Читать книгу Пока часы двенадцать бьют - - Страница 1

Город встретил первый снег

Покидай свою постель

Люди ходят как во сне

Нет теперь важнее дел

“Сова – Первый снег”

Снежинки кружили в медленном вальсе, покрывая белым покрывалом тротуар, крыши домов, автобусные остановки. В такие мгновения хочется, чтобы время приостановило свой бег, просто замереть и насладиться моментом.

Девушка с грустью смотрела на падающий снег сквозь окно холла дорогого ресторана, она сейчас хотела бы делать снежного ангела на нетронутом полотне, кидаться в прохожих снежками и ловить языком белые хлопья. Однако звонкий голос ее коллеги пробудил от мыслей.

– Сашка, иди сюда, гости с минуты на минуту придут!

Девушка, которую звали Саша, подошла к дверям, выпрямила спину, хрустнула шеей и натянула дежурную улыбку.

Она вот уже четыре месяца работала хостес. В ее обязанности входило встречать гостей, приветливо улыбаться, провожать за стол, отвечать на вопросы и при необходимости оказывать помощь.

Сеть ресторанов, в которой работала Саша Захарова, славилась своей вычурностью, богатством и позолоченными предметам интерьера. Его, как правило, посещали не последние люди, устраивали празднества и различные мероприятия, начиная от бизнес-встреч заканчивая свадьбами.

Этот пятничный вечер не был исключением – известный бизнесмен собирал званый ужин.

На Саше было надето элегантное обтягивающее бежевое платье в пол, которое красиво подчеркивало ее стройную фигуру, а белые длинные волнистые волосы превращали ее из роковой красавицы в милейшего ангела.

Девушке пришлось искать работу, чтобы накопить деньги на обучение в театральном. Следуя за своей мечтой, она была готова свернуть горы, поэтому подработки по вечерам ей были не в тягость, с каждым днем ей казалось, что она становилась на шажочек ближе к цели. Именно тогда она приобрела упрямый огонек в глазах и стойкость, что добавляло ей шарма.

Одноклассники, которые с самых младших классов считали её не от мира сего из-за её любви к искусству, сразу заметили изменения, причину чего и поспешили выяснить.

Она растерялась от оказанного ей внимания, совсем не привыкшая к такому, и начала сама тянуться к ним, как цветок тянется к лампе искусственного освещения, думая, что это солнце, и как-то невзначай проговорилась о своей работе. С тех самых пор поползли самые разношерстные слухи, которые выставляли Сашу в ужасном цвете. Вначале она принимала слова близко к сердцу, но спустя какое-то время научилась ограждаться от всех. Находила успокоение в классической литературе, рисовании, а время, проведенное наедине с собой и с семьей, было самым драгоценным.

Вскоре одноклассникам она наскучила, и основная половина класса просто перестала ее замечать. Захарова была рада такому исходу, но все же оставались люди, которым ее нахождение в классе не давало покоя: Аленка Сорокина и ее свита. Девушка была еще той оторвой, а подружки заглядывали ей в рот и считали ее слова истиной в первой инстанции. Если Саша появлялась задолго до урока, то раньше обязательно начинались дерганье за волосы, перекидывание пенала, обзывательства, а теперь – придирки к одежде, насмешки или двусмысленные намеки по поводу ее работы. Все это сопровождалось поддержкой класса, и безудержным хохотом, и улюлюканьем. Поэтому Саша предпочитала перемены проводить в библиотеке – единственное место, которое никаким образом не интересовало Алену.

Она не была трусихой, просто чаще всего у нее не было возможности как-то за себя заступиться: одна против пятерых человек, у которых были остро заточены не только языки, но и когти, не осмеливалась выступить, тем более внешность была важным компонентом ее работы. Плюсом к свите их негласной царицы шел друг Алены – Миша Макаров, который славился тем, что являлся богатеньким сынком родителей-бизнесменов, отчего Алена в лицее приобретала чуть-ли не статус вип-персоны. Только слепой мог не заметить те обожающие взгляды, что кидала Сорокина на парня. Кажется, Миша и был тем самым слепым, потому что не замечал либо специально закрывал глаза на все знаки внимания, которые ему оказывала подруга.

