Читать книгу Новые сказки страны Оз - - Страница 5

Знаменитый Кабельный пляж (Cable Beach) в Бруме на закате дня… Такое необычное название связано с его историей – именно туда в конце XIX века англичане протянули одну из линий подводного телеграфного кабеля. Длиннющий (22 километра) Кабельный пляж регулярно вносится в австралийские и мировые списки самых лучших пляжей (например, он занял третье место в мире по версии TripAdviser за 2023 год). А ещё там на верблюдах прокатиться можно! Конкретно это фото, например, и снято… со спины верблюда.

Если вам когда-нибудь какой-нибудь эксцентричный знакомый предложит поехать в одно, но только лишь одно местечко в Австралии, то я сразу скажу: выбирайте город Брум на северо-западном побережье Оз – и вы ничуть не ошибётесь. Такого сочетания невероятных контрастов вам никогда и нигде больше увидеть не удастся: море с лучшими в мире пляжами с тропической зеленью на десятки километров и тут же, прямо рядом, пустыня с ящерицами, баобабами и вполне реальными аборигенами; или улица с модными магазинами и популярными ресторанами, и вдруг в ста-двухстах метрах от неё – местная неказистая тюрьма, заполненная главным образом теми же «реальными аборигенами». Типа, что, туристы, хотели экзотики? Ну так получите по полной – нам в Оз стыдиться нечего!

Добавьте к этому катание на верблюдах на закате по знаменитому бескрайнему Кабельному пляжу, посещения ферм по выращиванию не менее знаменитого брумского жемчуга, поиск древних отпечатков следов динозавров в омываемых тёплым морем прибрежных вулканических камнях и сотни глаз маленьких речных крокодильчиков, немигающе глядящих на вас из омута в расщелине скал, – и вы поймёте, что откладывать эту поездку ну никак нельзя и пора, уже давно пора бросать всё на свете, заказывать билеты и начинать паковать чемоданы…

Именно в этом небольшом, но совершенно замечательном городе я и наткнулся на книгу местного энтузиаста-краеведа с немного шаблонным названием «Брум – город жемчуга». По своему дизайну книга была явно не новой, картинок с красивыми видами не имела, и стоила она на удивление дорого, так что мне даже пришлось преодолевать сопротивление некоторых членов моей семьи, чтобы отстоять покупку «дорогого и ненужного барахла, которое всё равно никто никогда читать не будет»… Что ж, пусть это будет ещё одним доказательством того, что не все покупки «дорогой ерунды» бесполезны, ведь не купил бы я тогда той старомодно выглядевшей книжки – не было бы теперь и этого рассказа…

* * *

Итак, всё началось ранним утром 3 марта 1942 года, когда эскадрилья из девяти истребителей Зеро поднялась с аэродрома недавно захваченного японцами индонезийского острова Тимор с простым и чётким заданием – атаковать военные объекты и технику в австралийском порту Брум. Вылетевшие Зеро были модернизированы новейшей японской инженерной разработкой – дополнительными подвесными топливными баками (сбрасываемыми после использования), которые практически удваивали обычный эффективный радиус действия самолётов.

Сказать, что австралийско-американский гарнизон города Брум совсем не предвидел эту атаку, было бы неверно. Теоретически налёт японцев когда-то в будущем действительно ожидался: в Бруме была крупная перевалочная база военно-транспортных самолётов-амфибий (так называемых «летающих лодок»), в основном задействованных в эвакуации нидерландских военных и их семей из голландской Индонезии, которую как раз тогда сдавали, остров за островом, стремительно наступавшим японцам. В самом порту ещё находились склады топлива, а в бухте – небольшие военные корабли. В общем, в Бруме имелось немало того, что врагу можно и нужно атаковать.

«Да ладно, посмотрите сами, где у нас Брум, а где Индонезия? Это вообще-то несколько часов лёта в один конец, и у проклятых самураев, к счастью, пока ещё нет самолётов, способных долететь оттуда досюда, отбомбиться, а потом ещё и вернуться обратно… А все их авианосцы, по нашим данным, тоже находятся совсем в других местах», – так примерно рассуждал командующий Брумского гарнизона. И хотя ещё буквально вчера к северу от Брума был замечен японский самолёт-разведчик, практически никаких мер для защиты города от удара с воздуха предпринято не было.

Более того, всё-таки осуществлённые мероприятия (приказ всем гражданским и транзитным военным «с утра пораньше грузиться в самолёты и улетать побыстрее»), скорее, усугубили трагедию, чем предотвратили её. Дело в том, что самолёты-амфибии, в таком большом количестве скопившиеся в Бруме, с низкой воды (то есть при отливе) взлететь не могли, а когда к 9-ти часам утра прилив начался, и гружённые людьми по самые уши «летающие лодки» уже заводили моторы… вот именно тогда, как в плохом кино, как раз и появились эти ужасные девять японских Зеро и устроили бедным австрало-американским союзникам второй Перл-Харбор…

Тем же утром, примерно в то же время, когда японские истребители ещё только поднимались с тиморского аэродрома в свой сверхдальний рейд, капитан Иван Васильевич Смирнов (русский ас времён Первой мировой, белоэмигрант, а в ту пору пилот военно-воздушных сил голландской Индонезии) принимал последние инструкции от начальства перед вылетом, а фактически эвакуацией, из города Бандунг (остров Ява, Индонезия)… во всё тот же злополучный Брум. Помимо дюжины гражданских и военных лиц и экипажа, транспортный самолёт «Пеликан» («Дуглас ДС-3») капитана Смирнова почти ничего и не вёз. Разве что в самый последний момент лично Ивану Васильевичу передали какой-то важный коричневый свёрток диппочты, щедро покрытый сургучными печатями. Ну вот и всё, пора вылетать!

