Читать книгу Картина - - Страница 2

Проспект Поющих Каштанов значил для Семиградска то же самое, что Арбат для Москвы или Невский для Петербурга. Эта пешеходная улица, выложенная светло-серой дорожной плиткой, начиналась в районе Центрального универмага и где-то через три квартала упиралась в парк имени Пушкина. Вдоль этой улицы ютилось множество симпатичных магазинчиков, уютных кафе и ресторанчиков, дорогих парикмахерских салонов. Здесь же располагались наиболее респектабельные офисы юридических и нотариальных контор, фирм по продаже недвижимости и туристических агентств. Проспект пестрел от ярких и назойливых рекламных вывесок, щитов и плакатов, настойчиво предлагающих вам расстаться с имеющейся в кармане наличностью.

Где-то около двенадцати часов дня Павел остановился у одного такого уличного рекламного щитка.

Фирма "Крылечко".

Мы поможем вам быстро купить, продать, обменять недвижимость.

Ускоренная регистрация. Юридическое сопровождение.

Полная конфиденциальность сделки.

Указатель в виде изогнутой стрелки показывал, что офис фирмы располагался где-то неподалеку, вероятней всего за углом здания, рядом с которым стоял Павел.

"Что ж, попробуем разузнать, сколько можно выручить за тетушкино наследство," – подумал он и направился в направлении, указанном стрелкой.

Офис фирмы "Крылечко" располагался в двух небольших комнатах на первом этаже старинного здания. Одна комната предназначалась для приема посетителей, а другая для ведения конфиденциальных переговоров и осуществления расчетов между клиентами. В офисе только недавно сделали евроремонт и расставили новую мебель, поэтому выглядел он достаточно убедительно. Если же потенциальный клиент оказывался человеком недоверчивым и окружающая обстановка не могла усыпить его бдительности, то тогда в ход пускались более весомые аргументы, среди которых наиболее безотказным считалось непревзойденное женское обаяние офис-менеджера Анжелы.

Анжела Голикова обладала, по крайней мере, тремя очевидными достоинствами, которые позволяли ей чувствовать себя в этой жизни уверенно и комфортно. Во-первых, природа наделила ее красивой внешностью, притом внешностью не столько броской и яркой, сколько эффектной и притягательной. Про таких обычно говорят – женщина с изюминкой. Во-вторых, Анжела жила в очень обеспеченной семье, ее отец был весьма крупным и влиятельным бизнесменом в городе. Деньги помогали ей подчеркивать свою красоту: качественная одежда, дорогая косметика, услуги высококлассных визажистов, массажистов, парикмахеров – все было для нее доступно. Ну, и в-третьих, эта девушка была очень, очень амбициозна, и должность офис-менеджера в процветающей риэлторской фирме была для нее лишь испытательным полигоном для проверки своих выдающихся, как ей казалось, способностей.

Анжеле хватило всего несколько секунд, чтобы своим наметанным глазом успеть оценить вошедшего в офис молодого мужчину: "Деловой парнишка пожаловал. Светлый пиджачок, темные брючки – стандартный прикид, ничего особенного. Хотя… пиджачок с брючками явно не на рынке покупал и не в дешевом супермаркете тоже. Дорогая ткань видна издалека. Туфельки …туфельки просто класс! Не меньше двухсот баксов. Интересный тип. Еще и симпатичный."

"Здравствуйте, – сказал Павел, улыбнувшись привлекательной девушке, сидящей за столиком в углу комнаты, – могу я получить консультацию, мне квартирку продать нужно".

Поняв, что вошедший посетитель может перейти в разряд выгодных клиентов, Анжела встала, подарила Павлу одну из своих ослепительных, тщательно отрепетированных улыбок, и предложила присесть.

Несколько минут беседы с Анжелой убедили Павла, что он обратился по нужному адресу. Его вполне устроили те условия, на которых фирма бралась продать его квартиру, к тому же внутреннее чутье подсказывало ему, что девушка риэлтор совсем не против познакомиться с ним поближе. Он не хотел упускать эту возможность. Ему казалось, что небольшой роман с сексапильной провинциалочкой может хоть как то скрасить эту вынужденную ссылку.

