Читать книгу Через ее труп - - Страница 13

– Ты не обязана готовить мне ужин, – сказал я тете, когда она вытащила из духовки две форели, посыпанные зеленью.

Тетя частенько бывала несносной, но прекрасно готовила, вероятно, потому, что надо же чем-то заманивать гостей. Знаю, говорить такое не слишком любезно, но вряд ли она станет это отрицать. Она никогда не умела быть «милой».

– Если я не буду для тебя готовить, то кто тогда?

Я знал, что она пытается меня поддеть, но не проглотил наживку. Луиза постоянно пилила меня, что мне пора завести подружку. Конечно, из добрых побуждений – тетя не хотела, чтобы я страдал от одиночества. Я не мог объяснить ей, почему не хожу на свидания, если хотел сохранить ее расположение.

За ужином мы поболтали о всяком. Она готовила лучшую в мире картошку с чесноком, с хрустящей корочкой снаружи и мягкую как бархат внутри, я всегда просил добавку, и все равно было мало. Как обычно, тетя Луиза расспрашивала о моем отце (своем брате). И мне стало ее жаль, потому что он никогда о ней не спрашивал.

После ужина были чай и печенье. Я жевал уже третье печенье, когда она наконец перешла к делу:

– Я собираюсь изменить завещание.

Я не понимал, зачем она мне об этом сообщает, и поэтому спросил:

– И ты просишь меня этим заняться?

Я был уверен, что у нее есть юрист по имуществу, но вдруг она с ним поругалась?

– Нет, ты не сможешь.

– Почему?

– Потому что я оставлю все тебе.

Это заявление застало меня врасплох, и я чуть не подавился печеньем.

– Прости. – Я схватил салфетку, чтобы смахнуть со стола крошки, которые вылетели у меня изо рта во время кашля. – Ты же знаешь, что я не могу позволить тебе так поступить.

Я знал, что Луиза злится на детей, считает, что они ее бросили. И понимал, почему она благоволит ко мне. Я сделал для нее больше, чем все остальные члены семьи, вместе взятые. После смерти отца Чарли и Винни были совершенно потеряны и о себе-то едва могли позаботиться, поэтому кто-то должен был держать за руку бедную вдову. Луиза была беспомощна. Она зарабатывала деньги, но муж занимался всем остальным – домом, инвестициями, полол огород и менял перегоревшие лампочки.

Когда Чарльз умер, Луиза даже не знала, где лежит чековая книжка и в какой банк позвонить, чтобы заказать новую. Она нуждалась в помощи, нуждалась во мне. У мамы был отец, а у меня не было даже подруги (как мы уже выяснили), так что помощь Луизе заполнила дыру, которая могла меня поглотить. Я делал все, что она попросит, от обновления оперативной системы (телефона, компьютера, планшета, и все по новой) до прочистки засора в кухонной раковине. Она называла меня сыном, которого у нее никогда не было, и мне приятно было это слышать, но в то же время нет, потому что у нее был сын, только он не хотел иметь с ней ничего общего.

Я вроде бы должен испытывать восторг от того, что богатая тетя желает сделать меня своим наследником, но знал, что случится, если Луиза оставит деньги мне, а не детям. В нашей семье начнутся «Голодные игры», каждый будет жаждать крови. Чарли и Винни обвинят меня в манипулировании, обмане, принуждении, даже в откровенном воровстве. К тому же отец ни за что этого не потерпит и заставит вернуть все двоюродным сестрам, пусть даже деньги никогда им не принадлежали.

Я уже собирался допить чай и пожелать Луизе спокойной ночи, но тут тетя резко встала.

– Я хочу кое-что тебе показать, – заявила она.

Она развернулась и скрылась за дверью. Я поставил чашку и последовал за Луизой в кабинет. Когда она вытащила из ящика стола тонкую папку и я увидел, что написано на обложке, у меня началась нервная дрожь.

– Я подписала ее: «Смерть Луизы», – сказала она, будто предчувствовала, что я не поверю своим глазам, и не ошиблась.

Тетя сунула папку мне в руку и жестом велела открыть. Внутри лежал документ, озаглавленный «Последняя воля Луизы», где подробно описывалось, как именно она хочет умереть: не нужно искусственно поддерживать в ней жизнь, похороны должны быть скромными, только для членов семьи, и никто не должен видеть ее тело. Чтобы все прошло по плану, она все заранее подготовила: гроб, договор с похоронным бюро, сценарий похорон, а за исполнением ее воли будет следить модный адвокат из Беверли-Хиллз. Визитка адвоката и все документы лежали в папке, а написанное вручную письмо ее детям приколото сбоку.

– Луиза, – сказал я, когда все тело покрылось мурашками, – зачем ты мне это показываешь?

– Я должна была показать ее тебе давным-давно, – пренебрежительно фыркнула она и выхватила папку из моих рук. – Она будет лежать вот здесь. – Тетя засунула папку между записями о ремонте автомобиля и счетами за кабельное телевидение.

Позже я корил себя за то, что не уловил, почему она заговорила о завещании и последней воле, но тогда был просто ошарашен.

Мы вернулись в столовую, чтобы вместе убрать со стола, а потом я выгнал ее из кухни и помыл посуду. Намыливая и ополаскивая ее шикарные антикварные тарелки, я пытался осмыслить, что только что произошло. Почему Луиза показала мне свою папку с предсмертной волей? С чего вдруг решила изменить завещание? Всерьез ли хотела сделать меня своим наследником? Или просто проверяла меня? Постыдно, что Чарли и Винни отвернулись от матери, но я не мог украсть у них наследство. Если они вели себя плохо, это не значит, что я тоже должен так поступать.

Я размышлял о том, что сказал бы, если б она попыталась навязать свою волю. Если она не хочет, чтобы дети получили все, самым логичным решением было бы разделить состояние – оставить часть Винни и Чарли, часть мне и моим братьям и сестрам. Но я понимал, что она на это не пойдет; цель явно заключалась не в компромиссе, а в наказании. Я не знал, чем дети Луизы заслужили такое суровое наказание, но догадывался – и, как оказалось, правильно, – что отказ ее навещать был лишь верхушкой айсберга.

Луиза сама занималась финансовыми вопросами, но время от времени я просматривал ее счета – убедиться, что они в безопасности и она по-прежнему получает доход с инвестиций. Поэтому я знал, сколько денег поставлено на карту – более десяти миллионов долларов. Конечно, Луиза была жива, поэтому все эти разговоры о завещании и предсмертных желаниях – просто пустой звук. В ближайшее время никто не разбогатеет. Так я думал.

Луиза не говорила о своей болезни, и я не знал, насколько все серьезно. У нее вроде бы ничего не болело, но она так ослабла, что уже почти не выходила из дома. Дважды в неделю к ней приходила медсестра – я видел аннулированный чек на триста долларов для Сильвии Эрнандес, медсестры. Мне было любопытно, чем занимается медсестра во время своих визитов, но поскольку это не мое дело, я не спрашивал.

Я вытер последнюю тарелку, повесил истрепанное льняное полотенце на дверцу духовки и вошел в гостиную, чтобы поблагодарить хозяйку. Когда я увидел, что она задремала на жутко неудобном диване с высокой спинкой, у меня защемило сердце. Конечно, она бывала несносной, но кто бы не стал таким на ее месте? Когда-то она была магнатом, завсегдатаем модных тусовок, стояла на вершине. А теперь превратилась в больную старуху, которая даже не может не заснуть, перед тем как попрощаться с гостем. Предупреждающий знак? Или просто трудная неделя?

Позже я пожалел, что не потрудился это выяснить.