Читать книгу Серая кошка по имени Марта - - Страница 6

Осенью в Питере промозгло. Ледяной ветер с Невы продирает тебя насквозь, до самых костей, даже если ты и надел тёплую куртку и толстый шерстяной свитер, а нос всё равно упорно чувствует холод, и спасаясь от него, ты волей-неволей убираешься с набережной, в любые закоулки, где нет этого противного ветра. Может здесь, под аркой, у Зимней канавки будет не так дуть, от ветра.

Пароходики и катера уже не ходят: – туристов, желающих помёрзнуть, уже нет. Скучно. И не дай Бог бессолнечный день – тогда совсем плохо. Серо и уныло!

Только ветер, везде, даже здесь. Рябит вода, колышутся волны, и ты медленно бредёшь, бредёшь, бредёшь…

Иногда хочется себя почувствовать не просто одиноким, а именно настолько одиноким и независимым, от любых обстоятельств, что готов очутиться совершенно одиноким, на каком-нибудь необитаемом острове. А если, не получается на острове, то тогда, в маленькой лодчонке, посреди бушующего моря, и чтоб ни паруса, ни вёсел, и всем нутром прочувствовать, эту бушующую стихию вокруг себя. Только ты один, и никто тебе не может помочь. Кричи – не кричи, а вокруг тебя только бешеные волны. Тебя бросает как щепку, и ощущаешь себя, словно в яичной скорлупе – такой хрупкой, и ненадёжной.

Вот она, истина познания, силы духа!

Ты, и стихия!

И больше никого!

Порой необходимо побыть наедине с самим собой, чтобы тебе никто не мешал. Может, я неправ, но не всегда надо кого-то пускать в свой внутренний мир. Поэтому, так часто и уезжаю в Питер, побродить по любимым улочкам и набережным, где мне никто и никогда не сможет помешать уединиться. Побыть одному, как тогда, осенью…

Андрей стоял в тамбуре скорого поезда, и курил. Позади было жаркое лето и изнуряющая работа над детективным романом, который, слава Богу, удалось вовремя сдать в редакцию и на полученный гонорар уехать в Северную Пальмиру, отдохнуть и расслабиться. Потом была ещё зима, редакционные командировки, и к весне его снова потянуло в Питер. Он снова задумался под этот монотонный стук вагонных колёс, и его застывший взгляд автоматически фиксировал странные похождения заблудившейся мухи поперёк оконного стекла. А там, за стеклом, вдали мелькали, словно призраки в ночи, фонари…

Апрель был на подходе. Это уже чувствовалось. Повеяло теплом. Даже солнце иногда отдавало свои лучи этому холодному и застывшему, словно сфинкс, городу на берегах коварной Невы. И всё-таки, ещё стоял март, а Нева была, как всегда, бурная, колючая и неугомонная. Она не могла очень долго терпеть на своих широких плечах этот крепкий лёд, который так мешал ей жить и чувствовать свою силу. Поэтому большие и маленькие льдины толпились, и перебивали друг друга, словно спешили кому-то рассказать что-то очень интересное и совершенно необычное…

Андрей брёл вдоль Зимнего дворца, подняв воротник тёплой куртки, укутавшись в шерстяной шарф, который был обмотан вокруг шеи. Ему совершенно не хотелось мёрзнуть, но это было против его воли, и он всё равно мёрз, и абсолютно ничего не мог с этим поделать. Хотя бы солнышко выглянуло из этого серого и такого тяжёлого неба. От этой серости на душе было тоскливо и противно. Но в тоже время, что-то удерживало его на улице, словно что-то совсем необычное ждало его впереди. Он любил Питер, довольно часто сюда приезжал, просто так, на пару выходных, погулять, отдохнуть, надышаться этим воздухом, побродить по любимым каналам и набережным.

Вот и сейчас, впервые, он приехал весной, и погода совершенно не была ему помехой, да и как она могла хоть что-то изменить в его такой необычной жизни. Жизни человека философского склада характера. Любящего всегда самому себе, задавать такие вопросы, на которые и не сразу найдёшь нужные ответы. Так думал он, бредя вдоль по набережной. Ещё раз, взглянув на шпиль Петропавловской крепости, Андрей обернулся, оценил положение на дороге – машин рядом не было, спокойно перешёл улицу, и вошёл под арку Зимней канавки.

Медленно, ударяясь о гранитные берега, проплывали одинокие льдины. Вода была тёмная, жгуче-холодная: это чувствовалось на расстоянии, так тянуло сыростью от неё. Руки в перчатках были засунуты глубоко в карманы куртки, чтобы не зябли. Пройдя ещё несколько шагов, Андрей увидел то, чего увидеть не смог бы нигде, и никогда, и что самое главное, даже за очень большие деньги: если только, может быть, в кино!

Картина была жуткая по своей простоте исполнения. Андрей остановился у парапета, и выпрямился, словно, не веря в то, что видел перед собой. А ведь действительно, поверить в это было сложно.

