Читать книгу Дом Уродов - - Страница 3

Энди и Стрикен сидят на полу друг напротив друга в комнате Виктора. Сам Виктор стоит рядом с закрытыми глазами, опирается об стену и скрещивает руки на груди. Все они молчат. Никто не решается проронить хоть единое слово.

Энди не может смотреть на Стрикена, который озабочен дурными мыслями. Энди уже в который раз одергивает его руку, чтобы тот нервно не грыз ногти. Стрикен слишком маленький, чтобы задумываться над существованием смерти. В его крохотной голове не может поместиться понятие «предсмертное мучение». Энди остается только представлять, что сейчас творится в душе его лучшего друга, если он сам сейчас не может прийти в себя от увиденного. Мысль, что, возможно, Стрикен прямо сейчас наблюдал за сценой смерти и что он больше не увидит Хвороста, приводит ужас. Внутри почти мгновенно все холодеет. Маленькие дети очень болезненно переносят потери даже незнакомых их людей.

Энди не присутствовал на Прощании с Яном Мирром. Остался в комнате, испугался, что расплачется перед всеми. Лег на постель и тупо смотрел в потолок. В тот момент он чувствовал только боль, которая сжирала его изнутри. Ян просто не мог умереть. Он преодолел множество трудностей, отважно «сражался» за здоровье с несовершенным геном. Его кончина, как минимум, не справедлива.

И в данное время Энди боится, что Стрикен чувствует тоже самое, что и он тогда.

Чувство нескончаемой, огромный боли, что ломает ребра изнутри, отравляет душу.

– Эта плохая привычка, Стрикен. – Машет пальцем перед его носом из стороны в сторону. Гладит по голове, усаживает к себе на колени. Стрикен достаточно сильно оброс, но он не хочет приводить прическу в порядок. Но Энди нравится играться с его челкой. Он любит расчесывать волосы пальцами, укладывать локоны то на один бок, то на другой.

– Но эта привычка меня успокаивает.

– А зачем ты волнуешься попросту? – натянуто восклицает Энди. Глаза его бегут, цепляются за различные предметы, которые раскиданы по всей комнате. Виктор никогда не отличался чистоплотностью. Сколько себя помнит Энди, у него всегда был беспорядок. На маленького Виктора Иса еще могла повлиять и заставить прибраться, но сейчас она лишь обреченно машет рукой. С появлением Праха хаос полностью захватил эту комнату.

Единственная картина реки Волги, широкой и прекрасной с крутыми берегами, но не самой чистой водой, очень нравится Виктору, ведь она подпитывает его бесконечной любовью к родной России, которую он, к слову, никогда не посещал, но очень мечтает после выздоровления поселится именно на ее территории. И вот эта любимая и дорогая сердцу картина уже который год лежит, перевернутая на полу. Энди пару раз возвращал ее на стену, но Прах быстро «наводила порядок».

На столе, который весь исцарапан игрой «крестики-нолики», стоят три белоснежных горшка с болезненными, вялыми, но чудом живыми саженцами деревьями-карликами. Когда все постояльцы растят фруктовые деревья, которые отлично плодоносят, получше обычных, Виктор увлекается березами. Объясняется такая странность его нелюбовью к фруктам. Да и березы опять же напоминают ему Россию.

Виктор слишком ленив, но в тоже время желает оставит после себя что-то полезное, новое. Он хочет быть полезным для ЕСМ, но пока он не знает, чем помочь государству.

– С Хворостом все будет хорошо, потому что Белые Люди не оставят его в беде.

– Но, Энди, они ведь не всемогущие. – Стрикен вздыхает, прикасается указательным пальцем к губе. – Если бы Хворост был обычным человеком, его бы, наверняка, спасли. – Недолгая пауза. Стрикен задумывается. Почти что слышна работа шестеренок в его голове. – Нет, я уверен, что Хворост скоро умрет.

Если же, конечно, не умер в данную минуту.

– Случай с Хворостом намного сложней. Главным врагом Белых Людей является несовершенный ген.

С каждым новым словом сердце Энди стучит с огромной силой. Трудно принимать факт, что Стрикен больше не является маленьким ребенком. Он говорит о таких страшных вещах и сохраняет безразличное выражение лица. Дом Уродов бессовестно крадет у него детство, заставляет повзрослеть раньше времени.

