Читать книгу Духи пустыни - - Страница 8

– В битве при Хаттине ты упустил одну деталь, мой друг, – Филипп рассматривал кувшин из сидонского стекла на одном из сундуков.

Адриан поморщился. Его терзала головная боль, в которой он в этот раз винил не только жару, но и дерзкую девчонку, действовавшую ему на нервы. Хотелось с головой погрузиться в воды моря, а не изо дня в день ждать новостей, сидя в душной крепости. Шли слухи, что Папа Римский прошлой осенью призывал в новый поход на Святую землю, чтобы осадить султана Салах-ад-Дина, но проигранное сражение при Хаттине остудило их пыл. Адриан помнил, как неверные подожгли разложенный ими кустарник на склонах гор, как валил сизый дым, клубами окутывая тысячи воинов Христа, в которых затем полетели стрелы. Многие погибли или попали в плен, в том числе и Великий магистр Ордена тамплиеров Жерар де Ридфор.

– Какую? – Адриан помассировал виски и уставился на собеседника.

– Ты не задумывался о том, почему накануне сражения лошади отказались пить? – заметив недоумённый взгляд Адриана, Филипп вкрадчиво продолжил: – Об этом никто не позаботился. Никто не взял для них воды, хотя в обозе было достаточно телег для перевозки. Все знали, что им предстоит длинный переход через пустыню.

– Твоя подопечная тоже оказалась без воды в пустыне, – сухо заметил Адриан и поморщился от новой волны боли.

– За ужином она нам расскажет об этом, но вернёмся к сражению. Мы могли бы дойти до Тивериадского озера, но почему-то не сделали этого. Поговаривали даже о старой колдунье, которая обошла лагерь накануне и навела порчу…

– И какова твоя версия?

– Король вынужден был остановить армию, так как часть арьергарда уже остановилась сама. Та самая, в которую входили тамплиеры. И мне интересно, почему Жерар де Ридфор отдал весьма странный приказ.

– Я слышал, что он велел всем ждать. Якобы тамплиеры снимут свои белые плащи и отдадут всё, что имеют, но не сдвинутся с места. – Адриан почувствовал, как у него похолодели руки. Чувствовал, как изнутри начала подниматься злость, когда вспоминал узкое жёсткое лицо Великого магистра тамплиеров, обрамлённое светлыми волосами. Помнил его нос, похожий на ястребиный клюв. Глаза слегка навыкате, которые порой казались безумными. Сотни тамплиеров были обезглавлены или проданы в рабство только благодаря ему!

– Ждать неизвестно чего под палящим летним солнцем без воды?

– Да.

– И тебя это не насторожило? – допытывался Филипп. Он прошёлся по залу, делая вид, что рассматривает клинки, висящие на стенах.

– Я был в рядах наёмников, как ты знаешь. И под другим именем. Все ни о чём не думали, кроме как о предстоящем сражении. Неужели вы, крестоносцы, не жаждали ринуться в бой с неверными?

– Жаждали и ещё как! Но ещё больше жаждали воды в столь нелёгкий час. Лошади были напоены ночью, и утром им не хотелось пить, в отличие от нас. И всю ночь мы слышали, как в стане неверных поют песни и бьют в барабаны, ожидая сражения.

– Я не пойму, к чему ты клонишь? – Адриан чувствовал, как у него заканчивается терпение. Лицо Великого магистра ещё стояло у него перед глазами. Того самого, кто расправился с его братом. Того самого, кто поклялся его убить.

– Раймунд Триполийский был в сговоре с неверными. Нас всех обвели вокруг пальца, мой друг. Граф ушёл с поля боя вместе со своими рыцарями, но в пылу сражения это не сразу заметили. В это время ты уже истекал кровью, но сражение было уже проиграно. И ты до сих пор себя винишь за это, горе-тамплиер.

– Если бы я не щёлкал клювом как ворона, то не был бы обязан тебе своим спасением, – раздражённо пояснил Адриан. – И сейчас ты не разыгрывал бы из себя святого, оставившего крестоносцев ради того, чтобы вместе со мной сторожить богатства всех, кто готов нам платить.

– Крестоносец, удалившийся на покой из-за пожилого возраста и застарелых ран – это одно, а беглый тамплиер – это другое. Тебя могли разоблачить, мой друг, но ты упрямо лез на рожон. Хвала Господу за то, что он уберёг тебя от дальнейших сражений!

– В нашей компании не хватает ещё отступника-госпитальера, – мрачно усмехнулся Адриан и потёр заросший щетиной подбородок. – Ты рассказываешь мне о том, к чему я больше не имею отношения. А имею сейчас отношение только к вечерней трапезе, которую скоро подадут.

– Имеешь отношение ещё и к вечернему обходу, когда часами стоишь в западной башне, наблюдая за тем, что происходит в горах.

– Это никого не должно волновать, – отрезал Адриан и поднялся. – Я всегда проверяю посты на стенах. Бдительность ещё никому не помешала.

– Поэтому ты и избрал для себя путь одиночества, хотя и перестал себя считать тамплиером, мой друг. Но однажды ты и от этого откажешься.

– Нет. Мне нравится моя жизнь. Теперь я сражаюсь ради золота, а не ради того, чтобы быть пешкой в руках других.

– Но при этом ты подобен льву, который носит занозу в лапе и всякий раз, наступая на неё, удивляется, как она не исчезла сама по себе.

– Лев – это король Ги де Лузиньян, а заноза – это де Ридфор. Я не имею к этому никакого отношения. Я свободен.

– Настолько, что не покидаешь пределы Аш-Альдеба без своих людей, вооружённых до зубов?

