Читать книгу Опыт – дело приходящее - - Страница 3

Отказной материал

            Действия,  описанные в рассказ относятся к 70-тым годам

                прошлого века.

                Некоторые фамилии изменены.

     Дежурство выдалось не очень хлопотное, но тягучее. В дневное время вызовов по линии уголовного розыска вообще не было, и Кирилл занимался составлением справок, отчетов и другой писаниной, которой тоже надо было заниматься, как того требовали нормативные документы регламентирующие работу инспектора уголовного розыска. Первый вызов случился около восьми часов вечера. В ресторане «Прибой» произошла драка, в результате которой одному из участников разбили голову пепельницей. В дежурную часть о драке сообщил наряд ППС, который находился недалеко от ресторана и был позван туда швейцаром. И, чтобы опередить события, дежурный направил туда для разбирательства и Кирилла. Из больницы так и так придет сообщение о травме, полученной в результате драки от неизвестного. А группа, в которую входил Кирилл, как раз и занималась раскрытием преступлений против личности. Приехав на место, Кирилл первым делом сфотографировал «панораму событий» своим портативным фотоаппаратом. Причем сделал это как можно заметно. Этот фотоаппарат «Киев – Вега» Кирилл купил в комиссионке по случаю премии, аж в двадцать рублей (такие премии были в середине семидесятых) за раскрытие очередного убийства и вот теперь использовал его при выездах, если не выезжал эксперт-криминалист. В данном случае Кирилл сделал  съемки ещё и потому, как потерпевшим оказался один из  районных «авторитетов», а в свидетелях у него были его друганы такого же разлива. Автором удара пепельницей по голове  оказался молодой парень, который пояснил, что нанёс удар после того, как потерпевший не прекратил приставать к его девушке и вел себя нагло и вызывающе. Кирилл взял объяснение с парня, его девушки и с друзей потерпевшего, самого потерпевшего уже увезла скорая помощь. Друганы, конечно, всё представили в ином свете. Это «студент», как они назвали парня, будучи в нетрезвом состоянии напал на Кускова Анатолия, так звали потерпевшего, и нанёс ему «жуткую» рану. Опросив швейцара и официантку, не преминув взять копии заказа и тех и других и заверив их печатью ресторана, Кирилл переписал данные присутствующих в зале и отбыл в отдел. Картина была ясна, оставалось ждать справки из травпункта и провести экспертизу на предмет установления тяжести нанесённых повреждений. Уезжая, Кирилл порекомендовал Семёнову («студенту») незамедлительно пройти экспертизу на предмет установления алкоголя в крови. Причём порекомендовал, так мимоходом, на подсознательном уровне. Вернувшись в отдел, Кирилл составил подробную справку, указав, в том числе и то, что произвел фотографирование помещения ресторана и столики, за которыми сидели фигуранты.

    Основное действие развернулось в начале двенадцатого часа ночи. В отдел пришла молодая девушка и заявила, что её изнасиловал мало знакомый парень, с которым она познакомилась сегодня вечером у своей подруги. Звали его Юрий вот и всё, что знала о нём потерпевшая.

Взяв заявление и объяснение с потерпевшей,  Кирилл на дежурном УАЗике, отправился искать насильника. Но, для того, чтобы его найти, необходимо было установить адрес подруги, которая познакомила потерпевшую с ним. А для этого потребовалось сначала найти подругу подруги, которая могла знать адрес последней, когда же это не получилось, так как она не знала адрес, но знала ещё одну подругу, которая могла знать – пришлось мотаться по ночному городу. Кирилл в каждом адресе пускал вперед потерпевшую, ему, представителю органов внутренних дел до шести утра вход в квартиры был заказан. Поэтому, когда двери открывались, он представлялся хорошим знакомым потерпевшей. Не объясняя всю суть дела, а якобы  необходимо срочно передать заказанное Юрием лекарство они шаг за шагом продвигались к установлению нужного им адреса и наконец, в начале шестого утра адрес был установлен, и они поехали в отдел. Надо было оставить потерпевшую там, а Кириллу ехать на адрес, благо он оказался недалеко от райотдела. В пять минут седьмого Кирилл позвонил в дверь квартиры. И вот вам сюрприз, дверь открыл начальник жены Кирилла. Как оказалось Юрий это его младший брат. Объяснив сложившуюся ситуацию старшему брату, Кирилл повез младшего в отдел, где его уже ждал вызванный следователь прокуратуры. Изнасилование это их подследственность.