Я не знаю, насколько невероятен тот факт, что траектории «Пеликана» капитана Смирнова и возвращающихся после своей чрезвычайно успешной атаки японцев (22 уничтоженных самолёта союзников, не считая кораблей и складов, против одного потерянного Зеро – это, действительно, сумасшедший успех) почти пересеклись где-то в ста пятидесяти километрах к северо-востоку от Брума. Не уверен я и в том, кто первый кого заметил… Но я знаю, что Ивану Васильевичу удалось невозможное – спасти себя и большинство своих пассажиров от почти неминуемой гибели. Грамотно маневрируя, он начал резко уводить свой безоружный самолёт на запад, и тройка посланных вдогонку истребителей быстро сбить транспорт Смирнова не смогла, хотя повредить всё-таки сумела. В самый последний момент капитан ушёл от добивающей атаки, введя «Пеликан» в штопор и затем выйдя из него уже у самой земли. А поскольку с топливом у уже и так немало повоевавших в этот день японцев в тот момент было совсем неважно, то на более длительную погоню они и не решились.

Некоторые из потопленных японцами в Бруме «летающих лодок» всё ещё лежат на относительно небольшой глубине и не очень далеко от берега. Несколько раз в году (во время самых сильных отливов) до них можно дойти пешком, что наиболее неугомонные из туристов и делают. Только начинать идти от берега нужно в строго оговорённое время (где-то за 30–40 минут до самой низкой точки отлива), так как остовы самолётов выступают из воды не более чем на час-полтора.

При атаке истребителей сам Смирнов и несколько других членов экипажа и пассажиров были серьёзно ранены, но капитан сознания не потерял, контроля над самолётом не утратил, всё-таки дотянул до спасительного песчаного пляжа и посадил уже объятую пламенем машину прямо в неглубокую воду прибрежного прибоя, где море, как в сказке, сразу потушило горящий правый мотор. Волшебник, да и только!

Вскоре, однако, начало казаться, что удача отвернулась от нашего капитана: с таким количеством раненых не было и речи о том, чтобы идти до Брума пешком, – от него до пляжа Карнот Бея, где приземлился, или приводнился, «Пеликан», было ещё километров сто. Рация самолёта была разбита, а без сколь-либо серьёзных запасов воды, еды и медикаментов долго оставаться на месте тоже было нельзя – и в австралийском тропическом раю легко можно погибнуть от голода и жажды. И действительно, за неделю пребывания в Карнот Бей умерло четверо раненых. Люди были до крайности измождены, и даже сам Смирнов уже терял надежду…

И всё же счастливая звезда Ивана Васильевича не зашла: двое людей, посланные капитаном на разведку в прибрежную саванну, нашли тех, кто может помочь. Это была группа аборигенов во главе с немецким священником-миссионером, который так кстати эвакуировался мимо Карнот Бея из своей лютеранской миссии на севере. Злые языки говорят, что когда капитану доложили о готовом ему помочь немце-священнике, то Смирнов сначала только выругался и сказал, что не затем он с немцами столько в своей жизни воевал, чтобы они теперь его спасали… Но, может, врут? Так или иначе, а капитан и его товарищи вскоре благополучно добрались до готовящегося к эвакуации Брума, где были встречены как герои.

Прошло ещё несколько дней… Смирнов по-прежнему лежал в палате местного госпиталя, со дня на день ожидая отправки в Перт или Сидней, когда к нему в комнату зашёл невысокий человек в военной форме и полуутвердительно спросил:

– Капитан Смирнов?

– Так точно.

– Майор N, особый отдел военной контрразведки.

– ???

– У меня к вам только один вопрос, капитан. Может, вы мне всё-таки расскажете, где сейчас находятся алмазы, которые вы должны были доставить в Брум?

У капитана как будто что-то оборвалось внутри… Как он, боевой и ответственный офицер, мог забыть о том коричневом свёртке с сургучными печатями, который перед отлётом вручили ему в индонезийском Бандунге?

* * *

Здесь, к сожалению, я должен попросить прощения у читателя. Дело в том, что легендарная история про приключения русского героя, капитана Смирнова, в стране Оз – это ещё не совсем моя сказка, а всего лишь присказка. И вот только теперь действительно начинается та самая настоящая австралийская сказка, которую вы так ждёте!

Жил-был брумский Иванушка-дурачок. Хотя нет, не совсем Иванушка, тогда бы он Джон звался по-местному, а этот был Джек. Впрочем, такое имя всё равно для сказки вполне подходящее: Джек тоже, помнится, сажал волшебные бобы и лазил на небеса… Наш Джек, впрочем, бобов не сажал, а был то ли моряком, то ли рыбаком, то ли лицом без определённых занятий и определённого места жительства. Нет, конечно, бомжом он не был, имел какую-то хибару в Бруме, там тогда вообще таких хибар много было (а по секрету я могу вам даже сказать, что их и сейчас там хватает, если знать, где смотреть), но он в этой своей хибаре частенько подолгу отсутствовал. А с профессией Джека дело обстояло ещё сложнее. Лже-Иванушка наш действительно был в какой-то мере и моряком, и рыбаком – море знал хорошо и рыбу ловить любил и умел. Но сам он обычно называл себя мусорщиком пляжей