Читать книгу Егерь-2: Назад в СССР - - Страница 3

Георгий Петрович легко спустился с причала и хлопнул по плечу Тимофеева.

– Идём, Александр Сергеевич! Поговорим с женой Жмыхина. Андрей Иванович! Прошу с нами!

Упираться выглядело бы откровенным мальчишеством. Я пожал плечами и пошёл вслед за Тимофеевым к дому егеря.

Когда мы подошли к вольеру с лайками, собаки бросились лапами на сетку, хрипло рыча и взлаивая. Что-то необычное в их голосах привлекло моё внимание. Я посмотрел на собак.

Чёрт!

Бока лаек запали, животы были подтянуты чуть ли не к позвоночнику. Собаки тяжело дышали, из их глоток вместо рычания вырывался хрип.

До блеска вылизанные алюминиевые миски перевёрнутые валялись в неубранном собачьем дерьме.

Она не кормит собак, что ли? И воды им не даёт?

Я шагнул к двери вольера – собаки с другой стороны сетки следовали за мной, словно привязанные. Перестав рычать, они жадно следили за моими руками.

На оббитой сеткой двери висел замок.

Чёрт!

Я бросился к дому. Задев плечом генерала, взбежал на крепкое деревянное крыльцо и забарабанил в дверь.

– Откройте! Откройте немедленно!

– Что случилось, Андрей Иваныч? – удивился генерал.

– Там собаки несколько дней без воды даже! Ключ от вольера нужен!

Георгий Петрович нахмурился. Сделал шаг ко мне и тоже постучал в дверь.

– Людмила Сергеевна! Будьте добры впустить нас! Дело серьёзное!

Я дёрнул дверь на себя. Заперто.

Внутри дома послышались шаги. Лязгнул крючок, и дверь открылась. В полутьме коридора блеснули женские глаза.

– Что вам нужно? Уходите, оставьте меня в покое!

Не давая генералу начать разговор, я вмешался:

– Ключ от вольера, быстро! И ведро!

Людмила Сергеевна смешалась и отступила на шаг. Я шагнул в дом и со всей убедительностью, как только мог, заговорил:

– Собаки здесь ни при чём! Если вам они не нужны – найдём, кому отдать. Но нельзя же так! Дайте ключ, пожалуйста!

В голове уже прокручивалось, что делать в случае отказа. Найти в сарае топор, сбить замок. Потом дверь можно будет запереть на проволоку, ничего страшного.

Но Людмила Сергеевна протянула руку и с вбитого в дверной косяк гвоздика сняла ключ. Протянула мне.

– Возьмите.

Я огляделся и увидел стоявшее в коридоре пустое ведро. Подхватил его, выбежал на крыльцо.

– Александр Сергеевич! Идёмте со мной, поможете!

Тимофеев молча присоединился ко мне.

Я зачерпнул из озера ведро половину ведра воды и пошёл к вольеру. Увидев это, собаки взревели и принялись из последних сил бросаться на сетку. Под их тяжестью сетка прогибалась и звенела.

– Александр Сергеевич! Я открою дверь и войду внутрь. А вы сразу придержите её, чтобы собаки не разбежались. Иначе потом не поймаем – не дадутся в руки.

– Понял, Андрей Иваныч! – кивнул Тимофеев.

Я повернул ключ в замке. Собачьи морды – вот они, совсем рядом! Зубы оскалены, из глоток вырывается горячее дыхание. Толстые мощные лапы рвут тупыми когтями неподатливую сетку.

Я отбросил замок в сторону и подхватил ведро.

– Держите!

Через узкую щель проскочил в вольер. И сейчас же Тимофеев захлопнул за мной дверь и навалился на неё телом.

Зубы лязгнули возле запястья.

– А ну,…! – грубо прикрикнул я, и собаки отскочили в сторону, неотрывно следя за мной горящими глазами.

