Читать книгу Что не так с подростками? Как микробиота влияет на психику наших детей - - Страница 4

Кэрол и ее 11-летний сын Шон вместе наводили порядок на кухне, когда она заметила первые признаки беды. Сначала ей показалось, что он приплясывает под хип-хоп, который включил в стереосистеме, но после четвертой дорожки ей это надоело, и она запустила другой альбом, явно не подходивший для того, чтобы мальчику захотелось под него попрыгать. Но даже отвернувшись к раковине и старательно отмывая сковороду, Кэрол чувствовала, как от легких прыжков сотрясается рядом пол, словно Шон развлекается на палке-кузнечике.

– Что это ты распрыгался? – спросила она, передавая Шону сковороду, чтобы он протер ее кухонным полотенцем.

– Кто распрыгался? – удивился Шон.

С этого дня прыжки становились все заметнее. Стоило Шону хотя бы на минуту остаться неподвижным, и он начинал подпрыгивать, как поплавок на волнах. Но когда Кэрол пыталась его об этом спросить, он лишь удивленно смотрел в ответ. Какие прыжки?

А примерно через неделю Шон начал стучать: по стенам, по перилам лестницы, по спинке стула, по собственному носу, очками по крышке стола, карандашом по тетради. Причем каждый удар, сделанный одной рукой, локтем или пальцем, непременно должен был дублироваться другой рукой, локтем или пальцем. И хотя Кэрол это слегка раздражало, судя по всему сыну не причиняло никаких неудобств. Наконец однажды ей позвонили из школы и попросили забрать ребенка домой. Он устроил драку и был наказан двумя днями без посещений уроков. Кэрол так удивилась, что даже не сумела рассердиться. Ведь Шон был очень послушным мальчиком и никогда прежде не подвергался наказаниям.

Она повезла домой мрачного, подавленного сына, и на всем пути он не сказал ни слова. Наконец дома за обедом Кэрол все же попыталась расспросить, что случилось. И он заявил, что вовсе не затевал драки. В столовой в очереди за обедом перед ним стоял Кэмерон, и Шон положил руку однокласснику на спину. Парень его оттолкнул, вот Шон и толкнул его в ответ. Кэрол растерялась:

– Шон, я ничего не понимаю. Почему Кэмерон так тебя толкнул?

– Ну, – Шон не смел поднять глаза, – он сказал, чтобы я перестал, а я не смог.

– Что это значит? Сколько раз он тебя просил? –

– Не знаю, – Шон пожал плечами, – много.

– Сын! – Кэрол начала сердиться. – Почему ты не оставил человека в покое, когда он тебя об этом просил? Ты что, маленький? Не умеешь держать руки при себе?

Парень скривил лицо, из его глаз показались слезы.

– Я не говорил, что не умею. Я сказал, что не могу!

Марк заглянул в спальню к дочери. Никаких изменений. У комода свалена куча чистого белья, вместо того чтобы лежать в ящиках. Стопка книг на полу возле кровати. С постера на одной стене лукаво глядит Тэйлор Свифт, на другой скалятся эмодзи. Посреди смятой кровати лежит 13-летняя дочь Марка, Рима. Сам Марк не в состоянии спать, если в комнату попадает хотя бы лучик света, однако Риме, кажется, совершенно не мешало полуденное солнце. Свет никогда ее не беспокоил. Марк вспомнил, как другие родители тоже жаловались на то, что их подростки готовы спать в совершенно неурочные часы. Но заснуть вот так, посреди дня? И когда их дети просыпались, они ведь, наверное, приходили общаться с родителями? У Марка было такое чувство, будто он толком не разговаривал с дочерью уже месяцы. Хуже того: буквально за какие-то несколько дней она стала непохожа на себя. Открытая и добродушная болтушка то и дело раздражалась и стала изъясняться одними междометиями и вздохами, отвечая на вопросы родителей и младшего брата лишь по необходимости. Мужчина хорошо помнил, как сам был подростком и тоже хотел, чтобы его оставили в покое, но также помнил походы в кино и соревнования на спортивной площадке. Рима же самоустранилась от участия в любой деятельности за пределами класса. Ссылаясь на боль в животе, она пропустила столько футбольных матчей, что Марк вычеркнул ее из команды. А педиатр не нашел у нее никаких недомоганий. Даже колоноскопия ничего не показала.

Отец понимал, что девочки не такие, как мальчики, но не настолько же? Вот и его жена Мариам признавалась, что не в состоянии понять Риму. В этом возрасте Мариам тоже отсиживалась у себя в комнате, но зато висела на телефоне, часами болтая с подружками и вертя на пальцах блестящий телефонный шнур. Дочь не разговаривала практически ни с кем, насколько могли судить ее родители. Весь круг ее общения замкнулся в пределах TikTok и других сервисов и соцсетей, которые она листала без конца, остекленело поблескивая глазами из-под нечесаной челки. Марк слегка придвинулся к спящей дочери в надежде разглядеть хотя бы следы той счастливой девочки, которой она была так недавно.

Эйприл замерла за рабочим столом у себя в кабинете, плотно закрыв дверь и спрятав лицо в ладонях. Где-то по дому ураганом носился ее сын Николас. Этот день начинался почти хорошо. Конечно, прошла целая вечность после того, как она услышала звонок его будильника, но все же Николас спустился к завтраку почти в своем прежнем приветливом виде. Он бросил в рюкзак ланч, поцеловал на прощание маму и вышел к школьному автобусу. Эйприл, работавшая из дома на страховую компанию, отправилась к себе в кабинет, полная сил и готовая к плодотворному дню. Она даже удивилась, когда внизу хлопнула дверь: сын вернулся из школы. День пролетел так быстро! Она поспешила на кухню в надежде, что домашняя булочка купит для нее несколько минут в обществе Николаса и она успеет узнать, как прошел его день, прежде чем он уйдет к себе делать уроки. Когда женщина вошла, он наливал себе газировку, и с первого взгляда стало ясно, что с утра его настроение успело измениться. В глазах застыла какая-то жесткость, которой не было раньше. Мать глубоко вздохнула и все же решила сделать попытку.

– Привет, милый! – сказала она с напускной бодростью. – Как прошел день?

– Хорошо, – Николас поставил в холодильник бутылку с водой, схватил свой стакан и попытался пройти мимо нее.

– У нас еще остались булочки с воскресенья. Хочешь?

– С голубикой? – Николас задержался.

Ага! Ей все же удалось его заинтересовать!

– Да-да! – она распахнула дверцу холодильника и торопливо стала искать нужный контейнер.

С торжествующим видом открыла его и протянула сыну. Он заглянул внутрь и нахмурился.

– Эти не с голубикой.

Она присмотрелась сама. Проклятие, он оказался прав. Наверное, булочки с голубикой съели еще в воскресенье.

– Но и эти вкусные, правда? – она с надеждой держала перед ним контейнер. – Ты ведь с бананами тоже любишь?

Николас сжал губы, как будто задумался, что ответить. А потом, не говоря худого слова, схватил контейнер и запустил им в стену. Следующие минуты превратились в кошмар, в котором Эйприл пыталась успокоить сына, а он в ярости схватил свой рюкзак и с такой силой грохнул его об стол, что закачалась лампа на потолке. Его дыхание стало хриплым и рваным, как у загнанного животного. Женщина не выдержала и скрылась у себя в кабинете. Трясущимися руками она набрала сообщение мужу: «Он снова не в себе. Приезжай домой. СЕЙЧАС ЖЕ!»