Читать книгу Все его милые девочки - - Страница 14

Понедельник, 25 марта, 18:30

Калли, полностью дезориентированная, открыла глаза. Голова у нее была тяжелой, как будто кто-то поставил на лоб гирю, язык распух, а в рот словно напихали грязных комьев ваты. Она собрала скудную влагу, еще остававшуюся там, и облизала пересохшие губы. Те откликнулись болью.

Откуда-то потянуло сквозняком, и Калли поежилась, а по коже побежали мурашки. Куда она попала? Острая боль пронзила виски, стоило ей пошевелить головой, пытаясь прийти в себя. Хотелось подвигать руками, чтобы согреть их, но ничего не получалось.

Глаза словно засыпали песком, и Калли несколько раз моргнула, чтобы прогнать неприятное ощущение. Веки никак не хотели открываться. С усилием она все-таки разлепила их и медленно повернула гудящую голову.

Вокруг все было странным, незнакомым. Калли знала, что это не ее комната, но понятия не имела, где оказалась. Сердце стремительно заколотилось, дыхание стало сбивчивым – она изо всех сил старалась вспомнить. Шевеля одними глазами, оглядела слабо освещенную комнату. Ее взгляд остановился на большой панно-витрине[7] на стене. Внутри были цепочки, еще какие-то украшения и, кажется…

Память вернулась к ней в один миг. К горлу подкатила желчь, едва не вырвавшись оттуда вместе со стоном.

В невольном отрицании замотав головой, Калли поняла, что она совершенно голая, а на руках у нее наручники, прикрепленные к цепи на талии; щиколотки были прикованы к столбикам в ногах кровати, на которой она лежала.

Тысячи огненных муравьев пробежали по ее нервным окончаниям, так что закололо даже пальцы ног.

Наверху лестницы открылась дверь. Крик замер у нее в горле, и Калли резко повернула голову в том направлении, отчего по пищеводу прокатилась новая волна тошноты. Она забилась в оковах, хватая ртом воздух, с новой силой ощутив боль в животе, куда ее ударили.

– Рад, что ты наконец проснулась. – Мужчина спускался по деревянным ступеням, держа в руках небольшой ржавый чайник.

Боясь смотреть на него и одновременно боясь не смотреть, Калли застучала зубами, и все ее тело содрогнулось в конвульсии.

Мужчина взял что-то, стоявшее возле стены под витриной, потом подошел к кровати и проверил наручники. Убедившись, что они на месте, перешел на правую сторону и поставил там переносной столик, вроде того, которым они пользовались в доме у дедушки, пока тот не умер. Чайник он поставил сверху.

– Добро пожаловать, Калли.

Откуда он знает ее имя?

Кровь, пульсировавшая в голове, мешала ей думать… Она вспомнила, как открывала дверь, как он показался ей знакомым, но она так и не могла сообразить, где видела его раньше. Из ее груди вырвался сдавленный хрип.

– Тебе нечего сказать? Язык проглотила? – Он рассмеялся собственной шутке. – Пока это не страшно. Скоро ты заговоришь. Извини насчет твоего рта – скотч надо срывать, как пластырь, одним движением. Кстати, меня зовут Эван.

Его взгляд пробежал по ее телу, остановившись на холмике между ног. Калли сглотнула, с трудом вынеся этот унизительный осмотр, но когда он протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, инстинктивно попыталась оттолкнуть его и защититься.

На лице мужчины вспыхнула ярость, и он угрожающе занес вверх кулак. Калли заставила себя замереть на месте, и вытерпела даже его прикосновение к розовому родимому пятну на ее левом бедре – он погладил его, как гладил бы любовник. Слезы струились по ее щекам, пока она пыталась представить себе зеленый травянистый луг с ярко-желтыми одуванчиками и бабочками, летающими над ними.

Тем не менее на этот раз ее привычный способ подавить стресс и страх не помог. Калли думала только о том, что он собирается с ней сделать. Изнасиловать и потом убить? Каким способом? Перережет ей горло? Застрелит? Или придумает что-нибудь гораздо более мучительное? А может, будет насиловать до тех пор, пока от нее не останется одна пустая оболочка?

Но тут он улыбнулся ей, словно они были старыми друзьями и увиделись после долгой разлуки.

