США, Германии, Франции, Италии, Финляндии, Болгарии, Турции, Китае, Канаде, Бразилии.

Приходилось и непосредственно участвовать в судебных процессах – третейским судьей, представителем сторон по делу, экспертом в российских судах по зарубежному праву и экспертом по российскому праву в зарубежных судах.

Этот опыт познания судебно-правовой стихии отражен в большом числе моих работ, в том числе опубликованных за рубежом[146]. Представленные материалы развивают эту тему.

А судьи кто?

В российской традиции одним из ключевых направлений в познании судебно-правовой стихии было изучение профессиональных знаний, опыта, психологии судей, как первого и необходимого шага на пути к разработке действенных средств правовой защиты в предстоящих судебных делах.

В этом отношении примечательна следующая сцена романа «Воскресение» Л. Н. Толстого, в которой один из главных героев Нехлюдов просит адвоката помочь в защите Катеньки Масловой, взывая к профессиональному и нравственному долгу судей и прокуроров, на что тот отвечает:

«– В этом-то и ошибка, что мы привыкли думать, что прокуратура, судейские вообще – это какие-то новые либеральные люди. Они и были когда-то такими, но теперь это совершенно другое. Это чиновники, озабоченные только двадцатым числом. Он получает жалованье, ему нужно побольше, и этим ограничиваются все его принципы. Он кого хотите будет обвинять, судить, приговаривать…

Я всегда говорю господам судейским, – продолжал адвокат, – что не могу без благодарности видеть их, потому что если я не в тюрьме, и вы тоже, и мы все, то только благодаря их доброте. А подвести каждого из нас к лишению особенных прав и местам не столь отдаленным – самое легкое дело.

– Но если это так, и все зависит от произвола прокурора и лиц, могущих применять и не применять закон, так зачем же суд?

Адвокат весело расхохотался.

– Вот какие вопросы вы задаете! Ну-с, это, батюшка, философия…»[147]

В сравнительном правоведении философские и иллюзорные представления о судьях и судах столь же неуместны, как для адвоката в романе Л. Н. Толстого, поскольку судьи, в том числе самых демократически развитых стран руководствуются не только критериями права и справедливости, но и своими пристрастиями, интересами, нередко искаженными представлениями, а иногда и пороками.

В качестве иллюстраций приведу несколько судебных дел.

В США исход президентских выборов 2000 года решался в штате Флорида, где, по разным оценкам, перевес был на стороне кандидата Демократической партии, вице-президента США Альберта Гора. Но в результате беспорядков, начавшихся в нескольких графствах штата, губернатором которого был Джеб Буш, брат кандидата от Республиканской партии Джорджа Буша-младшего, полноценный подсчет голосов был сорван в результате насильственного захвата и погрома ряда избирательных участков. Тем не менее, 8 ноября 2000 г. Избирательная комиссия штата приняла решение о завершении подсчета голосов, объявив, что на президентских выборах во Флориде победителем стал представитель Республиканской партии Дж. Буш-младший, получив на 1784 голоса больше, чем А. Гор.

Адвокаты Демократической партии подали иски в суды штата, требуя ручного пересчета голосов избирателей в 4 графствах. 21 ноября 2000 г. Верховный суд Флориды поддержал исковые требования. Но в дело вмешался Верховный суд США, который сперва запретил дальнейшее рассмотрение дел в судах Флориды, а потом, 9 ноября 2000 г., вынес решение о запрете ручного пересчета голосов и признании выборов состоявшимися.

Из 9 судей Верховного суда США за такое решение проголосовали 5 судей, против – 4[148]. При этом отметим, что все 5 судей, проголосовавших за запрет ручного пересчета голосов, были назначены в Верховный суд США по совету и с согласия Сената президентами-республиканцами, а 4 судей, голосовавших против, – президентами-демократами.

Такие факты, несомненно, свидетельствуют о том, что голосование в Верховном суде США было политически мотивированным и отражало, главным образом, не требования права, а политические пристрастия судей.

На решения судей влияет множество других факторов, в том числе устойчивое предубеждение к представителям отдельных национальностей, социальных слоев и традиций. Сказанное относится и к российским организациям и гражданам, в чем можно убедиться при изучении практики многих зарубежных судов.

Но мы остановимся только на одном решении, которое было вынесено 11 мая 2017 г. Высоким судом Англии и Уэльса (судья Haddon-Cave) по делу «AAZ» против «BBZ» и других ответчиков (дело № FD13DO5340), в соответствии с которым с одного из российских граждан (ВВZ)[149] и принадлежавших ему компаний было взыскано 453 млн 576 тысяч фунтов стерлингов в пользу его бывшей супруги (AAZ).

