Читать книгу Америка – разлучница - - Страница 3

1.

– Наташа, посмотри внимательно, – сказала Екатерина Александровна, открывая старенький чемоданчик, – вот в этом отсеке будет лежать нижнее бельё, а вот здесь, за резиночкой, положу маечки и шортики. Хорошо?

– Хорошо мамуль, – ответила Наташа, – чего ты сама то, я уже большая, что, сумку не смогу собрать?

Вскочив с кресла, она начала помогать маме собирать её в лагерь. Времени оставалось мало, нужно ещё успеть сбегать в хозяйственный, и докупить стиральный и зубной порошок. И чешки новые посмотреть, а то старые с дыркой уже. Правда, этого всего в хозяйственном может и не оказаться. Всё чаще стали появляться на улицах Астрахани странные постройки, которые в простонародии назывались «Ларёк». Вот там можно всё найти, вплоть до французских колготок. Наташе было проще «впитывать» в себя всё, что происходило, а вот мама и папа, очень страдали. Им трудно было понять, что собственно произошло. Вдруг начали появляться дефицитные товары в этих ларьках, а денег, чтобы купить их, попросту не было. Наташа встряхнула пшеничной копной волос, и думая об этом, невольно залюбовалась собой в зеркале открытого шкафа.

– Что дочка, начала расцветать и радоваться этому? – увидев её отражение в зеркале, сказала Екатерина Александровна, – радуйся моя хорошая. Хороша ты необыкновенно. Всё то в тебе статно, вся в меня. Только совета моего послушай.

– Мама, какой странный разговор, – напряглась Наташа, – Ты хочешь мне что- то сказать?

– Мама дочке всегда хочет, что – то сказать. Любит потому что. Я вот что хотела… Ты к Давиду не присматривайся пожалуйста, как к мальчику. В последнее время я вижу в тебе перемены в отношении него. Глаза начали гореть у тебя. Пожалуйста, сохрани любовь к нему, как к другу. Ничего хорошего у тебя с ним не получится.

– Мама, да что ты. Мы никогда с тобой не разговаривали об этом.

– А пора, пятнадцатый год уже, в следующем году поступать в училище. Ты взрослеешь.

– Почему ты решила, что он мне не подходит, как мальчик?

– Потому что он видит в тебе только друга. Когда отношения начинаются с пелёнок, нельзя требовать потом каких-то других отношений. Это первое. А вот второе, главнее…

– Мама, не надо уже. Мне за первое стыдно.

– Нечего здесь стыдиться. Это нормально, когда взрослеешь. Я не из тех клушек, которые про любовь своим дочерям за пять минут до их свадьбы рассказывают. Жизнь по-другому сложиться, если советы матери послушаешь.

– Давай, слушаю тебе, родная мама.

– Он еврей, вот что хочу тебе сказать. И он будет искать себе спутницу жизни «своей крови». С большими глазами, и носом с горбинкой. Ну или без горбинки, но обязательно чёрненькую. Ну или не чёрненькую, но с фамилией еврейской. Они не с другими нациями детишек деталь не будут. И не потому что они плохие, нет конечно. Это просто нужно принять. Может он однажды рукой по твоим пшеничным волосам и проведёт, и даже приголубит. Но никогда, слышишь, никогда не жениться.

– Я поняла мама, поняла.

Проводив маму из комнаты, она тихонько села на кровать, и глубоко задумалась. О том, что ей нравился Дава, друг детства, и свой парень в «доску», она про себя поняла уже давно. Каждый раз, когда они встречались, в животе у неё начинало что-то происходить, и название этому чувству, она пока не знала. Но подружки уже кое о чём ей потихоньку поведали, и слабое, но всё-таки представление, она уже имела о том, как это называется у людей. Мама «больно» стукнула по надежде, что между ними может произойти что-то, о чём не принято говорить, а только мечтать, очень глубокой ночью, под одеялом. Наташа помотала головой: «Нет, я не буду слушать совет мамы. У меня своя дорога». С этими мыслями, она продолжала собираться в лагерь.

2.

Автобус провожали целой толпой родственников. Наташа и Давид, положив чемоданы в специальный отсек автобуса, обнялись с родителями, и пошли занимать места. Сели сзади, чтобы можно было поболтать дорогой, и им бы никто не мешал. Давид сразу достал книгу, и углубился в чтение. Автобус тронулся, и Наташе стало скучно.