Через несколько минут и правда начали собираться гости. Двери холла распахнулись и пропустили в заведение статную пару – солидного мужчину в красивом костюме и женщину в элегантном платье – а за ними шел тот самый Миша Макаров, отчего девушка на мгновение впала в ступор, но потом взяла себя в руки, расплылась в улыбке и постаралась как можно дружелюбнее произнести:

– Добро пожаловать в ресторан “Chateau”! Вы бронировали стол с семи до одиннадцати вечера. Все верно?

При этом Саша про себя отметила пристальный взгляд своего одноклассника. Его карие глаза, цвета меда, оценивающе гуляли по каждой части ее тела, притягивая словно пыльца пчел. Странно, она никогда не обращала внимание на то, какой у него красивый теплый взгляд.

Захарова встрепенулась, прогоняя наваждение, и поспешно произнесла:

– Позвольте я вас провожу!

Она повела их через роскошный зал к столу, за которым уже были собраны гости и ждали только виновников торжества.

– Приятного Вам вечера! – пара приветливо ей улыбнулись, а Миша лишь проводил ее все тем же взглядом, и девушке даже показалось, что на его лице промелькнула тень улыбки.

Дальше вечер протекал в своем обычном русле, на какой-то момент Саша даже забыла о своем однокласснике, сидящем в зале. Она выполняла свои обязанности и отсчитывала минуты до того, как сможет отправиться домой. Так как ей приходилось возвращаться очень поздно, ее всегда встречал папа на старенькой Ладе, а мама ждала около окна вместе с их кошкой – Снежкой. Мыслями она была уже дома, в пуховом одеялке, с бисквитным печеньем, которое таяло во рту, и с книгой в руках.

Девушка, облокотившись на стойку администратора наблюдала, как Олеся общается с молодым мужчиной, который явно оказывал ей знаки внимания и демонстративно заигрывал, та же кокетливо заправляла выбившуюся прядку за ухо и мило улыбалась, пряча глаза. Вскоре это представление закончилось, и она подошла к Саше, демонстрируя свой трофей – визитную карточку.

– Вот смотрю на тебя и поражаюсь, неужели тебе не страшно? А вдруг он… маньяк?

Олеся весело рассмеялась:

– Во-первых, не думаю, что маньяки разгуливают по таким заведениям, скорее, они предпочитают подворотни. Во-вторых, это простой разговор, который ни к чему не обязывает. И кстати там один мужчина интересовался тобой – спрашивал, как тебя зовут.

– Божечки, ты ему сказала? Покажи мне его, чтобы я знала, кого мне избегать.

– Я, конечно, покажу, но ты можешь просто, когда он подойдет, сказать, что тебе шестнадцать.

– Мне семнадцать, – машинально поправила Саша.

– Но он ведь об этом не знает. А чем младше скажешь, тем выше шанс, что он отстанет, если, конечно, не педофил.

– Да ну тебя!

Олеся указала длинным накрашенным ногтем на полного мужчину, который сидел с компанией под стать ему в VIP-зоне с какими-то документами. В этот момент он как раз встал и пошел на выход.

Глаза Саши расширились, и она заметалась по холлу.

– Олеська, прикрой, пожалуйста! – только крикнула она и побежала в противоположную сторону.

Пробежав несколько залов, девушка замерла, услышав мелодию. Красивая музыка лилась бесконечным потоком, накрывала, словно лавина, пробирала до костей, кожа покрывалась мурашками, а душа волновалась и трепетала.

За красными бархатными шторами скрывался зал с живой музыкой, но сегодня он не обслуживался. Девушка приоткрыла занавес и заглянула во внутрь.

Приглушенный свет лился на музыкальные инструменты, все остальное покоилось во мраке. За роялем, склонившись над клавишами, сидел юноша, его длинные пальцы летали над инструментом, волнистые пряди волос упали на лицо, но он словно их не замечал, погрузившись в музыку, хмурил брови и отдавал всего себя мелодии.

К своему удивлению Саша узнала в музыканте Мишу.

“Мы настоящие только тогда, когда нас никто не видит или когда мы думаем, что нас никто не видит” – слова тети сами всплыли в ее сознании.

Парень настолько был поглощен игрой, что даже не заметил девушку. Когда его музыка прервалась, и он закрыл крышку, то бережно провел по ней пальцами, словно это был слиток золота.

В Сашиной голове промелькнула мысль, что ей надо уйти, пока он не заметил ее подслушивание, но ноги словно пригвоздили к полу, она до сих пор находилась под гипнозом мелодии и даже не осознавала, что по ее щеке катится слеза от нахлынувших эмоций.