Анжела умела контролировать свои эмоции. Внутренне она торжествовала – на обоих направлениях она явно одерживала победу: клиент уже почти принадлежал фирме, а столичный красавчик – ей самой. Но на ее лице вряд ли можно было прочитать что-либо, кроме вежливой профессиональной заинтересованности.

– Вы понимаете, – растекался по офису ее гипнотизирующий голосок, – ваша квартира – штучный экземпляр: центр города, старая постройка, изношенные коммуникации – ориентировочно цену я вам назвала, но реально она может быть как значительно выше, так и ниже этой суммы. Более точную оценку можно сделать только на месте. Через полчаса должен Саша подъехать, он мог бы подвести вас до дома и заодно осмотреть квартиру. Но если вы сейчас очень спешите, то вечером я сама могла бы подъехать к вам. Смотрите как вам удобнее.

– Пожалуй, второй вариант меня больше бы устроил, – ответил Павел, – во сколько мне вас ждать?

– Постараюсь часам к шести, вас так устроит?

– Отлично! Буду ждать.

Минут пятнадцать седьмого Павел наблюдал из окна комнаты, как около его дома резко притормозил серебристый "Volkswagen Golf". Дверца со стороны водителя открылась, и он увидел Анжелу. Девушка ловко и уверенно покинула автомобиль, щелкнула кнопкой на пульте сигнализации и направилась к входной двери.

Павел знал, что за входной дверью гостью ждет темный лабиринт, в котором легко затеряться, если точно не знаешь, куда надо идти, поэтому он поспешил ей навстречу. На лестничной площадке было совершенно темно, он спускался по лестнице медленно, держась левой рукой за перила. Вскоре он увидел внизу небольшой огонек, скорее всего от зажигалки.

– Павел, это вы? – услышал он знакомый голос.

– Да, – ответил Павел, – поднимайтесь сюда, только осторожно.

– Боюсь, что цена на вашу недвижимость уже начала падать…

– Виноват, совсем не подумал об этом, надо было хотя бы фонарик купить.

Когда Анжела оказалась рядом, еле уловимый, слегка пряный и сладковатый аромат ее духов подействовал на Павла, словно легкий наркотик. Голова немного закружилась, тело наполнилось неизвестно откуда пришедшей энергией, желание немедленно овладеть находившейся рядом женщиной нахлынуло как-то неожиданно, словно порыв ураганного ветра. Ему казалось, что она не будет против, более того – именно за этим она и шла сюда, к незнакомому мужчине, в темноту его пещеры. Каким то шестым чувством он ощущал исходящий от этой женщины многообещающий, дразнящий призыв к необузданному, всепоглощающему сексу. С немалым трудом он сумел подавить в себе этот животный инстинкт. Все-таки он был разумным человеком.

– Надеюсь, что хоть в квартире то у вас свет есть, или будем осматривать на ощупь? – в вопросе Анжелы звучали нотки иронии.

– Ну что вы барышня, как можно-с, – оправдывался Павел, стараясь перевести разговор в более непринужденное русло.

– Значит вот эту берлогу и будем продавать? – уточнила Анжела, входя в приоткрытую дверь.

– Значит эту. Другого ничего предложить не могу. Кстати, Анжела, может перейдемте на "ты".

– Можно и на "ты" – я не против.

– Вот и отлично. Ну и как тебе этот краеведческий музей?

– Квартирка ухоженная, обычно в таких домах продавцы просто ужас что предлагают, знаешь, возникает такое желание – все сломать и полностью переделать. Кстати, а что ты собираешься с мебелью делать и всем этим антиквариатом?

– Не знаю. Не думал еще над этим. Надо хотя бы узнать, имеет ли это хоть какую то ценность. Может всему этому место на свалке.

– Могу помочь.

– То есть?

Анжела достала из сумочки блокнот, что-то быстро написала и отдала Павлу.

– Вот, возьми. Позвони по этому телефону, спроси Сан Саныча, скажешь, что я посоветовала тебе к нему обратиться. Он пришлет специалистов.

– Спасибо, – сказал Павел.

Анжела продолжала рассматривать различные занимательные вещицы, расставленные на комоде и столе. Потом ее внимание привлекли картины, извлеченные Павлом утром из кладовки. Они стояли на полу, в углу комнаты.