Я ногой перевернул миску и налил в неё воды. Один из кобелей тут же подскочил, просунул морду прямо мне под руки и принялся жадно и шумно лакать. Второй крутился рядом, пытаясь тоже подобраться к миске.

Я поставил ему ведро. Пёс засунул голову внутрь.

Бока собак ходили ходуном, раздувались.

Пользуясь тем, что собаки заняты, я выскочил из вольера. Тимофеев прижал дверь, а я подобрал замок и просунул дужку в проушины. Запер и сунул ключ в карман, чертовски хорошо понимая, что этим простым движением, возможно, беру на себя ответственность.

– Пойдёмте в дом, Александр Сергеевич! Надо накормить собак и поговорить с хозяйкой.

Мы снова поднялись на крыльцо, с которого была видна озёрная даль и окаймлявшие её лесные заросли. Эх, хорошо здесь, всё же!

Я снова невольно подумал, что через пару десятков лет такой участок на берегу будет стоить бешеные миллионы. И вряд ли я смогу позволить себе его купить.

В доме отвратительно пахло прокисшей едой, грязным бельём и мусорным ведром. Похоже, с того момента, как арестовали Жмыхина, его жена просто опустила руки и ничего не делала. Я хорошо понимал её душевное состояние – остаться одной в лесной глуши, без привычной жизни, без поддержки и без понимания, что делать дальше.

Людмила Сергеевна и генерал сидели за столом возле окна напротив друг друга. Голова женщины низко склонилась, она смотрела в стол перед собой и тихо повторяла:

– Что мне делать теперь? Ничего не понимаю. К сестре ехать? А зачем я ей нужна? Квартира маленькая от родителей осталась. А сестра там с мужем и детьми. Я ведь не в гости к ним приеду – насовсем.

– Людмила Сергеевна, – вмешался я. – У вас крупа есть? Что вы собакам варите? И в какой кастрюле?

Женщина замолчала. Поднялась, открыла дверцу кухонного шкафа.

– Вот, здесь пшено.

Она показала мне на мешок, стоявший на нижней полке. Он был наполовину полон крупой.

– Здесь кастрюля.

Ко дну семилитровой алюминиевой кастрюли намертво присохли остатки каши. Видно, Жмыхин не успел её помыть.

– Пойдёмте со мной.

Людмила Сергеевна вывела меня в коридор и показала на стоявший у стены тридцатилитровый молочный бидон, укрытый брезентом.

– Там мясо. Одной крупой кормить вредно. Только его надо прополоскать от соли и…

Мясо? В металлическом бидоне, на летней жаре?

Она не договорила. Повернулась и пошла обратно в дом.

Я пошёл за ней. Взял кастрюлю и вернулся к бидону. Заранее наморщив нос, отстегнул защёлку и поднял тяжёлую крышку с резиновым кольцом уплотнителя.

Бидон был набит небрежно порубленными кабаньими рёбрами и копытами. Тут же лежали куски разрубленной головы. Всё это залито крепким рассолом, который не давал мясу протухнуть, и отбивал запах.

Ну, Жмыхин!

Несмотря на рассол, в мясе копошились черви.

Я сунул руку в бидон, взял несколько скользких кусков и бросил их в кастрюлю. Закрыл бидон крышкой и пошёл на озеро, подальше от причала. Нашёл удобный спуск, вытряхнул мясо в воду – пусть отмокает от соли. А сам пучком травы принялся отмывать кастрюлю.

Крупинки присохшей каши крохотными жёлтыми шариками медленно оседали на песчаное дно. Их подберут мальки – никакого вреда природе. Главное – не мыть посуду с мылом.

Зачерпнув горсть песка, я оттёр пригоревшую кашу и сполоснул кастрюлю. В воде поднялось облако мути, к которому сразу же кинулись мелкие рыбёшки.

От этого медитативного занятия меня отвлекло рычание двигателя за спиной. Я обернулся и увидел, как на территорию базы въезжает военный «ЗИЛ-157» в защитной окраске. Над высокими бортами кузова в такт движению покачивались стриженые головы солдат.