Юноша встал со стула, повернулся и увидел свою единственную слушательницу. Сначала он замешкался, нахмурил брови, но тут ему в глаза бросилось то, как девушка смахивает слезу.

– Ты плачешь? Тебя кто-то обидел? – неожиданно спросил он.

– Н-нет, – Саша начала заикаться, для него это было максимально несвойственно. – Я просто… это потрясающе! Великолепно! – выдохнула она.

Миша смутился и растрепал рукой свои волнистые волосы.

– Это…?

– Вивальди, времена года, зима, – не дал он ей закончить вопрос. Между ними повисло тягостное молчание, казалось, что оно окутывает их, словно вата, и если протянуть руку, то можно к ней прикоснуться.

– Ты извини, я не должна была вот так подслушивать, я, пожалуй, пойду…

– Нет, можешь остаться. Знаешь, ты первая, кто услышал, как я играю, кроме моих учителей, – девушка не знала, как реагировать на его неожиданное признание.

– Почему же ты прячешь свой талант? – Саша в нерешительности облокотилась на собранный соседний стол.

– Сложно объяснить, – горечь промелькнула во взгляде и в голосе. – А ты почему прячешь себя здесь?

– Сложно объяснить, – в тон ему прозвучал ответ.

– Кажется, наш разговор зашел в тупик, – улыбнулся обворожительной улыбкой Миша. Он был совсем другим: расслабленным, спокойным, не таким высокомерным, как в гимназии.

– Что же, рада была “поболтать”, – Саша изобразила пальцами кавычки. – Но думаю, меня могут потерять, а тебя – так тем более.

– Ты иди, а я еще здесь посижу, если это не запрещено, конечно, – юноша присел снова на стул, показывая серьезность своего намерения.

– Но как же твоя семья?

– Прекрасно обойдутся без меня, – Миша раздраженно сморщил нос и махнул рукой. – Надоело все это, напускная показушность всего: нашей семьи, взаимоотношений между нами всеми. И самое главное, никто не спрашивает: хочу ли я находится здесь.

– Что же мешает тебе уйти?

Парень неопределенно пожал плечами и снова повернулся к роялю. В этот самый момент штора распахнулась и… открыла того, кого меньше всего Саша ожидала увидеть. Того самого пузатого мужчину, который вытирал пот со лба и задыхался, видимо, от быстрой ходьбы.

Глаза Саши широко распахнулись, и она, сама того не ожидая, пропищала несвойственным ей голосом:

– Извините, но мне пятнадцать!

Мужчина непонимающе уставился на нее. Сзади Захаровой послышался смешок.

– Девушка, подскажите, пожалуйста, как вернуться в VIP-зону, я выходил в туалет и заблудился, а меня ждут контрагенты контракт подписывать! – Отчаяние сквозило в его голосе, отчего стыд взметнулся по телу огромной волной.

Лицо Саши залилось краской, она стала похожа на новогодний красный шар, такие уже развесили по всему заведению, и девушка превосходно вписалась в интерьер.

– Я Вас провожу.

Она первой вылетела из зала, чтобы Миша не видел ее пылающего лица.

***

Снег продолжал заваливать землю крупными хлопьями. Они то замедлялись и кружились в медленном танце, то наоборот принимались падать так, будто играя в перегонки друг с другом. Автобусы уже не ходили, а по дороге проезжали редкие машины.

Спустя полтора часа невыносимой пытки парень вышел на свежий воздух.

Званые вечера давались ему плохо, даже хуже, чем семейные: здесь приходилось играть роль примерного сына не только перед родственниками, но и перед чужими людьми.

Он устал. Ранее постоянные стычки дома выливались в крупномасштабные ссоры, в которые втягивались все, кто смел сказать хоть слово родителям. Сейчас же юноша научился молчать и прятать свою настоящую жизнь от всех, он вел “холодную войну” в масштабах своей семьи.

То же самое происходило и в школе. Миша старался быть тем, кем все думали, он является – богатеньким пареньком, которому есть дело только до денег и до девушек, вниманием которых он не был обделен.

Показная любвеобильность родителей к нему при чужих людях выворачивала наизнанку и злила.

– Моя жизнь – одна сплошная игра, – сам себе пробормотал парень под нос, доставая пачку сигарет и раздумывая: закурить или нет.

