Читать книгу Сонджу - - Страница 5

На следующее утро Сонджу, проснувшись, обнаружила, что всё ещё судорожно цепляется за своё нижнее бельё. Она села, отвернувшись от йо, и, подтянув колени к груди, поморщилась от пульсирующей между ног боли. Одеяло зашуршало. Она оглянулась через плечо и встретилась с оценивающим взглядом мужа.

– Ты рано проснулась.

Он сел, потягиваясь и улыбаясь, как будто между ними ничего не произошло. Когда он упёрся ладонью в йо, чтобы встать, она отвернулась. Чувствуя его взгляд спиной, она сжала в кулаке ткань своего белья спереди. Слушала, как он одевается.

Прежде чем выйти из комнаты, он сказал:

– Дорогая, я пойду умоюсь. Потом я буду завтракать с отцом на мужской половине дома. Когда будешь одета и готова, мы вместе поклонимся моим родителям.

Ласковое обращение – так скоро, хотя они были практически незнакомцами… Вспомнив прошлую ночь, она закрыла глаза в отвращении. Как только дверь за ним закрылась, Сонджу приподняла край одеяла. На неё с белой простыни смотрело большое пятно засохшей крови с коричневатыми краями: знак того, что она сломана и никогда уже не будет прежней. Она сложила простыню и положила её в шкаф, гадая, все ли её ночи теперь будут такими же ужасными, как предыдущая.

Через несколько минут служанка принесла таз с тёплой водой и мочалку. Вымывшись, Сонджу переоделась в синюю атласную юбку и жёлтую атласную блузку с высокой талией. Она открыла обклеенные бумагой двери и вышла на веранду. Перед ней был коричневый сад с дорожкой, а за ним – низкий холм. Где-то неподалёку младшая невестка говорила служанке следить, чтобы дети не заходили в дом. Вернувшись в спальню, Сонджу села на матрас, ожидая, пока кто-нибудь скажет ей, что делать дальше. Она смотрела на двери и окна, через которые лился утренний свет: выстеленный бумагой пол отсвечивал жёлтым. Свежие обои со светло-розовыми цветами казались ей чересчур оптимистичными.

Служанка принесла небольшой столик для завтрака. Сонджу поела немного говядины и редисового супа с рисом.

Когда она закончила, в комнату вошла Вторая Сестра и спросила с улыбкой:

– Как ты себя чувствуешь?

Эта невысокая красивая женщина с безупречной кожей и тонкими чертами лица, казалось, всегда улыбалась. Сонджу сжала руки на коленях и ответила:

– Я в порядке. Благодарю.

– Твой муж и его родители закончили завтракать. Я провожу тебя на мужскую половину дома, если ты готова. Каждое утро нужно кланяться родителям вместе с мужем. Так положено.

– Каждое утро?

– Пока твой муж не вернётся в университет.

На мужской половине свёкры Сонджу сидели рядом. Она впервые видела их так близко: оказалось, что муж унаследовал от матери короткий нос и острый подбородок, а от отца – плавные скулы и большие глаза, хотя улыбка, сиявшая в его глазах, была его собственной. После поклона Сонджу свёкор сказал:

– Мы так рады, что ты здесь. Знаю, тебе, наверное, сложно привыкнуть к деревне после большого города. Твои невестки помогут тебе приноровиться.

Свекровь добавила:

– Повторяй за ними и учись тому, как управлять хозяйством. Пока твой муж не выпустится из университета и не начнёт работать, ты останешься здесь.

Сонджу, вероятно, выглядела ошеломлённой, потому что муж повернулся к ней:

– Я постараюсь приезжать домой на выходные, – сказал он так, будто делал своим приездом ей одолжение. Всё ещё глядя на Сонджу, он сказал родителям: – Мы вас оставим. Скоро придут гости.

В спальне он, сверкнув улыбкой, схватил Сонджу за руку, притянув к себе. Она быстро отвернулась и, высвободившись, отошла на несколько шагов. Он усмехнулся, как будто её реакция его забавляла. Продолжал её разглядывать.

– Мне нравится, как ты выглядишь и как ты двигаешься.

Ей было всё равно. Она хотела только, чтобы он оставил её в покое. Сонджу вышла через веранду во внутренний двор и пришла к большой кухне, где обе невестки готовили. Они не замечали её, пока она стояла в дверях.

– Я могу чем-то помочь, пока гости не пришли? – спросила Сонджу.

Младшая невестка повернулась к ней, улыбнувшись. Махнув рукой, она сказала:

– Нет-нет, ты ведь невеста! Тебе не нужно работать на кухне на следующий же день после свадьбы. Помогать с готовкой сегодня будут женщины клана и жёны работников. Скоро придут первые гости. Жаль, Чинвон сейчас в Большом Доме: она бы всё здесь показала.

– Кто такая Чинвон? – спросила Сонджу.

Вторая Сестра указала подбородком на старшую невестку:

– Её дочь.

Старшая невестка, будто не слыша, безо всякого выражения на лице продолжала ложкой накладывать рис из железного котелка в большую миску.

По дороге к веранде Сонджу увидела мужа Второй Сестры, спускающегося из передней. На нём был костюм в западном стиле – свитер под пиджаком и шерстяные брюки, как носили многие мужчины с современным образованием. Он был выше её мужа и походил лицом на своего отца. Поприветствовав Сонджу, он почтительно ей поклонился и расслабленно направился к мужской половине дома.

Вернувшись в спальню, она задумалась над тем, что семья мужа от неё ожидает. Она никогда не работала на кухне, но уже сейчас было очевидно, что ей придётся быть там со своими невестками. В целом она не возражала: так можно будет заняться хоть чем-то – а ещё это повод избегать мужа, который, казалось, постоянно стремился её схватить. Её размышления прервал шёпот служанки из-за двери: она сказала Сонджу, что её ожидают в гостиной.

Весь день приходили гости. Было много поклонов. Служанки накрывали на стол, гости уходили, служанки убирали со стола и накрывали его снова. Сонджу сидела, держа руки на коленях, опустив глаза, и только произносила обязательные вежливые фразы, когда к ней обращались. Её муж, с другой стороны, всё никак не замолкал:

– Да, я буду работать на правительство после выпуска. Как вы знаете, моя жена из Сеула, и я надеюсь получить там работу. Я буду проектировать дороги и мосты.

Один из гостей кивнул.

– Да, нам нужно больше дорог и мостов. Только подумайте, как изменились наши жизни после строительства Ханганского моста и железной дороги.

Другой гость возразил:

– Японцы пользовались ими, чтобы красть наши ресурсы.

Свёкор сказал:

– Они отбирали наши угодья и наш рис, чтобы кормить своих людей.

Деверь добавил:

– А ещё они забрали наши бесценные реликвии.

– И не только их, – сказал гость, вытянув руку и потрясая указательным пальцем, – лидеры, которых они пытали и убивали, были нашими национальными сокровищами.

Ещё один гость сказал:

– Они отказывались ставить наших людей на высокие должности, – он повернулся к деверю Сонджу и сказал: – Прямо как случилось с тобой. Как только они ушли, тебя сразу повысили до вице-президента в банке.

Сонджу знала, что это правда. Японцы заботились о своих. Они жили отдельно от корейцев. Японская девочка, учившаяся с Сонджу в одном классе – та самая, которая пришла проведать её, прежде чем они с семьёй вернулись в Японию, – всегда уважительно относилась к корейцам и никогда не называла их чосендзинами, и всё же она никогда не приглашала Сонджу в гости. Затем Сонджу вспомнила, что эта одноклассница родилась в Корее. Теперь, как и её японская подруга, она стала чужой в собственной стране.

Гости всё ещё разговаривали. Один сказал:

– Японцы ушли, но теперь наша страна разделена на Север и Юг. Мы не просили об этом Советский Союз и Америку. Это наша страна.

Потом беседа свернула на тему семьи и земледелия, а Сонджу подумала: их нация должна быть благодарна Америке. Однажды Корея объединится снова, но если бы Япония не сдалась, как долго Корея оставалась бы под её гнётом? Как долго к корейцам бы относились, как к людям второго сорта?

Если бы только Корея переняла у Америки ещё и её прогрессивные взгляды…

Ранним вечером гости ушли, а члены семьи разошлись. Служанки убрали со столов. Когда Сонджу закончила складывать подушки в углу гостиной, служанка привела в переднюю двух маленьких детей. Девочка поймала взгляд Сонджу и подёргала мальчика за руку.

Сонджу вышла во внутренний двор, чтобы познакомиться с ними. С кухни к детям поспешила Вторая Сестра.

– Поклонитесь своей новой тётушке.

Когда они низко поклонились, мальчик взял мать за руку и спрятался за её юбкой, робко оттуда выглядывая.

Сонджу наклонилась, чтобы быть на одном уровне с ним, и спросила:

– Как тебя зовут?

– Мун Чхулджин.

– Сколько тебе лет?

– Четыре.

Сонджу повернулась к девочке:

– Как тебя зовут?

– Мун Чина.