  Утром, когда пришли остальные сотрудники группа, Кирилл, вкратце рассказал о дежурных сутках и, пожелав всего хорошего, по пути зашел к эксперту-криминалисту и, оставив у него пленку, отбыл домой, благо была пятница, и ему предстояло три дня отдыха, если, конечно не произойдет ничего неординарного.

   В понедельник после планёрке группа собралась в своём, тринадцатом кабинете. Надо было расписать материалы, поступившие за выходные и наметить план работы на предстоящую неделю. Старший группы Виктор Лотков разложив материалы начал их просматривать и расписывать сотрудникам. Сотрудников было не много. Сам Лотков, Кирилл Липатов, Олег Брусницын и Анатолий Ляшенко. Последний занимался малолетками. Ими, к сожалению, тоже надо было заниматься и по линии уголовного розыска.

В УВД области решили провести эксперимент по переходу на линейный принцип работы и выбрали этот районный отдел внутренних дел. Были созданы группы по раскрытию преступлений совершенных против личности и по раскрытию квартирных краж. Работы хватало обеим группам с лихвой. Промышленный район, нефтезавод, который строили зэки, а потом, выйдя на свободу,  оставались жить в районе в бараках на славной улице Энтузиастов.

Кирилл, ты же выезжал в «Прибой» спросил Лотков.

Я, а что – то не так?

Да нет, всё нормально. Справка из больницы пришла на этого Кускова, тебе и отписываю.

Хорошо, там, в принципе всё ясно, отказной, однозначно. Этот Кусков он же «Кусок» ещё хорошо отделался. Проведу экспертизу, наверняка легкие телесные и откажу в возбуждении. Будет дергаться, найдем  способ успокоить.

Кусков Анатолий Сергеевич, 1954 года рождения, ранее судимый по статьям 206 и 145 УК РФ по кличке «Кусок» был в картотеке отдела и все его друзья – товарищи, бывшие в тот вечер с ним в ресторане, тоже были известны.

   Как и предполагал Кирилл, тяжесть телесных повреждений оказалась не серьёзной. Рану даже не зашивали. Но, тем не менее, экспертизу надо было проводить. Сняв копию с карты больного и вынеся постановление о назначении экспертизы, Кирилл поехал  в Бюро судмедэкспертизы. Вечером к Кириллу обратился участковый с центральной зоны Непряев с вопросом о ходе движения материала по Кускову. По тому, как Непряев задавал вопросы и заискивающе смотрел на Кирилла, было понятно, кто попросил его выяснить ситуацию. Кирилл в долгу не остался.

Значит, дело обстоит следующим образом, начал он и повел глазами на кабинет заместителя начальника отдела по оперативной работе, есть указание возбудить уголовное дело.

На студента? – воскликнул Непряев, подтвердив тем самым догадки Кирилла.

Какого студента, на Кускова, там чистая 206 УК, он же вел себя, как отморозок, у меня заявление от администрации ресторана и от девушки, так, что, извини. Третья ходка ему обеспечена. Тут Кирилл немного слукавил, заявления ни от администрации, ни от девушки у него не было, да это и неважно. Пусть Кусков помучается, решил Кирилл.

  На следующий день в кабинет вошли трое «добрых молодца», правда, на «добрых» они мало походили. Это гражданин Кусков и сопровождающие его лица прибыли по повестке. Правда, вызывался только Кусков, а посему Кирилл вежливо попросил посторонних покинуть кабинет. Кусков вальяжно устроился на стуле и уже собирался достать сигарету из пачки. Кирилл внимательно посмотрел на Кускова и тихо произнёс:

– Уважаемый, будьте так любезны, если Вас не затруднит, сядьте, пожалуйста, как следует. И не вздумайте курить, Вы, видимо забыли, где находитесь.