Этот судебный акт вызывает множество вопросов. Поэтому, чтобы не было сомнений в достоверности представленной информации, я приведу фрагменты дословного перевода решения Суда с небольшими комментариями в сносках и кратким пояснением в конце:

«4. Никто из Ответчиков не явился и не был представлен адвокатами в судебных заседаниях…

18. Причина неожиданного решения Ответчика отказаться за две недели до рассмотрения дела от оспаривания иска остается неясной… Возможно, ему нечего возразить против исковых требований…[150].

38. Истец утверждает, что брак продолжался 20 лет и распался в октябре 2013 г…

39–40. Ответчик, с другой стороны, утверждает, что брак распался в 1999 г… и был расторгнут по решению суда г. Москвы 18 августа 2000 г… В подтверждение им были представлены «официальные» судебные акты. Однако адвокаты Истца доказали, что расторжения брака в суде не было…[151]

42. Истец признала факт супружеской неверности, но объяснила, что внебрачные физические отношения не вредили ее эмоциональной преданности Ответчику и их браку…[152]

44. …Супружеские отношения между Ответчиком и Истцом были полноценными до 2013 г… они спали в одной кровати, когда были вместе; между ними были сексуальные отношения[153]; они путешествовали с детьми во время каникул; имели общие банковские счета… Ответчик делал щедрые подарки своей супруге… оплачивал все счета по содержанию их дома в Англии, имения во Франции…

54. Истец поддерживала огонь в очагах их дома в графстве Саррей(!!!), занималась хозяйством, воспитанием детей, ухаживала за мужем…

55. Вклад каждого из супругов в поддержание семьи имеет равную ценность…

56. По этой причине Суд отвергает какие-либо утверждения Ответчика о том, что он внес особый или выдающийся вклад в семейное имущество, что могло бы оправдать отступление от принципа раздела имущества в равных долях между супругами»[154].

В таких судебных процессах адвокаты нередко представляют интересы бывших жен российских предпринимателей на условиях «гонорара успеха»: в основном 20 % (двадцать процентов) от взысканных денежных сумм, а также оплаты текущих расходов. Возможно, именно это обстоятельство объясняет очевидные странности судебного решения.

Впрочем, не только Россию, что отмечал Ф. И. Тютчев, но и британское правосудие умом не всегда можно понять и уж тем более «аршином общим не измерить…»

В зарубежных судах иностранные граждане, в том числе Российской Федерации, нередко сталкиваются с отказом в правосудии, непризнанием законных прав, пренебрежительным отношением, – словом, с теми явлениями, которые описаны Францем Кафкой в страшной притче о Законе:

«Вот что сказано во Введении к Закону. У врат Закона стоит привратник. И приходит к привратнику поселянин и просит пропустить его к Закону. Но привратник говорит, что в настоящую минуту он пропустить его не может. И подумал проситель и вновь спрашивает, может ли он войти туда впоследствии?

– Возможно, – отвечает привратник, – но сейчас войти нельзя…

Привратник подал ему скамеечку и позволил присесть в сторонке, у входа. И сидит он там днем за днем и год за годом…

Приходит старость… Уже меркнет свет в его глазах, и он не понимает, потемнело ли вокруг, или его обманывает зрение. Но теперь, во тьме, он видит, что неугасимый свет струится из врат Закона. Но жизнь его приходит к концу. Перед смертью все, что он испытал за долгие годы, сводится в его мыслях к одному вопросу – этот вопрос он еще ни разу не задавал привратнику. Он подзывает его кивком – окоченевшее тело уже не повинуется ему, подняться он не может. И привратнику приходится низко наклониться – теперь по сравнению с ним проситель стал совсем ничтожного роста.

«Что тебе еще нужно узнать? – спрашивает привратник, – Ненасытный ты человек!». – Ведь все люди стремятся к Закону, – говорит тот, – как же случилось, что за все эти долгие годы никто, кроме меня, не требовал, чтобы его пропустили?»

И привратник, видя, что поселянин уже совсем отходит, кричит изо всех сил, чтобы тот успел услышать ответ:

«Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного! Теперь пойду и запру их…»[155]

Конечно, есть и другие врата Закона, предназначенные для всех. Но там иностранных, в том числе российских, юридических и физических лиц не ждут либо подстерегают опасности и унижения, которые уготованы только им.

От судей многое зависит. Им дано право распоряжаться судьбами других людей. Они могут осудить либо простить, облагодетельствовать либо обездолить. Они могут ускорить либо замедлить рассмотрение дел, принять либо отказать в удовлетворении жалоб и ходатайств.

Нередко этот выбор зависит от коррупционных факторов. Такое происходит во всех государствах даже с укорененными традициями верховенства права (правового государства). Примеров можно привести много. Но я упомяну только одно – беспрецедентное решение Палаты делегатов (нижней палаты) легислатуры американского штата Западная Вирджиния, которая 13–14 августа 2018 г. приняла решение о привлечении к импичменту всех четырех судей Верховного суда штата[156].