Читать книгу Заклятые одноклассницы - - Страница 2

В Ларису с пятого класса был отчаянно влюблен Санька Соколов. Но яркая красавица не обращала внимания на маленького и щупленького одноклассника, только во время контрольной по математики она позволяла ему… дать ей списать.

Да-да, именно так все и происходило: где-то на середине контрольной она поворачивалась к нему в пол-оборота (он сидел прямо у нее за спиной) и вздыхала снисходительно:

– Ну ладно, Соколов, давай уже свой листок, что-то у меня не получается…

И счастливый Соколов украдкой протягивал ей уже готовую контрольную, написанную отдельно для нее на листочке. Она брала царственным жестом, словно одаривала рублем, улыбалась снисходительно и говорила:

– Спасибо…

Учительница математики первое время ей сердито высказывала:

– Лариса, ты бы хоть постеснялась списывать все подряд у Соколова, я же знаю твои способности.

Замечание было принято к сведению и после этого Соколову было дано задание: делать в ее варианте ошибки, чтоб уж "не слишком бросалось в глаза…".

А вообще Лариса царила в своем классе – девчонки, все как одна, стремились с ней дружить, мальчишки тоже старались угодить, чтобы добиться ее внимания – не жизнь, а малина. Так что росла она весьма избалованной: если ей кто-то не угождал – могла высмеять на весь класс. Больше всех доставалось именно Саньке и Ксюше, тем, кто помогал ей. Привыкшая к безоговорочному послушанию с их стороны, она отказывалась принимать какие-либо отговорки.

– Ксюха, ты что забыла сделать за меня аппликацию? – сердито шипела она соседке по парте, – ты совсем обалдела? Я что из-за тебя двойку должна получать?

Расстроенная Ксюха пыталась объяснить ей, что вчера она не могла – у нее болел живот. Но ее "детский лепет" не доходил до ушей оскорбленной Лары.

– Ну ты, и растяпа, – в сердцах высказывала она и отворачивалась от подруги. И могла не разговаривать с ней целый день, а Ксюха места себе не находила от переживаний. А потом подходила к ней и протягивала аппликацию:

– Вот, возьми мою, я же виновата, пусть уж лучше мне будет двойка…

То же самое было и с Санькой. Все должны были думать вначале о ее интересах, а уж потом о собственных. Но больше всего Лару раздражало, когда кто-то был в чем-то лучше ее.

Ксюша умела рисовать, как никто другой. Когда она заканчивала на уроке рисования очередной свой шедевр, все сбегались посмотреть на него. А Лара надувала губы от зависти. И старалась обесценить рисунок каким-нибудь презрительным замечанием.

– Ну что там особенного, – пожимала она плечами, – вблизи, так вовсе мазня.

– А ты, Лариса, сама попробуй так нарисовать, а потом критикуй, – пресекла ее как-то учительница, потому что никто из ребят этого сделать не отваживался.

И она затаила обиду на обеих – подругу и учительницу.

Однажды Ксюша закончила пейзаж с летним морским закатом, над которым особенно долго трудилась, чтобы поучаствовать в престижном конкурсе. Весь класс, как обычно, сгрудился над их партой, восхищаясь ее талантом – умением увидеть необычное, подбирать и смешивать краски, вырисовывать детали…

Учительница рисования так вообще была в экстазе. Рассматривая сей шедевр, она охала и ахала, предвкушая, какой общественный резонанс получит этот рисунок.

– Ксюша, гениально!!! – восторженно восклицала она, – с таким сокровищем первое место нам гарантировано, вначале на региональном уровне, а потом и на международном…

Ксюша скромно сидела за партой и сияла от распиравшей ее гордости, а Лара кусала губы от досады. Она терпеть не могла, когда кого-то хвалили в ее присутствии, а про нее забывали. Она с ненавистью смотрела на этот рисунок, готовая разорвать его в клочья, но остатки здравого смысла не позволяли это сделать.

Тогда она… как бы невольно взмахнула рукой, и ее стакан с водой опрокинулся прямо на рисунок. Все ахнули и отпрянули. Ксюша, вскочив с места, с ужасом схватила рисунок, который прямо на глазах превратился в грязный листок бумаги. Губы ее мелко задрожали, из глаз брызнули слезы.

– Ой, я нечаянно, – пробормотала покаянно Лара, отводя глаза, чтобы не выдать их ликующий блеск.

– Нет, ты нарочно, ты специально, я знаю… – вдруг выкрикнула всегда тихая и покладистая Ксюша, села за парту и, уронив лицо на руки, горько разрыдалась…