Ничего себе! Вызвать военных мог только Георгий Петрович. А зачем?

Грузовик остановился напротив базы. Из кабины выскочил белобрысый сержант.

– Отделение! Стройся! – громко скомандовал он. Заметное оканье выдавало в нём уроженца русского Севера.

Солдатики проворно посыпались из кузова и выстроились вдоль грузовика.

Георгий Петрович вышел на крыльцо. Наверняка увидел в окно, что грузовик приехал.

Сержант подбежал к нему.

– Товарищ генерал-лейтенант! Отделение по вашему приказу прибыло! – доложил он, вскинув ладонь к пилотке.

– Вольно! – махнул рукой Георгий Петрович. – Пока всем отдыхать!

– Отделение, вольно! – скомандовал сержант. – Приказ – отдыхать!

Я зачерпнул в кастрюлю воды, бросил в неё отмокшее мясо и поспешил в дом. Сержант проводил меня настороженным взглядом, но честь отдавать не стал.

Генерал и Людмила Сергеевна снова сидели за столом. Но теперь жена Жмыхина выглядела совсем по-другому. Глаза её горели, щёки раскраснелись. Она смотрела прямо на генерала.

Я поставил кастрюлю на плиту, положил в топку пару поленьев. Сунул между ними растопку и чиркнул спичкой. Огонь затрещал, разгораясь, а я прислушивался к разговору.

– Вправду возьмут? – полным надежды голосом спрашивала Людмила Сергеевна.

– Возьмут, – кивнул Георгий Петрович. – Продавщицей в магазин в военном городке. Прежняя продавщица уходит в декрет, вы будете за неё. Выделим служебную квартиру. Солдаты помогут с переездом. Машина у крыльца. Согласны?

– Спасибо, товарищ генерал!

По щекам Людмилы Сергеевны текли слёзы. Она, всхлипывая, закрыла лицо руками. Худые плечи затряслись.

– А Митя как же? – глотая слова вперемешку со слезами, спросила она.

– Мужу вы вряд ли поможете, – откровенно сказал Георгий Петрович. – Накуролесил он – дальше некуда. Ну, а если свидание дадут – так из военного городка ещё проще добраться, чем отсюда. Ну? Согласны?

– Согласна! – выдохнула Людмила Сергеевна.

– Тогда час на сборы, – поглядев на часы, сказал генерал. – Солдаты помогут погрузить вещи. К вечеру будете на месте, завтра примете магазин. Но уговор – работать на совесть! Я за вас поручился.

– Да я, товарищ генерал…

Жмыхина снова зарыдала.

Вода в кастрюле закипела, покрылась серыми клочьями пены. Я ложкой снял пену и всыпал в кипяток пару кружек крупы.

– Людмила Сергеевна! – подозвал её генерал. – Мы пойдём, осмотрим базу. Собирайтесь спокойно. Только приглядите за кормом для собак, ладно?

Женщина молча закивала.

– Они так выли, – вдруг сказала она. – Я думала – с ума сойду. А уехать и бросить не могла. Решила – сдохнут, тогда уеду.

И снова горькие слёзы потекли по её щекам.

Мы вышли на воздух.

Увидев генерала, сержант снова подскочил с чурбака, на котором сидел и поспешно затушил папиросу.

– Отделение! Стройся!

– Товарищ сержант, ко мне! – махнул ему Георгий Петрович.

Сержант подбежал к нам.

– Слушай задание. На нас внимания не обращать. Мы здесь просто гуляем. Там, в доме женщина. Поступаете в её распоряжение. Поможешь ей собрать вещи, погрузишь в машину и с четырьмя бойцами отправишь в расположение части. Там старший доложит командиру о прибытии. Понял?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

– Сам с остальными бойцами останешься здесь и поступаешь в распоряжение Андрея Ивановича Синицына. Вот он.

