Читать книгу Сталинградские новеллы - - Страница 6

Жизнь, однако, состоит не из одного минора, скажут мне, и будут правы, ведь мажор в нашей жизни бывает так же важен, как глоток кислорода.

Расскажу вам ещё один эпизод из той же сталинградской серии, связанный с моим персонажем. Попробую показать с его участием некую сцену из жизни молодого бойца, а вы уж сами будете определять – удалось мне это сделать или нет.

Деревенская баня

В любом случае вы заметите, что рассказчик, насколько был скуп в первых двух случаях, настолько теперь словоохотлив и раскован, очевидно, эта тема ему близка по духу и больше его вдохновляла. А что касается лирического настроя, то я и сам не уверен, мажор это или полумажор, но точно знаю, что это уже позитив, по сравнению с тем, что мы до этого слышали. И вообще, как бы нам не хотелось покритиковать моего героя, нельзя не отметить, что он легко мог перейти от негатива к позитиву, и в этом смысле данный сюжет можно занести ему в актив. Не скажу, что он меня считал потенциальным слушателем своих баек, ну, некоей «спортивной грушей» для отработки боксёрского удара, то бишь своего литературного языка, так сказать. Нет, всё получалось как-то спонтанно и случайно, как следствие удобной комфортной обстановки, располагающей к откровенным интимным беседам.

Однажды в один из таких вечеров у нас зашёл разговор о прелести русской бани, пользе для здоровья и её атрибутах.

Арсен улыбнулся в усы и начал.

* * *

Это было в 1942 году, помню, наш отряд остановился в какой-то деревушке на Волге. А дело шло к концу осени, голубое небо и жёлтое поднебесье создавали в душе чудный колорит – симбиоз небесного и земного. Не зря Пушкин это назвал болдинской осенью, он знал, что говорит! Глядя на всю эту красоту, хотелось и плакать, и петь, и грустить, и радоваться – и всё это одновременно. А ведь неизвестно – чему радоваться-то и от чего тосковать… Кто находился в таком состоянии хоть раз в жизни, тот меня поймёт и не будет смеяться.

Перед этой небесной красотой умолкли даже пушки. И что меня больше всего поразило – казалось бы, откуда им взяться в такое роковое время? Но на вечернем небе я заметил ту живую, пульсирующую стрелу, которую ни с чем нельзя перепутать, жаль только, до меня не доходили их крики. Они, конечно, летели на юг, а я оставался здесь, у стен покосившейся избушки с копной обветшалой соломы вместо крыши.

Нас распределили по хатам, и я не знаю, кто куда попал. Меня приютила семья из двух женщин. Одна лет сорока, очевидно, мать, а другая, вдвое моложе – дочь. Мужчин в доме, конечно же, не было – ведь война идёт! Обыкновенные на первый взгляд женщины, ничем не приметные, которых кругом полным-полно и мы их не замечаем. А может быть, мы просто не присматриваемся и не всегда заглядываем женщине в душу, где именно и живёт её красота? Смотрим на серую телогрейку, стоптанные туфли или сапоги, на съёжившуюся фигуру. А что за ними таится, это разглядеть недосуг – нам подавай яркие размалёванные мордашки. Однако ведь, что под этой штукатуркой хранится, мы тоже не ведаем…

Но, я тебе скажу, совсем другое дело – в домашней семейной обстановке, именно здесь раскрывается женщина во всей её правде и неправде. И вот, перешагнув порог этого дома, я совершенно неожиданно попал в иной мир, то есть отличный от того, который готовился встретить. Книжные полки, пианино, над которым висел Моцарт – да-да, тот самый композитор; на полу – дешёвые, но чистые хлопчатобумажные дорожки. Что ещё? Да много чего, что удивило меня.

Оказалось, я попал к учительнице – и музыки, и русского языка, и всего на свете. И действительно, никто не знает, где солнце спит! Я с облегчением вздохнул и уже знал, что проведу время не только культурно, но и сытно, в чём, скажу честно, до этого сомневался. Мои надежды оправдались с лихвой, это я понял, когда меня пригласили к столу. Такой тихой, уютной и желанной обстановки я никогда ещё в жизни не встречал, даже в то, мирное, время.

Ну а после плотного домашнего ужина и рюмки какой-то ароматной цветочной настойки я в этих женщинах разглядел не только гостеприимных хозяек дома, приютивших меня по долгу и необходимости, но очень даже прекрасных и симпатичных особ женского пола. «Вот он где – путь к сердцу мужчины», – вспомнил я народную мудрость.

Ещё через какое-то время они вообще превратились в красавиц. Я смотрел на них с удивлением и никак не мог понять ни себя, ни их, ни того, что со мной происходит, я окончательно обалдел – глупее не бывает! Я сидел «кумом короля», а напротив меня – королева с пышными, гладко зачёсанными назад волосами, посередине которых линией судьбы был прочерчен пепельный пробор. Чистый гладкий лоб и два полумесяца бровей под цвет тёмных волос. Но удивительнее всего оказались два огонька, которые время от времени источали бриллиантовые лучи. Цвет этих глаз нельзя было определить точно, так же, например, как и цвет солнца. Эти прожекторы просматривали меня, пронзали насквозь и, как некогда материнские, спрашивали: «Ну и что ты получил за вчерашнее сочинение?».

Я сидел, как и тогда, молча, боялся спугнуть этот прекрасный миг, но, когда опустил голову ниже небольшого ровного носа и свежих лепестков губ, то и вовсе оказался в волшебном царстве грёз, описывать который надо особо. И вообще, женская грудь, после чела и ног, в моём воображении занимает особое, привилегированное место. Очевидно, что лицо со всеми его нюансами есть зеркало души и источник всей информации о женщине, ну а что такое геометрия женских ног – каждому мужчине известно, и это даже не подлежит обсуждению. А вот женские груди, которые, в отличие от лица и ног, глубоко сокрыты, являются источником всех тайн, вложенных в неё природой. Женщина своё лицо, так или иначе, может показать, ноги – тоже, а вот груди – это та вершина, покорить которую не каждый сможет!..