– Такое ощущение, что эту картину я уже где-то видела, – сказала Анжела.

– Какую из них ты имеешь ввиду? – спросил Павел

– Вот эту, – уточнила она, взяв в руки картину, так взволновавшую Павла, – написана вроде как то неряшливо, а в тоже время чувствуется в ней что-то такое, необычное, я бы даже сказала гипнотическое, есть такие методики в живописи, я читала где-то, что с помощью сочетания определенных цветовых гамм изображение воздействует на подсознание людей. И все-таки с этой картиной мы раньше где-то встречались. Только что-то не вспоминается – где. Ну, ладно, Бог с ней. Пожалуй, мне уже пора.

– Так что насчет квартиры?

– Шесть тысяч долларов, больше вряд ли за нее можно просить. Устроит вас, то есть тебя такая сумма? Скорей всего, чтобы быстро продать, придется цену еще немного снизить, имей ввиду.

– Отлично! Честно говоря, думал, что она стоит дешевле. Так что я приятно удивлен.

– С завтрашнего дня запускаем данные о твоей квартире в сеть, так что готовься принимать посетителей, телефончика здесь нет – это плохо, так что придется установить часы приема клиентов, тебе в какое время будет удобнее?

– Ну, думаю, часов с четырех до восьми, нормально?

– Хорошо, договорились.

– Кстати, еще один вопрос – у вас в городе приличные рестораны имеются? А то ужасно есть хочется, но не знаю, где это можно сделать без вреда для здоровья.

– Имеются, могу подбросить, здесь неподалеку есть подходящее заведение.

– Могу ли я попросить тебя составить мне компанию?

– А почему бы нет, только мне домой надо заехать, переодеться, ладно?

Вечер они провели в ресторане "Лолита". Ужин на двоих вместе с чаевыми официанту обошелся Павлу примерно в сто долларов, что, в общем то, соответствовало предоставленному сервису. Десерт "Анжела" в этот вечер в меню не входил.

Время приближалось к полуночи, мелкая морось оседала на костюме и волосах Павла, который медленно шагал по мокрому тротуару вдоль светящихся ночных витрин магазинов. Проводив Анжелу, он направлялся теперь домой, до которого было минут пятнадцать пешего хода. После выпитого "Hennessy" он чувствовал себя в приподнятом настроении, согретое благородным напитком тело не ощущало холода ночи.

Нависающие справа стены зданий, причудливые тени каштанов, одинокие прохожие и редкие автомобили, огни неоновых реклам, уличных фонарей и светофоров скользили мимо его внимания, как предметы, не значащие и не имеющие для него в эти минуты никакого значения.

Яркий, ослепляющий свет вырвал его из упоительного гипнотического состояния, руки инстинктивно метнулись вверх, закрывая глаза. В этот момент он почувствовал, как что-то тяжелое и жесткое сильно толкнуло его в бедро и свалило с ног. Неожиданно все исчезло…

Вначале вернулся слух. Глаза еще застилал неприятный туман, а он уже слышал чей-то беспокойный, вот-вот готовый сорваться в истерику голос.

– Мужчина! Мужчина, вы меня слышите? Вы в порядке?

Затем тише, но не менее проникновенно.

– Ну, пожалуйста, пожалуйста, ты, остолоп несчастный, очнись же наконец!

Потом появилось светлое расплывчатое пятно, являвшееся источником беспорядочных, утомительных звуков. Постепенно изображение становилось все резче и резче, пока в кадре не появилось необыкновенно красивое в своем отчаянии лицо молодой женщины. Павел улыбнулся. Сознание возвращалось к нему. Он с трудом поднялся с мокрого асфальта. Голова закружилась, и он чуть было не упал снова, но женщина успела поддержать его, подставив свое плечо. Лицо Павла непроизвольно уткнулось в волнистую, отливающую медью густоту волос незнакомки, что-то острое царапнуло его по щеке.

– Держитесь крепче. Идемте…Осторожно, осторожно… Еще немного, ну пожалуйста. – совсем рядом звучал ее голос.

Павел механически передвигал ноги, крепко держась за талию женщины. Когда в голове вновь немного прояснилось, он увидел перед собой раскрытую дверь "Оки".