Кусков нехотя поменял положение и спрятал пачку сигарет в карман.

Ну, что гражданин Кусков очередная двести шестая?

Да этот баклан сам первый начал, я его не трогал, ну подошёл к его  марухи и что?

Слышь, ты баклан ощипанный, ты мне здесь свои познания в фене засунь, куда подальше, а то я тебе устою экзамен – не обрадуешься. Кирилл хлопнул ладонью по столу, так, что подскочил телефонный аппарат.

Значит так – двести шестая часть третья тебе уже есть.

Почему третья?

А потому, что не первый раз ты нарываешься на неё по своей глупости.

А, то, что он мне голову разбил, это как?

А это самооборона с его стороны и свидетели есть, можно сказать, все посетители, их вы тоже достали своим поведением, так, что, уважаемый – приехали.

Былая спесь с Кускова улетела в открытое окно. Получать очередной срок ему явно не хотелось. Да его там и не было. Это Кирилл навёл страха на него, чтобы немного остудить его пыл и в целях профилактики и, быть может для чего – нибудь другого.

Это, Кирилл Владимирович, а может, как – то можно обойтись без срока, ну там я извинюсь и всё такое? Заискивающе обратился Кусков к Кириллу.

Смотри-ка,  даже отчество моё знаешь – удивился Кирилл.

Даже и не знаю, что тебе сказать. Пишешь сейчас мне, что виноват сам в произошедшем. Что был немного в не трезвом состоянии, да-да в нетрезвом, экспертиза всё равно это подтвердит. Что претензий ни к кому по полученной травме не имеешь. И ещё – принесёшь мне справку от участкового с твоей характеристикой по месту жительства.

Характеристика, собственно была и не нужна, но на всякий случай пригодится, подумал Кирилл.

Когда все формальности были уже соблюдены и Кусков уже поднялся со стула,  Кирилл сказал:

А ты знаешь, почему он тебя ударил пепельницей, а не рукой? Потому, что ему нельзя. Он, правильно, как ты сказал – студент. Студент института физической культуры, кафедра бокса. А им категорически запрещается драться. К тому же он кандидат в мастера спорта и если бы он тебе, извини, вмазал, твою физиономию долго бы по частям собирали.

А Вы откуда это знаете, что им нельзя драться?

Так я тоже оканчивал институт физкультуры.

Через два дня Кирилл забрал заключение  судмедэкспертизы и вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Каких либо претензий на отказной материал, со стороны прокуратуры не последовало.

Кусков исправно информировал Кирилла об интересующей его ситуации в районе.

Моё приобщение к искусству

  В третьем классе, к празднику  Октябрьской революции, наша классная руководитель  Ольга Фёдоровна решила устроить концерт силами некоторых учащихся для остальных учащихся нашего класса. Мне выпала честь вместе с Толей Мизиным петь песню о наших лётчиках, которые сидят в самолёте и сверху на землю глядят, где наши ребята флажки и плакаты несут на торжественный парад. А потом ещё в группе из четырех ребят мы должны были станцевать танец «Яблочко».

Репетиции прошли успешно, но вот в день премьеры вдруг заболел Толя и я остался один. Ну, думаю спою и один, но тут руку поднял Веня Быков, он был из "танцевальной группы" и сказал, что, будучи на репетициях выучил текст песни и может заменить Мизина. Выучить-то он выучил, но не учёл одного, с Толей мы спелись, а с ним нет и поэтому наш дуэт, с моей точки зрения «певца», выступил не на совсем должном уровне, Но это моё мнение. Станцевали мы тоже не вчетвером, а втроём, но это даже и лучше, «сцена», а действо происходило в нашем классе, была маловата для нашего «мастерства».