Когда Миша все же затянулся, то обнаружил, что не один находится на крыльце ресторана. Компанию ему составляла Саша, которая куталась в легкую короткую курточку, она практически вся была покрыта снегом.

– На златом крыльце сидели:

Царь, царевич, король, королевич,

Сапожник, портной,

Кто ты будешь такой? – Миша шутливо произнес считалочку, привлекая внимание к своей персоне.

– А, точно, вспомнил! Ты пятнадцатилетняя девушка! Ждешь свою карету. Угадал?

Саша насупилась, видимо, ей не понравилось, что он не оставил без внимания ее маленькую ложь.

– Папу жду, он должен был меня забрать.

– Ну-ну, – прищурившись, парень глянул на нее. – А я уже раскатал губу, думал, меня поджидаешь, – деланно расстроенным голосом произнес он.

– Можешь закатать обратно.

Юноша лишь хмыкнул.

– Сегодня дороги засыпало, на твоем месте я бы не ждал.

Саша с беспокойством посмотрела на большие сугробы. И тут, как будто в подтверждение его слов, телефон девушки загорелся оповещая об смс-сообщении.

– Ну вот, и правда, – грустно произнесла она. – Папа не смог выехать с работы.

Саша вздохнула и нажала на значок “Яндекс-Такси”.

– Сколько?! – спустя несколько секунд громко возмутилась она.

Заинтересовавшись, Миша подошел к ней, заглянул через плечо и присвистнул. Приложение с гордостью выдало “ПОВЫШЕННЫЙ СПРОС” и цену эконома – 859 рублей.

– Хочешь я тебе вызову? – вдруг предложил он. Саша уставилась на парня.

– Нет, спасибо, я лучше пешком.

– Тогда я тебя провожу! – уверенно сообщил Макаров, выбрасывая сигарету в ближайшую урну. Парень сам не понял, зачем он предложил девушке помощь, однако точно знал одно – ему этого безумно хотелось. Хотелось хотя бы несколько часов побыть самим собой, и он чувствовал, что с Сашей это возможно.

– Ой, знаешь, не хочу быть одной из тех многочисленных девушек, что ты … провожаешь до дома.

– Тебя устроит ответ, что я никого до сих пор не провожал?

Девушка фыркнула, не веря его словам, но явно замешкалась. Она взглянула на часы, которые показывали одиннадцать вечера, затем на переулки, через которые ей предстояло пройти и к его радости утвердительно кивнула головой.

Вначале они шли погруженные каждый в свои мысли, молчание затягивалось, но оно было приятным. В какой-то момент Миша подумал, что он готов вечность вот так идти куда глаза глядят с этой простой девушкой похожей на Снегурочку и молчать. Он украдкой глянул на Сашу.

Иногда, сидя на парах, парень то и дело ловил себя на мыслях, что заглядывается на нее. Макаров любил наблюдать за одноклассницей: его привлекала ее манера письма, то, как она слушает учителя литературы или, высунув кончик языка, считает на калькуляторе задачи по физике, он любил смотреть, как белый кусочек мела будто летает в ее руке по зеленой доске, выводя одну теорему за другой, или как она читает наизусть стихи, будто вокруг нее никого нет. Она была простая, как пять копеек, не такая, какие его обычно окружали. Девушки его круга могли говорить только о деньгах, одежде и парнях. Сашу, казалось, совсем это не волнует. Этим она его и привлекала.

Сейчас ее белокурые волосы, длинные ресницы и белую шапочку покрывал снег, коротенькая бежевая курточка и мех были также украшены снежинками. Она периодически ежилась и прятала милый носик в шарф. Розовый румянец расцвел на ее щечках, придавая ей ангельский вид.

– Почему ты так легко одета?

Девушка поправила шапку, которая немного скатилась ей на глаза, и посмотрела на своего сопровождающего.

– Мне тепло.

– Поэтому зубы стучат так, что даже я слышу.

– Это не из-за холода.

Миша снял с себя шарф и повязал поверх её куртки.

– Спасибо, – ее благодарность проникла в его душу и теплым молоком разлилась по телу. Впервые за долгое время, он услышал, как кто-то искренне благодарит его.

Вскоре парень заметил, что девушка с любопытством заглядывает в окна квартир, находившихся на первых этажах.

– Выходит, ты не только подслушивать, но и подглядывать любишь?

Саша тихо рассмеялась и рукой освободила свои губы от шарфа.

