Читать книгу Длинные тени грехов прошлых жизней - - Страница 2

Да, 2004 год, Инну помню, у неё был сложный случай, я тогда почти месяц копался в её прошлых жизнях , чтобы развязать те тяжелые кармические узлы с людьми, испортившими ей и эту жизнь, и чуть не приведшие её сейчас к преждевременной смерти. Тогда вот точно также Эльза влетела в мою квартиру с проблемой Инны, умоляя помочь ей.

– У Инны наверняка порча! Из ведущего специалиста превратилась в настоящего лузера. Вот уже третий год её жизнь катится под откос. Неудачи в работе постоянно, клиенты в последнюю минуту просто сдуваются и уходят к конкурентам. Люди на подкорке чувствуют деструктив на человеке. Скоро начнет бедствовать, потихоньку распродает свои вещи, залезла в долги, а ведь у нее ребенок, с мужем давно развелась…

Фофа тогда только появился у меня, я уже готовился радикально изменить свою жизнь переездом. Во время этого разговора с Эльзой Фофа деловито уселся на спинку кресла, скрестив тонкие ножки. Мордочка заострилась от любопытства, по кончикам его волосков пробегали неоновые блики. Он явно проявил интерес к истории Инны.

Из милой Эльзы изливался неудержимый поток слов:

– Понимаешь, она буквально спасла свою сестру от тюрьмы, ту обвиняли в убийстве. Там в компании девчонка погибла, свалилась с балкона. Инна наняла адвоката, и дело прекратили за недостаточностью улик. Родственники погибшей поклялись отомстить. Неудачи начались месяца через три, а сейчас у Инны просто всё рушится, да и от неё самой веет разрушительной энергией. Даже стабильная компания, в которой она работает, начала испытывать финансовые трудности, а тут еще и президента их корпорации застрелили. Инне наверняка сделали на разорение и разрушение всего. Займись ею. Но она молодец, держится стойко, старается не подавать виду как всё плохо, но уже прилично залезла в долги.

– Скажи, у неё есть в роду мусульмане? – почему-то спросил я.

– Понятия не имею, но в её внешности действительно есть что-то восточное, хотя мать у неё русская.

– Ты сказала ей, как я работаю? По кладбищам не бегаю, флёр с магическими шарами, иконами и прочей атрибутикой не пускаю.

– Да, ей самой интересно, она слышала об Эдгаре Кейсе и Алане Кардеке.

– Хорошо, дай ей мой телефон, похоже, у неё есть еще и другие проблемы.

Фофа заискрился еще сильнее и, звучно шлёпнув в ладошки, одобрительно пискнул. Два дня спустя Инна позвонила мне, я коротко переговорил с ней и попросил продиктовать её полные данные с датой рождения. После чего провел первую медитацию по этому делу. Надо было выяснить способы проклятий, к которым прибегли её недруги.

Включил Музыку для Ребефинга Путь к Свободе, и хорошо продышавшись, пустился в путь, к Хранителю времени. Я оказался в пустыне, и совсем недалеко, на небольшом возвышении виднелась башня, туда мне и надо было держать путь.

Я шел медленно, с трудом передвигая ноги, они упорно вязли в песке, и короткий, на первый взгляд путь, казалось, никогда не закончится. Злобная темная сила оказывала сопротивление моему путешествию. На порчах стоял замок заклятия от просмотров. Но мне удалось добраться до башни, и громко постучать в ворота. Открыл привратник, на моё приветствие он поклонился и пропустил меня. Там уже ждал Хранитель, мы с ним проследовали в комнату. Она была ярко освещена, в центре, на столе, покрытом черной бархатной скатертью, лежала книга. Я назвал фамилию, имя и отчество Инны, её дату рождения, и изложил цель визита. Хранитель молча открыл книгу на нужной странице, и отошел в сторону. Я начал читать и перед моими глазами поплыли кадры своеобразного фильма.

В комнате стоял полумрак, все окна были зашторены тяжелыми бархатными гардинами темно-вишневого цвета, огонь свечей в семисвечном шандале, стулья с высокими спинками, вся обстановка комнаты усиливала эффект загадочности, мрачности и торжественности одновременно.

