Читать книгу Завтра может не быть - - Страница 3

Ответ на это, он получил спустя несколько месяцев. Теперь Василий был частым гостем этого двора и даже когда Ленка вспылив и разругавшись в очередной раз с бабкой, вернувшись жить к родителям, и даже в те дни, когда она не работала, он приходил в этот двор. Наблюдал, как хрупкая нимфа выходит к своим подопечным, заботливо кормит, гладит их, те же отвечали выгибанием спины и протяжным мяуканьем. Изредка он пытался заводить задушевные беседы с девушкой, она отвечала, всё также вежливо и с улыбкой, но далеко эти беседы так и не заходили. Елизавета улыбалась, растягивая красивые губы на узком лице, отвечала мягко, застенчиво и словами словно подбирала их, заранее выступая на трибуне с красивой речью. Василий терялся, замолкал и ретировался.

Может, он бы и оставил эти попытки, но что-то усердно манило его к ней. Может образ столь утончённой и совершенно иной, не такой, как он, или Ленка, Димка и тем более Сенька. А может в этот ранг он, и сам возвёл её, побывав в уютной квартире, где было чисто до блеска и скрипа, пахло вкусной едой и уютом, из которого выходит на улицу совсем и не хочется. А может, потому что несмотря на такую разницу между ними, девушка не отворачивалась от него, не просила отойти, не молчала, она общалась с ним, так же как, и с остальными.

Неужели его не выпихивают, не обвиняют в том, что он здесь чужой, инородный, другой, никчёмный. То есть всё то, что он так часто слышал, учась в школе. Учился он неплохо. Ему давались естественные науки и история, но каждый раз все моральные увещевания о его никчёмности от классного руководителя или учителя по литературе, а уж тем более старушки, что преподавала английский язык, повторяя ему:

– Ты плохо закончишь! Будешь мести дворы! Будешь сидеть… – И множество иных фраз подобного толка, которые ожесточали ребёнка, а потом и подростка, давая ему убеждение, что быть ему пропащим.

Если бы не учитель истории, очень уж пожилой, наверное, как и сама история, человек, да юная, улыбчивая Наташенька, что преподавала физику, которая хвалила, приятно удивлялась и говорила:

– Василий, ты способный, нужно просто прикладывать больше усилий, у тебя всё получится.

Может быть, он, как и планировал и ушёл бы из школы по пророчеству «англичанки» в ГПТУ, но Матвей Дмитриевич, тот самый педагог истории, что возводил парня в ранг умных и ценных учеников, получив ответ о дальнейших планах парня, посмотрев в глаза, изрёк:

– Всё, конечно, хорошо, но лучше получить полное образование, чем сдаться на поруки судьбы. Знаешь, сколько раз великие мира сего могли вот также сдаться и уйти. Вот, мы с вами вчера рассуждали, каким бы был мир, если бы Екатерина вторая не устроила переворот? Она же не сдалась! А могла быть отправлена в монастырь, но стала одним из великих правителей, вошедших навсегда в историю.

– Но она же императрица. – Возразил парень.

– А могла стать монахиней.

– Она женщина.

– Тем более. Женщинам чаще присущи покорность и покладистость, тем более к судьбе. И, если у тебя столь сильны гендерные стереотипы, – изрёк витиеватую фразу, немало зачаровав парня, равноправным отношением и демонстрацией интеллектуальной составляющей одновременно. – Вот, Пётр первый, также отобрал престол у сестры и брата, дав шанс всей России стать великой, а не патриархальным государством, которое бы разорвали на части. А революционеры? Через что им пришлось пройти? Как бы я к ним ни относился, но всё же факт, не сдались и добились, своего.

– Матвей Дмитриевич, а вы за революцию или против? Как же столыпинские реформы?

– Мы не о них, а о тебе! Устрой революцию, докажи, на что способен!

И Василий доказал, выдержал оборону и взял боем доступ в старшие классы. Дама, что мучила их литературой, пророчила ему вылет после первой четверти, но даже она сдалась и поставила отметку удовлетворительно. Последующие два года, Василий держал оборону, правда, ЕГЭ3 едва сдал, но сдал. Зашвырнул аттестат в ящик и был таков.

Победа одержана. Всё завершено. Долой учёбу. Он смирился и принял тот уровень, куда его так умышленно утрамбовывало большинство. Его мир был понятен ему, комфортен и приятен. А тут она! Небожитель, человек из другой касты, из другого мира, но не ухмыляется, не отпихивает, не изгибает пренебрежительно уголки губ. Она относится к нему как к ровне.

Он даже как-то решил взобраться на уровень интеллекта повыше. Нарыл в старом шкафу книгу, стряхнул густой слой пыли, прочитал три абзаца, зевнул и уснул. С того времени книга покоилась не в шкафе, а рядом с кроватью, часто была пинаемой не специально, а случайно. Просто запинался, поправлял, но читать не брался.