Он не испугался зеленой тревоги, первым выбежал и не отрываясь смотрел, как корчиться от боли Хворост. Он не боялся. Сердце не сжималось. Он не чувствовал ничего, кроме сожаления. Холодность – отличительная черта взрослого человека, а не семилетнего мальчика, который толком не может написать свое имя.

– Не нужно меня обманывать, Энди. Ведь ты мой лучший друг. Стоит признать и понять, что Хворост умрет.

Стрикен не играет ни в мягкие, ни в пластмассовые игрушки. Он, который с трудом достает головой до пупка Энди, интересуется историей Старых людей, формированием единого государства ЕСМ и большой потерей в Исландии для всего человечества.

– Не взрослей так быстро, – расстроенно советует Энди и дружески бьет по плечу.

– Ты стал категоричным, малый. Перестал верить в чудеса, – высказывается Виктор, открывает глаза. Подходит к Стрикену, наклоняется к нему и встречается с ним взглядом. – Хорошие люди не должны умирать.

– Но они умирают, как Ян, например.

В комнате Виктора становится на несколько градусов ниже. Мурашки пробегаются по коже от слов Стрикена, сказанным детским голосом.

Стандартная комната с выпуклой одной каменистой стеной, за которой завывает вьюга. Один книжный шкаф небольшого размера стоит неподалеку от окна, на одной полке которой стоит одинокая толстая книга про древнюю Русь, которая сохранилась со времен Старых людей. Правда, Виктор не понимает оттуда ни единого слова, потому что не знает русского языка и не обучен русской грамоте. Но, когда он переселится в Россию из Великобритании, обязательно исправит эту оплошность.

После ошибки Старых людей мир сильно изменился. Норвегия, отколовшись от острова Скандинавии, проплыла по водам Атлантического океана и «пустила корни» на границах Великобритании. Великобритания – единственная жилая территория, которая находится ближе всех остальных, поэтому именно туда и свозят вылеченных пациентов.

Мягкая кровать в углу, небольшой стол возле окна. Высокий вместительный шкаф для личной одежды. Вся мебель из черного дерева. На потолке висит белая, в виде раскрывающегося бутона, люстра, которая освещает комнату тусклым светом. Норвегия – отличное место, где могут мощно работать ветряные мельницы, но их не так много, чтобы освещать большое, четырехэтажное здание.

Обстановка комнаты вполне стандартная, кроме одной вещицы, которую имеет только Виктор.

К одной из стен прикреплен маленький тонкий экран, на полу располагается консоль, а напротив стоит мягкое кресло на колесиках. Такой компьютер обычные члены ЕСМ никогда не видели. Инженеры специально собрали его в единственном экземпляре для Виктора. Эмма Миллер – нынешняя правительница ЕСМ утверждает, что люди не готовы к таким технологиям. Сейчас не лучшее время для них.

Виктор проводит за компьютером не больше одного часа. Когда определенное время истекает, консоль автоматически выключается. И у Виктора в наличии только одна игра – симулятор водителя. Виктор уже давно мечтает научиться ездить на электромобиле.

– Наконец-то! – радуется Виктор, совсем как ребенок. Он сидит на полу и обнимает имитацию руля, которую необходимо подключить к консоли, чтобы запустить симулятор.

Энди стоит неподалеку и недовольно хмурится.

– И за какие-такие заслуги тебе сделали такой подарок? – звонко выделяет последнее слово, чуть повышает голос. – Ты не убираешься в комнате, – загибает пальцы, – не ухаживаешь за деревьями, крадешь мяту на кухне, очень часто опаздываешь на завтрак.

– И что с того?

– Многие постояльцы послушно ведут себя, но им не делают такие подарки.

– Потому что они не просят таких подарков! – раздражается Виктор. – Ты ведь прекрасно знаешь, что желания постояльцев исполняют.

– Не думаю, что для другого инженеры собрали бы целый компьютер, но для тебя сделали это. А знаешь почему? – Энди подходит поближе к Виктору, садится на корточки. – Потому что ты любимчик всех сотрудников, – самодовольно улыбается и прикрывает глаза. Виктор устало вздыхает, хватает часть картона разорванной коробки и бьет по лицу Энди. Он ему успел надоесть.

Удар приходится сильным. Энди теряет равновесие и падает на бок. Он хватается за щеку, которая горит огнем, и непонимающе поглядывает на Виктора.