 В пятом классе я записался в оркестр народных инструментов, который вел наш учитель географии Николай Иванович Вишняков. В школе у нас, в то время, был и оркестр народных инструментов, и хор учащихся. Сначала Николай Иванович доверил мне балалайку, которую я довольно таки быстро освоил в плане умения держать её и что – то играть медиатором и даже пальцами. Видимо, а так оно и было, Николай Иванович был хорошим учителем. Чтобы иметь возможность музицировать дома, я попросил маму купить мне данный инструмент. Но, оказалось, что зря попросил. Через некоторое время Николай Иванович, видимо видя мои незаурядные способности, доверил мне домру, причем «приму». Наш оркестр играл народные произведения, как сольные, так и аккомпанировал хору.

Чтобы не отвлекаться на изучение нотной грамоте Николай Иванович делал нам упрощенный вариант конкретной мелодии. На листе чертилось три линии (количество струн) разбивались на аккорды,  и точками обозначалось, какую струну и на каком ладе надо зажимать. Всё просто. Во время  выступлений перед нами стояли пюпитры, на которых лежали «ноты» и из зала казалось, что мы, по крайней мере, обучались в музыкальных школах. В те времена проходили всякие смотры художественной самодеятельности среди общеобразовательных школ и наша, школа №65 принимала в них активное участие. Нас даже приняли в «Хоровое общество». У меня до сих пор хранится значок этого общества.

Все смотры проходили в театре музыкальной комедии. В том, старом здании, что находилось на улице Ленина. Надо сказать, что моё приобщение к искусству, как к таковому проходило в цирке, который располагался возле Казачьего рынка и в музыкальном театре. Там я впервые увидел спектакль «Кошкин дом», «Севастопольский вальс» и «Белая акация».

   В конце шестого класса я решил научиться игре на трубе. Николай Иванович, как раз создавал еще и духовой оркестр. Мне досталась валторна. Несколько репетиция я посетил нормально. Но, как – то, черт меня дернул промыть трубу водой, видимо мой «тонкий» слух уловил некоторую неточность звучания выдуваемых мной нот. Я налил в трубу воды из  – под крана и стал сливать ее через все возможные в трубе отверстия. Но, на мою беду, не успел, пришел Николай Иванович и начал репетицию. Звук, льющийся из моего валторна, состоял из двух составляющих – и, как собственно звук и, как потока, хотя и не большого, воды. Николай Иванович просто выгнал меня и с репетиции и из оркестра. Так, что слава Луи Армстронга прошла мимо меня.

Надо сказать, что параллельно, будучи пионером, на линейках играл  на барабане, а иногда даже выдувал на горне марш под вынос пионерского знамени. А для более углубленного изучения тактов и умении выходить на сцену и держаться на сцене был направлен, для повышения квалификации, в Дом пионеров, который тогда, в начале шестидесятых годов находился напротив кинотеатра "Маяковский".

В седьмом классе, когда стали происходить наложения репетиций в оркестре народных инструментов и моими тренировками, я выбрал второе и на этом моё музицирование на домре закончилось. Но не закончилось желание общения с музыкой.

В институте, после поездки в стройотряд, мы решили создать вокально-инструментальный ансамбль. Создали, назвали его «Аргонавты» и успешно играли на институтских вечерах, аккомпанировали нашей институтской команде «КВН»  и даже ездили с шефскими концертами в сельские районы. Потом в армии, после учебки попал в 22 Ханкингольский истребительный авиационный полк, где, как, оказалось, был ансамбль, куда я и попал. Руководил ансамблем Гали Галиев, имевший ещё и музыкальное образование и игравший на флейте. Мы играли на торжественных мероприятиях части, на танцах в клубе и так же, как-то выезжали на шефский концерт. Правда, оказалось, что это были больные люди, жившие в лепрозории. Играл я на ударных инструментах. Но самый большой успех в моей музыкальной карьере пришелся на период работы в милиции, а именно в Советском  РОВД. К какому – то празднику, не помню по чьей инициативе, но видимо замполита отдела Боровикова А.В. тоже было  решено  создать ансамбль, благо доморощенные музыканты были. Можете себе представить, что ведь и создали в отдельно взятом районном отделе милиции ансамбль. А потом, в ноябре 1977 года, в составе делегации УВД области поехали на смотр художественной самодеятельности МВД СССР в город Свердловск.  Хор УВД стал лауреатом смотра, наш ансамбль завоевал диплом первой степени.