– Полезайте скорее, я отвезу вас домой, только осторожно, не упадите на руль.

Павел с трудом протиснулся в открытую дверь малолитражки. Женщина села за руль. Нервным движением повернула ключ зажигания. Двигатель послушно завелся и через несколько секунд автомобиль сорвался с места, торопясь покинуть место происшествия. Сознание медленно, но уверенно возвращалось к Павлу.

– Где вы живете? – услышал он вопрос.

– Здесь рядом. За светофором поверните налево.

– Теперь куда?

– В первый переулок направо. Остановите. Приехали.

Пока женщина была за рулем, Павел, как не старался, не смог рассмотреть ее лица. Густые, ухоженные волосы скрывали от него ее профиль. Зато руки, руки он смог разглядеть внимательно. Худые запястья, узкие ладони и удивительно длинные пальцы. С такими руками хорошо быть музыкантом – размышлял он.

Когда машина остановилась, Павел почувствовал некоторое разочарование – ему нравилось это приключение, это необычное знакомство взволновало его, он с удовольствием бы еще попутешествовал по ночному городу в компании этой рыжеволосой незнакомки.

– Вам помочь? – спросила она, поворачиваясь к нему.

Теперь он мог более отчетливо увидеть лицо человека, чуть было не отправившего его на тот свет. Оно было действительно красиво, это лицо, вот только поток ненависти, выплеснувшийся из темных, то ли карих, то ли зеленых глаз, оказался для Павла совершенно неожиданным. Вместо первоначально предполагавшейся улыбки мышцы его лица лепили маску глупого, испуганного недоумка. И вдруг он исчез, этот поток, словно и не было его в помине. Обезоруживающая, казавшаяся такой искренней улыбка незнакомки, словно ластик стирала из памяти Павел неприятные мгновения. Что такое с ним происходит? Неужели после этого неудачного падения на асфальт с его головой произошло что-то серьезное и теперь он воспринимает мир как череду реальных событий и галлюцинаций.

– Послушайте, может вас отвезти в больницу, у меня есть хороший знакомый врач, он как раз должен сегодня дежурить. Отлежитесь немного. Ну, как, согласны?

Павел помедлил с ответом всего несколько секунд. Сейчас ему почему-то меньше всего хотелось оставаться одному в этой странной квартире, когда его болезненное сознание так неустойчиво, что от него можно ожидать всяких сюрпризов.

–Хорошо, давайте в больницу. Только сначала зайдемте ко мне – надо взять медицинский полис. Поможете мне подняться?

-–

Он позвонил ей сегодня в офис, сообщив о неприятном происшествии, случившемся с ним прошедшей ночью. Он опасался, что этот его звонок будет принят на том конце телефонного провода равнодушно, просто как констатация внезапно возникших сложностей в наметившейся обоюдовыгодной сделке. Но он ошибся. Анжелу услышанное очень расстроило. Она долго разговаривала с ним по телефону, искренне, по крайней мере, так ему казалось, интересуясь его самочувствием и подробностями произошедшего с ним инцидента, и в завершение разговора, о счастье, обещала сегодня вечером заехать в больницу навестить его. Весь день он прождал этой встречи, надеясь, что она избавит его от тягостных мыслей, окутавших его пеленой унылого пессимизма.

И вот она стояла на пороге больничной палаты, грациозная, соблазнительная пантера в мешковатом больничном халате пятьдесят второго размера.

– Привет, – сказала она, – вот, привезла тебе немного провизии, чтобы быстрее поправлялся, а то больничная диета годна лишь для интенсивного курса похудания. А у тебя в этом, как я понимаю, пока необходимости нет. Кстати, ты один в палате лежишь?

– Да, а почему ты так удивленно об этом спрашиваешь?

– Ты в соседние палаты заглядывал?

– Нет, а что?

– Так ты загляни как-нибудь на досуге, тогда станет понятнее?

– Эта женщина, которая меня сбила, сказала, что у нее врач здесь знакомый.

– Ну, тогда понятно чем объясняется этот комфорт, если конечно это не просто врач, а например – заведующий отделением?

– Смеешься что ли? Это ты называешь комфортом?