Две женщины, склонив головы, стояли на коленях перед колдуньей. Регина, так звали колдунью, возвышалась над ними в черном балахоне до пят, над головой колдуньи трепетала в мрачном танце маленькая сущность в колпаке Петрушки с бубенцами. Она подергивала ножками, взмахивала маленькими ручонками и мерзко хихикала.

– Я поклялась на могиле моей крестницы отомстить виновным в её смерти, – сказала одна из преклоненных женщин – и вот я и её мать смиренно просим вас помочь нам. Эта девка, столкнувшая Тамару с балкона, должна умереть, и пусть её мать также страдает.

– Ну а что же следствие? – спросила колдунья.

– Старшая сестра занесла деньги адвокату, и следователь сначала дело приостановил за недостаточностью улик, а затем и закрыл. Теперь они ходят по земле и радуются жизни, а наша девочка лежит в могиле.

И женщины подробно рассказали историю гибели девушки, так, как они сами себе это представляли.

– Ну что же, давайте посмотрим, как это было. Есть у вас какая вещь погибшей?

Мать девушки протянула кольцо с бриллиантом. Колдунья достала из шкафа три черные свечи, вставила их в подсвечники, положила рядом на стол острый нож, маленькую жаровню и чашу с водой. Разожгла в жаровне огонь и бросила туда несколько кусочков ладана, затем ножом на вытянутой руке очертила большой круг вокруг себя и стола. Потом взяла в руку одну черную свечу и стала кружить вокруг стола, бормоча заклинания и подбрасывая в жаровню кусочки ладана.

– Отворю дверь земную, отворю гладь зеркальную … да само пекло ныне отворяется, да Версавель ныне кликается, да мне в сей час прислужником зарекается …

Обойдя стол тринадцать раз, она бросила в чашу с водой кольцо. Вода в чаше как-то странно зашипела, а колдунья снова принялась кружить вокруг стола, затем взяла нож и стала лезвием водить на воде крест накрест, шепча заклинание:

– Дверь ты отворись, туман разойдись, узел развяжись … гладью покажется, да ножом кликнется …

Женщины затаив дыхание смотрели на это действо сначала с любопытством, а затем с ужасом, в комнате творилось нечто таинственное и зловещее. Им казалось, что по комнате бегают разноцветные огоньки, красные, зеленые, желтые. Наконец колдунья замолчала и склонилась над чашей, внимательно вглядываясь в воду. Так прошло еще несколько минут.

– Да, её столкнули с балкона. Но сначала, одна из них сильным ударом в голову, лишила вашу девочку чувств.

– Значит сбросили! – воскликнула мать девушки – И что же, этой остаться безнаказанной?

– Вам принимать решение о наказании. Так что?

– Пусть умрет! – вот наше решение.

– Ну, пусть так. Сейчас я дам все инструкции, что вам надо делать.

Через несколько дней, ближе к полуночи две темные женские фигуры появились у ограды кладбища. Они пролезли в дыру в заборе и направились к заранее намеченной могиле. Полная луна хорошо освещала кладбище, и они легко нашли нужное место. Там положили на могилу помин покойнице и приступили к ритуалу. Зажгли три свечи, достали восковую куклу с замотанными в тряпку ногами, приложили к ней фото жертвы и начали зачитку:

– Аданашь, Аданашь, Аданашь, Раданиеэль, Азиабэль … иже отпеваю, иже три свечи огнем чураю … – Зарыли куклу с фото в могилу у памятника, развернулись и молча ушли, затем сели в поджидавшую их машину и уехали домой.

Но подругу матери погибшей это не удовлетворило полностью. Она исхитрилась добыть фото старшей сестры виновницы, и самостоятельно провела этот же ритуал. Затем вновь явилась на прием к мастеру.

– Я считаю, надо наказать и старшую сестру, она виновата, что Наталью не посадили в тюрьму, и должна пострадать даже больше, она должна полностью разориться, должна стать изгоем. Я заплачу вам дополнительно.

– Коль так считаете, действуйте, – помолчав, ответила мастер – но вы должны понимать, что здесь вся ответственность ложится только на вас. – И дала ей еще два обряда.

И крестная мать погибшей помчалась на кладбище, нарвала там цветов у могил, с этим заговоренным букетом подошла к квартире Инны и оставила его у порога. Не откладывая в долгий ящик следующие действия, она договорилась с санитаркой в морге, за хорошие деньги добыла «мертвой» воды и выплеснула её на дверь Инны. Довольная проделанной работой, с нетерпением ждала результата. Она периодически наводила справки об Инне, с жестоким удовольствием наблюдала социальное падение Инны.