…На льдине, скользящей по мутной воде вдоль Зимней канавки, с палкой в руках стоял мужик и курил! Кино, да и только! Льдина медленно пробиралась вперёд, и через некоторое время должна была оказаться в раздуваемой ветрами Неве.

Мужик был с бородой, явно нечёсаной, в кирзовых сапогах и в старом пальто на ватине, а на голове красовалась старая армейская шапка-ушанка без кокарды. Он был абсолютно спокоен, и всем своим видом напоминал странника в пути. Вот только путь у этого странника был действительно странным, весной, на льдине, по каналам и куда? Мужик медленно плыл и курил, и явно не торопился выбираться на берег. Это было просто чудо! Весной, в Питере, на льдине, по каналам, плыл мужик! Совершенно один!

Первым делом, захотелось сразу крикнуть:

– Эй, что Вы там делаете? Вам помочь?

Но он был до равнодушия спокоен, и на помощь не звал.

Андрей на всякий случай крикнул:

– Эй, мужик! Тебе помощь не нужна?

А в ответ – тишина. Он молчал! Мало того, он даже не обратил внимания на то, что с набережной кто-то ему кричал.

Он ведь видел! Ну, не слепой же он, и не глухой? Скорее всего, – нет! Тогда зачем он забрался на льдину? Не рыбу же ловить в канале, да ещё во время ледохода? А, может он того, а? Чокнутый? Вроде непохоже: те обычно улыбаются, а этот, стоит, как истукан, и молчит, словно мёртвый. А может и…

хотя нет, глупость это. Так не бывает! А может, он с кем поспорил, или наоборот, проспорил, всё может быть, и теперь кому-то доказывает, что сможет проплыть по льдине. По каналам и узким речкам, это одно – здесь так не трясёт, а на Неве? Ведь там, эту льдину, которая здесь кажется большой, просто-напросто, затрёт между другими. Погибнуть может мужик! Странно, если он плывёт издалека, и уже добрался до Зимней канавки, его что, так никто и не видел? Не может быть? В это трудно верится, но факт остаётся фактом, мужик – плывёт! Ещё немного, и он заплывёт под арку. На улице же, ни одного встречного-поперечного, который-бы наблюдал за этим странным человеком.

Но город словно вымер. Никого! Только одинокие машины старались быстро проскочить по своим делам и не заострять внимания, на разных пустяках. Кто-то удивится, увидев это, а кто-то даже внимания не обратит. Подумаешь, невидаль какая: мужик на льдине плывёт по реке! Ну и что? Вот если бы там деньги лежали, да ещё в большом количестве, тогда бы точно, сразу нашлись бы охотники помочь их вытащить на берег.

А мужик, всё плыл и плыл, и Андрей машинально стал идти следом, возвращаясь опять к Неве.

«Что будет? – подумал он, наблюдая за этой очень странной картиной. – Может мужик передумает и соскочит сейчас под аркой, на узкую и маленькую, как пристань – каменный выступ». Но нет, этого не произошло.

Льдина, постукавшись о гранитные камни набережной, очень медленно, подбиралась к Неве. Ветер начинал рвать и метать, но мужик стоял, словно стойкий оловянный солдатик, и в этот момент, Андрей почувствовал, где-то там, в глубине себя, приступ страха. Нет, не за себя, а за него – за этого странного человека. Что с ним станет, через несколько минут? И останется ли он живым? Андрей сейчас стоял и смотрел на эту удаляющуюся льдину, как созерцатель, но потом, словно о чём-то вспомнив, снова пошёл, затем рванулся в перед, и побежал туда, к Неве.

А она, бушевала, рвалась в бой, ей было тесно, хотелось выскочить из каменных берегов и разлиться по улицам и площадям. Ветер безбожно хлестал по щекам, на глаза наворачивались слёзы, а мужик выплывал на льдине, в дико скачущую Неву. Тут же, кромсая кромки льда, в неё стали неуклюже тыкаться другие, большие и маленькие льдины. Брызги летели на пальто, стараясь попасть за шиворот, и холодными струйками, прокатиться по спине. Но человек в пальто не обращал на это вообще никакого внимания и плыл, медленно покачиваясь на противных волнах. Куда он плыл, и зачем? Вопросы так и остались без ответа. Да и кто на них мог ответить? Только Он, этот мужик!

А Он молчал, и явно не хотел делиться своим секретом. Небольшая, бело-серая льдина медленно относила мужика на самую середину Невы, а он всё продолжал стоять, лишь держась за палку, словно часовой на посту, и только покачивался из стороны в сторону в такт покачивания льдины. Странная это была картина, но она чем-то завораживала Андрея, и он всё стоял, и смотрел в даль, как медленно это уменьшалось и исчезало из виду в серой дымке весенней сырости, над широкой Невой. Жаль, что это был не сон, а явь, в которую верилось с трудом. Словно это было весеннее наваждение. Глаза были задумчивы и слегка прищурены.

Казалось бы, серый, невзрачный день, от которого нечего ждать! Как часто мы ошибаемся, в своих предположениях.