Георгий Петрович кивнул на меня.

– Он покажет вам фронт работ и объяснит, что делать. Ты сам откуда?

– Вологодский, товарищ генерал-лейтенант!

– Плотничать умеешь?

– Так точно! С отцом до армии дома рубил!

– Отлично, сержант. С сегодняшнего дня и до окончания работ ты со своим отделением ежедневно прибываешь сюда. Приказ командира части у вас будет. Транспорт и сухой паёк вам обеспечат. Но советую взять котёл и готовить горячую пищу. Сумеешь обеспечить?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

– Выполнять!

– Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант!

Через минуту на берегу закипела работа. Солдаты грузили в машину мебель, посуду, узлы с вещами.

Георгий Петрович взял меня под локоть.

– Андрей Иванович! Независимо от исхода нашего разговора я прошу тебя показать бойцам место пожарища и объяснить, что нужно делать. Уверен, они успеют отстроить домики к началу сезона охоты.

Я тоже был в этом уверен. Разумный приказ и железная дисциплина – в подавляющем большинстве случаев это залог успеха.

Мы подошли к причалу.

– Убийство случилось здесь? – прямо спросил генерал.

– Да, – кивнул я.

– Страшно было?

Я пожал плечами.

– Сначала нет. Ничего не успел сообразить. А потом – да, испугался.

Я думал, что Георгий Петрович скажет что-то ободряющее, или банальное. Вроде «хорошо, что всё обошлось», или «смерти боятся все».

Но генерал помолчал, а потом пошёл дальше вдоль берега.

– Давай, я тебе прямо скажу, Андрей Иванович, чего мы от тебя хотим.

– Давайте, – с облегчением кивнул я.

Прямой разговор всегда казался мне лучше увёрток.

– Скоро открывается, сезон, а база осталась без егеря. Мы просим тебя поработать здесь до конца осенней охоты. За это время Александр Сергеевич найдёт егеря. Как только сезон закроется – вернёшься обратно в Черёмуховку. Пока придётся взять на себя два обхода. Это сложно. Но мы тебе поможем. И оплата будет соответствующая.

Георгий Петрович повернулся ко мне.

– Даю тебе слово, что как только закроется сезон, ты сам выберешь – на каком участке работать. Но сейчас ситуация безвыходная. Выручишь?

***

Кастрюлю с готовой кашей я отнёс в озеро, чтобы остудилась. Собакам нельзя давать горячую пищу – ожог чувствительной слизистой может привести к потере обоняния.

Кобели, изнывая, носились взад и вперёд по вольеру. Увидев меня, они взлаивали, но не злобно, а просяще, поскуливая. Скорее, тявкали, чем лаяли. И в этом тявканье явно проступала обида на прошлого хозяина, который бросил их на произвол судьбы.

Георгий Петрович поступил мудро. Он задал вопрос и не стал требовать от меня немедленного ответа. Позволил заняться собаками, а сам вместе с Тимофеевым следил за погрузкой вещей Людмилы Сергеевны. Он предложил ей работу и жильё в одном из военных городков, которых было много на Карельском перешейке. Сказывалась близость с финской границей.

Когда каша остыла, я вошёл с кастрюлей в вольер. Кобели ужами крутились у моих ног, но не рычали и даже не лаяли. Только умоляюще поскуливали.

Я вывалил кашу в миски, предварительно расставив их по дальним углам. Людмила Сергеевна подсказала мне клички собак. Тот пёс, что постарше, с одним изломанным и упавшим ухом носил кличку Серко. Второго – молодого и неукротимого звали Бойким.

Собаки жадно чавкали кашей, норовя вытащить и разгрызть куски мяса. А я смотрел на них сквозь сетку вольера и понимал, что завтра тоже приду сюда. И послезавтра. И через два дня.