– Возможно это покажется странным, но вы все итак меня такой считаете, так что… я люблю фантазировать, кто живет в той или иной квартире. Особенно вот в таких хрущевках, когда окна первого этажа находятся низко, – девушка доверчиво посмотрела парню в глаза, словно пыталась прочитать: расскажет ли он её секрет остальным, чтобы все посмеялись или же оставит при себе. Но в его зрачках, которые заполнили практически всю радужку цвета меда с корицей, плескалась лишь искренняя заинтересованность.

Она поменялась с парнем местами, подойдя поближе к дому и начала рассказывать свои истории.

– Смотри, вот занавески в цветочек, а на подоконниках стоят герани, думаю, здесь живет старушка, лет восьмидесяти, сейчас она сидит в гостиной, смотрит телевизор и гладит кошку, которая сидит у нее на коленях. Вот в этом окне света уже нет, на подоконнике стоит калькулятор и книги по нанофизике – здесь живет одинокий физик, которому рано вставать на пары, чтобы читать лекции той паре тройке студентов, что смогут поднять себя в такую темень и рань. Если тебе не интересно, я не буду продолжать, – она испытующе посмотрела на своего спутника, который внимательно слушал и молчал.

– Нет, продолжай, мне нравится, – он ободряюще ей улыбнулся.

– Сначала скажи, о чем ты сейчас думаешь! У нас бартер, – она шуточно толкнула его в плечо.

Парень явно засмущался. Мысли порхали в его голове, словно бабочки, но одна явно настойчивее других заполняла его сознание.

– Если честно, я подумал, что Вивальди написал “Времена года”, описывая каждое из них, а ведь у каждой такой квартирки тоже есть своя музыка, и когда-нибудь я возьму тебя с собой, ты будешь рассказывать мне свои истории, а я записывать ноты, чтобы создать что-то свое, совершенно новое и непохожее.

Девушка звонко рассмеялась.

– Я уже говорила, что ты гениальный? Прошу только не загуби свой талант, давай ему выход, и я думаю, ты добьешься многого.

Миша с благодарностью посмотрел в синие, как льдинки глаза. Впервые в жизни он услышал одобрение своему занятию и творчеству, и эти слова медовым сиропом разлились по его душе, обволакивая и затягивая старые раны.

– Так вот, – продолжила весело щебетать она. – Вон в той квартире живут две студентки, которые снимают комнату: на окнах стоят книги по философии, но составлены так, как могут составить только девушки.

– Почему две?

– Одной скучно, – она пожала плечами, как само собой разумеющееся. – Да и некоторые экземпляры повторяются. Ой, вон смотри, смотри!

Они остановились под балконом одного из домов. На втором этаже стояла парочка, которая танцевала медленный танец, а между ними на руках сидела пушистая белая кошка, которая светлым пятном выделялась на фоне их одежды.

– Так выглядит счастье, – уверенно и мечтательно произнесла Саша. Они еще мгновение наслаждались моментом и затем отправились дальше.

Свернув вглубь двора, Миша почувствовал, что они почти дошли, но ему так не хотелось прерывать неожиданную прогулку, которая превратилась во что-то сказочное.

– А как еще выглядит счастье? – первым прервал он тишину.

– А ты сам не знаешь?

– Порой мне кажется, что нет, – признался он. – Да и для каждого счастье – это что-то свое.

Сам же Миша подумал, что счастлив он был, пока брат жил дома, все остальное время – с момента его отсутствия и до настоящего времени – было сущей пыткой. Казалось, родители озлобились на мир и посвящали себя целиком и полностью только тому, чтобы накапливать деньги, но на самом деле хотели лишь заглушить собственную боль, обиду и печаль. Они говорили, что весь бизнес перейдет теперь ему и что стараются они ради него. Миша скучал по брату, правда, спустя почти шесть лет это чувство притупилось, он стал забывать, каково это слушать вместе музыку, распаковывать новогодние подарки, драться за лучшее место в кинотеатре, забывал голос. Имя же при родителях было под запретом. Спустя время на смену грусти пришла обида за то, что теперь семейную ношу – бизнес – придется нести младшему сыну, который мечтал всю свою жизнь посвятить музыке. И вот мечта лопнула, как мыльный пузырь. Но он всей душой не хотел расстраивать родителей, после потери одного из детей, поэтому решил, что сделает все, чтобы они им гордились.

Саша немного помолчала.

