Читать книгу Роман на три минуты - - Страница 4

Нет, это немыслимо! Просто невероятно! Этот напыщенный индюк пришел ко мне в квартиру без приглашения, так еще теперь и что-то рассказывает моей сестре. Нормально, вообще? Я ему сейчас устрою! Клянусь, я ему яйца на одной из тренировок отобью, чтобы не лез туда, куда ему не надо!

– Ты его приглашала? – поинтересовался Караваев.

– Нет, конечно! Он сам зачем-то пришел. Как пришел, так и уйдет! – злобно сжала руки в кулаки.

Прошла в гостиную, где Егор показывал Соне что-то в телефоне, при этом рассказывая ей какую-то историю. Соня слушала его внимательно. Да, она определенно похожа на меня. Я тоже в детстве любила, когда мне рассказывали разные истории, слушала их с открытым ртом.

– Егор, подойди ко мне на минуточку, – попросила его.

– Ева, – Соня крепко схватила Егора за руку, – я не отпущу его! Он очень интересно рассказывает!

– Он вернется чуть позже, тебе Даня сейчас что-нибудь расскажет, – умоляюще посмотрела на Караваева.

– Да, пойдем, я тебе покажу, как сделать из бумаги фламинго. Я в детстве занимался оригами, – Соня тут же поплелась за Даней, совершенно позабыв о Егоре.

Когда мы с Егором переместились на кухню, я прикрыла дверь, чтобы никто не мог слышать нашего разговора. Широков сел на стул, выжидающе на меня посмотрев. И чего он ждал? Объяснений? Так это я должна их от него ждать!

– Какого черта ты забыл у меня дома? – начала я, повысив чуть голос. – Я не приглашала тебя.

– Ну, ты в принципе мало что мне говоришь, как-то ты не с того начала свой путь в моей команде.

– Я тебе вопрос задала, ответь, – пыталась держаться спокойно, но с каждой секундой это было все сложнее.

– Пришел, чтобы поговорить о твоем вранье, – бросил Широков так, словно я ему должна была что-то. – Почему ты не рассказала мне, что Соня – твоя дочь?

От неожиданности его слов я громко выпустила воздух, присев на противоположный стул. Откуда он узнал? Неужели Караваев рассказал? Не буду отвечать ему на вопрос, просто выставлю и все. Я не обязана посвящать его в такие подробности моей жизни.

– Уходи, – хотела схватить его за локоть, но он перехватил мою ладонь еще в воздухе. – Уходи!

– Объяснись, я знаю правду, лучше будет, если расскажешь, – продолжил Егор. – Я просто хочу знать о тебе, потому что ты участник моей команды. Мне важно знать обо всех такие подробности. Не хочу, чтобы кто-то мог потом использовать это против тебя и команды.

– Я не обязана тебе ничего говорить, – начала тяжело дышать. – В паспорте у меня не написано ничего о детях, с чего ты вообще решил, что она моя дочь? Что за бред в твоей голове? Мы сестры.

– Я видел выписку из твоей медицинской карты, – признался Широков, достал телефон и через пару минут отдал его мне.

Да там целое досье на меня! Какого фига? Зачем он лез в подробности моей жизни? Он ненормальный? Что ему от меня надо?

– Будешь и дальше говорить, что это не так? – ухмыльнулся он.

– Я вообще ничего тебе говорить не буду, ты ненормальный! Ты совсем уже? Ты откуда-то откопал досье на меня? Зачем?

– Привык знать все о тех людях, с которыми работаю.

Холодно ответил Широков, отобрав телефон.

– Да пошел ты к черту! – все-таки схватила его за локоть, подняв со стула. – Ты мог бы спросить. Сам. Я бы рассказала тебе. Но ты полез в мое личное дело втайне от меня, а теперь пришел предъявлять мне, оперируя в качестве доказательства моим досье, которое ты не имел права получать без моего ведома. Это отвратительно с твоей стороны, Широков. Я не скажу тебе. Ты не заслужил. Да и смысл тебе теперь знать что-то обо мне?

Егор непонимающе склонил голову на бок.

– Я увольняюсь, – отчеканила я холодным тоном. – Я не работаю с людьми, которые крысятничают за моей спиной.

– Но…

– Никаких «но»! – вытолкнула его из кухни. – Проваливай! Завтра принесу заявление.

– Ева, я…

Он попытался обратно шагнуть в квартиру, когда я все-таки смогла вытолкать его за ее пределы, но я захлопнула дверь перед его носом. Поднялась на стул и отрубила звонок, чтобы не звонил. Выбесил! И вот как можно так себя вести? Что он о себе возомнил? Что он пуп вселенной? Уж точно нет.

Вернувшись в свою спальню, села на край кровати. Даня с Сонечкой делали из бумаги фламинго, и я невольно улыбнулась. Караваев отлично поладил с малышкой. Я была безмерно ему благодарна за то, что выручил моих родителей, у которых, когда они ехали ко мне, по пути сломалась машина. Случайно оказавшись там, он, не зная, что это мои родители, предложил им помощь и подвез их. И только в пункте назначения, когда увидел меня, узнал, что это мои родители. А про Сонечку я ему сама рассказала. Захотелось с кем-то поделиться такой информацией, все-таки держать в себе ее слишком сложно.