– Я не смеюсь, ты с Москвой наш медицинский сервис не сравнивай. Одноместная палата с холодильником и телевизором – для нас это, прямо скажем, блат высоко уровня.

– Даже так?

– Именно. Что врачи говорят? Долго тебе придется здесь задержаться?

– Положено десять дней, но я так долго не собираюсь здесь валяться. Как только почувствую, что в норме – сразу выписываюсь.

– У меня есть предложение, чтобы время не терять, ты можешь передать мне ключи от квартиры, чтобы я могла клиентам показать.

– Но ты сама вроде бы этим не занимаешься?

– Ничего, подежурю час-другой в твоем музее после работы. Клиент – прежде всего. – Усмехнулась она.

– Если так, тогда вопросов нет. Только где же у меня ключи? А…кажется они остались в одежде, а ее у меня забрали. Ладно, сейчас уж за ними не пойду, потом как-нибудь. Надеюсь, что ты еще заглянешь?

– Конечно. Завтра у меня не получится, но послезавтра обязательно зайду. Послушай, Павел, та женщина, которая тебя сбила и привезла сюда – она назвала свое имя?

– Нет. Честно говоря, она в машине на меня так странно посмотрела, что меня всего передернуло. Такое ощущение, что лицом к лицу с ведьмой встретился. Б-р-р-р-р…

– Что, такая страшная?

– Не скажи. Выглядит она даже очень ничего. Вот только этот взгляд… В общем желание знакомиться у меня после этого как то пропало. А права качать? Так не в том состоянии я был – все плыло перед глазами, словно в тумане.

– А номер машины?

– Нет, Анжела, не помню.

– Ладно, разберемся.

– Да тебе то это зачем? Чувствую я себя уже лучше. Дня через три, дай Бог, буду уже совершенно здоров. К тому же, скорей всего, это я виноват, даже не помню, какой сигнал светофора был, когда я улицу переходил.

– С сотрясением мозга тебя вряд ли так быстро отсюда выпустят. Так что отдыхай, поправляйся, а мне пора.

– Анжела, погоди минутку. Все хотел спросить у тебя – откуда появилось это странное название вашей центральной улицы – проспект Поющих Каштанов?

– Это ее старое название…его вернули только лет пять назад. В годы советской власти, как и во многих других городах, это был проспект Ленина. А откуда взялось? Есть одна красивая история, больше похожая на сказку, чем на правду, но тем и интересная.

Дело было где-то в начале нашего века. Губернатор этого города отдыхал в одном из чудесных уголков Крыма и ему, якобы, очень понравились местные каштаны. Он загорелся желанием иметь такие же в своем городе. Ему посоветовали одного человека, который мог бы все это организовать. Они встретились, обговорили условия сделки и ударили по рукам.

Весной в город пришел большой обоз с саженцами. Вот только губернатор к этой своей затее уже совсем поостыл. Вернее так, против каштанов он ничего не имел, но оплачивать их доставку совсем не хотел…и не стал. Человек, с которым у губернатора был договор, сильно рассердился и сгоряча сказал ему, что не пройдет и года, как смерть настигнет обманщика, и что каштаны будут первыми, кто поведает ему об этом. Губернатор велел отправить наглеца в тюрьму. А каштаны посадили вдоль центральной улицы.

В том же году, в один осенний вечер, возвращаясь в карете по центральной улице домой после какого-то увеселительного мероприятия, губернатор услышал странную, невероятно грустную музыку. Он спросил жену и кучера – слышат ли они чего-нибудь необычное, но они ничего не слышали. Тогда он сильно испугался, вспомнив пророчество обманутого им человека, и поведал о своем страхе жене. Она же только посмеялась, сказав, что он слишком много выпил в гостях.

Через неделю губернатор умер от сердечного приступа, а история о загадочной музыке и пророчестве обманутого губернатором человека пошла гулять в народе.

Почти все каштаны лет пятнадцать назад спилили под корень – мешали развитию коммерции. Оставили только один. Ты, наверное, видел его.

– Это тот, что рядом с художественным салоном?

– Да, это он.

Анжела ушла, поцеловав на прощание Павла в щеку, оставив его одного коротать часы в больничной палате "блата высокого уровня".