Она показала два маленьких пальчика. Сонджу улыбнулась и кивнула. Вдалеке засвистел поезд. Мальчик, как будто в надежде поймать этот звук, побежал обратно к дому – сестра семенила за ним.

Вторая Сестра сказала:

– Твой муж уедет в воскресенье, чтобы вернуться к учёбе. После этого тут станет потише.

Разве он не должен был сказать ей лично о своём отъезде в воскресенье? Поверх плеча младшей невестки Сонджу увидела высокую девочку-подростка, которая прошла через ворота. У девочки было живое лицо с резкими чертами: прямой узкий нос, пронзительные близко посаженные глаза, тонкие губы.

Она подошла к Сонджу и склонила голову в приветствии.

– Как поживаете, Младшая Тётушка? – затем повернулась ко Второй Сестре. – Я поем и вернусь в Большой Дом.

Значит, это была Чинвон, дочь старшей невестки. Смелая девочка. Вместо того чтобы просить разрешения, она просто объявляла о своих намерениях.

Когда муж Сонджу пришёл в их спальню той ночью, снял одежду и уселся рядом с ней на йо, она сказала:

– Сегодня я узнала, что ты возвращаешься в университет в воскресенье. Может быть, ты будешь говорить мне о вещах, касающихся меня, заранее, чтобы я не узнавала о них от кого-то ещё?

Он выключил свет и лёг на йо.

– Ты ведь знаешь, что я должен вернуться в университет. Как я и сказал, я постараюсь приезжать домой на выходные.

Что это сейчас было? Она открыла рот, чтобы повторить свою просьбу, но тут он притянул её к себе. Его дыхание и жадное тело снова оказались слишком близко. Где-то вдалеке раздался протяжный скорбный вой – какой-то зверь страдал от боли. Зажмурившись, Сонджу ждала, пока это прекратится. Когда его потное тело наконец скатилось с неё на матрас, она повернулась набок. Вой замолк. Она слушала, как муж храпит. Затем сдвинулась на самый край йо, где было прохладнее. Закрыв глаза, она видела перед собой Кунгу: он шёл к ней, и лицо его озарялось улыбкой. Она улыбнулась в ответ.

Третий день брака прошёл точно так же, как и предыдущий: гости приходили и уходили. На четвёртый день, когда ушёл последний гость, Вторая Сестра, вытерев руки об фартук, пришла к Сонджу в комнату:

– Я уже уложила детей. Твой муж сейчас со своим отцом. Мы можем помыться и поболтать в бане.

Сонджу хотела отказаться. Мысль обнажиться перед едва знакомым человеком приносила дискомфорт: даже её родная сестра не видела её без одежды. Но ей хотелось с кем-то поговорить. Так что во влажной жаре бани они избегали смотреть друг на друга, раздеваясь, и в молчании намыливались и ополаскивались. Затем, прикрыв грудь руками, они зашли в горячую воду, которая доходила им до плеч.

После обмена неловкими улыбками младшая невестка спросила:

– Мне нравятся твои волосы. Они от природы такие волнистые?

– Да. Каждый новый учитель обвинял меня в нарушении школьных правил. – Также её обвиняли в тщеславии из-за этой «завивки». – Кстати, – сказала Сонджу, – Первая Сестра к нам не присоединится?

– Нет. Когда я её спрашивала раньше, она только качала головой, так что больше я об этом не заговариваю. Она не очень-то общительная. И не понимает шуток. К тому времени, как я заканчиваю объяснять шутку, она уже перестаёт быть смешной.

Она рассказала о старшей невестке не только это. Свёкор отправил старшую невестку в школу-интернат для девушек через несколько месяцев после свадьбы, чтобы она получила школьное образование. Она вернулась через год, тогда же, когда её муж окончил Сеульский национальный университет. Чинвон родилась ещё спустя год. Работа её мужа требовала много путешествовать по правительственным проектам, и в одной из гостиниц по дороге он подхватил туберкулёз и умер.

– Как долго она была замужем?

– Четыре года. Когда я выходила замуж, она была вдовой уже шесть лет.

– Что её ждёт, учитывая, что она овдовела так рано?

Вторая Сестра вылезла из ванной. Сонджу последовала за ней, забыв даже прикрыть обнажённое тело.

– Она будет растить дочь и проживёт здесь всю свою жизнь.

Пока они по очереди тёрли друг другу спины влажной тряпкой, Сонджу думала: то же самое может случиться и с ней, если она станет вдовой – такова цена замужества. Что-то в ней изменилось от этой мысли. Она почувствовала не страх, но смутную пока решимость.