– А где Егор? – спросила малышка, показывая мне своего фламинго. – Смотри, правда, красивый?!

– Егору нужно было срочно уйти, – соврала я. – Очень красивый. Меня научишь делать такого?

– Конечно! – радостно захлопала в ладони Соня и, взяв со стола еще один лист, стала показывать мне, как, что и где сгибать.

В такие моменты я всегда жалела, что тогда отказалась от ее воспитания, отдав родителям. Теперь я не знала, как сказать ей всю правду. Вот как? Как сообщить ребенку, который считает тебя своей сестрой, что ты на самом деле ее мама?

– Надолго Сонечка у тебя? – поинтересовался Караваев, стоя в прихожей.

– Еще неделя. Папе нужно пройти обследование в больнице в Питере, мама уехала с ним. Малышка временно на дистанционном обучении в школе и живет со мной.

– Она очень на тебя похожа, – улыбнулся он. – Спасибо, что рассказала мне правду и позволила проводить с ней время. Люблю детишек, не могу устоять перед тем, чтобы не поиграть с ними.

– Это тебе спасибо, что ты мне помогаешь. Сама я бы не справилась, – обняла его. За то время, которое мы общались с ним, он успел стать мне другом.

– Ты ведь несерьезно про уход из команды?

– Серьезно, – отвела взгляд в сторону. – Он сам виноват. Нечего было рыться в моем личном деле без моего ведома! Еще и приходить сюда, чтобы кидаться в меня доказательствами! С вами было классно, но, увы, больше я не хочу быть там.

Даня громко выпустил воздух из легких, не слышно выругался и поправил волосы. Чуть поразмышляв, ответил:

– Слушай, забей на него. Он такой человек. Не мне, конечно, решать, но я бы остался на твоем месте в команде. Пусть он бесится, что чего-то не знает. Что не смог тебя сломать. К тому же, я неплохо знаю Егора. Если он так заинтересовался тобой, то, вероятнее всего, ты ему просто-напросто понравилась.

– Этого мне только не хватало! – я в ужасе схватилась за сердце. – Ни за что и никогда в жизни не стану встречаться с этим самовлюбленным идиотом. Уж лучше переквалифицироваться в лесбиянки, чем быть с ним.

Рассмеявшись, Даня странно улыбнулся. Уходя, тихо произнес мне в ответ:

– Никогда не говори никогда, Ева.

***

Я не собиралась идти на работу с утра, совсем не собиралась, но пришедший счет за коммунальные услуги заставил меня переступить через себя и свою гордость. Я не стану увольняться, но Егор больше не получит от меня ни одного слова в свою сторону. Просто работа. Никакого общения за ее пределами с ним.

Соня не была активным ребенком. Она всегда была спокойной, но, видимо, отсутствие родителей дало о себе знать. С утра она раскапризничалась и напросилась на работу со мной. Оставить мне ее было не с кем, а одну в семь лет – я не решилась, поэтому, схватив дочь за руку, вышла к ожидавшему нас такси.

– Только не это… – тихо произнесла, когда увидела машину Егора у своей подъездной двери.

– Почему мы остановились? Ты что-то забыла? – тоненьким голоском спросила Соня.

– Нет, просто там человек… Ну, я не хочу его видеть прямо сейчас.

Как будто бы я не увижу его через час. И чем я только занимаюсь? Веду себя как полная идиотка. Все равно придется с ним работать.

– А ты не смотри на него и все, – потянула меня к выходу, и мы оказались на улице.

Как и следовало ожидать, Егор вышел из машины. Соня, увидев его, ринулась к нему обниматься. И чем он ее только зацепил? Нет, он очень даже красивый, но, пожалуй, это единственная его положительная черта. В остальном он тот еще редкостный козел.

– Привет, – поздоровался Широков, открыв мне переднюю дверь.

Я специально села сзади. Повернулась в сторону, собираясь найти хоть одну причину, по которой мы могли бы не ехать с ним, но ее не было. Он даже детское кресло для Сони установил! Несмотря на то, что Соне было уже семь, и она спокойно могла бы ездить только с ремнем безопасности, ей это не подходило. Рост девочки не достигал еще полутора метров, предписанных законодательством, поэтому мы ездили с креслом.

– Соня сегодня с тобой?

Вопрос остался без ответа. Я не хотела с ним говорить, хоть и понимала, что это глупо.

– Ев? – повернулся Широков, проверяя, слышу ли я его.

– Смотри на дорогу! – приказным тоном попросила я. – Со мной, разве не видно? Или детям в студию нельзя?

– Ну-у-у-у, – протянул он, – Соне можно.

– А я тоже танцевать умею! – вставила свои пять копеек малышка. – Ева разрешила мне взять свою форму и тихонько потанцевать в углу у зеркала.

– Там очень большой зал, можешь танцевать не только в углу. К тому же, я бы очень хотел посмотреть, что ты умеешь танцевать. Ты ведь покажешь мне?

