Читать книгу Extraordinary Бибо - - Страница 2

Мне до сих пор кажется, что слово «проблема» должно писаться с двумя «М» – причём заглавных. Вторая «М» придаёт больше изначального смысла этому слову. Смысла и веса. Уверенный в своей правоте, я так и сделал, когда списывал сочинение на вступительном экзамене по литературе. Поступал я на Востфак Ташкентского университета.

«Вост». – значит Восточный. Не в смысле стороны света и всех вытекающих отсюда стереотипных понятий типа «восточной роскоши» и прочего необоснованного бреда. Восточным его назвали, потому что студентам там преподавали языки народов, живущих на востоке – хинди, урду, арабский, японский. Это был языковой факультет. Я поступал туда, чтобы затем непонятно для чего изучать китайский язык. В то время Китай был смешной страной в сравнении со всем остальным «цивилизованным» миром. Желающих посетить Китай было не много. Люди там жили бедно. Основным транспортом был велосипед. Я терпеть не мог Востфак, Ташкентский университет, сам Ташкент и тем более китайский язык. Вру, Ташкент мне иногда нравился. Особенно когда туда приезжал человек, ради которого я пишу эту книгу. А китайский язык я, правда, не могу тереть. Мне не нравится его орфоэпия и люди с детства на нём говорящие. Единственный китаец, которого я обожаю – Брюс Ли, но не потому, что он китаец, а потому что гений.

Брюс Ли был не только моим «любимым китайцем». Бибо не скрывал своего восхищения гением этого человека – спортсмена и киноактёра. Во время своей учёбы на «Высших Режиссёрских курсах» в Москве студентам очного отделения демонстрировали запрещённые к массовому показу фильмы. Среди таких запрещённых были все кинокартины с участием Брюса Ли. Папа пересказывал мне содержание «Кулака ярости» и «Башни смерти». Я заслушивался и счастью маленького мальчика не было предела.

Я поступал на восточный факультет. Этого хотел Бибо. Бибо считал факультет престижным и хотел, чтобы его сын, то есть я стал дипломатом. А сын хотел стать, как отец актёром (очевидно, не сильно хотел, а то бы стал непременно). Написав слово «проблема» с двумя «М», я получил за сочинение «4» балла, что резко снизило мои шансы на поступление в один из престижнейших ВУЗов страны. Дело в том, что за несколько дней до первого экзамена, Бибо встретился в Ташкенте с очень важным узбекским чиновником. Чиновник этот обожал Бибо. Обожал его даже больше Рафика Нишановича Нишанова , больше ферганского плова и всего состава Компартии Узбекистана вместе взятого, с кем они этот плов обычно ели. Ради Бибо чиновник готов был на всё, но когда услышал о моих притязаниях на Востфак – в бессилии развёл руками: «Все места были распределены уже давно» и он протянул Бибо список с фамилиями детей, чьи родители решили вопрос поступления своих чад на востfuck, когда те ещё доучивались в третьем классе начальной школы.

– Сделаем так. Я устрою его в Институт Культуры, а через год лично переведу в Университет на Востфак без всяких дополнительных экзаменов.

То же самое мне предложил Бибо, но я наотрез отказался учиться в институте культуры. Я сказал, что буду упорно добиваться его цели и стану дипломатом. Бибо промолчал, потому что цель действительно была его. У меня на тот момент не было вообще никаких целей.

***

И вот я получил четвёрку по сочинению. По мнению приёмной комиссии «проблема» была не столь значительной, чтобы снабжать её дополнительной буквой «м» и мне зачли это не в виде моего существенного вклада в русский язык, а как простую грамматическую ошибку. Тем не менее получив весть о четвёрке, Бибо с облегчением выдохнул, так как шансы на поступление всё же сохранялись, хоть и мизерные. Время было утреннее и все, кто, сопровождал в этот день Бибо, решили устроить себе шашлычный завтрак.

***

Был солнечный… Нет, был душный и солнечный… Нет, был невыносимо… одним словом, жара стояла такая, что шашлык можно было жарить прямо на асфальте. Подпольный мультимиллионер и друг моего отца Дарик знал, что Бибо приехал в Ташкент решить вопрос моего поступления в институт. Знал он и то, что в этот институт невозможно поступить, имея лишь желание и деньги. Необходимо было заручиться также поддержкой определённых лиц, а потому, подумал Дарик, ездить по Ташкенту придётся много. А поскольку мультимиллионер он был подпольный, светиться ему не хотелось. И он решил закрыть свой великолепный Мерседес в гараже, купить вместо него 412-й Москвич, чтобы возить Бибо по делам. Дарик рассуждал так: Бибо будет решать вопрос сына, а я налаживать новые связи – и все останутся довольны.

***

Выехав из университета, мы позавтракали печёной бараниной и прямиком поехали на речку. Нужно было сбросить напряжение предыдущего дня, и всеми единогласно было поддержано мнение, что освежиться в водах прохладного Анхора будет нелишним.

В новый «в масле» 412-й Москвич сели следующие люди: мультимиллионер сел, как и положено за руль. Начальник ОБХСС Ташкента Борис Псхациев, Рустам Шерматов (о нём отдельно) и я, разместились на заднем сидении. Бибо ввиду его богатырских габаритов, и потому что он гость, а ещё потому, что он, в конце концов, просто Бибо – уступили место впереди.

***

В те годы Ташкент был ещё советским городом. Всем, в первую очередь узбекам казалось, что люди, живущие на земле равны. Одним словом, центр Ташкента ещё не был перекрыт для простых смертных. Любой человек, какое бы социальное положение ни занимал, мог легко раздеться до чёрных семейных трусов прямо в центре города в районе Урды и сигануть с моста в речку. Это было так же нормально, как сейчас войти в сочинский ресторан в трусах ещё более легкомысленных, нежели чёрные семейные, встать с умным видом у барной стойки и успокаивать себя мыслью, что тебе в легкомысленных трусах можно, потому что ты заплатил за путёвку.

1968 год. Ташкент. Старая Урда. Человек похожий на молодого Бибо 5-й справа

– Дарик, куда ты дел свой благородный Мерседес-Бенц, – спрашивает Бибо.

– Сломался, – врёт Дарик. – Тесно тебе в Москвиче?

Бибо при всех приобретённых со временем титулах, почёте и уважении оставался исключительно скромным и непривередливым человеком, а потому посмотрев честно в глаза Дарику, ответил:

– Отличная машина Москвич. В ней не хватает лишь кондиционера или хотя бы маленького вентилятора.

Дарик по-своему понял намёк и вдавил газ в пол, чтобы поскорее добраться до Анхора. Его неудобство по поводу испытываемого неудобства Бибо было таким всеобъемлющим, а также со всех сторон неудобным, что он в одном очень оживлённом месте Ташкента, прямо напротив государственной Консерватории, пересёк две сплошные полосы и вдобавок проехал на красный. Могу поклясться, что я лично видел, как зловеще блеснул жетон на форме гаишника в тот момент, когда Дарик хвастался, что в этом месте он всегда так поступает. И вот он увидел гаишника и тут же осёкся. Но Дарик был мультимиллионер и не скупердяй. Хотя если говорить откровенно, мог бы вместо Москвича, купить хотя бы Жигули. Одним словом, увидев гаишника, Дарик испугался, но виду не подал. Он понимал, что вопрос с гаишником он решит при помощи некоторой суммы. Это было по плечу не только мультимиллионерам. Выходя из Москвича, он, нащупывает портмоне в заднем кармане и говорит: