Читать книгу Искатели мудрости. Мысли и судьбы великих философов - - Страница 7

Древнегреческого философа Анаксагора считают «отцом афинской философии». Занимался он и наукой: математикой, астрономией, метеорологией. За свое учение был обвинен в непочитании богов и приговорен к смертной казни.

Анаксагор не был коренным афинянином. Он родился около 500 года до нашей эры в Клазоменах – уютном и процветающем полисе малоазийской Ионии. Отец Анаксагора Гегесибул был зажиточным человеком и оставил значительное состояние. Однако юный наследник не питал страсти к приумножению отцовского капитала, а когда родственники упрекнули его в нерадении, уступил им свои земли. Но праздным повесой он не был и знал, что жить надо «для того, чтобы наблюдать небо и на нем звезды, Луну и Солнце».

Прибыв в Афины, без промедлений юный клазоменец окунулся в бурлящую афинскую жизнь и вскоре стал в ней заметной фигурой. Афины, бывшие до этого родиной государственных деятелей, законодателей, полководцев, обрели, наконец, первого крупного философа. Небольшая разница в возрасте – около десяти лет – позволила выходцу из просвещенной Ионии стать не просто наставником юного Перикла – будущего главы государства, но и другом на целых полвека. По свидетельству Плутарха, стал он «самым близким Периклу человеком, который вдохнул в него величественный образ мыслей, возвышавший его над уровнем обыкновенного вожака народа, и вообще придал его характеру высокое достоинство».

Жена Перикла Аспасия не была простой гетерой, умная и образованная, увлекалась философией, и выдающиеся афинские мудрецы, такие, как Сократ, со своими учениками приходили к Аспасии, чтобы послушать ее речи. Дом ее стал подлинным афинским Парнасом для трагика Еврипида и Софокла, «отца истории» Геродота, прославленного скульптора Фидия и многих других. Был среди них и Анаксагор, прозванный современниками «Разумом».

За сорок лет своего правления Перикл для Афин сделал немало: помимо государственного строительства, развернул грандиозные работы по возрождению Афин и прежде всего по реконструкции Афинского акрополя, который мыслил превратить в символ величия и славы Афин. Замыслы воплощал в мраморе его друг Фидий. Масштабы строительства поражали, но титанический этот труд ждала «благодарность» афинского демоса. Каждый афинянин мог выступить на суде против всякого гражданина или государственного деятеля и потребовать любой меры наказания, вплоть до смертной казни. При всех достоинствах этой демократии, очевидно, что популярные в Афинах личности становились ее заложниками. Началась кампания и против кружка Аспасии. Первым в списке оказался Фидий. Отпущенный под залог жителей Олимпии, хотя и измученный бесконечными разбирательствами, великий скульптор творил в неистовом упоении и завершил свой последний шедевр – гигантскую семнадцатиметровую статую Зевса – одно из чудес света. Аспасию защищал на суде сам Перикл, она была оправдана, но стратег был унижен и сломлен морально, что и требовалось сделать. Пробил час и Анаксагора. Опытный политик, Перикл, трезво оценив ситуацию и поняв, что на этот раз красноречие не спасет, помог другу бежать из Афин. И вот от Пирейской гавани к берегам Малой Азии отбыл корабль, увозивший Анаксагора. Воображение рисовало берега родной Ионии – круг жизни замыкался. «Не я теряю Афины, а Афины меня», – произнес с горечью изгнанник.

Поселился Анаксагор в небольшом городке Лампсаке на берегах Геллеспонтского пролива. Принятый с почетом, опальный мудрец остаток жизни посвятил обучению юношества. Но, увы, жить ему оставалось совсем немного. Эпитафия на его могильном камне гласила: «Здесь лежит Анаксагор, проникший до крайнего предела истины в познании небесного космоса».

Перикл и Анаксагор. Художник Ж.-Ш. Перрин

Космос поражал Анаксагора совершенной разумной организацией, которая, как ему представлялось, не могла быть результатом действия слепых, беспорядочных сил. В мире должно существовать некое организующее и упорядочивающее начало, которое приводит в действие весь ход мирового процесса и определяет устройство космоса как единого развивающегося целого. Впоследствии он обозначил это начало термином «нус», то есть Разум.

В своем сочинении «О природе» ученый сумел показать, как из мельчайших частиц материи образовались земля, моря и даже звезды, которые, по мнению суеверных греков, появлялись тогда, когда боги брали на небо какого-либо отличившегося на Земле героя. Чтобы понять природу звезд, Анаксагор изучал метеориты и пришел к выводу, что свечение звезд связано с тем, что быстро летящие «куски камня» раскаляются при полете. Солнце же, по мнению Анаксагора, вовсе не божество, а тоже просто «горящий камень». Вследствие отдаленности оно кажется нам небольшим, на самом деле оно больше Пелопоннеса. То, что мы считаем светом Луны, – это лишь отраженный свет Солнца. Поскольку Луна не раскаленный шар, значит, она подобна Земле, на ней есть горы и, возможно, предполагал философ, на ней также живут люди.

Выходит, Анаксагор допускал одновременное существование многих миров. В свою очередь наш космос представляет собой, возможно, лишь пылинку в некоем космосе более высокого порядка. Каждый космос определяется Анаксагором лишь как частичка какого-то целого, во всех отношениях подобная этому целому; с другой стороны, любой космос состоит из бесконечного числа микрокосмосов, из которых каждый является его подобием.

Анаксагор понял, что солнечные затмения происходят лишь во время новолуния и только, когда луна оказывается на прямой, соединяющей Солнце и земного наблюдателя. Отсюда легко было сделать шаг к правильному объяснению лунных затмений. Это объяснение и было дано Анаксагором, чему не помешали его неверные представления о форме Земли.

Как полагал Анаксагор, некоторые количества горячего эфира иногда попадают в более холодные воздушные области; при этом мы наблюдаем сначала блеск огня (молнии), а затем шум и шипение, сопровождающие его потухание (гром). Малые количества эфира являются причиной зарниц; в этом случае звук до нас не доходит.

Таким образом, книга Анаксагора не оставляла места учению о богах… Падение же метеорита в 467–466 гг. до нашей эры оказалось блестящим подтверждением его концепции небесных тел как раскаленных каменных глыб, удерживаемых в высоте силой круговращательного движения.

Был ли великий эллин, приговоренный к смертной казни за безбожие, таковым на самом деле? Пожалуй, нет. Напротив, он первый из мыслителей, кому с особой остротой присуще чувство религиозного восхищения красотой и совершенством мироздания. Анаксагор стал первым, кто пришел к идее мирового разума.

Основой всех вещей философ считал бесконечное множество мельчайших материальных частичек, которые не рождаются и не гибнут, но лишь соединяются и разъединяются в различных комбинациях, охватывая все многообразие мироздания. Анаксагор называл их «семенами», а с легкой руки Аристотеля их стали называть «гомеомериями», то есть «себеподобными». Их бесконечно много – столько, сколько существует в природе веществ. Отдельные вещи представляют собой то, чего в них содержится больше всего. Так, в кости имеются различные семена, но преобладают косточки, в мясе тоже имеются всевозможные вещества, но больше кусочков мяса. Остальные вещества, которые тоже в них присутствуют, просто ненаблюдаемы. «Во всем есть часть всего» – гласит основной принцип Анаксагора. Первое важнейшее положение теории материи Анаксагора, что все «существующие вещи» не возникают и не уничтожаются, а существуют всегда в одном и том же количестве. Для краткости называют это положение «принципом сохранения материи».

Но что или кто приводит первородный Хаос в порядок, смешивает и расставляет гомеомерии по местам? Эту почетную роль Анаксагор отводит Нусу – мировому Разуму. Это он определяет пропорции, в которых комбинируются гомеомерии, задает их структуру, он вершит прошлое, настоящее и будущее, он создает порядок, красоту и совершенство мироздания. «Разум же беспределен и самодержавен и не смешан ни с одной вещью, но один он существует сам по себе».

В сочинении Анаксагора имеется, кстати, любопытное место: «Если все обстоит, таким образом, то следует полагать, что во всех соединениях содержится многое и разнообразное, в том числе и семена всех вещей, обладающие всевозможными формами, цветами, вкусами и запахами. И люди были составлены, и другие живые существа, которые имеют душу. И у этих людей, как у нас, имеются населенные города и искусно выполненные творения, и есть у них Солнце, Луна и прочие светила, как у нас, и земля у них порождает многое и разнообразное, из чего наиболее полезное они сносят в дома и употребляют в пищу. Это вот сказано мной об отделении, потому что не только у нас стало бы отделяться, но и в другом месте».

Об Анаксагоре ходили многочисленные рассказы, образовавшие устойчивую, прошедшую через века легенду, которая, прежде всего, рисует его как человека, целиком посвятившего себя науке. Быт Анаксагора, ведущего умеренный, «созерцательный» образ жизни, отличался скромностью и простотой. Поражала и твердость духа философа в самых тяжелых для него ситуациях. Даже известие о смерти сына он принял философски: «Я знал, что родил его смертным». А узнав о вынесении ему в Афинах смертного приговора, будто бы спокойно сказал: «Природа давно присудила (к смерти) и меня, и их (судей)».

Весьма необычным, с точки зрения греков того времени, было отсутствие у Анаксагора узкого патриотизма, приверженности к родному полису. Как сообщает Диоген Лаэртский, на вопрос: «Неужели родина тебя нисколько не интересует?» философ, указав на небо, возразил: «Помилуй бог! Родина даже очень интересует меня». А согласно другому рассказу, когда умирающего в Лампсаке Анаксагора друзья спросили, не желает ли он быть перевезенным на родину в Клазомены, ответил: «Совсем этого не нужно: ведь путь в подземное царство отовсюду одинаково длинен». Подобный космополитизм, осознание себя гражданином вселенной отнюдь не был типичен для пятого века и предвосхищал мироощущение философов эллинистической эпохи.

…Он жил в Афинах два с половиной тысячелетия назад. В учении его афиняне совершенно справедливо разглядели угрозу их привычным религиозным представлениям. Он создал систему взглядов, которые и сейчас поражают воображение. Система Анаксагора была отвергнута, но не опровергнута, и люди могут к ней вернуться…

* * *

– Все содержится во всем.

– Есть два урока смерти: время до рождения и сон.

– На вопрос, станут ли когда-нибудь морем лампсакийские холмы, он ответил: «Да – хватило бы только времени».

– На вопрос, для чего он родился на свет, он ответил: «Для наблюдения солнца, луны и неба».

– В конце концов, отказавшись от всего, Анаксагор занялся умозрением природы, не тревожась ни о каких делах государственных. Его спросили: «И тебе нет дела до отечества?» Он ответил: «Отнюдь нет, мне очень даже есть дело до отечества!» – и указал на небо.

– Анаксагор, потеряв сына, сказал: «Я знал, что породил смертного».

– Кто-то сокрушался, что умирает на чужбине; Анаксагор сказал ему: «Спуск в Аид отовсюду одинаков».

– Ничего нельзя узнать, ничему нельзя научиться, ни в чем нельзя удостовериться: чувства ограниченны, разум слаб, жизнь коротка.