– Счастье – это когда заходишь домой и видишь, как родители сидят на кухне и смотрят кулинарные передачи, споря, кто какое блюдо из них сможет приготовить. Счастье – это когда кошка ночью приходит к тебе спать и калачиком сворачивается у тебя под грудью, тем самым показывая свое доверие. Счастье – это отрезать такой толстый кусок батона, намазать его маслом и полить каким-нибудь вареньем, так, чтобы оно стекало по рукам, по подбородку, иначе не вкусно, иначе слишком аккуратно, а так жить нельзя. Счастье – это когда зрители встают в театре и аплодируют пять минут, десять, а актеры все выходят и выходят кланяться. А еще счастье – это видеть улыбку любимого человека, – при этом она такими счастливыми глазами посмотрела на юношу, что тот смутился и улыбнулся. – А что же для тебя счастье, Миша?

Он немного растерялся от вопроса, а услышать свое имя из её уст сродни току.

– Нууу, счастье – это слышать музыку, которую создаешь, тогда появляется чувство, будто ты что-то значишь в этой жизни. Счастье – это когда ты можешь быть тем, кто ты есть, не надевая на себя какие-либо маски и не примеряя роли, вот, например, как сейчас с тобой. Я забыл уже, каково это. И есть еще парочка вещей, которые для меня являются счастьем, но это секрет, возможно, когда-нибудь я расскажу тебе о них, Саша, – ее глаза при упоминании своего имени широко распахнулись, как у него несколькими секундами ранее, а он ей нахально подмигнул, что добавило румянца на ее щеках.

В этот момент они дошли до одного из подъездов небольшого дома и остановились, неловко топчась на месте.

– Вот мы и пришли. Спасибо тебе большое, извини, что так вышло.

– Брось, я чудесно провел время… – на языке вертелось окончание фразы – “с тобой”, но парень внезапно смутился, раньше он никогда не чувствовал себя при девушке так неуверенно, – на свежем воздухе.

– Ты мне напиши. То есть я имею в виду, как дойдешь, а то поздно, – щеки Саши еще больше покраснели, и было не понятно: от мороза или тоже от смущения.

– Я на такси, но спасибо за беспокойство, – его лицо озарила улыбка, а на щеках заиграли ямочки. Снег падал на его шоколадные волосы и темные ресницы, девушка, сама не ведая зачем, растрепала их, стряхнув снег. От этого легкого прикосновения ее теплой руки по телу пробежала дрожь.

– Спасибо за шарф, я пойду, – она накинула его на Мишу, невольно прикасаясь к нему.

Около двери Захарова замешкалась и обернулась, парень стоял и смотрел ей вслед.

– Знаешь, а ты совсем не такой, как я думала…

– А ты в точности такая, какой я тебя и представлял…

В этот момент дверь открылась и вышел сосед с овчаркой, Саша потрепала пса по голове и скрылась в желтом свете подъезда.

Миша стоял под окнами и смотрел, как зажигаются и гаснут окна в доме, гадая, какие из них Саши.

В холодный, неуютный дом возвращаться не хотелось, он до последнего надеялся, что она пригласит его на чай с теми самыми бутербродами с батоном, маслом и вареньем, чтобы продлить ощущение тепла и уюта, исходящие от этой необычной девушки. Но увы.

Он уткнулся в шарф, который пропах ее духами с запахом карамели и кремом для рук. А снег продолжал танцевать вокруг него, пряча ее следы на тротуаре, будто ее и не было рядом. Юноша подумал, что до дома он дойдет пешком, так как торопиться не хотелось.

***

Саша не хотела уходить и нарушать это мгновение, но последние слова ее задели: “А ты в точности такая, какой я тебя и представлял”.

“Он тоже думает, как и все”, – с горечью думала она, не понимая, почему ее так взволновало его мнение о ней.

Девушка почувствовала, что ее окутывает его запах – запах сигарет вперемешку с мускатным одеколоном. Он приятно щекотал нос и впивался в память, она глубоко вдыхала аромат, пытаясь оставить его у себя в памяти.

Зайдя домой, на пороге она обнаружила родителей, которые с весьма хитрым видом переглядывались.

– Так-так-так, ну и что это за мальчик провожал тебя?

– Могла бы и на чай пригласить!

– А что это он тебя даже не чмокнул на прощание?

– Ну маааама!!!

Саша весело рассмеялась. Тепло дома сразу проникло в сердце, а родительская любовь окутала заботой, словно пуховая шаль.