– Давид, что ты там читаешь, – спросила она, – Мне очень скучно, поговори со мной.

– Давай поговорим, если ты так хочешь, – ответил он, – Но мне кажется, что тебе лучше было бы не болтать попусту, а тоже что ни будь почитать. Дорога очень длинная, успеешь целую книгу осилить.

– Я не взяла с собой книг, мне не интересно, ты же знаешь.

– Ох как жаль, а я думал, что дружу с умной девочкой.

– Так и есть, я умная, зачем мне читать?

– Читать нужно всем – сказал он, и вытащив из сумки книгу, протянул ей.

Наташа взяла томик. Это была специализированная литература, для студентов медицинского института: «Гигиена гнойных ран». Удивлённо посмотрев на друга, она углубилась в литературу. Через десять минут, мирно покачиваясь в автобусе, Наташа крепко спала.

Когда автобус начал поворачивать на просёлочную дорогу, которая вела к долгожданной базе отдыха для детей, Давид разбудил свою подругу:

– Наташа, подъём. И держи книгу, почитаешь на досуге.

Она подняла мутные от сна глаза, и откровенно посмотрела в глаза Давиду. Потом вздохнула, прижала к груди книгу, и пошла продвигаться к выходу, на ходу разминая ноги. Что можно взять с мальчика, который понятия не имеет, что твориться у неё внутри. Если решил, что ей нужно прочесть эту гадость, она будет читать.

Лагерь встретил детей шумной и задорной песней из динамиков: «Взвейтесь с кострами синие ночи, мы пионеры, дети рабочих…». Ребята стройными рядами, уже скорее по привычке, чем по каким-либо другим причинам, построились на плацу. Тяжёлая тётенька, директор лагеря, пообещала им «счастливый» месяц, который они проведут в активном отдыхе, среди природы, и «качественной» еды из столовой. Так и сказала: «Качественной». Наверное, были прецеденты.

Потом вожатые, которые раньше были «пионервожатые», забрали детей по корпусам, и Наташа с Давидом ненадолго попрощались.

Дойдя до своего корпуса, Наташа плюхнула свой чемодан на кровать, и выслушав целую лекцию о гигиене кровати и корпуса, который на целый летний месяц заменит всем детям дом. Лекция звучала от девочки – пигалицы, которая по мнению Наташи, сама была не слишком «чистоплотна». Потому что давно не мытые волосы, и пятна на блузке, не шли ни в какое сравнение с её лекцией о чистоте.

Познакомилась с девчонками, облюбовала уголок в тумбочке, сходила на обед, и села читать эту треклятую книгу. Давид всё равно будет про неё спрашивать, так что лучше изучить материал. То, что она хотела, по стопам мамы с папы пойти на работу на рыбный завод, его не очень радовало, и он давно и упорно готовил её к медицинскому училищу. По последним слухам, теперь он будет называться «лицеем». Какое-то странное, иностранное название, которое вязало язык, и никак не давало его правильно выговорить. Он и этому её научил. Всё сделал, чтобы переубедить Наташу идти на завод. Говорил, что это неправильно. Что медицина – это «вечный институт ценностей и человеческих жизней, которые бесценны». Много высокопарных фраз, выученных наизусть. Наташа вздыхала, и соглашалась. Сам он собирался после 10, а теперь после 11 класса, сразу поступить в медицинский институт, который теперь называется «университет». И никакие аргументы, что она не хочет, его не беспокоило. Так как у неё давно уже отношения к нему шли в разрез с разумом, она кивала головой, и шла на «поводу». Вот и в этот раз, она, несмотря на то, что очень хотела погулять с девчонками, села под сосну на лавочку, и углубилась в медицинское пособие. Хватило её ровно на десять минут. Захлопнув книгу, она побежала гулять с девчонками. «Ну эту медицину, на завод пойду» – подумала она.

3.