На этом просмотр фильма, если можно так выразиться, закончился, и Хранитель закрыл книгу. Я, поблагодарив его, испросил разрешения приходить еще по этому делу. Согласие было получено, и я двинулся в обратный путь. Попрощавшись со стражником, вышел за ворота и легко зашагал по уже твердому песку.

Вернувшись из медитативного состояния, ополоснул руки и лицо холодной водой, позвонил Инне и договорился вечером встретиться у неё дома. Я принимаю дома, в своём рабочем кабинете, но на этот раз решил сначала осмотреть её дом.

Днем пошел прогуляться по набережной, потолкаться среди людей, ну и выпить слабенький коктейль в баре «Журналист». Конечно, мой фетч сопровождают меня повсюду, кроме Джесси, та охраняет дом. Они мигом сигнализируют об опасности в разной форме и всегда готовы броситься на помощь. Однажды зимой, подскользнувшись, чуть не слетел с лестницы, рискуя сломать конечность, как Фофа подхватил меня за шкирку, и я буквально по воздуху пролетел пять ступеней под изумленными взглядами прохожих.

Жила Инна в весьма уютном квартале в центре города, недалеко от набережной, где новые застройки пока не тронули тихие скверы, столь любимые мною, дома сталинской постройки с дворами, когда-то закрытыми коваными воротами. По бокам этих ворот стоят облупленные вазоны, в которых уже давно не сажают цветы. Во внутреннем дворе этих домов стоял фонтан, правда, не действующий. Здесь витает такой ностальгический дух пятидесятых годов с уютными скамеечками возле клумб под сенью раскидистых тополей и кленов. Когда-то в этих местах старались селиться влиятельные , богатые представили высшей партийной элиты, чиновники МВД и толстосумы торгового сословия, простому советскому человеку сюда путь был заказан. Сейчас они переехали в собственные особняки, отгородясь от любопытных глаз двухметровыми заборами.

В подъезде такого номенклатурного дома всё выглядит основательно и массивно, в полном соответствии с традициями сталинского ампира, но без вычурности. Широкие лестничные марши с чугунными перилами, массивные двустворчатые (двустворчатые!) двери в квартиры так и просили повесить на них медные таблички типа «Петр Васильевич Комаровский. Адвокат».

Как только я зашел в подъезд, Фофа сразу прыгнул мне на плечо и стал попискивать. Подойдя к двери, мне стало слегка муторно, на ней красовалось пятно, словно плеснули чаем. От пятна исходил запах морга и дух покойника бомжа-алкоголика тут же материализовался из него и завис над дверью. Он смотрел на меня с видом хищника ожидающего свой обед.

– Отвали, а то прямо сейчас отправлю тебя в твой мир, там тебе место, а пока погуляешь еще среди живых.

Бомжара злобно оскалился и рассыпался в прах, словно вампир под солнечными лучами. Он бесспорно понял, что со мною лучше не связываться. Я позвонил, и дверь открыла красивая брюнетка в красном джемпере, удачно оттеняющем её слегка смуглое лицо, обрамлённое волнами волос цвета кофе с молоком и с сахаром. В её внешности было что-то особенное, о таких обычно говорят «интересная женщина», не красивая, не симпатичная, а именно «очень интересная женщина».

– Максим Герман, мы договаривались – представился я.

Она улыбнулась и распахнула дверь шире. Я прошел и слегка придержал этот дубовый раритет, чтобы мой фетч успел проскочить, и ему не прищемило нос. На пороге прихожей он споткнулся о нечто, нечто лежало у порога, развалившись как на пляже. Еще один дух-покойничек в этом доме. Да, квартира уже плотно заселена разнообразными нечеловеческими существами.

Миновали просторную, несколько вычурную, прихожую – треугольный столик со встроенным абажуром из шелка на изогнутой деревянной ножке, подставка для зонтов, удобное мягкое кресло рядом и шкаф для одежды в стиле Людовика XIV.

Для разговора мы прошли в большую, уютную, но тоже вычурную гостиную с мебелью в стиле того же Людовика. В 90-е годы каждый нувориш старался обзавестись такими гарнитурам, создавая себе иллюзию дворцовых покоев. На небольшом чайном столике уже стояли тарелки с бутербродами и сервиз для чая. Я заблаговременно говорил ей, что кофе пью только по утрам и не более одной чашки, иначе меня будет трясти как яблоню.