Можно было пойти на принцип. Даже забрать собак с собой в Черёмуховку. Но я понимал, что кто-то должен будет следить за лодками и выдавать их рыбакам. Кто-то должен будет наблюдать за солдатиками, которых генерал прислал восстанавливать сгоревшие домики. Кому-то придётся быть здесь, чтобы выписать путёвки радостным охотникам на открытие сезона. И предупредить их о вреде чрезмерного употребления алкоголя. Тем более, когда под рукой оружие.

А ещё были гусята на озере, которым я должен был принести зерна, чтобы они окрепли, набрались сил и стали на крыло.

Не генерал поймал меня. Просто ситуация сложилась так, что отказаться было невозможно.

Пока я раздумывал, солдаты погрузили вещи в кузов. Насколько можно было судить, дом остался практически пустым. Мало что в нём напоминало о прежних хозяевах.

Счастливая Людмила Сергеевна уселась в кабину. Четверо солдат-срочников запрыгнули в кузов, и грузовик укатил.

Взвесив все обстоятельства, я подошёл к Георгию Петровичу.

– Я согласен остаться. Но у меня есть несколько условий.

– Давай, Андрей Иванович, – кивнул генерал.

– Первое – вы привозите мне нормальный корм для собак.

– Хорошо.

– Второе – вы подыскиваете им постоянных хозяев.

Георгий Петрович приподнял бровь.

– Андрей Иваныч, ты – егерь. Не хочешь оставить хороших собак себе?

Я помотал головой.

– Нет. Неизвестно, как повернётся жизнь. А за животными нужен систематический уход. Их мало просто кормить – нужно выгуливать и натаскивать. Лайки – рабочие собаки. Грустно будет, если они превратятся в обычных дворовых псов.

– Согласен, – кивнул генерал.

– Третье условие – по окончании сезона, я сам решу, где буду работать. Как вы и сказали.

– Договорились. Ещё что-то?

– Да. В ближайшее время мне нужно съездить в Ленинград. Перевестись на заочное отделение и подыскать врача отцу.

– Что-то серьёзное? – спросил Георгий Петрович.

– У меня есть подозрения, – уклончиво ответил я.

Генерал несколько секунд испытующе глядел на меня.

– Хорошо. Будет тебе врач, самый лучший. Я договорюсь и позвоню тебе на неделе. И вот что. На двух обходах тебе будет тяжело. Я попробую помочь с транспортом. Ты вроде говорил, что умеешь водить машину?

– Умею, – кивнул я.

– Прекрасно! Значит, что-нибудь придумаем. Ну, что, по рукам, Андрей Иванович?

Георгий Петрович протянул мне ладонь.

– По рукам!

Мы обменялись рукопожатием.

– Слушай, Андрей Иваныч! – неожиданно сказал генерал. – А ведь сегодня суббота.

– Да.

Я непонимающе уставился на генерала.

– В клубе у вас кино, – улыбнулся он. – И танцы. А ты здесь торчишь по моей милости. Вот что! Отменяется твоя сегодняшняя работа! Как старший по званию, приказываю: хорошенько отдохнуть перед рабочей неделей, а с понедельника приступить к подготовке базы к приёму охотников. Как понял?

– Вас понял, товарищ генерал-лейтенант! – улыбнулся я. – Разрешите выполнять?

– Разрешаю, – кивнул Георгий Петрович. – Сержант!

Белобрысый сержант подбежал к нам.

– На сегодня отбой! Дождётесь машину – и мигом в расположение части. Дальнейшие приказы получите у командира.

– Есть! – козырнул сержант.

– Александр Сергеич! Извольте грузиться в машину! Отвезём товарища Синицына домой. Пусть отдохнёт перед трудной работой!

– Неужели согласился? – обрадовался Тимофеев.

– Согласился, – ответил я, не скрывая улыбки.

– Вот спасибо, Андрей Иваныч!

Тимофеев обрадованно пожал мне руку.

– Хорошие люди всегда договорятся! – наставительно сказал Георгий Петрович. – Рустам! Заводи! Едем в Черёмуховку!