– Наверное, ты сильно проголодалась и хочешь пить. От снотворного ужасно сохнет во рту. Я принес тебе супа – томатного. Надеюсь, тебе понравится, – сказал он, медленно приближаясь к ней, как к угодившему в капкан раненому животному. Калли подавила истерический смех, заклокотавший в груди. Она действительно превратилась в раненое и обездвиженное животное.

Мужчина набрал немного супа в ложку и поднес ей ко рту.

Что, если он опять попытается ее опоить? В каком-то смысле Калли даже надеялась на это, потому что тогда отключилась бы и забыла все, что произошло. Она открыла рот, позволяя мужчине влить в него суп. Тот был едва теплый, но на удивление вкусный. Это показалось ей неуместным – то, что суп так хорош.

– Тебе нравится?

Калли кивнула, боясь заговорить. И тут же получила пощечину. Что-то мокрое пролилось ей на руку. Красная жидкость расплескалась по груди и по прорезиненной простыне на кровати – это суп выплеснулся через край миски.

– Я разве говорил тебе кивать? Нет. Я задал тебе вопрос и хочу получить ответ словами. Я потратил немало времени, чтобы приготовить тебе суп. Поэтому спрашиваю еще раз – тебе нравится?

Слезы, текшие по щекам, туманили ей глаза; Калли с трудом смогла прошептать: «Да».

– Хорошо. Давай-ка я кое-что тебе объясню. Когда я рядом, ты должна делать все, что я приказываю, и сразу же. Когда меня нет, можешь кричать, сколько душе угодно. Никто тебя не услышит, и ты только охрипнешь, но, пожалуйста, развлекайся. Ты поняла? Буду с тобой честен, так что слушай внимательно. Пока ты здесь, я буду причинять тебе боль, какую ты и представить не можешь. Но это ради твоего собственного блага. Пока ты не усвоишь.

«Усвою что?» Калли была уверена, что совсем не хочет знать ответ.

– Если попробуешь сбежать, клянусь тебе, ты пожалеешь. Я буду убивать тебя очень долго, так что в конце ты сама будешь молить меня о смерти.

Ее взгляд непроизвольно скользнул к витрине на стене.

Мужчина отставил миску и отодвинул столик подальше, а потом вернулся к кровати. Еще раз проверил наручники на ее запястьях и, убедившись, что с ними все в порядке, направился к выходу.

Калли почувствовала, как сердце застучало у нее в горле. Умом она понимала, что в мире есть такие люди – которые получают удовольствие, причиняя другим боль. Калли читала о них в газетах и в интернете, видела в новостях. Она всегда качала головой, думая, как это печально, но, подобно большинству, в глубине души испытывала облегчение от того, что сама не стала жертвой. Она привыкла думать, что подобное случается только с другими, в основном в книгах и кино. И внезапно до нее дошло, что теперь она – та другая.

– Пожалуйста! – взмолилась Калли, не заботясь о том, разрешал он ей заговорить или нет. – У моего мужа есть деньги. Мы дадим вам все, что вы хотите. Прошу, отпустите меня.

Кажется, это предложение его позабавило; он склонил голову набок и вгляделся в нее.

– Я тебе уже говорил: мне не нужны ни твои деньги, ни украшения. Мне нужна только ты. Я хочу слышать, как ты молишь о пощаде. Молишь позволить тебе угодить мне.

– Прошу, я… я… беременна, – солгала Калли, готовая на что угодно.

Мужчина рассмеялся.

– Правда? Ну, на твоем месте я об этом не очень беспокоился бы.

Он без предупреждения наклонился к ней и дал новую пощечину, еще сильней рассмеявшись от выражения ужаса у Калли на лице. Она почувствовала, как щека стремительно распухает.

– Запомни – новый удар может последовать в любой момент, – сказал он и снова ушел наверх.

То, как тихо он прикрыл дверь, никак не вязалось с побоями. Калли услышала, как щелкнул замок, и зарыдала, содрогаясь от судорожных всхлипов, от которых волны боли раздирали ей запястья и лодыжки под кандалами.

* * *

Эван постоял вверху лестницы, прислушиваясь. Слезы были хорошим знаком. Они означали, что она испугана и готова подчиняться, что власть в его руках. И суп всегда сбивает их с толку.

Нельзя давать им расслабляться.