Читать книгу Крылатая Анюта - - Страница 8

Недалеко от лыжни, на кустах, все в чёрном, как на похоронах, молча сидели вороны, к ним и улетел Костря. Аня шла вдоль кровавого следа и увидела, что вороны сидят вокруг части того целого, что несколько минут назад называлось матерью-маралухой.

– Ой! – вздрогнув, вскрикнула девочка. – Шевелится!

– Там бьётся маленькое сердце, – сказал Костря.

– Телёночек? – догадалась Аня.

– Да!

Девочка бросилась на колени и лихорадочно стала искать возможность извлечь телёночка из материнской колыбели. Ей мешали лыжи, она не могла разобраться в этой куче тёплого, кровавого… И тогда Анюта снова со слезами отчаяния воззвала:

– Ма-а-ма! Ко-о-стрик, помо-о-ги-и-те!

Костря подал сигнал – и три старых вороны ловко и быстро вскрыли оболочку. Девочка отыскала головку телёнка и извлекла его. Дальше она знала, что делать: видела, как бабушка обихаживала новорождённых телят. Маралёнок был худенький, мокрый, липкий, вялый, со слабыми признаками жизни. Аня рукавицами, а потом шапочкой стала протирать новорождённого.

– Сиротинушка ты малая, – приговаривала юная повитуха, – мать-то тебя бы сейчас язычком обласкала, обсушила, молочком напоила. Двуногие пираты из груди ей сердце вырвали и тебя на погибель бросили. Терпи, мой братик, мы тебя с бабушкой выходим-выхолим – и будешь ты через две осени такой же могучий и красивый, как отец твой.

Таёжный воздух и массаж ободрили маралёнка, он стал тыкаться тёплыми губами в руки, лицо спасительницы – искал материнское вымя.

– Потерпи, братик, вот доберёмся до дому – бабушка нас парным молочком согреет, я тебе постельку у печки устрою, потерпи.

Девочка тщательно и быстро просушивала ножки, и ушки, и спинку, и животик малыша, но он всё ещё был влажным, и она боялась, что мороз может надеть на него смертельную ледяную одёжку. Аня сдёрнула шарф и ещё раз тщательно прошлась по всей жиденькой меховой шубке маралёнка. Но и этого ей показалось мало, и она сняла куртку, обернула его тощенькое тельце и завязала рукава узлом на груди.

– Ну как, братушка, хоть чуть-чуть потеплело?

Маралёнок молчал, головёнка его плохо держалась, никла, дышал он учащённо, а сердчишко трепетало, как у воробушка.

– Мой Марик, – неожиданно родилось имя, – чуешь, что не родная мать о тебе заботится, вот с горя-страху и мечется сердчишко.

А Марик (утвердим это имя) действительно нервно вздрагивал, несуразно двигал ножонками, однако был слишком слаб, чтобы проявить свободолюбивый характер лесного жителя и вырваться из чужих человеческих рук.

– Не пугайся, маленький, не ругайся, миленький, мы с воронами друзья твои. А Кострик твой главный спаситель. Если бы не он…

Приговаривая, «сестричка» продолжала действовать: на носки лыж натянула шапочку – чтобы не разъезжались, петли от палок надела на задники лыж. Марика устроила на сооружение, как могла, закрепила его шарфом.

Вороны всё это время внимательно и почти без разговоров следили за действиями Ани, вслушивались в её слова. Когда вороны догадались, что девочка сейчас уйдёт, заволновались, и Костря спросил:

– Как быть с тем, что осталось от матери и её сына?

– Поступайте с этим так, как велит вам, санитарам, закон тайги.

– Завтра на заре мы продолжим полёты помощи большим, но ослабевшим братьям нашим.

– Хорошо, Кострик, но я растерялась и не попросила тебя сразу: попытайся сейчас настичь автомобиль убийц и запомнить его номер. Они, должно быть, из города.

– Если не сумею догнать, помогут городские крылатые братья. Завтра к вечеру я прилечу к тебе. Ар, Ан-ра!

– Ар, Кострик!