Сонджу вернулась в спальню и обнаружила своего мужа спящим на йо с торчащей из-под одеяла ногой. Она наблюдала за мужчиной, с которым связала её судьба. Возможно, он, как отец, тоже считает важным образование для женщин?

Проснувшись утром, он сказал:

– Ты хорошо спала прошлой ночью. Кажется, ты уже приспособилась к жизни здесь.

– Я ходила в баню со Второй Сестрой. Это помогло расслабиться. А ещё я узнала, что Первая Сестра ходила в школу-интернат после свадьбы, – она улыбнулась. – Я бы хотела поступить в университет.

– Тебе и без университетского образования хорошо, – сказал он пренебрежительно. – Ты уже и так образована лучше, чем большинство женщин. И училась в Женской школе Ихва.

– Речь не о том, хорошо мне или нет. Это то, чего я хочу.

– Говоришь, как Вторая Сестра. Она тоже говорит, что хотела учиться в университете, – он посмотрел на неё и усмехнулся. – Ты теперь замужем, так что брось эти мысли.

Она отвернулась от него, стараясь дышать ровно и глубоко. Как только он вышел из комнаты, Сонджу вышла на веранду с одеялом в руках. Она встряхнула его изо всех сил, затем повторила это действие несколько раз, пока её руки не заболели, а злость не улеглась. Убрав на день матрас и одеяло, она достала свой мыслекамень из сундука и долго тёрла гладкую поверхность, думая о Кунгу.

Несколько минут спустя Вторая Сестра пришла в спальню, улыбаясь, и спросила, есть ли у неё одежда, которую служанкам нужно постирать. Сонджу передала несколько вещей и сказала:

– У нас с тобой есть кое-что общее. Мой муж сказал, ты хотела пойти в университет. Ты всё ещё думаешь об этом?

Та опустила голову. Молчание затянулось, Сонджу пожалела, что спросила. Вторая Сестра медленно подняла лицо, затем посмотрела на Сонджу стеклянными глазами:

– Лучше об этом не думать. Я выиграла стипендию и хотела изучать вышивку в Японии. Я хотела заниматься искусством, – на лице её появилась грустная улыбка. – Я не вышивала с самой свадьбы. Меня постоянно отвлекают.

Сонджу наклонилась к ней.

– Я буду помогать тебе с домом. Может, однажды мы сможем вышить что-нибудь вместе. Я не очень хороша в этом: ты могла бы меня научить.

Служанка объявила, что прибыли гости. Сонджу и её собеседница держались за руки, глядя друг другу в глаза, затем неохотно разъединили руки. Вторая Сестра поспешила на кухню, а Сонджу – в гостиную, чтобы выглядеть достойной невестой в глазах гостей.

В перерыве между гостями Сонджу с мужем возвращались в спальню. Во время одного из таких перерывов он сказал:

– Ты хорошо держишься перед гостями. Они явно тобой впечатлены. И правильно, учитывая, из какой ты семьи.

Он упоминал её семью в каждом разговоре, как она заметила. Она натянуто улыбнулась в ответ. Увидит ли она когда-нибудь в нём то, что могло бы ей понравиться? Она подумала над этим мгновение и решила, что, возможно, не совсем к нему справедлива: в конце концов, она его почти не знает.

Той ночью на йо муж схватил её за руку.

– Посиди со мной, – сказал он. – Я не увижу тебя целую неделю.

Когда она села, он притянул её ближе и потёрся бёдрами о её бельё. Она задумчиво посмотрела на него. Не самое плохое лицо. Даже симпатичное, если подумать. Он – её муж: со временем они начнут понимать друг друга лучше, и, возможно, она почувствует к нему что-то иное. Стоит попробовать сделать этот брак лучше для них обоих. Думая об этом, она спросила:

– Мы когда-нибудь станем в браке равными партнёрами?

Он резко поднял голову. Затем спросил со смешком:

– Вот как, значит, думают в Ихве?

Скрывая раздражение и разочарование от необходимости объяснять свою точку зрения, она сказала:

– Я верю, что для семьи лучше, если у женщины и мужчины есть равное право голоса в браке.

– Ты моя жена. Вот кто ты.

Она выпрямилась и с новообретённой осознанностью возразила:

– А ты – мой муж. Если мы не равны, значит, я хуже тебя. Никто не хочет быть хуже другого.

Вместо ответа он попытался уложить её на спину. Она стряхнула его руки, встала и вышла на веранду, чтобы остыть. С самого детства она мечтала однажды сделать для других людей что-то, что существенно улучшит их жизнь. Она верила, что способна на это, и знала, как важно отстаивать своё мнение. Но все эти четыре дня муж только и делал, что принижал её.

Этот брак явно потребует больших усилий.