В это время еще одно нечто прошлёпало через всю комнату, презрительно фыркнуло и вышло в окно, не квартира, а портал просто, сущи запросто шастают туда-сюда. Даже мой помощничек ощетинился, и из ёжика превратился в бесформенное туманное облачко.

– Квартира досталась мне от мужа. – Инна заметила мой интерес к интерьеру. – Собираюсь продать её и переехать с сыном в жилплощадь скромнее, – она достала из бара коньяк, – хотите выпить? Хороший коньяк.

И тут у бара появилось очередное нечто с разинутой пастью, полную зубов как у бегемота и трясущимся мясистым носом, в ожидании алкогольного запаха на его роже расплылась дьявольская улыбка забулдыги. Еще один алкаш из гвардии духов-подселенцев в этой квартире. На меня эта тварь даже не обращала внимания, но мои драуги в защите сразу ощетинились, и бегемот, злобно оскалившись, лопнул мелкими неоновыми пузырьками. Подселенеца явно приставили к Инне как запойную сущность. И если моя работодательница еще окончательно не пристрастилась к выпивке, то дело явно к тому идет. В квартире витал мощный дух пива и коньяка.

– Благодарю, но в этой ситуации не стоит, и старайтесь тоже воздержаться от крепких напитков, вообще откажитесь. Давно вы стали выпивать?

– Раньше початая бутылка шампанского могла полгода стоять в баре, а сейчас да, частенько, но в основном пиво. Вы считаете, это тоже неспроста?

– А вы как считаете?

– Я понимаю, но это хоть как-то помогает мне уйти от действительности. У меня всё рушится, всё. Уже сына муж забрал к себе на «пока пожить», а я даже не представляю как мне вылезти, образовавшаяся долговая яма растет вширь и вглубь, рискую остаться на улице, так хоть ребенок пристроен.

Я обратил внимание на профиль Инны, очень похож на профиль Нефертити, но у царицы скулы резче, а у Инны сглаженные, а так … ну копия.

– Инна, кто ваш отец по национальности?

– Азербайджанец, мать русская. Брак быстро закончился, по сути мать сбежала от него на Дальний Восток, у меня было, скажем так, детективное детство. Меня прятали от отца, бабушка со мной по родственникам в разных городах мыкалась, пока не осели в небольшом шахтерском городке. Они всё пугали, что отец меня украдет и увезет к своим родственникам, и там меня продадут какому-нибудь многоженцу, и буду я у него в огороде работать. Я очень боялась отца, который на самом деле ничего подобного не собирался делать, а хотел вернуть мать. Ему все-таки удалось найти нас, а позже и он обосновался в нашем городе. Но откуда ребенку знать и понимать что происходит. А потом все успокоились, оформили развод, отец женился, а мать влюбилась в портового докера, освободившегося по УДО, пьяницу, картежника, и родила дочь, мою сестру.

– Ну и как вам жилось в этой семье?

– Плохо. Нет, отчим ни разу руку на меня не поднял, не унижал, не прикрикнул. А вот мать…, в двенадцать лет я даже задавала себе вопрос – почему она меня не любит, может я не родная и она взяла меня из детдома? Представляете, у меня были такие мысли. До одиннадцати лет меня воспитывала бабушка, на первые три класса школы вообще оформили в интернат.

– Ясно, – подумал я – ребенок-черновик. Рожденные в ранней молодости, дети, как правило, черновики.

– Отец исправно платил очень хорошие алименты. Он работал и третьим помощником на китобойной флотилии, и зам. начальника порта в Магадане, а позже и в строительной организации заместителем главного инженера.

– Какая разносторонняя деятельность, – и подумал – китобойная флотилия, о-оо, да когда это было. На вид Инне не больше тридцати двух, очень хорошо выглядит.

