Читать книгу НИИ ядерной магии - - Страница 3

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Сто семьдесят седьмой километр».

Арифметика выбрала свободную скамейку по ходу движения поезда и устроилась у окна. Саквояж, изрядно потёртый, но не побеждённый, покоился рядом с ней, наполовину спрятав выдвижную ручку.

«Совсем скоро», – думала девушка и чувствовала, как щекочет в животе предвкушение, сменяясь опасениями. А вдруг всё будет не так, как она себе представляла? Что если эта стажировка разобьёт ей сердце? Всё окажется не таким, как она представляла, а в сто, в тысячу раз хуже? Вдруг ей доверят только мыть чашки и никакой науки она не увидит?

«Ой, стоять, Зорька, – сказала она себе мысленно. – Конечно же ты сначала будешь чашки мыть, алло. Это нормально, кто тебя к реакторам сразу пустит».

Но тревожный холодок не унимался. Ослабнув на пару минут, он разгорелся с новой силой, добравшись до кончиков пальцев и ресниц. Фима вздрогнула и решительно раздвинула «лапки» на крышке маленького бидона, который стоял там же, между ней и саквояжем. Из бидона пахнуло парным молоком и сливочным маслом с корицей. Девушка опустила в плотную жидкость палец, провела им вдоль горлышка сначала по часовой стрелке, потом против неё. Наконец, трижды обмакнув, она облизала его и с наслаждением ощутила, как тревоги отступают на задний план.

Тётушка Негомила знала, что заговоренный напиток ей пригодится. «Как же здорово, что тётя настояла на этом», – благодарно подумала она, закрывая бидон. А ведь Фима сопротивлялась как могла. Ей всегда казалось, что легче выпить Маргариту из валерьянки и пустырника, чем тратить всё утро на своенравную корову и её дерзких членистоногих подружек. Но никакое успокоительное не даст ощущение внутренней уверенности и баланса, не выровняет душевные весы, как зачарованное утреннее молоко. Для получения этого средства ведьма должна прийти в коровник на рассвете, шестьдесят семь раз погладить каждый бок бурёнки костяной расчёской с кабаньей щетиной. После этого полагалось спеть корове, натирая её рога и гладя кормилицу по голове, а песня эта непременно должна быть искренней! Ведь только настоящие чувства пройдут через душу животного, успокоят тревоги и страхи, расскажут о том, как сильно люди ценят её и что забота их продиктована добром и любовью, а не простой механикой для выживания. После, всё так же с ласковыми песнями, доярка начинала собирать молоко – столько, сколько было нужно. Но, учитывая то, насколько муторной была подготовка к обряду, доили всегда от души и впрок.

А дальше уже дело техники – добавить то, добавить другое, прочитать финальный заговор, поблагодарить корову обязательно горячо и иск-ре-нне! Вуаля – самое действенное и безопасное успокоительное, которое когда-либо придумывали люди с магией или без неё, готово.

Фима задумчиво уставила на бидон: в него уместилось миллилитров пятьсот плюс-минус. Домой она вернётся только в следующие выходные.

– Ай, была не была, – махнула она рукой и, снова расчехлив старенькую посудинку, сделала большой сладкий глоток.

Тревоги отпустили её, слава богам и Богу, душам и духам.

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция: «Артём-приморский-один».

Ну что ж, она всё ближе. Меньше, чем через час старый, но по-прежнему прочный домчит её в большой-и-настоящий-город. Она уже могла разглядеть тонкую линию океана на горизонте. Сейчас они двигались поодаль от побережья, но скоро железная дорога изменит траекторию, и солёная вода будет плескаться у самых рельсов. Фима любила этот участок пути больше всего на свете. Каждый раз, ещё на подъезде, она высовывалась в мелкое окошко-форточку, с восторгом вдыхая солёный воздух и ловя кожей редкие капли, долетавшие до поезда.

Да и большой-и-настоящий город она любила всей душой. Арифметика не бывала, правда, в других больших городах: не посещала ни одну из европейских столиц, не ездила в миллионники на Урале и вдоль берега Волги. И всё равно была уверена всей своей магической душой, что лучшего города, чем этот хмурый, яркий, ароматный и людный порт, на свете нет.

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция: «Первая речка».

Девушка подобралась, спустила на пол саквояж, выдвинула до конца его рукоятку и проверила, плотно ли закрыто волшебное молоко. После чего закрепила посудину на чемоданчике, чтобы вся её поклажа умещалась в одной руке.

Это её станция. Оттуда она сядет на автобус и приедет в общежитие, комнату в котором выделил НИИ ядерной физики, пригласивший Арифметику на стажировку. Утром она умоется, нарядится просто и серьёзно (как ей кажется), и отправится на свой первый рабочий день в мире науки.

О-о-ох, похоже, не хватит ей молока. Средство ещё действовало и, учитывая, как много Фима отхлебнула, эффекта должно хватить до утра. Но эмоции её были такими яркими, что она разве что на месте не подпрыгивала, сжимая ручку саквояжа скользкими от пота ладошками.

Никто из близких любовь Арифметики к точным наукам не разделял. Даже родители, которые тоже любили физику и не скрывали этого, воспринимали её увлечение, как что-то временное: поиграется и успокоится. Однако, девушка так очарована была сначала математикой (ну а чего взрослые ожидали, давай ей такое красноречивое имя?), а после физикой и химией. «Это самая древняя магия», – всегда говорила Фима и не обижалась на недовольное цыканье старших. Что с них взять?

«Станция – «Вторая речка», – пропел женский голос через небольшие помехи. – «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…»

Фима уже не слышала, какая там дальше станция. Она бодро шагала к автобусной остановке, придерживая одной рукой свою широкополую рыжую, в цвет куртки, шерстяную шляпу.