Неделя в лагере пробежала незаметно. По своей сути, ещё дети, несмотря на возраст 14 лет, они устраивали соревнования, учувствовали в конкурсах, пели и плясали на концертах. Но всё же, атмосфера лагеря стала другой. И самое неожиданное событие в нём, было – дискотека. Не «вечер танцев», не «а ну ка девушки», а дискотека. Это красивое, модное слово, мусолили все девчонки и мальчишки. И вот наконец этот вечер наступил. Наташа со своей подружкой Танькой, решили разодеться, по такому событию. В косы вплели разноцветные шнурки, вместо лент. Юбки были заменены на джинсы (у кого они были). Девчонки осмелели настолько, что даже позволили себе взять ёлочную игрушку, и сняв с неё блёстки, намазали себе веки. Получилось по их мнению – красиво.

Когда наступил вечер, Наташа с Татьяной вышли из кубрика. С танцплощадки доносилась интересная мелодия. Незнакомый, но такой яркий голос девушки, пел про «Жёлтые тюльпаны, вестники разлуки…». Наташа замерла. Именно эту песню она хотела послушать, на день рождении Давида. Они добежали до лавочек возле огромных колонок, и слушали эту песню, восхищаясь новизной мелодии, и смыслом песни. Наташе показалось, что это очень смелая песня. И очень грустная. Ей захотелось поплакать, и снова её послушать. Представляя себя взрослой девушкой, которая разочаровалась в любви, и страдает от этого, она мечтала об этом букете, и конечно, думала о том, кто его подарит. Давид конечно. Именно его она представляла героем всех её романов. И тут она увидела его.

В белой рубашке, с огромной шапкой непокорных иссини – чёрных волос, он казался ей неимоверным красавцем. Она аккуратно тронула рукой подружку, и взглядом показала на Давида:

– Вот он, я тебе про него рассказывала – сказала Наташа.

– Ну да, симпатичный. Глаза такие большие, и такой серьёзный, – ответила Татьяна, – только он тебе друг. Вон, посмотрел в твою сторону, рукой махнул, а сам к мальчишкам ушёл. Даже не позвал с собой. Не рассчитывай на любовь, не выйдет.

– Да больной ты знаешь много, о любви то.

– Да побольше тебя знаю, я уже в щёчку мальчика целовала. Мы в бутылочку играли, в беседке возле дома. Мне и выпало Кольку чмокнуть. Не понравилось. Он мокрый какой-то был, и пахло противно. Ну их, малолеток этих. Пошли лучше танцевать.

С этими словами, Татьяна схватила Наташу за руку, и они пошли «дрыгаться» в такт музыки, как умели. Когда ведущий дискотеки объявил, что сейчас будет «белый танец», где дамы приглашают кавалеров, Наташа вся напряглась. Она дождалась начало медленной мелодии, и одним прыжком преодолела расстояние между ней и Давидом. Но опоздала. Несмотря на то, что девочки приглашали мальчиков, её Давид, сам пригласил на танец маленькую девочку из другого отряда, и она согласилась. Он взял её за руку, и они вышли в центр танцевальной площадки. Он положил ей руку на талию, и они потихоньку качались в такт музыки. Давид был намного выше этой малявки, но это его нисколько не смущало, а как бы наоборот, он пытался её оградить от танцующих пар, чтобы они её не задели случайно. Наташа горела. И понимала, что это чувство называется «ревность». Внутри полыхали «пионерские кострищи», и предела этому горению не было. Ещё пока слабо себе представлял, что с этой эмоцией делать, она за две секунды преодолела расстояние от танцующих, до ближайших кустов, и разревелась там, в тишине «лап» сосны.

Как ушла она в кубрик, как легла одетая на кровать, помнила смутно. Но та маленькая трагедия, которая случилась с ней на танцах, накрепко «заклеймило» в её душе понятие «боль». Девчонка, которая ещё вчера гоняла со своим другом мяч по футбольному полу, сейчас перестал быть другом как себе, так и ему. Лёжа в темноте, и слушая Наташу Королёву и её «жёлтые тюльпаны» из открытого окна кубрика, она взрослела. Понимание, и осознание этого факта ранили её, и «туманили» глаза новым потоком влаги. Но ведь поделать здесь ничего нельзя. «Принимай ситуацию как есть, иначе потеряешь его навсегда. Давид видит тебя только другом, значит нужно смириться, и стараться зайти с другого бока. Выстраивай стратегию, иначе так всю жизнь проплачешь» – думала она, лёжа на кровати, и не заметив, как заснула. Крепким, взрослым сном.