– Как он сам мне потом сказал, навещая нас с сыном: –« я родился с портфелем под мышкой». Впоследствии мать забрала меня к себе. Но с отчимом мы впали просто в отчаянную нищету, нам почему-то постоянно не хватало денег. Вы не представляете себе, мать получала алименты как две её зарплаты, я видела суммы в почтовых извещениях, а форму в школу мне покупала бабушка, когда увидела в какой я хожу, и мой портфель с ручкой, обмотанной изолентой. Но мне даже в голову не приходило пожаловаться своему отцу, так я его боялась. Отчим умер еще в середине 80-х, еще через несколько лет и мой отец. После смерти отчима финансовое состояние многократно улучшилось. Мать работала на базе ресторанов и кафе и могла себе уже позволить и красивую импортную мебель, и икру с маслом.

– Не просто черновик, а еще и кошелек для матери, поэтому и запугивали, – снова заметил я мысленно, а вслух добавил – но замуж вы, похоже, удачно вышли.

– И по любви, представьте. Да, тогда, в советские времена это было очень удачное замужество, я получила сразу всё – заботливого любящего мужа-начальника на военном заводе, квартиру, машину и дачу. Мне повезло, и жизнь всё же одарила меня улыбкой. Очень благодарна мужу, что вырвал меня из атмосферы вечной ругани, пьяных скандалов, постоянных нападок матери на меня, её вечного недовольства мною, даже терпела побои от неё. Но при этом для сестры я была авторитетом. Сестра дуреха, училась очень плохо, законченная двоечница, но повзрослев, стала проявлять некоторую соревновательность что ли, в ней вместе уживались и зависть ко мне, и гордость мною перед своими друзьями. Но хвалебные речи её друзей в мою сторону стали явно её раздражать.

– Так что за дело с вашей сестрой?

– Мутная история, должна заметить, но я не выспрашивала подробности, да они бы и не рассказали. Гуляли небольшой компанией в квартире у подруги, тут пришла Тамара, расстроенная ссорой с любимым, много выпили, Тамара порывалась в таком состоянии ночью пойти разбираться с ним. Подруги её не отпускали в ночь, ведь на ней норковая шуба, бриллианты. Завязалась небольшая драка, потом угомонились, вышли на балкон покурить. Тамара присела на перила и случайно опрокинулась вниз. Умерла уже в больнице. Рассказ сестры был путанным, много нестыковок, но мать так рыдала и умоляла меня помочь, что я не стала пытать их больше. Отвела к адвокату и дело прекратили. На приёме у юриста было очень трудно слушать рассказ сестры о случившемся, в котором свои слова и заикания Наталья сопровождала еще и специфическими жестами, дескать, Тамара полезла подсматривать с балкона как подруга занималась любовью со своим женихом и, вероятно, поэтому свалилась. М-да, слушая её, адвокат переводила взгляд на меня. Я была шокирована, ведь совсем недавно, дома, мне излагалась совсем другая версия падения. По словам сестры, следователь требовал взяткой приличную сумму денег. Услышав о взятке (предполагаю, адвокат зацепилась именно за это), юрист предложила нам подождать её и проследовала в соседнее здание следственного комитета.

– Я переговорила со следователем, если он снова вызовет вас, то зайдите сначала ко мне. – И протянула мне бланк оплаты консультации, сумма стояла просто копеечная по моим меркам. Но пошел слух, что заплатила я немалые деньги, даже попросту откупила сестру. Хотя со следователем я вообще не встречалась, в глаза его не видела. – Инна помолчала и продолжила: – По рассказам общих знакомых, подруга матери погибшей поклялась отомстить всем виновным. А вы что, думаете и меня в это число включили? Но я сделала то, что сделает любой для своих близких родственников, всего лишь помогла с юристом. Там следователь тот еще хлюст был, сам дал маху, откровенно намекнул сестре на крупную взятку за прекращение дела. За это и зацепился адвокат. Значит никаких прямых улик не было. Ведь даже эта подруга матери погибшей со своими фсбэшными связями мужа ничего не смогла изменить.

Перед моими глазами проплыла картинка – две женщины с молитвенно сложенными руками, стоят на коленях перед колдуньей в балахоне с капюшоном, а над её головой, подпрыгивая, веселиться сущность в шутовском колпаке с бубенчиками.

– Вы знаете как зовут эту подругу матери погибшей?

– Люська Кожемякина, да я с ними даже не знакома, ни разу нигде не сталкивались, не виделись. Но вскоре у меня начались просто необъяснимые неприятности в работе, в деньгах. Ходила к одному практикующему мастеру, та сказала, что мне на кладбище наложили заклятие и ветку с могилы подбросили в дом. Но никакой ветки в доме у меня никогда не было.