Адриан скрипнул зубами. Их диалоги с Филиппом всегда напоминали уколы со стороны друга, который безуспешно пытался вскрыть нарыв, застрявший в его совести. Он привык держать эмоции под контролем, но сегодня это тяжелее удавалось. Хотелось вспылить. Велеть Филиппу убираться на все четыре стороны спасать другие заблудшие души. Но вместо этого он позволял другу оставаться в своём окружении, понимая, что его спокойные советы не раз уберегали от опрометчивых решений.

– Мессир, разрешите подавать ужин? – поинтересовалась Сафия, неслышно появившись в зале. В руках она держала полотняную салфетку.

– Да. И позови девчонку.

– Будь с ней помягче, – посоветовал Филипп и сел за стол. Адриан хмуро уставился на собеседника и пожал плечами. – Она всё-таки твоя гостья.

– Если только ты прекратишь читать мне проповеди, – Адриан вновь сел на диван. Смахнул прочитанные свитки с новостями на пол. Подумал о том, что если очередного похода на Иерусалим не миновать, то и о нём тоже могут вспомнить. Скорее всего, Жерар де Ридфор уже освободился из плена, раз Филипп упомянул о заговоре.

– Если тебе так безразлична судьба Святой земли, то почему ты не вернёшься во Францию? Зачем ты остаёшься здесь, коль не так свободен, каким хочешь быть?

– Видит бог, я никому не позволю заставить себя уехать.

– Я считал, что Орден избавляет от подобной гордыни, но ты так ничему не научился за те годы.

– Все войны начинаются с гордыни, – процедил Адриан. – Ею и заканчиваются, когда начинается делёжка земель. И кому, как не тебе, это знать!

– Знаю. И понимаю, почему ты решил, что моя подопечная – беглая рабыня. Её гордость уязвлена и уже очень давно. И когда ты своим поведением показываешь это, она не может не реагировать.

– Чепуха! Она бы не спаслась от сельджуков, если бы шла в середине каравана. Значит, шла в самом конце вместе с другими оборванцами и успела сбежать. И могла подцепить проказу, тем самым поставив всех в крепости под угрозу! Поэтому она должна покинуть Аш-Альдеб как можно скорее. Раз ты подкинул задачу, так пусть твой светлый ум и решит её. Мне не хватает только проблем с беглыми рабами и прокажёнными!

– Мессир, она сказала, что не голодна, – сообщила Сафия и застыла в нерешительности. Слуги уже начали вносить блюда в зал.

– Хорошо. Ступай.

Когда Сафия удалилась на кухню, Адриан, бросив предостерегающий взгляд на Филиппа, направился по лестнице на второй этаж. Гнев вместе с головной болью грозился излиться наружу и, видит бог, под руку попадётся девчонка, с которой и так хватало хлопот. Да, кухарка сказала, что кожа гостьи чистая, без язв и пятен, но Адриан помнил прежнего короля Иерусалима, сражённого тяжёлым недугом ещё в детстве. Его лицо, напоминавшее «львиную маску», исчезающий нос и слабые, слепнущие глаза…

Он застал Мелину в прежней позе, сидящей возле окна. В этот момент она показалась ему безжизненной тряпичной куклой, которую хотелось взять за шиворот и хорошенько встряхнуть. Видел, как свет от масляной лампы озарял её подбородок, шею и острые ключицы, видневшиеся из-за ворота платья, явно ей не по размеру. Смотрел на пышные кудрявые волосы, напоминающие нимб на иконах святых. Тонкие запястья рук, обхвативших предплечья. Рассматривая Мелину, Адриан почувствовал жалость – она была совершенно одинокой, как и он. Ощутив очередную волну головной боли, он отмахнулся от этих мыслей. В пустыне каждый сам за себя!

– Ты ела? – наконец спросил он.

Она покачала головой, делая вид, что рассматривает зажигающиеся над равниной звёзды. Посвежевший ветер шевелил пушистые локоны возле её висков.

– Пока ты здесь, лучше делать, что тебе говорят. Если хочешь покинуть Аш-Альдеб и убраться восвояси, то спускайся к ужину.

Она повернулась к нему и в её широко распахнутых глазах явственно читалась печаль. Пристально посмотрев на него, тихо произнесла:

– Я не голодна.

– Тебе всё равно придётся спуститься, хочешь ты этого или нет. Мы хотим послушать твою историю.

– Мне нечего вам рассказать.

– Нет? Я так не думаю. Не вынуждай меня тащить тебя силой!

– Не нужно, – в полумраке комнаты он видел, как она побледнела, несмотря на загар. – Но мне, правда, нечего рассказать вам.

– Так уж нечего? – поддел он её и сложил руки на груди, стараясь контролировать свои эмоции. – Из твоего разговора с Филиппом я сделал другие выводы.

– Я… – Мелина пыталась протестовать, но он оборвал её.

– Ты спустишься прямо сейчас.

– Я не могу идти.

– Обопрёшься на меня, – смягчился он и выставил вперёд локоть.

Мелине ничего не оставалось, как принять его предложение и он почувствовал, как её пальцы обвились вокруг его предплечья. Лёгкие и невесомые как крыло бабочки. Он помнил, что она тащила через пустыню корзину с яйцами шелкопрядов – тех самых бабочек, которых когда-то по этим же дорогам везли из далёкого Китая на запад.

Покидая комнату, он бросил взгляд на окно. На одном из склонов гор мерцала маленькая светящаяся точка, словно кто-то только что разжёг костёр. Кто-то, подавший сигнал о том, что от него не укрыться даже за самыми толстыми и прочными крепостными стенами.