Егор поиграл бровями. Соня рассмеялась. Я тоже невольно улыбнулась. Ладно, с детьми он тоже неплохо ладит. Еще один плюс. Остальное точно одни минусы. Как его только друзья выносят?

Припарковавшись, Егор помог освободиться Соне из кресла, а я покинула салон авто. Хотела взять малышку за руку, но она уже увязалась за Широковым. Они весело что-то обсуждали.

– Ева, а почему ты мне не говорила, что работаешь в таком красивом месте?! – восторгу Сони можно было только позавидовать. Она с открытым ртом рассматривала студию, вертя головой со скоростью ветряной мельницы в шторм.

– У тебя очень скромная… ма-сестра, – исправился Егор. – Она мало кому и что рассказывает.

Я понимала, к чему он клонил. Спасибо, конечно, что подвез, но я все равно ему ничего не скажу. Он не заслужил. Ни единого слова.

– Так, – взяла дочь за вторую руку. – Дальше нам с тобой в другую сторону, мы же девочки.

В раздевалке на меня обрушилось множество вопросов по поводу Сони и ее роли в моей жизни. Легенда о сестринстве в такие моменты отскакивала от зубов, да и сама Соня правды не знала, поэтому уверенно меня поддерживала. Она любила меня всем своим сердцем. Возможно, ее маленькое сердечко ощущало что-то более глубокое и родное, чем та связь, которую ей прививали с детства. Я не знала, но всегда чувствовала, что любит она меня как-то по-особенному.

Интересно, а что было бы, не откажись я тогда от нее? Если бы я воспитывала ее сама, она была бы такой счастливой, как сейчас? Любила бы меня также сильно? Или ненавидела? Ведь у нас бы точно не было всего того, что она имеет сейчас. Я бы не смогла дать ей многих вещей, поскольку сама еще была ребенком, когда она родилась. Только сейчас я понимаю, как сильно жалею, что не меня Соня называет мамой, и не я видела ее первые шаги и учила ее обыденным вещам. Но я надеялась, что когда-нибудь смогу рассказать ей все. Смогу принять участие в воспитании моей дочери.

– Она миленькая, – отметила Ксеня, когда мы остались вдвоем в углу зала, разминаясь.

– Спасибо, да, Сонечка – настоящее золотце и лидер любой компании.

Окинская переступила с ноги на ногу, почесала ладонь, потом посмотрела на меня как-то странно, словно пыталась что-то спросить, но боялась. Сделала шаг вперед и снова назад. Я вопросительно на нее взглянула, решив взять ответственность на себя и самостоятельно узнать, что же такое она хочет мне сказать. Ксю меня опередила:

– Ты ничего такого не подумай, – взгляд ее глаз перемещался со скоростью света от меня на пол и в обратном порядке. – Я просто хотела уточнить, ну, чтобы точно знать. Вдруг все-таки что-то есть…

– Я ничего не понимаю, Ксень, давай прямо.

Краем глаза поглядывала за Сонечкой, терроризировавшей мальчишек. Андрей явно был не в восторге от ребенка на танцевальной площадке, Сережа не выражал никаких эмоций, принимая появление Сони как должное, а Егор и Даня исполняли все поручения моей малышки. Строить мужчин у нее получается отлично. Тут она точно в меня пошла.

– Что у тебя с Даней? – все-таки спросила она.

– Э-э-э, ничего, – честно ответила я. – Он просто приходит ко мне, чтобы поиграть с Соней. Она ему понравилась. Сказал, что детей любит, а я не против. Пока она со мной, мне нужна помощь.

– И все? – подозрительно посмотрела на меня.

– И все, – подняла руки вверх в примирительном жесте. – Он мне не нравится как мужчина. Я ему тоже не нравлюсь как женщина. Можешь не беспокоиться, забирай себе своего Караваева. Ему ты нравишься, он мне говорил.

Ксю сразу повеселела. Отблагодарила меня за честность и направилась к Дане. Я подошла к Сонечке, чтобы поправить ее кофточку. От активных движений она немного сползла с плеч, и это могло сковывать ее движения. Мне нравилось о ней заботиться.

– А ты молодец, – ухмыльнувшись, бросил Сережа. Я непонимающе обернулась. – Я про Ксю с Данькой. Наконец-то они поговорили.

– А, ты про это, – отмахнулась. – Пустяки, всегда рада помочь.

– Тогда и Егорке помоги, – как-то странно произнес он. Я не поняла его намека.

– О чем ты?

Усмешка на миловидном лице кудрявого Сережи заиграла новыми красками, став очевиднее. Он приблизился ко мне вплотную, после чего шепнул вкрадчиво:

– Нравишься ты ему, – помолчал, – смотрит на тебя как на вселенную. Присмотрись, вдруг у вас что выйдет. Поможешь парнишке, станешь его счастьем.

Я хотела было возразить, воскликнуть, но Сережа быстро ушел к своей партнерше. Чтоб его! Как это нравлюсь? Зачем нравлюсь? Нет, не надо, не хочу я нравиться Широкову. Этого мне еще не хватало! И что теперь делать?