– А это была не ветка, это букет цветов с кладбища, и еще вам облили дверь водой с покойника, и подсыпали кладбищенской земли.

И тут Инна озадаченно пролепетала: – Да? Я вспомнила! Да, был странный букетик цветов, как будто с обочины сорвали. Лежал рядом с дверью, я его отодвинула в сторону. Да, получается рукой тронула. И это пятно воды на двери, думала, что дети баловались, плеснули, а оттереть так и не смогла. И с землей…, на пару дней в двери дырка была, старая ручка отвалилась, всё не могла купить, да вставить. И, действительно, однажды в дырку была затолкана бумага, наверное так землю подбросили. Да, проруха стала подступать тогда, как-то всё разом стало останавливаться, после смерти боса, наша корпорация стала разваливаться на глазах, словно дряхлая старуха. Но больше меня удивило, как мать с сестрой начали ко мне относиться. «Пошла вон, нам самим жрать нечего», «как ты надоела со своими проблемами», «красиво жила, хорошо ела, мы себе такого позволить не могли, а теперь вот…» и тому подобное. Но ведь я им помогала и деньгами, продуктами, и сестре хорошие вещи покупала. Я была просто сражена, когда мать мне однажды бросила: – Да что ты сделала? Ничего ты не сделала, Наташу и так бы не посадили!

– Вы дадите данные матери погибшей и её подруги, этой Люськи, фамилии, имена, отчества и даты рождения. Выясните эти данные у общих знакомых, в крайнем случае, хотя бы год рождения, а также напишите все данные матери, отца, отчима, и своего сына. Данные сестры запишите сейчас, первым делом надо с ней разобраться.

Далее, я достал две рунических вязи, одна для чистки энергополя Инны, вторая – ловушка для нечисти в квартире. После определенных манипуляций с ними, передал Инне с инструкцией.

– Это рунические ставы, Ловушка для духов и став-чистка вам от негатива, наведенного на вас. На Ловушку поставьте банку с водой, а утром обрызгайте водой все углы, саму вязь положите под коврик у двери в прихожей. А другой держите под подушкой, днём всегда рядом с собой, в кармане или в сумке. Может быть плохое самочувствие, даже очень плохое, терпите и держите меня в курсе. Желательно, чтобы вы всё это время находились дома, т.к. вам может быть очень плохо. За неделю вы соберете всю информацию, и встретимся уже у меня. Да, и от алкоголя откажитесь, у вас есть воля, воля к жизни, а это главное.

– А что, вы не производите никаких пассов, диагностику ауры и что там еще, – Инна улыбнулась, – как-то всё необычно, экстрасенсы так просто не действуют.

– Нет, сначала надо разобраться, а обычной диагностикой картами, маятниками, доской Уиджи и прочее не пользуюсь. У меня свои методы и позвольте о них не распространяться.

– Да, уже поняла, даже то, как вы рассказали о букете цветов и воде меня поразило.

Уточнив финансовый вопрос моей работы, мы попрощались. А Инна сидела грустная и задумчивая с горьким выражением на лице. С тоской и обидой всколыхнулись в ней воспоминания. Перед ней проходила вся её прошлая жизнь. Все её страдания, несчастья, все глупости, которые сделала, проносятся перед ней. Особенно глупости, за которые больше всего она корила себя. За свою боязливость покинуть дом в юности, что не попросила помощи у отца, содействия в отъезде далеко на запад, в далекий, давно манящий, Ленинград. Только бы подальше от своей деспотичной матери, от её вечных финансовых претензий и издевательств. А когда Инна по-женски расцвела и, по словам окружающих, стала красавицей, мать стала раздражаться еще больше. Вдруг вспомнилась сцена на даче, когда мать, схватив деревянный брусок с торчавшим из него большим гвоздем, размахивала им перед лицом Инны с криками: – Вот сейчас раскрашу всю твою морду! Не смей мне перечить, я мать, я делаю что хочу!

– Да она же всегда ненавидела меня, – и со вздохом добавила, – когда всё закончится, если Максим поможет мне, я обязательно уеду в Петергоф. Приложу все усилия, хоть ютиться в коммуналке, лишь бы подальше от этого города, от матери и сестры. От всего этого ужаса, что я пережила здесь.