– Хочу напомнить тебе, Энди, что ты тоже являешься любимчиком. Издательство специально для тебя восстанавливает сказки Старых Людей и печатает их. – Виктор еще раз вздыхает. Умеет ведь Энди вывести его из себя. – Определенно, нас больше любят, потому что мы с самого младенчества прибываем в Доме Уродов.

Северный, свистящий ветер – искусный музыкант с природным талантом. Приятно ложиться в теплую мягкую кровать, укрыться одеялом и засыпать под его мелодию, которая отлично убаюкивает.

Сейчас на кровати уютно устраивается Прах, чистит перья. Из-за мягкости проваливается вниз так, что его почти не видно, сидя на полу.

– Да, мы смертные. Но это не значит, что мы обязательно умрем, когда нам станет плохо, – говорит твердым голосом. Виктор выпрямляется, смотрит на Стрикена сверху вниз. – Если умер Ян, не значит, что у Хвороста такая же участь. И вообще, человеку следует верить в чудо. Во-первых, оно происходит, во-вторых, сердце не превращается в камень.

Виктор не может осуждать Стрикена за его категоричность. За свои годы мальчик повидал немало ужасов. Много раз переживал за друзей, которые находились на грани жизни и смерти. Виктор сам проходил через все это. И понимает, что все ужасное вокруг постепенно становится нормой. Человек привыкает к трагедиям и больше не испытывает никаких эмоций. Когда твой приятель умирает, ты не плачешь даже ради приличия. Это ужасно.

Виктор рад бы помочь Стрикену выбраться из «бездушной» ямы, но Стрикен должен сделать это сам. Иначе он навсегда потеряет себя.

– Если мы будем и дальше болтать о Хворосте, то самочувствие у нас будет паршивое. К тому же словами и обсуждениями мы ему не поможем.

– А что тогда делать? Спокойно играть в гонки? – вопрошает с легкой ноткой возмущения Энди.

– Почему бы и нет? Я сейчас, как раз, буду этим заниматься.

Виктор берет на полке имитацию руля, подключает к консоли, включает экран. Он чувствует особое ликование и удовольствие, когда представляет, как садится за руль своего электромобиля и едет куда-то очень далеко по ровной дороге.

Виктор подзывает к себе Праха. Та мгновенно реагирует, тупо вытягивает голову, оглядывается в поисках хозяина. Замечает, издает громкое карканье, хочет поскорей подлететь к Виктору, но путается в одеяле. Тонкие розовые лапки проваливаются вниз. Праха словно затягивает болото. В итоге птица обессиленно падает на постель, недовольно произносит русский мат, которым Виктор часто пользуется. Да, Виктор не знает русского языка, но все же он выучил одно слово, благодаря Роберту. Вожак долго смеялся, пока тот упорно произносил этот мат по слогам, после и вовсе выкрикивал его. Виктор не знал значения выученного слова, Роберт информировал его спустя четырех дней.

Вот же засранец!

Виктор смеется над попытками Праха вырваться из плена одеяла, но не двигается с места. Энди закатывает глаза. Приближается к постели и вызволяет Праха, которая тихо и жалостно каркает. Праху не нравится, когда к нему прикасается человек, поэтому быстро вырывается из рук Энди, подлетает к Виктору и садится на спинку искусственно-кожаного кресла. Энди грустно смотрит на белое, почти прозрачное перо, которое лежит на его ладони, и тяжело вздыхает.

Виктор начинает игру. А когда он играет, рядом с ним невозможно находиться. Он кричит на непонятно кого, проклинает всех и вся, возмущается и много сквернословит. Энди с Стрикеном и половины не понимают значений всех его ругательных слов и фраз, но все равно крайне некомфортно себя чувствуют.

– Мне очень нравятся эти вафли, – подает голос Стрикен, доедает откусанную Виктором сладость, которая лежала на полу, завернутая в фольгу. Виктор часто крадет не только мяту с кухни, но и вкусные вафли.

– Пойдем, – говорит Энди и протягивает Стрикену руку. Тот, не задумываясь, хватается за нее, и они выходят из комнаты. Виктор вновь поднимет третий этаж на уши своими эмоциональным выкриками. Энди улыбается и прикрывает глаза, когда слышит очередное оскорбление в сторону производителя компьютера.

– Предлагаю пойти ко мне в комнату! – восклицает Стрикен.

– Опять будут расспросы про Старых людей?

– Конечно. Меня ведь зовут Стрикенфинд Бастьен.